Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

— Ты хороший, — сонное бормотание, после чего эта бестия обхватывает его руками и мирно сопит в две дырки. Вздохнув, Ульман садится поудобней рядом, так, чтобы и самому поместиться под спальником, после чего прислоняется спиной к чужому теплому боку и засыпает.

С утра над ними Степа даже не шутит. Потому что запросто знает — за подобные, надоевшие всему миру шутки, запросто можно отхватить. Главное, чтобы Рин не интерпретировала все как-то иначе, но судя по всему, за ней подобных огрехов не водилось, потому что с утра она в своей привычной манере благодарит, но отмечает, что приучена обходиться без всей этой шняги. Ульман лишь пожимает плечами: ему не жалко поделиться с неимущей частью отряда.

— Придем на «Смоленскую» — оформим тебя по-человечески и снарягу подберем, — пообещал девочке он.

— Не надо, — нахмурилась она.

— Это личные предпочтения или принцип «не хочу ничего брать у примитивных людишек»? — подначивает он. Разговор приходится прекратить, так как они, уже собравшись и позавтракав, вышли на платформу. Не то, чтобы Ульман был таким уж прямо параноиком, верящим в засилье шпионов, но с той же Рин запросто станется в разговоре пояснять о какой-нибудь паранормальщине, и нафиг им нужны лишние уши? Поэтому разговор они продолжили только в туннеле. Путь к «Смоленской» лежал через более-менее дружественные станции, так что у них будет время на разговоры. Наверное.

— Это рациональный подход. Просто смотри: у меня температурный режим, годный для существования, намного шире, чем у обычного человека. В минус пятьдесят по цельсию, а я могу спокойно вот так вот гулять, — девчонка показала рукой на свою экипировку. — То есть, если для тебя экипировка — вопрос выживания, то для меня спальник уже личная прихоть, которая оборачивается рюкзаком за спиной, а рюкзак мне, в общем-то, противопоказан из-за стиля боя. Прими к сведению еще важный момент: мои свитер, джинсы, полуперчатки и ботинки были изготовлены на Базе, и при их создании учитывалась всякая шняга вроде звериной ипостаси, выскакивающих крыльев и так далее. А вот куртки, которые я нахожу уже здесь и, если ты заметил, без конца меняю, мне приходится либо снимать перед трансформацией, на что уходит время, либо же они просто рвутся в момент активации летательных причиндалов. Соответственно, рюкзак при таком раскладе будет уже очень даже лишним.

— А это твое… Как с архивом: вжик — и все в кармане.

— Ну, работа с пятым измерением энергозатратна. Кроме того, при всяких там аномалиях и прочей шняге настройки могут слететь, поскольку я не сказать чтобы прямо спец по этим вопросам. Когда «создать вокруг тела клубок теплого воздуха» обходится в меньше энергии, чем создание пространственной складки для складирования теплых вещей, преимущество отнюдь не за пространственной складкой.

— Так чего ты не создаешь клубок воздуха?

— Потому что вы меня все время укрываете, а халява развращает, — хохотнула она.

Троица рассмеялась и привычно поежилась, когда эхо тоннеля исказило смех, превратив его в свою мрачную музыку подземелья. Впрочем, даже это обстоятельство хорошее настроение двух спартанцев и одной иномирянки не испортило. Поскольку разговор надо было продолжать, Ульман решил спросить о том, что происходило с ними… кикиморы знамо где. То есть, он понимал, что то, что происходило с ними, было как бы у него в голове, но в то же время, пробитая когтями рука болела до сих пор. Он уже молчал про оставшуюся с той поры едва заметную головную боль и собственные подранные штаны, которые порвало странное существо в тот момент, когда они выбирались из… хрен знает откуда.

— Мать, а может расскажешь, что это был за Фредди Крюгер? — кстати он вспомнил про старый фильм, который они с Пашкой смотрели малыми. Нагнал он на них такой жути, что и сейчас Ульман передернулся, вспоминая образчик мертвого обоженного маньяка, который убивал людей во сне. Учитывая, что по словам той же Рин все написанное в книгах и показанное фильмах вполне реально существует… Бррр, хоть не спи теперь совсем.

— Какое точное сравнение… На самом деле, кстати, таких тварей дохрена и больше в вашем мире. Другое дело, что они не видят людей, пока те на определенную частоту не перейдут, ну или не схватятся, как ты, за кого-то вроде меня в момент переброски. Если говорить простым и понятным языком, то наши сознания были выдернуты на другой уровень. Слышали наверняка теорию о том, что во сне наши души покидают тела и бродят хуй пойми где? И про то, что в момент клинической смерти человек может увидеть свое тело со стороны? Вот это и есть переход на другой уровень. Только во снах обычные люди бестелесные и безвредные, а еще — невидимые для кого бы то ни было. А вот яркие источники энергии хорошо заметны и, более того — их обладатели могут… Ну, типа из тела выходить и разную шнягу творить. У меня было несколько раз такое, но честно говоря, я и не помню толком этого и, вдобавок, особо что-то творить тоже не получалось. Ну, свет выключить, толкнуть кого-то и тому подобные мелочи. Но в физическом виде я все равно сильней, чем во внетелесном, а по правилам должно быть наоборот, поэтому меня за снохожденца никто и не считает и характеристику эту в расчет не берет, поскольку толку от нее чаще всего нет. В этот раз меня дернул на другой уровень тот пацан, чтобы сказать что-то важное. А потом нас уже Блуждающая Душа увидела и тогда уже еле выбрались, что называется.

— Малая, вот зачем ты это делаешь? Я теперь спать не буду, а какой из меня боец с хроническим недосыпом? — подначил девушку Степан.

— Я уже сказала: обычных людей таким образом не дергают. Если вы не будете хватать мое тело в момент переноса, то ничего не случится. И мне так спокойней будет. За вас.

— Мда… Все-таки надо будет тебя в химзу упаковать, мать. В целях безопасности для всех нас. Это шутка, если что. Не очень смешно, да? Ха-ха-ха, — Ульман перевел дыхание, после чего принялся дальше расспрашивать. — Ладно, а что тогда можно вытянуть полезного из всей той белиберды, что тот пацан нес? Черный Жнец — это ведь Смерть, так? Если предположить, что за этой твоей Блуждающей Душой она должна была прийти, но по каким-то причинам не пришла, то есть не смогла его найти, то значит, нам надо каким-то образом ей эту Душу вернуть.

— Получается, что да.

— Но самое важное нам так и не сказали: как это сделать? То есть, понимаешь, я тебе могу сейчас так же нагнать пурги в стиле древних пророчеств. Ну, вроде как я великий Нострадамус и надо сделать вот это и это… А как это сделать? Если я правильно понял, эти Блуждающие Души даже ваши не очень-то успешно ловят.

— Правильно ты все понимаешь. К сожалению, руководства к действию нам не выдали, так что будем ипровизировать.

— В каком направлении?

— Ну, даже не знаю… Если есть возможность отдать Черному Жнецу «то, что его по праву», то может быть, сам Черный Жнец подскажет, как это сделать? Вроде как это существо должно быть заинтересовано в том, чтобы соблюдались правила вида «раз сдохло, значит — мое».

— Звучит разумно. Но жутко, — тише добавил Ульман. Степан лишь фыркнул.

— Ну а что поделать, работа такая. Проблема в том, что это существо на какой-то зов не является и смертным не показывается от слова «совсем». Вот, смотрит. Черный Жне-э-э-эц! Уважаемая Смеэээрть? Ау-у-у-у! — Рин вскочила на рельсу перед ними и рупором приложила руки к лицу. Степан фыркнул, Ульман усмехнулся тоже. Забавная, конечно, девчонка. Порой откровенные дурости делает, но забавная. Да и от дуростей ее вреда нет, так что пусть дуркует, пока может. — Как видим, результат нулевой. Спектралы точно могут видеть таких существ, вы их не встречали случайно?

— А кто такие эти твои спектралы?

— Они не мои. Это особая группа людей, наделенная специфическим умением видеть то, что не могут увидеть даже Творцы. Основное их качество, ради использования которого был основан целый орден до Первого Противостояния — способность «видеть Смерть». Как саму сущность, так и ее приближение к людям. Ну, вроде как видят, кому предстоит умереть. Раньше, до первого противостояния, так же существовали люди, которые перерождались с памятью прошлых жизней и люди, которые перерождались без оной. Задачей Спектралов была работа со второй категорией: видя, что человек скоро умрет, они должны были его… Ну, вроде как подготовить морально. Несколько лет назад моя организация провела исследование состояния энергополей реинкарнатов и выяснила одну интересную вещь: те, кто боялся смерти, при переносе в другое тело теряют куда большую часть навыков и, вдобавок — медленней их восстанавливают. Чуть впереди их по скорости, так сказать, регенерации, находятся люди, которые умерли в прошлый раз не осознав свою смерть.

— А кто лучше всех вот это все восстанавливает?

Девушка чуть наклонила голову вниз. Потом подняла на бойца глаза, которые сейчас словно светились странным голубым огнем. В какой-то момент Ульман готов был поклясться, что ее глаза сейчас лишены зрачка.

— Тебе действительно хочется узнать ответ на твой вопрос с понятным объяснениями, или ты интересуешься из праздного любопытства? — совсем другим тоном спросила она. Как будто на месте их привычной Рин-мелкой-ребенка вдруг появилась какая-то совсем другая девушка. — Тот, кто способен поставить чужие жизни выше своей собственной. Пять лет назад, туннель рядом с Александровским Садом. Что ты чувствовал? Боялся? Нет, ты не успел. Инстинкт самосохранения тоже был задвинут на задний план. Рациональное мышление? Нет, не слышали, ты выручал такого же человека, как ты сам, который в боевом плане не превосходил и не уступал тебе. У тебя не было приказа его спасать. В момент, когда возник импульс, заставивший тебя броситься вперед, в тебе нет эмоций, искажающих энергополе, страха — в первую очередь. Толчок в чужую спину. Отсутствие эмоций сменяется кратким мигом эйфории, в кровь выбрасывается новая доза гормонов, мозгу посылается сигнал «задача выполнена»… Боли ты, скорей всего, почти не чувствуешь. Тело отключается, а подсознание вместо хаотичного метания расслабляется и проводит полное считывание твоей личности. Тогда ты выжил. Если бы нет — глядишь, в каком-то из миров родился очень талантливый вояка, который в пятнадцать лет обращался с винтовкой круче спецназовца. Ну, слышали наверное, что люди говорят про карму и все в таком духе. Вот это одна из так называемых кармических… вы бы это называли «фишкой».

— Ты сейчас… — Ульман, прищурившись, всматривается в голубые глаза без зрачка. Девушка не пытается спрятать свой нечеловеческий взгляд сейчас, противоестественный вид с каждым прошедшим мгновением все сильней выявляется в каждом миллиметре ее фигуры.

Вдруг стала чистой «униформа», да и лицо больше не покрыто разводами грязи. Обычно наэлектризованные волосы стали аккуратно уложенными, а резинки на хвостиках туго затянулись. Сами хвосты теперь аккуратно висели за спиной, а не топорщились в разные стороны.

— Кто ты… — пересохшими губами прошептал Ульман. Руки покрепче перехватили оружие.

— Командир, ты чего? — добродушный обычно Степан принялся в непонимании переводить взгляд с девушки на бойца.

Девушка чуть улыбнулась, после чего обернулась уже к Степану.

— Забавно. Ты прошел то же обучение, что и твой друг, но не заметил очевидных несоответствий. Что же, думаю, мне надо прояснить небольшое недоразумение. Во время нашего возвращения в метро после конфликта на останкинской телебашне произошло одно малоприятное событие, вследствие которого личность той, кого вы знали под именем Рин, оказалась разделенной на три части. Полагаю, вам уже говорят что-нибудь имена Арэйн Шеллад, Айрин Шепард и Кэтрин Андерсон. До этого дня вы общались с двумя из них, но сейчас абсолютно случайно контроль на время перехватила я. Каюсь, мне не стоило этого делать, поскольку из нас троих именно я сильней всех отличаюсь от цельной версии Рин, поскольку многие мои личностные качества и особенности воспитания признаются ею аутентичными.

— Мда, подруга, говоришь ты как-то… слишком уж непохоже.

— И выгляжу. Знаю. Я происхожу из мира Д-Алфас 872. И, если говорить совсем понятным языком, то мы с вами происходим от разных разновидностей приматов, что накладывает вкупе с иным ходом генетических мутаций вполне внешние характеристики, кажущиеся вам неприемлемыми. Отсутствие зрачка, практически альбинизм, — в этот момент волосы девушки изменили свой цвет, став… Да, практически белыми. — Большая часть изменений находится внутри, то есть без препарирования моего трупа вы их не увидите. Настоятельно не рекомендую даже пытаться: из нас троих я обоснованно считаюсь самой агрессивной и безжалостной.

— Мда, мать, — Ульман выдохнул, осмотрел еще раз девушку, обошел вокруг нее, после чего кивнул ей, мол, пошли дальше, и отправился вперед по шпалам. — Полковник знает?

— Естественно. И не только он: как ты понимаешь, от Дознавателя подобное видоизменение энергополя скрыть невозможно.

— То есть, вас теперь трое?

— Именно. Прошу прощения. Обычно я не вмешиваюсь в разговоры, но была затронута интересная для обсуждения тема, вдобавок — ты проявил тягу к знаниям, которая несвойственна аборигенам этого мира, что само по себе меня удивило. Не будем упускать из виду, что именно ты был тем, кто… переубедил этих двоих уходить. Поскольку я более рациональна, чем они, то была не в восторге от их идеи справляться со всеми неприятностями в одиночку.

— Почему про тебя говорят, что ты самая… Ну, агрессивная? — усмехнувшись, Ульман продолжил разговор. Привычка говорить во время ходьбы по туннелям сейчас была как раз кстати. Удерживало от воплей «товарищ полковник, вы мало того, что подляну мне подложили, так у этой подляны еще и диссоциативное расстройство личности налицо!!!».

— Полагаю, дело в том, что когда мне было семнадцать, я уничтожила планету, на которой жила, вместе со всем ее населением, включая себя. Естественно, что люди, считающие мой поступок неправильным, не присутствовали на месте конфликта лично и не видели события с моей стороны. Того, что эти люди, как и я сама, были обречены. А я, по крайней мере, подарила всем безболезненную смерть и оставила расу захватчиков без самого ценного для них ресурса — органических тканей, которые использовались Архонтами для создания себе подобных.

— По-моему, вполне логичный и нормальный поступок.

— Согласна. Но ввиду того, что никто не ожидает от семнадцатилетней девочки той безжалостности и решительности, что свойственна обычно более старшим людям с соответствующей военной подготовкой, меня многие считают ненормальной и агрессивной. А учитывая, что мне приходится вмешиваться в ход событий даже чаще, чем хочу я сама — моя репутация довольно быстро стала работать на этих двоих, а где-то — и против них. Но мы отвлеклись от темы. Спектралы занимались тем, что отслеживали реинкарнатов, помогали им адаптироваться к новым условиям и избежать ситуаций вроде той, что произошла с нами. Просто намекну: разделение на две-три вполне уживающихся между собой личности — еще не крах всему, ситуации бывают намного хуже. Но вам конкретно, да и мне тоже, такие возможности спектралов без надобности. Да и не владеет уже ими никто, поскольку та система обучения исчезла вместе с Древним Храмом. Важно другое: спектралы видят энергополя людей, сущностей и многое другое, что скрыто от глаз и обычных людей, и мутантов наподобие нас. Соответственно, если мы найдем Спектрала, то он может помочь обнаружить Черного Жнеца и вытянуть его на разговор. Другое дело, что эта сущность редко выходит на контакт со смертными. Правда, если она действительно заинтересована в том, чтобы уничтожить блуждающую душу — шанс разговорить саму Смерть все-таки есть. Соответственно, у меня к вам возникает вопрос:в ближайшее время мимо вас случайно спектрал не пробегал? Одного хватит, но на всякий случай неплохо найти хотя бы троих.

— Ты сейчас издеваешься?

— Нет, она так пытается шутить. Должна сказать, что чувство юмора у нас одно на троих и его редко кто понимает, — глаза девушки стали серыми, хвостики приняли свой привычный соломенный цвет и тут же растрепались.

— Дай угадаю — Айрин, — уточнил Ульман.

— Она самая.

«Эх, товарищ полковник, за какие же это грехи вы меня так облагодетельствовали», — снова мысленно вздохнул Ульман, после чего принялся подводить итоги разговора.

— И так, нам надо найти способ уговорить саму Смерть забрать эту Блуждающую Душу. При этом никто не знает точно, как это сделать, но чисто теоретически можно предположить, что если вдруг отыщется этот твой спектрал, то можно будет действовать с его помощью. Чудесно. Просто восхитительно. Знаешь, мне приходилось выполнять кучу разных заданий разной степени опасности и сложности, но вот это вот дерьмо…

Не зная, что еще можно сказать, он махнул рукой, плюнул в сторону и, достав из кармана пачку сигарет, привычно щелкнул зажигалкой.

— Будете? — уточнил у напарников, на что получил два ожидаемых отказа и первым двинулся по тоннелю.

Черт-те что творится… Черт-те что… И час от часу не легче, и конца-края этому дерьму не наблюдается. Жили спокойно, даже не подозревая о том, сколько дерьма их окружает, помимо уже известных проблем и на тебе! Привалил подарочек. А разгребаться со всем этим дерьмом, понятное дело, им. Потому что больше некому! Ганза заинтересована только в своем благополучии, рейх и Красная Линия срутся друг с другом, да еще и паранормалы как-то не так на эту самую Красную Линию смотрят…

Путь по Кольцу прошел без каких-либо проблем. Аномалия привычно прятала морду под шлем и сопела на сиденье между Степаном и Ульманом, Степан смотрел по сторонам, на всякий случай держа наготове ствол, а Ульман размышлял о том, в какое дерьмо они все угодили и как из этого дерьма можно выбираться. Хотя, что он мог придумать? За «придумываниями» надо вон, к полковнику и Хантеру идти, докладываться. Хотя, учитывая, что Хантер наверняка общается с малой по телепатическому каналу, начальство наверняка обо всем уже знает и даже, возможно, придумало что-то стоящее. Это было бы неплохо. Потому что самому Ульману, да и девчонкам этим, в голову ничего не лезло. Сойдя с поезда, бойцы двинулись по туннелям в сторону Смоленской. Молча, что редкость.

— Как обычно, на поверхность? — уточнил Степан, когда очередной поворот туннеля вывел их на недавний, судя по всему, обвал. Боец с сомнением покосился на аномалию.

— Даже не проси, — обрезала она. — Длина завала двести метров, начну его расчищать — еще что-нибудь сверху нам на бошку ебнется.

— Ну, на нет, как говорится… Тогда готовим противогазы — пройдем поверху, благо что тут пара километров всего осталась. Ну, по крайней мере, кому противогазы нужны, — поправился Ульман, выразительно посмотрев на девочку, у которой противогаз был только в максировочном «шлеме» и по назначению не использовался.

На поверхности это, конечно, выглядело колоритно. Два замотанных по самые уши в радиозащитную экипировку и зимнее снаряжение мужика, а рядом с ними идет девчонка в куда более легкой экипировке.

Глядя на то, как Рин чуть улыбается в тот момент, когда ветер треплет ее хвосты, Ульман с трудом сдерживает завистливый вздох. Он сам и не помнит, каково это — вот так ходить наверху без противогаза. Степан помнит. И поэтому зависти в его глазах куда больше. Впрочем, злости в них нет. А вот Данила прямо-таки сам не свой был после Библиотеки. В чем-то Ульман его, конечно, понимал, но аномалия не виновата в том, что она такая. Вдобавок — она собирается сделать все возможное для того, чтобы просто так, без всякой защитной экипировки, на поверхности могли находиться и обычные люди.

Вой упырей прерывает размышления и Ульман с готовностью целится в промежуток между двумя гаражами — кажется, там что-то мелькнуло.

И точно — носачи… Прямо, как заказывали, ни дня без приключений.

— Мйасоу! — едва он дает отмашку на открытие огня, как Рин бросается вперед. Почему она до этого отбросила в сторону куртку и огнестрел, Ульман понимает ровно в тот момент, когда на месте девушки впереди оказывается зверюга, чем-то напоминающая пантеру, которую он видел как-то в зоопарке во время экскурсии. Разве что эта версия «пантеры» была крылатой, обладала кисточками на ушах и пушистой шерстью снежно-белого цвета. В толпе мутантов эту зверюгу было очень хорошо видно.

Плюсы — все твари сразу же кинулись на эту зверюгу, словно позабыв о находящихся позади нее людях, хотя те были куда больше похожи на легкую добычу. Это дало Ульману и Степану возможность не палить веерными очередями, как это обычно делалось при нападении мутантов, а нежно, аккуратно, почти с ювелирной точностью выцеливать носачей, периодически вылетающих из общей кучи малы. Да и темп работы благодаря такому вот разделению обязанностей существенно уменьшился — стая из двадцати мутантов полегла буквально за три минуты, по завершении которых слегка встрепанная Рин невозмутимо подошла к ним, явно что-то жуя. Видимо, в зверином облике она предпочитала свежатинку. А ведь вроде недавно кормили.

— Понесешь мою винтовку? И курточку? — зверюга села перед ним, обернув передние лапы хвостом, прижав ушки и преданным взглядом заглядывая ему в глаза.

Человеческая речь из пасти представителя семейства кошачьих заставила нервно засмеяться. Кажется, он понял: создатели сказок, в которых животные говорили человеческим языком, на самом деле ничего не курили. Курили те, кто считал их творения выдумкой и, в особо запущенных случаях — больной фантазией. И вот поди — сидит, фантазия, носильщика подыскивает.

— Сама понесешь, не маленькая.

— Я не могу, у меня лапки, — фыркнула кошара, после чего посеменила впереди отряда, задрав хвост и виляя пушистой задницей.

Халява продлилась недолго — Ульман вытащил из кармана рюкзака пару ремней и кусок брезента, после чего буквально «на коленке» собрал лямочно-мешочную конструкцию, которая была закреплена на спине кошки между крыльями и вместила-таки в себя и винтовку, и свернутую в рулон куртку. Впрочем, боеприпасы из этой самой куртки Ульман на всякий случай вытряхнул и переложил в отдельный карман своего мешка. Исключительно от греха подальше и с искренним беспокойством о здоровье подчиненного.

Самодельный рюкзак на спине кошки придал ей донельзя смешной вид, по причине которого остаток пути прошел заметно веселей — бойцы без конца подшучивали на тему «ездовых котов», а Степан вслух рассуждал над тем, что будет, если Рин запрячь в санки. Ульман понимал, что будет, скорей всего, изувеченный труп недалекого человека, посмевшего так обойтись с этой кисой, но вслух своими размышлениями делиться не спешил, слушая препираловку Степы и мелкой. Хм… А ведь летающая зверюга — это неплохая подстраховка на случай совсем уж патовой ситуации. И идея рюкзака на спине самой Рин, конечно, не особо нравилась, но если нужно срочно доставить из пункта «А» в пункт «Б», например, лекарства, и при этом наземным путем это сделать невозможно по какой-либо причине…

— В принципе, я людей тоже могу так доставлять, — хмыкнула Рин.

— Покатаешь меня, большая черепаха? — уточнил у нее Ульман со смехом.

— По-моему, я уже говорила, что если попытаться на меня взгромоздиться в момент, когда я в звериной испостаси, то я просто разорву тебе глотку клыками.

— Да-да, какие-то ваши защитные механизмы, не позволяющие захватывать под контроль, я помню. Малая, я что, идиот по-твоему? Или ты считаешь, что если я с тобой шучу все время, то элементарное правило «не совать пальцы в розетку» запомнить не смогу?

— А хер тебя знает. Если помнишь, я в бошки лазать людям как-то не очень умею, а на лбу у долбоебов не написано, что они долбоебы. Было бы написано — жить стало бы легче…

— Но куда менее интересно, согласись? — с готовностью поддержал новый виток болтовни ни о чем Ульман. Несмотря на то, что слова Рин его задели, в чем-то она была права: ни на ком не написано, кто он есть на самом деле. Спектрал вон им нужен. А ведь не подписаны они, даже если рядом есть.