Непутевые заметки (джен)

Примечания:

Неожиданный диалог даже для меня)

Лаппи-9 попыталась лечь поудобнее, но поняла, что уснуть все равно не сможет, как ни пытайся.

Бесшумно одевшись, она выскользнула из комнаты, прокралась по коридору, на несколько секунд замерла около двери в комнату Филиппа. Потом так же неслышно выбралась из квартиры.

Башня редко замолкала по-настоящему — всегда где-то да шли работы, зачастую оставались ночные торговцы, на рыночной площади практически не закрывалась маленькая лапшичная.

Но в этот раз летняя ночь казалась какой-то по особенному темной и тихой. Воздух был прохладный, но густой и сладкий словно сироп, напоенный запахами прогретых дневным солнцем камней и трав. Бодрые фонарики, освещавшие площадь, пытались изо всех сил, но с черной патокой почти не справлялись, и темноту разгоняли совсем слабо. Звуки словно тоже вязли в тяжелом воздухе, и голоса редких прохожих терялись, гасли.

Лаппи какое-то время задумчиво рассматривала усеянное звездами небо, потом перевела взгляд на ночной Город у подножия Башни — тот был словно отражением небосвода и мерцающе переливался редкими огоньками.

Поразмышляв еще несколько минут, она оглянулась на скучающую за прилавком хозяйку лапшичной. За ее спиной на полках выстроились батареей бутылки с самыми разными напитками, в том числе разного градуса. Сделав выбор, Лаппи молча указала хозяйке на нужный, на пальцах показав количество. Хозяйка так же молча кивнула.

Скиталец конечно же не спал, о чем Лаппи узнала еще на подходе — и по специфичному свету, льющемуся из его каморки, и по едва различимому мурлыканью самого Скитальца.

— Что, сестренка, не спится? — не оборачиваясь, хмыкнул он, когда Лаппи замерла в дверном проеме.

Расположившись прямо на полу, Скиталец что-то делал со своим дешифратором, частично его разобрав, и, видимо, спиной почуял позднюю гостью.

— Я Экзо, мы редко хорошо спим, — пожала плечами Титан. — Ты сам хоть иногда спишь?

— Иногда, — снова усмехнулся Скиталец, оглянувшись на Лаппи и крутанув в ладони странного вида гаечный ключ. — Усталость не снимается даже после смерти, вам, Экзо, в этом плане куда проще.

— Экзо тоже разные бывают… — тоже не сдержала усмешку Лаппи.

Подойдя поближе, она молча понаблюдала, как Скиталец принялся что-то подкручивать внутри дешифратора.

Спустя несколько минут он с удовлетворением захлопнул боковую крышку и обернулся к Титану.

— Ну, так что тебя сюда привело, сестренка? — весело прищурился он. — Я же знаю, что ты меня терпеть не можешь. Что за темные делишки заставили тебя сюда прийти, одну, да еще и глубокой ночью?

Лаппи покачала головой, спрятав улыбку.

— Выпьем? — предложила она, показывая Скитальцу бутылку.

Тот снова ехидно оскалился, но удивительно легко кивнул:

— Ну, выпьем, коли предлагаешь.

Скиталец неожиданно предложил устроиться на воздухе, предварительно (впервые на памяти Лаппи) прикрыв свое помещение решеткой, и они устроились на одной из лестничных площадок вокруг места высадки в Крыле, безбоязненно свесив ноги в пропасть.

— Ну и о чем ты хотела поболтать, сестренка? — Скиталец ловко сбил пробку с бутылки о перила и неожиданно галантно подал ее Лаппи.

Титан, собиравшаяся просто отщелкнуть крышку пальцем, вежливо приняла помощь.

— Тебя не мучают кошмары из-за прошлого? — аккуратно глотнув горьковатый напиток, прямо спросила она. — Ты очень многое повидал, ты видел Тьму…и больше.

— У Экзо бывают страшные сны? — со смешком ответил вопросом на вопрос Скиталец. — Никогда бы не подумал!

— Бывают, конечно, — Лаппи-9 пожала плечами. — Но речь сейчас не обо мне.

— Дай угадаю, штанишки у вас мочит Варлок? Тот что Человек, с глупыми глазами? — Скиталец хмыкнул, шумно отхлебнув.

Лаппи молча кивнула, нисколько не удивляясь про себя ни тому факту, что Скиталец их всех хорошо помнит, ни его цепкости.

— Из меня плохая нянька глупым Стражам, — не меняя тона, сообщил он. — Из меня в принципе, знаешь ли, плохая нянька!

— Поверь, я в этом ни секунды не сомневалась, — Лаппи не удержалась, хмыкнула. — Нам не нужна нянька, никому из нас. Мало того, к тебе я бы в принципе за помощью пошла в последнюю очередь — только если вариантов нет. Однако ты видел многое, намного больше, чем кто-либо в Башне. Ты ходишь по самой кромке Света, я бы сказала — по лезвию границы, идеально, пока что, балансируя. Однажды ты сорвешься…и я с интересом за этим понаблюдаю. И возможно однажды нянька понадобится тебе. Но сейчас я просто пришла спросить… И, если ты не в силах поговорить, то давай просто допьем и разойдемся? Пиво, я вроде бы, выбрала неплохое.

Скиталец неожиданно добродушно хохотнул в ответ.

— Вы, Стражи Башни, такие простые иногда… — весело покачал головой он. — В основном, как я уже говорил, вы все слабаки. Варлоки твои вообще слишком правильные, как и большая часть Стражей. Свет то, Свет се… Но ты мне нравишься, подружка. Ты интереснее.

— Что ты имеешь ввиду? — Лаппи по-настоящему удивилась.

— Тебе плевать на условности, — легко отозвался Скиталец. — Свет, Тьма… Это все не более чем фигуры речи, которые к реальному положению вещей если и имеют отношение, то очень и очень… посредственное. И ты это понимаешь.

Лаппи покачала головой, но молча продолжила слушать собеседника.

— Мы с тобой похожи в этом отношении, — продолжал тем временем Скиталец. — Только я предпочитаю играть по своим правилам, а ты просто держишься той стороны, где тебе комфортнее, — тут он неожиданно подмигнул Экзо. — В иных обстоятельствах мы бы быстро нашли общий язык!

— С чего ты так думаешь? — Лаппи и не подумала отрицать его слова, покрутила в ладонях бутылку, никак не отреагировав на подмигивание.

— Ты шарахаешься от моего Гамбита, частиц Тьмы и прочего, только потому, что сейчас тебе удобнее играться в «Свет», — охотно ответил Скиталец. — Сменятся обстоятельства, все, чем ты дорожишь — а наличие таких вещей наше с тобой главное различие, — окажется во власти «Тьмы», и ты легко, без заморочек перейдешь следом. Я не прав?

Лаппи улыбнулась, снова покачала головой.

— Я не буду с тобой спорить, — она пожала плечами и поболтала ногами в воздухе. — Сейчас ты можешь быть прав. А завтра все может измениться до такой степени, что все твои слова останутся словами.

— Не отрицаешь, но и не подтверждаешь. Не врешь, но и правду не говоришь. Вот этим ты мне симпатична, сестренка, — снова хмыкнул Скиталец. — Мы действительно похожи. У меня, подруга, глаз-алмаз на такие вещи.

На несколько минут воцарилась полнейшая тишина.

В этой части Башни не было ни работ, ни торговцев, а время медленно близилось к рассвету, из-за чего темнота стала совершенно непроглядной, и в неподвижном воздухе не было слышно ни звука.

— Мне вообще не сняться сны, — неожиданно сам подал голос Скиталец, нарушая паузу.

Он сделал длинный глоток из своей бутылки и помолчал еще несколько секунд, не отводя взгляда от неразличимого горизонта.

— За все время с момента моего пробуждения этим засранцем, призраком, я не видел ни одного сна. Поначалу я заморачивался, когда было время думать о такой ерунде… Но это быстро стало не важно.

— Может, это и хорошо? — осторожно отозвалась Лаппи. — Во снах обычно вылезают наши страхи. То, о чем беспокоимся днем, но не отдаем себе отчета. Филипп боится Тьмы. Боится Пирамид. Сейчас он хотя бы стал…сильнее, что ли, и кошмары мучают его не так часто. Но, тем не менее, мучают.

— Страх вызывает не Тьма, — фыркнул Скиталец. — Страх вызывает выбор. Вынужденный выбор, перед которым нас ставят. Если ты не уверен, ты боишься. Если ты точно знаешь свою сторону, страха не будет. Так же работает, если тебе все равно, и ты точно знаешь, что на любой стороне найдешь себе место. Ну либо, — тут он зубасто оскалился. — Если ты знаешь, что можешь любую игру построить по своим правилам. Даже если не своими руками. Как говорится — все страхи из головы.

— Однако, раз этот выбор может пугать, значит он все же существует… — Лаппи вздохнула.

— Существует, кто спорит, — мгновенно отозвался Скиталец. — Но Тьма и Свет такие условные названия, какие только возможно придумать. Даже если от них отталкиваться, кто сказал, что Свет — априори что-то хорошее, а Тьма — что-то плохое?

— Это слишком философски, — Лаппи засмеялась, но Скиталец только коротко улыбнулся.

— Пирамиды назвали себя Тьмой только в противовес Страннику, — хмыкнул он и поправил повязку на голове. — Но почему Странника вы, Стражи, считаете по большей части воплощением чего-то…действительно хорошего? Только потому что он дал воскрешение? Или просто потому, что он уже столько лет висит под боком, постоянно мельтеша на фоне? И все это — всего лишь привычка?

Экзо пожала плечами, не найдя что ответить.

— Как ты сама сказала — завтра может что-то резко изменится, — задумчиво продолжил Скиталец, сделав длинный глоток. — Верх и низ поменяются местами, Свет и Тьма вдруг станут диаметрально противоположны тому, как мы их видим. Что будет с большей частью Стражей? А с большей частью людей? Да ничего хорошего. Выберутся из хаоса этой подмены понятий только такие как я или как ты. Ну и еще пара-тройка других живучих персонажей.

— С разделением на доброе или злое жить проще, — снова повела плечами Лаппи. — Когда ты знаешь, что считается хорошим, а что плохим, проще провести черту…для себя.

— Однако все это мы решаем для себя сами, — хитро прищурился Скиталец. — Верно говорю? И с последними новостями, которые нам периодически выдает наша общая трехглазая подружка, Тьма не кажется… злом, согласись?

— Подмена понятий, — кивнула Титан.

— Именно, — Скиталец усмехнулся. — Она родимая. Страх — это не более чем реакция на что-то, что начинает выдергивать нас из зоны комфорта. А резкая перемена мест слагаемых — очень веская причина для беспокойства!

— Филипп… У него было много боли в жизни, — не согласилась Лаппи. — Тут дело не только в зоне комфорта.

— А в чем же еще? — рассмеялся Скиталец. — У кого из нас не было боли? У меня не было, считаешь? У трехглазки нашей — не было? У вашего горлодера Шакса думаешь не было? А ты сама? Ты стала девятой от слишком спокойной жизни?

— С Экзо разговор…иной, нам чуть проще — ты меняешь номер, и ты… новый человек, по сути, — Лаппи поморщилась от мыслей об этом. — Но у всех свой порог выносливости.

— У всех своя зона комфорта, ты хотела сказать, — утвердительно отозвался Скиталец. — Ты либо превозмогаешь и выходишь из нее — вся боль, которую тебе может причинить наш необъятный мир к вашим услугам! Либо же ты плачешь в уголочке и в итоге сдохнешь как крыса от собственной никчемности. Так что твоему глупому Варлоку стоит взять себя в свой хиленький кулачок и заняться чем то более важным, чем упиваться жалостью к себе. Например, помочь трехглазке и встретится со своим страхом лицом к лицу?

— Он работает над этим, — Титан покрутила головой. — Серьезно, работает.

— Вот это правильный подход, — хмыкнул Скиталец, чуть откидываясь и пытаясь что-то рассмотреть в ночном небе. — Нет ничего хуже, чем поддаваться своим страхам. Я бы таких сразу в расход пускал… Что может быть проблемнее, чем парализованный страхом кролик в команде?

— Кролик, крыса… — Лаппи со смешком покосилась на собеседника. — Мне жаль всех, с кем ты работал.

— А мне нет, — отрезал тот. — Практически все из тех, с кем я имел дело, оказались слабаками хуже чем вы, Стражи Башни. Так что и подохли они соответствующе.

Лаппи коротко улыбнулась, отвернулась, на миг задумавшись.

— Я понимаю все, что ты говоришь, — признала она. — Твои слова… Фактически все, что ты говоришь правильно и даже разумно. Но часть из них мне не нравится, и поэтому твоя правда…неприятна. И ее не хочется признавать.

Скиталец клыкасто усмехнулся и снова подмигнул Лаппи.

— Я не нянька, — с ехидством повторил он. — Я в принципе не умею сюсюкаться с кем бы то ни было. И ты пришла сегодня сюда именно поэтому.

— Да, поэтому, — спокойно согласилась Лаппи. — Мне надо было убедится, что Филипп для себя и мы для него выбрали верный путь, а не глупое…самопожертвование.

— Разве самопожертвование не должно быть в почете у Стражей? — неожиданно развеселился Скиталец. — Возвышенно, напыщенно и так благородно! Все, как вы по идее, должны любить!

Экзо в ответ неожиданно ехидно прищурила глаза.

— Ты тоже был пробужден как Страж, — напомнила она.

— Именно поэтому я сейчас в Башне, — хохотнул Скиталец. — А не где-то еще!

— А я то думала, что ты здесь только потому, что это входит в твой многоэтажный хитрый план, — Лаппи наигранно прижала руку ко рту.

Скиталец снова рассмеялся.

— Одно другому не мешает, сестренка, — ответил он сквозь смех.

Лаппи с улыбкой покачала головой и снова покрутила опустевшую уже бутылку, старательно подавляя желание просто кинуть ее вниз.

— Оставь, я унесу, — заметив ее взгляд, хмыкнул Скиталец.

— Спасибо, — сдержанно улыбнулась она. — Сомневаюсь, что мы еще так когда-нибудь…посидим, но за сегодня спасибо.

— Повторить точно не получится, — пожал плечами Скиталец. — Чисто повезло, что ночь такая… И тебе, и мне нужно было с кем-то поговорить и помолчать, вот и все.

Еще некоторое время они молча посидели рядом, слушая тишину.

Когда небо чуть изменило оттенок, посветлев с одного края, оба встали.

Лаппи коротко кивнула Скитальцу, поставила свою бутылку рядом с ним на решетчатый пол и начала неторопливо спускаться.

Скиталец подождал пока она сойдет на бетонное основание, сделал глоток пива и хмыкнул.

— Это прозвучит странно, но сегодня я был рад побыть в роли няньки, — окликнул он Экзо. — Выползайте почаще в Гамбит, сестренка! Глядишь и воспитаешь своих Варлоков!

Лаппи улыбнулась, неопределенно отмахнулась и ушла.

— Мне не нравятся все его слова… — едва слышно прошептал вдруг Кус-Кус, когда Лаппи отошла так, что Скиталец не мог ничего услышать.

— Мне тоже, — легко согласилась Титан, оглядываясь на тускло замерцавшего Призрака. — Но крыть нечем, согласись?

— Нечем, и это мне не нравится особенно, — тоскливо отозвался Кус-Кус. — От всего этого…нехорошо.

— В этом весь Скиталец, в каком-то смысле, — медленно вздохнула Лаппи-9. — Непокорный носитель Света. Вся его суть — бить по болевым точкам, безжалостно и беспощадно. К сожалению, иногда это именно то, что требуется.

Призрак прижался к плечу Стража, и Лаппи ласково похлопала его по оболочке.

Скиталец же проводил ее фигуру взглядом, пока она окончательно не растворилась в темноте коридора, и покосился на оставленную бутылку.

Снова хмыкнув, он легко шевельнул ногой, роняя пустую емкость в пропасть.

— Хорошо, когда не боишься выбора, — равнодушно пробормотал он, одним глотком прикончил свое пиво и швырнул вторую бутылку следом.

И, не оборачиваясь, ушел.