Мы друг другу даны. «Вырастая, развиваясь» Часть IV (гет)

Глава 31 «Сорвать оковы прошлого»

В гостиной Норы Анжелина Морган придерживала свою десятимесячную дочку Марлин на полу на расстеленном пледе. Рядом с ней стоял Фредо, терпеливо укладывая перед ней кубики, и оба они хихикали, когда она радостно сбивала их.

Ни Анжелина, ни Мишель не пребывали в таком блаженном неведении, как их дети.

— Это отнимает у Джорджа слишком много сил, — Мишель, вяло помешивая кофе. — Это причиняет ему такую боль, которую я даже не могу описать.

— Я знаю, — Анжелина успокоила её, — Но Матиас нам поможет. Он имел дело со многими случаями забвения в Уганде. Слишком многими. — Она слегка вздрогнула, вспомнив их тайную работу там, — Но если кто-нибудь и может помочь Перси…

Мишель рассеянно приняла кубик из протянутых ручек Фредо, который быстро вернул свое внимание к новой подруге. — Просто…я никогда по-настоящему не понимала, что творилось с семьей в то время, когда Перси от них отвернулся. Я знаю только нового Перси… иногда немного суетливого, при необходимости напускающего на себя официальный вид…но того, который способен развлекать детей часами выполняя трюки с Йо-Йо.

— Это и тогда разбило Молли сердце, — призналась Анджелина. — В те дни мы с Джорджем только начали встречаться, и я помню, когда приезжала летом… Молли часто была в слезах. Но ты знаешь, я думаю, что это гораздо сильнее ранило Артура. Перси больше всего похож на него из всех мальчиков… он шел по его стопам в Министерстве…предательство Перси тогда буквально выбило его из колеи, лишило смысла жизни.

Выбитые из колеи… Это в значительной степени описывало, как вся семья чувствовала себя сейчас. Джордж ушёл на работу, и сегодня вечером они с детьми вернутся домой. Джордж сказал, что он отстает по срокам по этим контрактам с фейерверками, но Мишель считала, что ему просто очень больно находиться сейчас рядом с Перси и слышать его едкие реплики. И Перси все еще продолжал спрашивать его, где Фред, это было похоже на втирание соли в рану для всей семьи.

В дверном проеме показалась тень, и Матиас остановился там. Марлин радостно вскрикнула и протянула к нему ручки; он изобразил яркую улыбку и поднял ее, прежде чем посмотреть на свою жену и Мишель. Тогда он позволил некоторым из своих тревог проявиться на лице.

— Я изучил его довольно подробно и думаю, что знаю, в чем проблема. — Он переложил свою дочь на одно бедро. — Я только что объяснил Молли и Артуру, что это, кажется, не первый случай, когда его заклинают обливейтом.

— О, нет. Очень нехороший признак, — Мишель нахмурилась.

— Вовсе нет. Но я думаю, что на этот раз заклинание более или менее отбросило его назад к первому случаю. Этот первый — должен был быть проделан более тщательно, очень точно убирая одно конкретное воспоминание, что позволило Перси оказаться практически невредимым. Последний же обливейт был сделан агрессивно и в спешке, и шок заставил его регрессировать к первому случаю.

— А мы можем ему помочь? — спросила Мишель. Она знала, что чем чаще волшебника подвергают обливейтом, тем больше вероятность того, что это будет невосполнимый урон.

— Я думаю, что да, потому что этот последний был проведен так небрежно, не говоря уже о том, когда его тело было в измененном состоянии. Но мы должны помочь Перси пережить первоначальный шок…и я верю, что магловская терапия может помочь.

Тут в глазах Мишель вспыхнул огонек. — Гипноз! — заключила она.

— Вот именно! — Матиас коротко кивнул, — Но беда в том, что пациент должен быть готов к этому. Поскольку Перси прямо сейчас думает, что с ним все в порядке, за исключением того, что он окружен семьей, которую как он утверждает, что не любит, будет трудно заставить его сотрудничать.

Анжелина уже собрала вещи Марлин, а Фредо подошел к Матиасу и начал теребить его мантию.

— Марли вернуть? — С надеждой спросил он.

Матиас коротко рассмеялся и подхватил Фредо на руки, заставив его захихикать. Он легонько пощекотал его. — Да, она снова придет в гости, и ты увидишь ее в детской группе в Хогвартсе, маленький хитрюга!

— Фредо хороший мальчик! — запротестовал малыш.

— Ну конечно же! — Маттиас передал его Мишель, а Анжелина подошла, чтобы обнять его.

— Скажи Джорджу, чтобы он больше не засовывал голову в задницу из-за этого. Это будет исправлено, я уверена в этом, — она подмигнула, когда Фредо игриво боднул Марли головой.

— Спасибо, Анж. — Мишель крепко обняла другую ведьму, некогда ненавистную соперницу. — По крайней мере, это могло бы вызвать у него улыбку.

Она только надеялась, что Анжелина была права, и это не окажется невыполнимой задачей.

WWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWW

Альф видел, как Матиас Морган вышел из комнаты Перси. Прошло уже три дня с тех пор, как его отец вернулся из Румынии, а дядя Перси все еще был погружен в далекое прошлое. Он даже не узнал собственную дочь; Перри ускользнула от матери, решив увидеться с отцом, а вернулась вся в слезах, причитая, что собственный отец спросил, кто она такая. Поэтому было решено, что всем детям вход в комнату Перси пока закрыт.

Особенно Альфу. Как заметил Джордж, он был не намного младше Фреда, каким тот был в 1996 году, и вполне вероятно, что Перси перепутает их.

Но Альф всегда думал, и у него был план. В один из них он и втянул тетю Пенни. Вот почему он ждал у дверей комнаты Перси, наполовину скрытый тенью, и прислушивался к дыханию своего дяди.

Альф был совершенно уверен, что в целебном зелье, которое Морган даёт его дяде, должно было содержаться успокоительное. Перси часто впадал в возбуждение и все еще страдал от последствий длительного использования оборотки, так что тому была причина. И действительно, через несколько минут дыхание Перси стало ровным и глубоким. С огромной решимостью Альф на цыпочках прокрался в комнату.

Он бросил один взгляд на дядю, который физически выглядел точно так же. У Перси, однако, было такое выражение лица, с которым Альф просто не был знаком: выражение глубокого неодобрения и напыщенности, как будто он откусил яблоко, а оно оказалось лимоном. Альф вздохнул. Папа был просто раздавлен всем этим, он знал. Особенно то, что Перси действительно не помнил о Фреде. И это должно было прекратиться.

Альф тихо обошел вокруг кровати и подошел к тумбочке, которая должна была быть прямо в поле зрения Перси, когда он проснется. И очень осторожно он положил свой предмет на подставку. Это был ярко-зелёный Йо-Йо… Йо-Йо Перси, которое Джордж сделал для него, когда Альф впервые приехал жить в эту семью. Альф помнил, как помогал Джорджу по мере сил, хотя это было еще до того, как он вернул себе магию. И он вспомнил огромную радость, которую Перси испытывал от этого предмета, и понял, что это было нечто особенное между двумя братьями.

Альф повернулся, чтобы выйти из комнаты, бросив на него последний взгляд. Если что-то и могло вернуть дядю Перси, то только это. В конце-концов, любовь должна быть сильнее зла, не так ли?

— Альф? Мы должны идти, малыш… я хочу прилечь, пока близнецы еще спят, — крикнула снизу Мишель.

«Уже иду», — подумал Альф, мысленно скрестив пальцы, он поспешил прочь, возвращаясь в Годрикову лощину.

WWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWW

Перси Уизли открыл глаза и уставился в окно спальни, щурясь от яркого послеполуденного солнца. Было тепло, но приятно, и если бы он мог хоть на минуту забыть о своей небрежности при исполнении долга, то, возможно, получил бы от этого удовольствие.

Что-то было не так, и он это чувствовал. Чувствовал, что должна быть причина, по которой вся его семья…и целый набор незнакомок, которые привязались к семье…заставляли его оставаться здесь. Что-то глубоко в подсознании подсказывало ему, что-то не то происходит. Только оно было там, плавало на краю сознания, а он никак не мог это ощущение поймать.

Он не ненавидел свою семью…он знал это. Он также знал, что должен держаться от них подальше, что они могут повредить его карьере. Если бы его спросили, почему… Он тоже не смог бы точно объяснить причины. Только то, что если бы его спросили, он сказал бы, что его отец был никчемным неудачником, который никогда не добьется успеха, а его мать была ограниченной домохозяйкой со слишком большим количеством детей, гораздо большим, чем она могла справиться. Хотя, чем больше он думал об этом, тем больше расходился со своим собственным мнением. Вот почему он старался не думать об этом слишком много, по возможности.

Но он не мог не заметить, как быстро постарела его семья. Забавно, конечно. Он ведь так давно не приезжал к ним, правда? И все же, все так сильно изменилось. А Джордж с одним ухом…и где же, черт возьми, Фред? Он знал, что ему не следовало бы любить Джорджа и Фреда, но все равно беспокоился. Это были его младшие братья. Он должен был защитить их. Впрочем, они все равно никогда его не слушали.

Внезапно он моргнул. Но, конечно же… конечно же… это был Йо-Йо? Он не видел ни одного из них с тех пор, как был ребенком и…и Билл втянул его в неприятности из-за этого. Ну, не совсем… Билл пригрозил, а потом отобрал игрушку у него. Но у него все отлично получалось, он помнил это. Билл насмехался над ним за то, что он играет в магловские игрушки, но Фред и Джордж были в восторге. Он это прекрасно помнил… маленькие близнецы были буквально очарованы трюками, которые он сумел сделать.

Смешно. Он вспомнил, как маленький Джордж вылезал из своего манежа, чтобы утешить его, когда Билл довел его до слез. Странная вещь, почему-то вспомнилась именно сейчас. Он был чертовски уверен, что Джордж все равно ничего этого не помнит.

Перси сел и потянулся за ярко-зеленой игрушкой. Он чувствовал его в своей руке точно так же, как помнил, так ярко, как будто он использовал его совсем недавно, а не четырнадцать или около того лет назад. И с улыбкой он попробовал запустить его вверх и вниз по веревке.

Взрыв искр заполнил комнату вместе с ярким исполнением увертюры 1812 года, и Перси ахнул.

Да ведь это была волшебная, и уж точно не магловская игрушка! Он усмехнулся, а затем огляделся вокруг, чтобы убедиться, что его никто не видит. Персиваля Уизли, личного помощника министра Фаджа, нельзя было застать за игрой с какой-то игрушкой. Тем не менее, это была удивительная работа…он перевернул ее в руке и увидел надпись на обратной стороне:

«Моему брату Перси. Не забывай веселиться. Джордж»

Джордж. Это Джордж ему подарил? — Неужели?

И с кристальной ясностью он понял, что Джордж не просто подарил это ему, а, должно быть, сам лично сделал. Это было именно то очарование… бесполезных игрушек… в духе Фреда и Джорджа.

Но почему только от Джорджа? Неужели Фред до сих пор злится на него? Где же, черт возьми, Фред?

Чувствуя странное беспокойство и тревогу, Перси быстро встал. Ему нужно было пройтись. Он взял игрушку с собой и выскользнул в окно, что он умел делать с самого детства, шмыгнув вниз по старому клену. Забавно, но с тех пор, как он ушёл из дома, дерево, казалось, немного разрослось.

Он побрел по лужайкам, хмуро глядя на группу незнакомых детей, игравших там, где его братья обычно играли в квиддич, и вместо этого направился вверх по холму на дальнем конце их владений. Уединенное местечко под старым деревом, и он, возможно, сумеет разобраться во всей этой путанице, пока будет там.

Как и с Пенелопой Клируотер. Почему она все еще ошивается вокруг него? Он действительно любил Пенни, но она бросила его после разрыва с семьей; на самом деле, она называла его совершенно неприличными словами. Неужели она не понимает, что все, чего хочет Перси — это быть хорошим кормильцем для нее, ведь он сам в детстве чувствовал себя нищим оборванцем.

«Чертов придурок! Мы никогда ни в чем не нуждались, и ты это знаешь, Перси. Ты же знаешь это, знаешь, просто ЗАБЫЛ!»

— Фред? — Перси слегка подпрыгнул и огляделся. Он был совершенно уверен, что именно в эту секунду услышал голос своего брата. Сильно нахмурившись, он покачал головой: зелья, которые давал ему целитель, действительно сыграли с ним злую шутку. Жаль, что он не был лучшим в зельях и не мог определить, что это было. Хм… может быть, он должен дать близнецов посмотреть на них… несмотря на то, что они изображали себя несведущими тупицами, у них были приличные мозги в таких вещах. Если бы только они работали над чем-то стоящим!

«Например, измерением толщины днища котла? Неужели это действительно важнее хорошего настроения, Перси? Почему-то мне известно, что под всей этой напыщенностью у тебя тоже есть чувство юмора. На самом деле, я знаю это лучше, чем кто-либо».

— Черт возьми! — пробормотал Перси, шлепнув себя по голове. Нет, это были не зелья…это был Фред, каким-то образом, сыграв с ним очередную шутку, заставляя Перси выглядеть дураком. Ну ладно, в основном Фред и Джордж были забавны, верно… но разве они не видели, что сейчас не время для глупых шуток? Это был опасный мир, в котором они жили.

Он громко пыхтел, когда поднялся на вершину холма, и отряхивая свою одежду, он пошел, чтобы сесть напротив какой-то новой каменной плиты, которая была там… Да, что же это… Неужели… Могильная плита? Неужели тетя Мюриэль умерла, а ему никто не сообщил? Но разве это похоже на его семью? Хотя, если подумать, он был бы скорее удивлен, что они похоронили ее здесь в Норе. Она не очень-то любила это место, и его семья не очень-то любила её…

Он наклонился еще ближе к камню и прочел надпись.

Фредерик Уизли, 1978-1998. Сын, Брат, Близнец, Проказник. И надпись, которая казалась не такой уж старой. — Отец — Отец?!

На мгновение Перси показалось, что его ударили по голове. И он просто уставился на первые два слова на надгробии. Потому что они были невозможны. Его младший брат? — Мертв? … Конечно же, нет. Он ведь только что услышал его, не так ли? Нет, нет…это был трюк, глупый розыгрыш близнецов, чтобы попытаться заставить Перси позволить этому Моргану копаться в его голове со всей этой экспериментальной ерундой. Но это было совсем не смешно — смерть никогда не может быть таковой, и это была низость даже для близнецов. Обычно их шутки выглядели совсем не так.

На самом деле, он был уверен, что на этот раз за всем этим стоит мама. Или Билл; Билл, вероятно, не понял бы, как это жестоко. — Эй, пусть Фред заляжет на дно, а через несколько дней мы покажем Перси фальшивую могилу…это его научит; после этого он позволит нам делать все, что угодно.

Да, он вполне мог предположить, как Билл это делает…но ему было трудно представить себе Фреда и Джорджа, идущих на это. Эти двое обычно были довольно щепетильны в том, что они считали правильным и неправильным…хотя Перси не согласился бы с ними в некоторых вещах, но он знал, что у них были свои собственные принципы и представление об этике. А Перси действительно очень любил близнецов, несмотря на все свое неодобрение.…

… Что-то, казалось, почти душило его тогда, какая-то давно забытая пытка, которая не давала, запрещала ему, вспоминать хорошие вещи о своей семье…

Перси снова покачал головой. А почему, собственно, он иногда не может подумать о своей семье что-нибудь хорошее? Кроме того, Фред и Джордж действительно были забавными и хорошими. Они были его братьями, и он с радостью отдал бы за них свою жизнь.

Йо-Йо в его руке внезапно показался тяжелым, и он опустился на колени, все еще читая эту надпись. На этот раз переходя к следующей строке. 1998. Что, черт возьми, это было? Ведь сейчас шёл 1996 год… весна. А Долорес Амбридж была директором Хогвартса. И еще…

И она отправила запрос в Министерство, один из тех, которые Перси должен был просто штамповать и завизировать. Запрос должен был снова разрешить телесные наказания в школе. В частности, порку розгами и даже плетьми. Да, он помнил это; помнил ощущение пергамента в своей руке, когда он поднял его. И он вспомнил о записке, лежащей сверху… что он должен быть счастлив, наконец, увидеть своих братьев-близнецов, получающих по заслугам, потому что она была уверена, что пройдет совсем немного времени, прежде чем они совершат серьезное преступление. Она сказала, что проверила их личные дела… ужасно, правда…и была уверена, что тысяча ударов каждому — будет подходящим числом…

Перси вспомнил, как при этих словах у него перехватило горло. Тысяча ударов? Его младших братишек? За что, за несколько безобидных шуток, которые на самом деле никогда никому не причиняли вреда? Нет, он никак не смог бы подписать это разрешение, даже с магической печатью Фаджа. Зная, что на самом деле это одобрение Фаджа не заставит его простить себя за то, что он был участником этой мерзости. Да, он был очень горд собой: он отказался подписать это прошение.

Разве не так? Но почему он так легко мог представить себе свою руку на пере… разрешение на пытки и, возможно, смерть, которое он подписывает. Он чувствовал это так же, как чувствовал жабье дыхание Долорес Амбридж (эта, жаба ему нравится? Но она ему нравилась… или нет?) на его шее; она не потерпела бы от него категоричного отказа…. И каким-то образом, в их споре…все прекратилось. Что-то остановилось. Там была стена, которая затмевала все вокруг, держала его чувства отстранённо от мозга…а потом он подписал бумаги.

Он подписал все бумаги и разрешения!

Перси раскачивался взад — вперед на пятках, тяжело дыша, почти задыхаясь. Он подписал их…он дал разрешение на то, чтобы его младших братишек пытали. Что же он за человек такой, черт возьми?! Проклятье, он находил это отвратительным, даже если бы речь не шла о его братьях, но так оно и было, и от этого становилось только хуже.

Так вот что случилось с ухом Джорджа? Неужели Филч в разгар порки и упиваясь местью проявил небрежность и переборщил, смахнув его кнутом? Может быть, именно это и убило Фреда?

Перси сглотнул, снова испуганно глядя на надгробие. Нет, 1998 год. И это было в 1996 году… верно? Так ведь? И даже если бы это было не так…даже если бы эта болезнь каким-то образом лишила его сознания в течение последних двух лет, если бы Фред умер в 1998 году, это означало бы, что его убил не кнут.

Со вздохом ужаса Перси начал понимать, что он активно обдумывает, даже принимает тот факт, что Фред мертв.

Внезапно его затопили образы, быстро переходящие из одного в другое, как Богарт в толпе. Министерство… человек, который не был Фаджем… чувство страха, одиночества; воссоединение со своей семьей, наконец, в Хогвартсе, и зная, что грядет решающая битва. Ощущение руки Фреда в своей руке. Улыбка Фреда. Тепло его глаз. Конечно же, Фред не стал бы так смотреть на него, если бы Перси был виновен в пытке, которую устроила Амбридж.

Странные образы атаковали его со всех сторон тогда…из более поздних лет, лет недавних и лет прошлых…все вышло из строя. Он женился. Джордж пытался покончить с собой. У Билла был ребенок. Гарри женился на Джинни. Магазин Джорджа пользовался бешеным успехом. Рон беспокоился о Джордже. У него был ребенок. Джордж передал ему письмо: Йо-Йо это был Йо-Йо. Маленький мальчик, похожий на миниатюрного Фреда, играл с мальчиком, похожим на Ремуса Люпина (иногда). Мама плакала над могилой Фреда. Перси нашел маленького мальчика, похожего на Седрика Диггори, избитого и замученного, и принес его к Джорджу. Рон женился на Гермионе. Он услышал смех Джорджа и понял, что это самый красивый звук, который он когда-либо слышал. Волдеморт. Он сражался с Волдемортом и шокировал всех тем, что был чертовски искусным бойцом. Он рассказал анекдот. Он рассмешил Фреда.

Фред падал, падал, падал… невидящие глаза и бледные губы, улыбка на его лице. Фред, смеющийся вместе с ним в последний раз.

— Не-е-ет… — завопил Перси. — Нееееет!

Звук, казалось, эхом отразился от деревьев и подпрыгнул вокруг него, когда он разразился рыданиями. Он вспомнил, как всего три дня назад сказал Джорджу «слава богу», когда тот спросил, как бы он себя чувствовал, если бы Фред действительно умер. Но он не имел этого в виду, не мог иметь и никогда не будет иметь. Джордж знал это, верно? Так ведь?

— Джордж? — Джордж! — он всхлипнул, зовя своего младшего брата. Джордж ему все объяснит. Может быть, он ошибался, может быть, это был какой-то имплант, может быть, все это было неправдой.

— Джордж! — он завыл и вышел на открытую площадку. — ПОЖАЛУЙСТА… ПРОСТИ!

Перси чувствовал, что вокруг него толпятся дети, стараясь держаться от него подальше. Может быть, они тоже боялись, что он их убьет. Он увидел мальчика лет двенадцати, осмелившегося подойти к нему; он был похож на Билла, но глаза у него были как у Флер-серебристые. Флер тоже участвовала в турнире, она была женой Билла. И у них был ребенок… двенадцати лет? Он ведь был их ребенком, верно? Какого черта с ним случилось, почему он ничего не помнит?

В этом мальчике было что-то озорное, напомнившее ему Фреда, но теперь он был совершенно серьезен. Он оглянулся через плечо на другого мальчика. — Ради бога, не пускайте сюда Перри! — сказал мальчик, и маленькая девочка кивнула и повела рыдающего семилетнего мальчика вниз по склону холма. Мальчик посмотрел на другого, рыжего с типичной лохматостью Гарри Поттера, и коротко сказал, — Джеймс, позови бабушку. Пусть она свяжется с дядей Джорджем в магазине.

Перси попытался остановить свои рыдания, но воспоминания и мучения продолжали возвращаться к нему, он задыхался, и мальчик рядом с ним держал руку на его плече. Кривая усмешка промелькнула на его лице, и на секунду ему показалось, что это был сам Фред. -Ты… Ты… Ты сын Фреда? — пробормотал Перси, заикаясь.

Улыбающееся веснушчатое лицо покачало головой. — Нет, я сын Билла. Альф-сын Фреда…и Джорджа, вроде как… он только что вернулся со своей семьей в Годрикову лощину.- Мальчик глубоко вздохнул. -Но меня назвали в честь дяди Фреда. Мама говорит, что я унаследовал его оптимизм и характер.

«Рикки». — Имя всплыло из подсознания, и Перси с отчаянием посмотрел на ребенка, — Рикки, Фред мертв? Это так?

Мальчик замолчал, явно не зная, что ему делать, и чувствовал себя явно не в своей тарелке. Но этого было достаточно, чтобы сказать Перси правду. Каким-то образом они потеряли Фреда. Так или иначе, он потерял все.

— Не сходите с ума, дядя Перси… — Мальчик его почти умолял. — Ну пожалуйста! Это я виноват, что сказал вам, я не должен был говорить, и они будут злиться на меня.

— Я не собираюсь сердиться, — пообещал он, видя, что его семья может неправильно понять ситуацию, когда в конце концов ребенок на самом деле ничего ему не сказал. -С моей стороны было нечестно задавать тебе этот вопрос.

— Перси? — голос, встревоженный и испуганный, донесся до него от подножия холма, голос Джорджа. Рикки с облегчением повернулся к нему. Перси взглянул на Джорджа, который все рос и рос по мере того, как бежал вперед. Он был в рабочей одежде и слегка пах порохом и, как ни странно, корицей. Нижняя губа Перси снова задрожала, и его лицо сморщилось, когда брат подошел и опустился на одно колено.

— О, Джордж, мне так жаль.…

И он снова не выдержал.

WWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWWW

Примерно восемь часов спустя Джордж сидел на веранде Норы, погруженный в глубокие раздумья. Он связался с Мишель и объяснил ей, что произошло. Она предложила вернуться, но через несколько дней мальчики должны были ехать в школу, и им нужно было собраться. Кроме того… все это было в значительной степени между ним и Перси, и она мало чем могла помочь.

— Ты в порядке, Джордж? — отец подошел к нему и сел слева.

— Не совсем так, папа, — признался Джордж. — Я пережил много такого, чего предпочел бы не знать. Не только смерть Фреда, но и весь тот период времени, когда мы с Перси должны были проработать его вину и мой гнев.

— Это тяжело, — утешил Артур, сжимая плечо Джорджа. — Но Морган говорит, что они точно определили его первое забвение?

Джордж усмехнулся вполголоса. — Он был расстроен этим больше, чем смертью Фреда, ну почти. Может быть, потому что ему сейчас кажется, что это было вчера. Он все время просил меня простить его, спрашивал, не из-за этого ли я лишился уха, спрашивал, как я пережил это.

— Пережил что? Артур вопросительно посмотрел на него.

Джордж пронзил отца самодовольной улыбкой. — Филч должен был отхлестать нас с Фредом кнутом для лошадей чуть ли не до смерти. Судя по всему, Амбридж послала в Министерство бумаги с разрешением, а Перси отказался их подписать. Она возразила… у них, кажется, была ссора, и она принудила его подписать, а затем приложила его обливейтом.

— Филч…что? Джордж, когда это случилось? И почему ты никогда не говорил мне об этом? — Артура чуть не трясло. — Я найду этого несчастного маленького сквиба и сам убью его.…

— Папа! — Джордж слегка встряхнул отца, — Этого никогда не было. Мы с Фредом тогда как раз и сбежали из школы.

Артур удивленно посмотрел на него. — Вы сказали нам, что сыты по горло пропагандой Амбридж и ее идиотизмом, а не тем, что боитесь за свою жизнь.

— Мы не боялись за свою жизнь…хотя, оглядываясь назад, вероятно, должны были: она была вполне серьезна. Но мы провернули весь этот трюк с полным планом выхода из школы в конце-концов.- Джордж только покачал головой. — Я не могу убедить в этом Перси, хотя… Я думаю, когда это воспоминание впервые поразило его, он сразу вернулся к тому, что чувствовал тогда, болезненное чувство неспособности защитить нас. Я предложил ему снять мою рубашку и показать, что у меня нет ни единого шрама, во всяком случае, не от этого, а он просто фыркнул в ответ, что я, вероятно, сделал чары гламура, чтобы заставить его не чувствовать себя виноватым.

— А как насчет всего остального? — спросил Артур.

— Все возвращается к нему по кусочкам. Маттиас говорит, что это лучше, чем он ожидал, но он не хочет, чтобы Перси оставляли одного без присмотра. Как будто есть шанс, что это произойдет в этом-то доме. — Джордж улыбнулся и потер подбородок. — Суть в том, что я думаю, именно в этот момент, должно быть, началось преображение Перси, которое заставило его бороться, переосмыслить все, чтобы в итоге вернуться к семье. Но он как бы зациклился в этом, и поэтому другие воспоминания еще не совсем реальны для него.

— А ты останешься? — спросил Артур, положив ладонь на руку Джорджа и сжимая ее. — Я знаю, у тебя много работы.

— Конечно, я останусь. Мишель и дети сейчас в порядке…мне нужно проводить мальчиков в школу. Но что касается работы, то я скорее потеряю этот контракт, чем Перси. — Джордж скрестил руки на груди и очень решительно посмотрел на отца. — Я никогда не ставил работу выше семьи и не собираюсь менять это сейчас.