Перекрёстки судеб (джен)

Питер сидел за столом, глядя в окно, из которого открывался вид на парк. Воспоминания о сегодняшнем утре приятно согревали, поселяя в душе пьянящее чувство надежды.

С минуты на минуту должен был прийти, навестить его Сириус, который писал, что у него есть отличная новость. В свою очередь, Питер горел желанием поделиться своей.

И вот, позади тихо скрипнула дверь. Юноша обернулся, и расплылся в улыбке. Сириус стоял на пороге, ничуть не изменившийся за прошедшую неделю, а за его плечом он заметил Элен, и его сердце ёкнуло.

Мужчина же пересёк комнату, и сел в продавленное кресло, стоящее у окна.

— Как ты? — несколько замявшись, произнёс Сириус, глядя на племянника.

Тот неопределённо повёл плечами, и встав со стула, ответил.

— В целом, неплохо... Но сначала расскажи ты новость, о которой писал.

Сириус кивнул, и начал, тщательно подбирая слова.

— Недавно произошёл один... Инцидент... И судом было принято решение пересмотреть твоё дело... В конце июля будет решён твой вопрос дальнейшего пребывания здесь.

Он поднял глаза на Питера, словно ожидая ответа. Тот недоумённо уставился на него, и слегка нахмурился.

— Какой инцидент?..

Сириус глянул в окно, снова перевёл взгляд на юношу, и покачал головой.

— Сам точно не знаю. Но думаю, ближе к назначенному времени всё решится... Расскажи лучше, что у тебя?

Черты лица Питера на этих словах будто смягчились. Он прошёл взад, вперёд по комнате, и глянув на дверь, ответил.

— Я сделал Элеаноре предложение... Предложил ей стать моей женой, когда выйду отсюда.

На какое-то время в комнате повисла тишина, прерываемая лишь далёкими звуками со двора. Наконец Сириус прочистил горло, и осторожно ответил.

— Я... О... Я поздравляю вас... Кто это?..

Питер несколько раз моргнул, пытаясь понять вопрос.

— Ты видел её, она провожала тебя сегодня... И в прошлые разы... — он опустился обратно на стул, и опять поднялся, — я не представляю, что могло бы случиться здесь со мной без неё...

Внутри Сириуса снова дрогнуло чувство вины, что эти полгода он не был рядом. Однако глядя на счастливое лицо Питера, рассказывающие про Элеанор, оно быстро погасло.

**"

Дорога вилась, петляя между высокими зданиями из серого зеленоватого камня, величественных, и одновременно кажущимися лёгкими, воздушными.

Серый пепел взлетал в воздух от его шагов, и замирал на какое-то время в воздухе, колыхаемый невидимым ветром. Пространство казалось пустым, но ощущение жизни, присутствующей здесь, оставалось неизменным.

Иногда у дороги попадались невысокие деревья, с сероватой, почти серебристой корой, и изумрудными листьями. Их мягкий шелест был единственным звуком в этой пустоте. Иногда только в воздухе раздавался тихий звон, а по телу пробегали мурашки. Вдруг тропинка оборвалась, и он оказался на огромной, круглой площади, украшенной по кругу тремя статуями. В середине, на небольшом возвышении, стояла сводчатая арка, в проёме которой пепел создавал подобие колыхающегося занавеса.

На самом же камне был выбит барельеф, покрывающий своим узором каждый сантиметр. Он осторожно обошёл её кругом, и тут заметил, что ни один его шаг не оставил и следа. Он не помнил, откуда пришёл, и крутанувшись, наугад направился к одной из дорог, вьющейся между домами.

Через какое-то время здания стали попадаться всё реже, а затем и вовсе исчезли.

Он стоял перед ровной линией леса, тянущегося бесконечными рядами в обе стороны. Вся чаща состояла из деревьев, что он видел в городе, только огромные, вознёсшиеся к самому небу. Дорога вела только к нему, и терялась от взгляда между деревьями.

Немного подумав и решив, что терять нечего, он двинулся вперёд.

В лесу пахло костром, и чем то ещё, терпко горьковатым. Здесь, помимо шелеста листвы, слышались ещё и низкие, протяжные звуки, которые гудели, то приближаясь, то отдаляясь.

Вдруг неподалёку раздалось журчание, и по мере того, как он двигался вперёд, оно усиливалось. Через несколько минут пепельная тропа прервалась, и нога ступила на зеленоватый камень, как тот, из которого были дома.

Журчание стало ещё громче, и его глазам открылась бурлящая лента, будто сотканная из дыма. Приглядевшись, он заметил, что вода, кипящая перед ним, приобретает красноватый оттенок, а иногда поблёскивает синевой. Помимо этого от воды отражались тихие звуки: то возгласы, то чей-то крик, смех, или жуткий плач.

По спине снова пробежали мурашки, и он поспешил сойти с моста. Постепенно камень начал снова меняться пеплом, и деревья начали редеть.

Лес сменился полем, деревья травой, а слой пепла становился всё более плотным и толстым.

Он замер на краю пропасти, размеры которой невозможно было обхватить взглядом. Она была заполнена туманом, мерцающим и переливающимся разными цветами. Иногда он колыхался и бурлил, чтобы затем снова успокоиться. Изнутри него что-то словно взрывалось, после чего в воздух взмывало серое облако пепла, разносящегося в воздухе. Чуть выше, медленно, словно только ветром и движимые, парили чёрные полотна, при взгляде на которые становилось жутко. Осмотрев землю рядом с собой, он видел узенькую тропинку, ведущую вниз зигзагами вдоль отвесного склоно. Осторожно приблизившись к краю и посмотрев вниз, мальчик тут же отшатнулся.

Дорога, выбитая в скале, начиналась на высоте не менее пяти сотен метров, ни имея при себе какой-либо опоры.

И всё же, он выдохнул, и шагнул на тропу. Пепел на ней лежал более упругим слоем, и словно сам держал его за ноги, не давая оступиться.

Прошло около двадцати минут, а он всё шёл, и когда ступил на очередной виток, то увидел, что стоит прямо над облаками. Здесь они выглядели ещё более бесконечными, а то, что сверху казалось лёгким колыханием, на деле было огромными волнами, взметающие в воздух клубы пепла. Он опустился на корточки, и протянул вперёд дрожащую руку, чтобы коснуться покрова. Ладонь погрузилась в что-то теплое, покалывающе воздушное.

Вдруг вдалеке раздался грохот, словно камни бились друг о друга, и впереди взметнулся столб пепла, который взбудоражил всё обозримое пространство. Волны забились о стены, издавая ужасающие звуки, одна из них задела ноги мальчика, окатив горячим воздухом.

Также резко как началось, всё и стихло, словно ничего и не было. Он восхищённо вздохнул, и сделал следующий шаг навстречу туману, как из бездны послышался далёкий ропот, на грани рёва, усиливающийся с каждым мгновением, эхом отскакивая от скал. Перед ним выросла высокая, величественная фигура мужчины, сверху вниз глядящего на него, пронзая взглядом насквозь. Он выбросил вперёд руку, и коснулся макушки мальчика. Тот стремительно полетел в никуда.

Живот словно дёрнули крюком, и судорожно вздохнув, Карем резко сел в собственной кровати. Лучи рассветного солнца еле пробивались в спальню первокурсников. Стрелки часов еле ползли, указывая, что сейчас только шесть утра.

Переведя взгляд на деревянный настил, к которому крепился полог, он вспомнил, как в начале этого года точно также проснулся раньше всех...

Он сел, и сунул ноги в тапки. Необходимо было развеяться. Покинув спальню, и быстро пройдя через гостиную, Карем оказался в коридоре. Подумав, он направился на первый этаж, чтобы выйти во двор. Остановившись у доспехов, он вспомнил, как именно здесь наткнулся на Эвана. Двинувшись было дальше, он услышал, как из-за угла раздались звуки шагов и шорох мантии.

В голове промелькнула безумная мысль, но откинув её, Карем рванул за доспехи, и вовремя — из-за угла вышел Дамблдор в сопровождении Минервы Макгонагалл. На них были дорожные мантии, они явно куда-то спешили.

Затаив дыхание, Карем подождал пять минут, чтобы они точно ушли, и вышел из замка, недоумевая, что им понадобилось в столь ранний час.