Мальчик-Который-Не-Хотел-Колдовать (джен)

Прошло ещё две недели, дела у Гарри шли по-прежнему: абсолютный ноль в Чарах, Трансфигурации, Полётах и вполне приемлемые успехи в Зельях, Травологии и таких предметах, как История магии, ЗОТИ (профессор Локонс предпочитал не применять колдовства на своих уроках), Астрономия. Теория по всем предметам шла нормально.

Гарри научился строить вокруг своего ядра не только кирпичную, но и железобетонную конструкцию. Чем больше из него пытались выдавить магию, тем толще он выстраивал внутреннюю защиту. По приказу Дамблдора преподаватели на уроках его терпели, несмотря на нулевые результаты.

Поттер сдружился с Аргусом Филчем и периодически проводил время в его кабинетах, где завхоз убирался, помогая наводить порядок. Они много разговаривали, играли с ним в обычные (не волшебные) шахматы, шашки и карты. Аргусу нравилось, что во всём замке есть хотя бы ещё один человек, который, как он думал, не обладает магией, и старый завхоз не чувствовал себя одиноким. Иногда Филч отпрашивал мальчишку с уроков типа Истории магии и ЗОТИ под разными предлогами. Однажды Аргус протянул Гарри бумажный свёрток, перевязанный верёвкой.

— Что это такое, мистер Филч? — спросил Поттер.

— Это принадлежало твоему отцу, Джеймсу Поттеру. Думаю, ты имеешь право владеть этим, — пояснил старик.

Гарри развернул свёрток и обнаружил тончайшую переливающуюся мантию.

— Это мантия-невидимка, если ты накроешься ею, то станешь невидимым, используй её с умом, — сказал Аргус.

Мальчик накинул мантию и посмотрел на себя в старое зеркало, приделанное к дверце одного из шкафов, и не увидел ничего.

— Вау! А где вы её взяли, мистер Филч? — спросил мальчик.

— Ну, если быть совсем честным... я стащил её у самого Дамблдора, — Аргус засмеялся гомерическим смехом.

— Стащили? — удивился мальчик.

— Она у него давно лежала, лет десять, он, поди, и не вспомнит уже, куда её засунул, там у него столько барахла. В любом случае, эта мантия принадлежит тебе, ты её истинный владелец, и никто кроме тебя, без твоего разрешения, не сможет ею воспользоваться.

— Спасибо, мистер Филч, — поблагодарил Гарри. — Это очень мило с вашей стороны.

Гарри положил мантию в рюкзак и пошёл на следующий урок. Теперь он знал, как избегать назойливых гриффиндорцев и не попадаться лишний раз на глаза Альбусу Дамблдору. Директор, каждый раз встречая мальчика в коридорах Хогвартса или в Большом зале, ласково улыбался ему, сверкая голубыми глазами с добрым прищуром, похлопывал по плечу и задавал вопросы об учёбе, успехах, о семье и не забывал каждый раз напомнить о том, что, мол "Семья — это самое главное, Гарри. Только от тебя зависят жизни и здоровье твоих родственников. Ты же не хочешь, чтобы с ними что-то случилось? Так ведь, мальчик мой?". Мальчик кивал, но чувствовал во всём этом какую-то угрозу.

Как-то раз Альбус Дамблдор вызвал мальчика к себе в кабинет. Когда Гарри открыл дверь, то не увидел директора, зато дверца шкафа внезапно распахнулась и из неё вылезла какая-то чёрная дымка, тут же превратившаяся в мёртвую тётю Петунию, через несколько секунд в мёртвого дядю Вернона, а потом и в мёртвого Дадли. Гарри уже был знаком с этой иллюзией, точнее боггартом, и не испугался, а просто засмеялся, развернулся и пошёл прочь из кабинета директора, не понимая, зачем его сюда позвали, где, собственно, сам директор и для чего тут эта штука. Но не успел он покинуть пределы кабинета, как в дверном проёме возник улыбающийся Дамблдор.

— Ой, извини, Гарри, я задержался немного, не спеши уходить, — директор затолкал мальчика обратно в кабинет, попутно удаляя боггарта, превратившегося теперь в симпатичного молодого человека, как успел заметить боковым зрением пуффендуец. — Я просто хотел спросить, как поживает твоя семья? Всё ли у них хорошо? И попросить тебя, чтобы ты предупредил их, что не приедешь на рождественские каникулы домой. Да, Гарри, тебе лучше остаться в замке. Это ради твоего же блага.

Поттера огорчила перспектива оставаться в дурдоме ещё и на зимние каникулы, но он решил не спорить с Альбусом Дамблдором, подозревая, что себе дороже выйдет.

Через несколько дней Гарри вызвали к мадам Помфри под предлогом медицинского обследования. Медиковедьма снова уложила его на высокую кушетку в отдельном кабинете, зафиксировав руки и ноги, провела диагностику магического ядра, от которой у Гарри потом кружилась голова. Поппи долго всматривалась в полученные результаты, качала головой, цокала и что-то еле слышно причитала. Затем она протянула мальчику маленький стаканчик с тёмно-зелёной, переливающейся жёлтыми разводами, жидкостью и приказала выпить до дна, пояснив, что это питательный раствор, который ему прописан. Гарри ничего не оставалось, как повиноваться, хотя он не думал, что нуждается в каком-либо питательном зелье. На вкус жидкость была похожа на смесь суповых приправ, корицы и перечной мяты. Поттера не отпустили сразу, ему пришлось сидеть на стуле ещё минут двадцать, и только потом ему было позволено уйти. С этого дня он был обязан появляться в Больничном крыле каждое утро до завтрака и принимать это зелье.

"Зачем мне это зелье? Для чего? Почему больше никто его не принимает? Разве я чем-то болен? У меня нормальный вес для моего роста, а рост в границах нормы. Да, я не гигант, но в одиннадцать лет нормально быть невысоким, некоторые мальчики ведь растут неравномерно", — размышлял Гарри.

Поначалу он не ощущал действия зелья, но потом, недели через полторы, появилась какая-то раздражительность, стало сложнее концентрироваться, выстраивать преграду у своего ядра и удерживать её, Гарри постоянно чувствовал сонливость, озноб, руки стали потрясываться мелкой дрожью. Мальчик осознавал, что стал неуклюжим, он мог упасть на ровном месте, не вписаться в поворот, всё падало из рук. Он плохо спал и почти всё время чувствовал разбитость. На одном из очередных утренних приёмов пуффендуец сообщил мадам Помфри, что плохо себя чувствует, та бросила на него простое диагностическое заклинание и сказала, что ничего страшного, это, скорее всего, просто вирус. И снова протянула стаканчик с зельем.

"Зелье... зелье... зелье... чёртово зелье. Я уверен, что это из-за него", — у Гарри в голове словно жвачка тянулась мысль, пока его не осенило.

Он вспомнил слова Дамблдора, которые тот сказал ему, когда мальчишка лежал в Больничном крыле после неудачного первого полёта на метле: "Нет, Гарри, с твоей палочкой всё в порядке, она вполне рабочая. Думаю, тебе нужно просто отдохнуть и успокоиться, возможно, пропить какое-нибудь зелье, я поговорю об этом с Поппи".

"Так вот что за зелье они мне спаивают!" — дошло до мальчика. — "Они пытаются вылечить мою магию".

От осознания того, что его самого не поставили в известность, что скрывают, чем именно поят его, что не спросили, а хочет ли он "лечить" свою магию, от осознания всего этого Гарри передёрнуло. Он дошёл до ближайшего туалета, наклонился над раковиной и сунул два пальца в рот. Его горло сжали рвотные спазмы, и в раковину потекла зелёная жидкость вперемешку с желудочным соком и желчью. К сожалению, как понял Гарри, большая часть уже успела впитаться в кишечник, но так он хотя бы сможет уменьшить количество и, значит, силу действия этого пойла. Смыв "следы преступления", прополоскав рот водой из-под крана и вытерев выступившие слёзы, мальчик пошёл на завтрак. Ему придётся научиться быстрее покидать Больничное крыло, чтобы как можно раньше избавляться от зелья, пока оно не впиталось всё до последней капли.