Неправильно... или? - 9. Доводим дела до конца (гет)

Голова болела, будто его огрели по голове чем-нибудь тяжелым. Нет, конечно же, он подозревал, что прогулка в компании с Вестницей выйдет за рамки увеселительного променада перед ужином. Но не подозревал, что это случится так скоро и в такой неподходящий момент.

Попытавшись открыть глаза, маг потерпел неудачу — возникло такое чувство, что неизвестная сила по прежнему сковывала его по рукам и ногам. Попытка воспользоваться магией не дала никакого результата — возникло ощущение, что эту самую магию кто-то просто вытянул из него. Это уже пугало. Самую малость, пожалуй, но…

— Ага, вот и мальчик очнулся. Ну давай, давай, старайся, открывай глазки, посмотри вокруг, какие места красивые…

Чей-то издевательский голос резанул по ушам. Мужской, но тонкий и дребезжащий — видимо, старческий. Поморщившись, Дориан с третьей попытки все-таки открыл глаза. И тут же почувствовал острое желание закрыть их обратно, чтобы не видеть уродливое существо, склонившееся над ним. Существо это было человеком… по крайней мере, когда-то. Сейчас же это был обычный одержимый. Мерзкий, но обычный. И абсолютно сумасшедший.

— Эй, мудак, а где ты там есть? Давай со мной поговори, или боишься, что я тебе в ебло засвечу? — рыкнула откуда-то из-за его спины Рин. Повернуть голову, чтобы разглядеть источник звука, он не смог. Но по голосу девушки понял — она что-то задумала и ей было жизненно необходимо, чтобы неизвестный одержимый приблизился к ней. Учитывая, что у нее в запасе наверняка намного больше фокусов, чем она уже продемонстрировала за время, прошедшее с их знакомства…

Маг закрыл глаза и обмяк. Что-что, а притворяться мертвым или, как минимум, полумертвым, он умел.

— Что-то мальчики действительно хилые пошли… А тебе, девчонка, я сейчас укорочу твой длинный язычок — кому же нужна такая говорливая помощница…

Раздался глухой удар, после чего хруст чьих-то костей. Дориан справедливо заподозрил, что это были не кости его товарища по несчастью, а, скорей всего — шея особо ретивого одержимого. Да, так и есть — это она и была.

— Теперь отомри, — фыркнула девушка, и в следующий момент он почувствовал, как кто-то развязывает веревки, которыми было опутано все его тело. Радует только, что не под дождем все это время был — противоестественная гроза давно стихла, хотя и без нее все было довольно мрачно и, вдобавок — абсолютно темно: пока они находились в плену, успела наступить ночь. Ощущения были отвратительными — судя по всему, в связанном виде он провел как минимум четыре часа, поскольку тело затекло настолько, что малейшие движения причиняли боль. Видимо, его состояние было написано у него на лбу, поскольку Рин, пробормотав какие-то ругательства, принялась растирать его руки и ноги, при этом давая, как она сама говорила, «сводку по ситуации».

— Этот долбанутый малефикар устроил тут что-то типа… алтаря, кажись, на котором и собирался приносить жертвы. Походу, мы первые, кто умудрился забрести на его территорию. Куда именно он нас притащил — точно не знаю. Могу пока что сказать, что мы с тобой в Бурой Трясине, причем достаточно далеко и глубоко, если ты понимаешь, о чем я.

Переведя взгляд вниз, маг обнаружил, что девчонка стоит по колено в вязкой жиже, которая наверняка заливается ей в ботинки. Кроме того — непонятно, куда именно делась ее броня из драконьей чешуи и притороченная к поясу мелкая сумка, в которой было много нужных и важных вещей. Внезапно Дориан понял, почему ему так холодно. Дело не только в длительном нахождении без движения, но и в том, что он остался в легких нижних штанах и рубашке, которые хоть и скрывали от непонятно чьих любопытствующих взглядов наготу, но вот от холода не защищали. Совсем. Примерно в следующий момент он понял, что его собственная магия не отзывается: не появилось ни единого огонька на пальцах, не сработало заклинание притяжение, которое было всегда наготове как раз на случай, если нужная вещь вдруг потеряется…

— А, да. Почему-то здесь работала только магия этого типа — у меня самой ни трансформации, ни молний, ни мечей, ни прочих приятных вещей вроде мгновенной обсушки.

— Так… Подожди… Сбавь обороты. Ты очень быстро все рассказываешь и…

Он стремился задержать «выдачу информации» хотя бы потому, что нужно было хоть какое-то время на осмысление того факта, насколько сильно он влип в этот раз. Они вдвоем. Посреди болота. При этом неизвестно, где именно находится их лагерь и остальные напарники. Вдобавок ко всему прочему — на них практически нет одежды, а все снаряжение пропало. Магия не работает. Вокруг холодно, неизвестно, куда именно двигаться и… Создатель!

Только сейчас он почувствовал желание завыть от ужаса. Раньше с ним такого не было никогда. Оставшись без магической части своих способностей, он почувствовал себя как обреченный на смерть человек против стаи хищников. Подавить панику было непросто. Очень непросто. В основном это вышло благодаря малодушному решению свалить поиск выхода из ситуации на Арэйн, которая в отличие от него, выглядела абсолютно спокойной.

И тут до него дошел еще один примечательный факт: девочка, которая купается в проруби, обладает намного лучшими по сравнению с самим Дорианом физическими возможностями и, вдобавок — не испытывает никаких проблем, находясь в одной лишь тонкой майке и таких же тонких подштанниках посреди болот… Создатель, они еще и босиком! Она ведь выберется! Сможет выдержать даже пару суток ходьбы до какого-нибудь сухого места, или же до границы неизвестной антимагической аномалии… А он…

Да он же просто упадет и сдохнет максимум через час такой прогулки по болоту! Он же… Сейчас, сидя на каменном алтаре, поджав кое-как слушавшиеся ноги и словно чужими глазами наблюдая за тем, как Рин возвращает чувствительность его рукам, он мелко трясся и вовсю поддавался паникерским мыслям.

— Прекрати, — внезапно тихо и спокойно произнесла девчонка, поднимая голову на него. — Возьмешь барахло этого придурка. Найдем сушу — судя по уклону под ногами, самое ближайшее место — в том направлении. Если повезет, там обнаружим какое-нибудь заброшенное жилье, если нет — разведем костер на берегу. Высохнем, отогреемся — дальше по ситуации. Без воды можно запросто выжить несколько дней, в крайнем случае — отфильтровать и прокипятить на костре болотную.

— Да не будет костра! Не будет, понимаешь?! — он все-таки сорвался на крик. Ее нелепая попытка утешить словно вырвала с корнем последний росток спокойствия в его теперь уже абсолютно поддавшемся панике разуме. — Магия! Меня! Не! Слушается! Без магии мы огонь не разведем!!! Да без нее нас первый же встречный демон на клочки размотает!!!

Она ведь одолела малефикара без всякой магии. Судя по всему, каким-то образом умудрилась освободиться от веревок, туго опоясывающих тело и, извернувшись, ударить его, когда приблизился… Как?! Если ее связали также крепко, как самого Дориана, то это было попросту невозможным для человека. Глаза немного привыкли к темноте и маг заметил на ее руках глубокие полосы от веревок. Точно такие же, как и у него самого. Создатель, да за каким демоном он поперся вместе с ней на эти болота?! Помочь хотел?! Защитить?! Да можно подумать, ей так уж сдалась его помощь! Какой смысл защищать человека, который сам отлично со всем справляется?! Которого не убило взрывом, оставившим на месте огромного добротно построенного здания гигантскую воронку. Который способен выбраться из веревок, будучи замотан в них, словно кокон! Который, лишившись всей своей магической стороны, по-прежнему будет представлять собой силу и мощь, которой можно и нужно бояться! Она выберется через болота к своим без каких-либо проблем, а он… Создатель, да за каким демоном ему вообще вздумалось, что Инквизиции вдруг понадобится его помощь, когда у них есть два практически непобедимых существа, которые превосходят даже далеко не слабых представителей его мира во всем.

— Не магией единой жив человек, — с прежним непрошибаемым спокойствием отозвалась девчонка, оставляя в покое его руки и снова возвращаясь к ногам. — Двигайся, разгоняй кровь. Раз знобит, значит — все хорошо, защита организма работает. Тело теплое, холодные только кисти и ступни — значит, еще не замерз окончательно, какое-то время у нас есть, чтобы добраться до сухого места, а будет сухое место — будет и костер и все остальное. Пока что не трать силы на нервы, делай, что говорю и помни: ты тут не один и что бы ни произошло — я тебя не брошу.

Легче ли ему стало от ее слов? О, нет! Стало все еще хуже. Стало плохо от осознания собственной никчемности и беспомощности. Он, альтус империи Тевинтер, оказывается в ситуации, когда ему только и можно надеяться, что на девчонку. Вдобавок эта девчонка вместо того, чтобы, как и все нормальные девчонки, вспылить, обидеться и закатить скандал, молча проглотила обиду на его слова и сейчас занимается тем, что показательно спокойным голосом пытается воззвать к его оптимизму, которого уже давно нет и в помине.

— Может, попытаемся поискать наши вещи? — попробовал он найти другой вариант решения проблемы.

— Исключено. Даже на этой… кхм… поляне можно шебуршить несколько часов, а этого времени у нас нет. Кроме того, есть большая вероятность того, что наши вещи остались под маяком: сообщников у этого урода, судя по всему, не было, а личными усилиями тащить тела с лишним грузом…

— Лишний груз — это твоя броня! Весит килограмм пять-шесть. Не будь ее — может, он не стал бы и с меня экипировку снимать, — почувствовав, что его голос начал дрожать, маг титаническим усилием воли заставил себя замолчать. Прежде, чем наговорит что-то еще. Прежде, чем сам себя окончательно накрутит. Прежде, чем решит, что уже не имеет никакого смысла барахтаться и пытаться выбраться из ловушки, устроенной им самой судьбой.

За каким чертом он послушался Дашу. «Он тебе пригодится»! Как же! Надо было думать своей собственной головой хотя бы о том, что эта неугомонная бестолочь, привыкшая рисковать своей головой, опасность ситуации оценивает исключительно по себе, наплевав на физиологию и особенности остальных! Надо было вспомнить, что ему всегда говорили по поводу неуместной бравады и глупого риска. Надо было отказаться, предложить на свое место кого-то другого. Вон, почему ей не взять было с собой Соласа? Эльфийский отступник всю жизнь по дикой природе шарахается, натуралист чертов: небось, уж ему бы сейчас было до лампочки и положение, в котором оказался, и все посторонние факторы, это положение делающие еще более плачевным.

А она хороша! Знала ведь, что с ее «потрясающим везением» может оказаться в любой неприятной ситуации и не оценила даже, куда можно, а куда нельзя втравливать других… Шла бы одна и ничего бы с ней не случилось, демоны подери, ничего! Также свернула бы шею этому отступнику, также бы выбралась согласно своему плану к лагерю и, вдобавок — сделала бы это без лишнего балласта в виде замерзающего на ходу мага, у которого напрочь отказала вся магия.

Где были ее командирские таланты, когда она послушала рыжую, которая до этого сама открыто заявляла, что никаких попыток перехватить контроль над отрядом с ее стороны не предвидится? Где были его собственные мозги, когда он шел за ней «маячок зажечь и обратно» ?!

— Дориан, нам нужно идти. Обсудить все мы сможем потом, в том числе и вопрос моей компетентности.

Он позволяет натянуть на себя мантию одержимого. Порванная в нескольких местах и промокшая у подола, она тем не менее позволяет почувствовать себя одетым чуть менее не по погоде, чем было раньше. Впрочем, обувь малефикара, пришедшаяся Дориану впору, была насквозь мокрой. Несколько минут спустя маг шел следом за девушкой, которая в темноте ориентировалась намного лучше, чем он сам и пока что, Слава Создателю, не утопила их в трясине.

Обычно она говорила. Много и долго. А сейчас почему-то молчала и непонятно — то ли берегла силы, то ли была не в настроении говорить. Уж если имела место вторая причина, то Дориан понимал ее лучше, чем кто-либо другой. Сам бы, услышь от кого ту тираду, которой разразился сам каких-то десять минут назад, высказался бы от души, да еще и приложил бы по морде, чтобы неповадно было собеседнику рот открывать. Идиот… Они в беде, а он еще усугубляет все своими репликами.

— Я наговорил тебе с перепугу дряни всякой… Извини, — он сам поразился, насколько это непривычно и нерешительно прозвучало. Почему его вообще потянуло извиняться перед этой… Он ее знает, считай, неделю, и тут вдруг дружелюбие непонятно откуда проявилось?

— Забей, — девушка махнула рукой и крепче сжала его ладонь.

В конце концов, все не так уж и плохо. От быстрой ходьбы он согрелся, да и сухая мантия, хоть и с чужого плеча, позволяла лучше сохранять тепло. Рин — у той даже рука, которой она Дориана держит, теплая до неприличия. Пару часов прогулок по болоту они оба выдержат. Возможно, он потом свалится с простудой из-за промокших ног, но это будет не такая уж и большая проблема. Стоило ли из-за этого впадать в панику? С каких пор вообще его может выбить из колеи неприятное происшествие вроде встречи с одержимым? Магия, конечно, пропала — но причиной тому было, скорей всего, какое-то местное влияние. Не насовсем же она исчезла! Если насовсем… Об этом Дориан старался не думать.

Через какое-то время после начала пути маг понял, что свои собственные физические возможности он очень сильно переоценил. Сначала казалось, что идти он сможет если не бесконечно долго, то половину ночи точно. Но вскоре пришлось признать: ледяная вода, доходящая местами чуть ли не до пояса, существенно снижала появившийся было оптимизм.

— Не останавливайся, — в какой-то момент Рин поймала его уже когда он планировал сесть, пускай и в ледяную жижу. Уж лучше хлебнуть и захлебнуться, чем выдержать еще неизвестно сколько времени пути. — Уже вижу островок и, кажется, на нем какая-то развалившаяся хибара. Дориан, ты слышишь? Не останавливайся.

Она практически поволокла его за собой, но маг это осознавал уже очень смутно. Он и сам не заметил, как дрожь неожиданно сменилась ощущением тепла, странного спокойствия и непонятной уверенности в том, что уже ничего плохого не произойдет. Кости и мышцы перестало крутить от ледяной боли — видимо, к холоду действительно просто нужно привыкнуть. Рин же бултыхается в ледяной воде, вот и он теперь может. Только отдохнуть бы немного… Теперь ведь уже можно ни на что не обращать внимания — берег близко, он может выйти из воды в любой момент.

— Не спи, блять! — кто-то от души несколько раз врезал по щекам. Чуть раньше бы в обидчика полетел огненный шар, но сейчас магу не хотелось открывать глаза и выяснять отношения.

«Да остановись ты. Не тащи меня никуда, здесь тоже нормально» — хотелось сказать. Но по непонятной причине сделать этого возможным не представлялось. Все правильно — он устал, ему нужно отдохнуть. Только… мешают…

Мысли путались все сильней, сознание иногда словно пропадало на какое-то мгновение, но каждый раз заснуть мешали чужие крики и тормошение. Пару раз его дернули за волосы, кажется, снова треснули по лицу… Это было неважно.

— Не спи! — ощущение, что его тащат. Потом куда-то кладут. Что-то с ним делают, но что?

— Не спи, — рядом оказывается что-то большое и теплое. Потом сверху накрывает чем-то. Глаза открыты, но он практически ничего не видит. А вот слышит на удивление четко. Слышит все тот же приказ, который отдают… ему?

— Не спать, матросня! Только посмей мне сейчас отрубиться — придушу, сволочь.

Какое-то время сохраняется ощущение приятного тепла рядом, а вот после этого начинается боль. Все тело словно протыкают насквозь тысячей иголок, при этом он даже не в состоянии пошевелиться или сказать о том, что с ним происходит. Лишь стонет от боли и уже инстинктивно пытается сильней прижаться к источнику тепла. Его желание тут же исполняют. Снова следует приказ не спать. Он не спит. Теперь уже не может. Только бы потерять сознание, только бы перестать чувствовать, как ледяные спицы вращаются в ногах, словно раздирая кости и суставы.

Пульсирует боль в голове. Когти изнутри рвут легкие. Закашляться. Попытаться закричать. Понять, что выходят только едва слышные стоны… Обессилев, замереть, тихо скуля и сжимая в кулак начавшуюся шевелиться ладонь. Тепло рядом зашевелилось, завозилось и оказалось не сзади, а спереди его самого.

— Все в порядке. Все будет хорошо, — тихий, ровный, спокойный голос со знакомыми утешающими нотками. Гладит по голове, проводит теплой рукой по спине и подается вперед, крепко прижимаясь, делясь своим теплом с начавшим отогреваться северянином. — Лежи. Терпи. Старайся не засыпать. Если понял — моргни.

Для надежности сделал это два раза, чтобы поняла, что неслучайно. О! Прогресс, определенно прогресс! Он может моргать и, кажется — немного шевелить руками. Но когда он проверил теорию, это обернулось такой волной боли, что желание шевелиться отпало еще как минимум… до следующей попытки, которая просто обязана оказаться менее болезненной.

Кажется, в какой-то момент боль прекратилась. Сколько времени прошло? Неизвестно, но все это время он осознавал себя и понимал происходящее… как-то смутно. Помнил только боль и раздающиеся приказы не выпадать из реальности. Но вот восстановилась постепенно ясность сознания, боль сменилась ломотой, а шевелиться было теперь хоть и также тяжело, как раньше, но все-таки уже не больно. Как ни странно, но пропало все желание спать, а вместо этого вернулась уже знакомая нервная дрожь, когда до него начало доходить, что именно едва не произошло несколько часов назад.

Едва ли не насмерть замерзнуть в каком-то вшивом болоте! Лишиться магических способностей и сразу же стать чуть ли не беспомощным ребенком! К такой глупой и абсурдной смерти он готов не был. Признаться — он к смерти вообще готов не был, хотя и не стремился от нее бегать. Но, например, одно дело — героически сдохнуть в будущем, спасая единственную надежду Тедаса и совсем другое — замерзнуть в каком-то вшивом болоте!

— Ты как? — девушка, по-прежнему лежащая рядом, провела рукой по голове. Снова утешает. Как же это бесит…

— Придумываю достойное оправдание на случай, если сейчас сюда зайдет кто-то из нашей группы и увидит нас с тобой абсолютно голыми и в одной… кхм… постели. А так — нет, я ничем не занят, охотно готов поговорить, обсудить погоду, например. Хотя нет — погоду лучше не надо… Ну вот чего ты опять смеешься?

— Эх, Дориан, Дориан… Поговорим минут через двадцать — пойду костер разведу, барахла поищу… В общем, займусь привычными бытовыми вопросами.

Кивнув, он позволил девчонке выбраться из кокона теплых одеял, после чего укутался обратно. Кости продолжало ломить, но иглы из тела исчезли. К пальцам рук и ног окончательно вернулась подвижность, перед глазами прояснилось. Собственно, именно сейчас он наконец-то осмотрелся вокруг и пришел к однозначному выводу: жить можно.

Судя по всему, в этой хижине раньше жил тот самый малефикар, от которого они спаслись на болоте: на стене полки с примерно сотней книг по различным магическим дисциплинам, в одном углу — кровать, на которой сейчас лежит Дориан, а рядом — самодельный очаг. Скорей всего, одержимым тот маг стал совсем недавно, потому что в его жилище не наблюдалось характерной для магов крови атрибутики и обстановки. Или же это было не его жилище.

— Клево тут кто-то жил: колодец, огородик, не хухры-мухры хибарка-то, — раздался со стороны дверей голос Рин. Та втащила в помещение ведро с водой, после чего плотно закрыла дверь за своей спиной. За то время, что Дориан осматривал помещение, где они оказались, та успела найти среди вещей отступника рубаху и штаны, которые и присвоила самым наглым образом. Впрочем, хозяин вещей все равно возражать не будет…

Невозмутимо отфыркиваясь, девчонка налила немного воды в котелок и поставила его на пол рядом с очагом. После этого, достав с полки какую-то железку, взяла небольшой пучок сухой соломы, какую-то бумажку, чиркнула железной ложкой о борт котелка… Огонь загорелся с шестой попытки.

— Я же тебе говорила, что как выберемся на сушу — все будет. Безо всякой магии, — фыркнула она, заметив удивление на лице Дориана. — Надо будет в свободное время научить этим фокусам тебя, Сэру и Вивьен.

Он нахмурился. Что-то напрягало, но вот что именно — сам понять до сих пор не мог.

— Тааак… Не хотелось мне это говорить, но, похоже, придется, — девушка села на край кровати и повернулась лицом к нему. — Ставлю тебя перед фактом: чем быстрей ты забудешь те установки, что внушили тебе во время обучения, тем дольше проживешь и с тем меньшим количеством проблем столкнешься. То, что мы делаем — это не соревнование «кто лучше», а спасение мира в котором, между прочем, тебе еще жить. Здесь неуместно ни унижение за то, что у кого-то что-то получается лучше, чем у других, ни самокопания на тему «у меня что-то получается хуже, а мне всегда внушали, что я должен быть лучшим». Лучшим во всем быть невозможно. Вдвойне невозможно это, когда ты впервые оказался в определенных условиях, а другие с ними неоднократно сталкивались. Здесь не Тевинтер. И не круг магов Юга. И не сообщество, построенное по принципу низшего магического мира. Понятие «конкуренция» тут неуместно и будет лучше, если ты от этого понятия отвыкнешь. Ты меня понял?

— Я не понял, к чему вообще это все было сказано, но приму твои слова к сведению, — сглотнув, произнес он.

На самом деле все прекрасно понял, разумеется. Но даже не придумал какую-нибудь подходящую шутку в ответ. Не знал, о чем разговаривать, но и молчать не мог. Положение снова спасла Рин.

— Знаешь, на Базе нам инструктора говорили, что самый верный способ проиграть в один прекрасный момент — это перестать учиться чему-либо. На своих ошибках, на чужих, просто наблюдая и изучая — не суть важно. Самое обидное, что в вашем мире, учитывая его довольно богатый магический потенциал, я напрямую сталкиваюсь как раз-таки с нежеланием людей двигаться вперед. Вот, казалось бы, маги круга… Истязания прошел и что — все, вуаля? Можно целыми днями нихуя не делать и потом удивляться, оказавшись в такой ситуации, как они сейчас, почему куча народу коньки отбросила? Знаешь, старшие бы наши таким «ученичкам» просто выбили все зубы за тупость. Нас самих приучают постоянно… совершенствовать навыки, что ли? Я вот родилась в мире с довольно теплым климатом. Признаться — даже слишком теплым. Жара, зной, практически полное отсутствие осадков и песчаные бури прилагаются. Покинув Убежище Сто Один столкнулась со всеми этими явлениями практически в первый же день снаружи. Ну ничего, быстро местные меня научили, что к чему. Им даже не пришлось учить — я просто смотрела и принимала к сведению, ну и плюс была кое-какая теоретическая информация. И вот, вся такая крутая, как мне казалось, попала на Базу Альтернаторов. И на первое же задание меня вышвырнуло в условия ядерной зимы. Представляешь — в один единственный момент все знания и умения оказались абсолютно бесполезны. Самой мне, конечно, похуй в принципе, так как живучесть зашкаливает, а как быть, если напарники вляпаются в переплет? Ну да ничего — со сталкерами потусовалась несколько месяцев в общей сложности, так они меня научили и портянки сушить, и костры разводить, и дымовые сигналы подавать, и много еще каким полезным вещам. Следующее задание выдалось… вообще айс по сравнению с предыдущими. Эдакие городские джунгли, в которых надо было потеряться в компании с паранормальной маленькой девчонкой. Так скажем — одеваться в разных стилях, играть роли самых разных людей и подделывать документы я научилась очень, очень быстро. А еще — с помощью этой девчонки сумела намного лучше изучить людей, которые нас окружали, что в сочетании со знанием основ психологии дало неплохие способности манипулировать окружающими, когда требуется. Кстати, из веревок меня выпутываться научила десятилетняя девочка во время второго задания. Она, понимаешь ли, циркачка и такими фокусами себе на жизнь зарабатывала. Ну а мне показала, когда поняла, что в моем случае знание таких фокусов может оказаться единственным шансом на спасение в ситуации, когда, скажем, отрубят всю «паранормальщину» и закатают в бухту из бечевки.

Рин замолчала. Дориан же задумался и задал вопрос.

— Хорошо, допустим, у вас не принята конкуренция друг с другом. Как тогда выбираются руководители, как распределяются должности?

— Все очень просто. Есть понятие «норматив». Ну, к примеру, для того, чтобы быть так называемым «сталкером», то есть оперативником, работающим в других измерениях, нужно обладать определенным набором навыков и личных качеств. Если они у человека есть — поздравляю, вы можете приступать к работе. Если их нет — извините, придется поискать другую работу. Кроме того, у нас на Базе, да и в развитых мирах не принято унижать человека за ту работу, что он делает. Кто-то должен заниматься научными исследованиями, а кто-то — убирать мусор. И исследователю запросто могут предложить жить посреди мусорной кучи, раз он действительно считает неважным труд людей, которые создают ему своей работой благоприятные условия для жизни. Еще один аспект — потреблядство. Это когда ты живешь в доме из двадцати комнат, у тебя в шкафу висят двадцать костюмов, стоимость которых равна бюджету целого города, а жрешь ты с золотой посуды, при этом большую часть еды, оставленную на тарелке, выбрасывая в мусор. В то же самое время в двух шагах от тебя живут люди, которые ничем не хуже тебя, но которым просто не повезло родиться в богатой семье. Они голодают, работают весь день, но при этом едва сводят концы с концами, а все потому, что такие как ты перетягивают одеяло на себя в своем стремлении выебнуться перед другими.

— А, то есть никакой красивой одежды, спать на полу и питаться исключительно хлебом с водой, — язвительно отозвался Дориан. Тема общения была для него неприятной. Не сказать, чтобы он чувствовал вину за свое невольное участие в, как выразилась Рин, «потреблядстве». В конце концов, его никто не спрашивал, в какой семье рождаться и по каким правилам жить: признаться, раньше он вообще ни о каких правилах не задумывался. Конечно же, у его семьи были рабы и слуги, но сам Дориан никогда не помнил за собой момента, чтобы он кого-то из них ударил или оскорбил, срывал на них злость. Даже наоборот — будучи человеком по натуре незлым, он мог оставить без внимания какие-то оплошности этих людей, причиной которых была исключительно случайность. А вот Рин почему-то сейчас объясняла, как устроено все «у них» и чем больше она говорила, тем больше Дориан понимал, почему именно принятый на его родине образ мышления считается неправильным и неверным.

— Спят на полу только те, кому нравится спать на полу. То же самое можно сказать и про жизнь в палатках, и про привычку спать в подвешенном к дереву гамаке и про многие другие способы обустройства личного жилища и постели. На Базе у каждого сотрудника свое жилье. Небольшое, конечно — у тебя, наверное, кладовка дома больше, чем моя квартира. Но, так скажем, никто не жалуется. Прежде всего потому, что жилье у всех одинаковое. В такой квартире живет шеф, в такой квартире живет новичок-альтернатор и точно в такой же квартире живет повар, который кормит вкусняшками шайку-лейку во время их отдыха на Базе. Каждая работа равноценна и равнозначна, вне зависимости от ее содержания и способа выполнения. Лично мне вот, чем управлять роботом-уборщиком, лучше очертя голову в пекло кинуться, а у кого-то при виде ножа поджилки трясутся и лучше уж он спокойно выдраит до блеска коридоры, чтобы людям было приятно по ним ходить. Тот же самый принцип и в развитых мирах: всевозможные лидеры не имеют права на какие-либо излишки, они должны жить также, как и основная масса людей, населяющих их регион. То же самое можно сказать и о военных, и о гражданских, и о политиках-чиновниках, и о различных работягах: все должны быть равны. Можно выделяться внешним видом: если ты, скажем, покрасишь волосы в зеленый цвет, то разве что кто-то у виска пальцем покрутит. Можно выделяться способностями и навыками — впрочем, когда условия жизни пропагандируют постоянное развитие, сделать это довольно сложно.

— Ага, то есть конкуренция все-таки есть! — Дориан потер друг о друга руки и попытался сесть — лежа разговаривать было попросту неудобно.

— Не такая, как у вас. Я могу собраться с друзьями погонять на мопедах, выясняя, у кого лучше скорость или реакция, но за этой гонкой не последует войнушка, взаимные подставы и прочие малоприятные вещи, характерные для «высшего общества» вашего времени. К примеру, если мне во время выполнения задания попала в руки важная информация, то я делюсь с ней вне зависимости от наших взаимоотношений с конкретным альтернатором. Если же мне нужна информация, которой нет в архиве, но которой обладает кто-то из наших, то мне также предоставят эту самую информацию по первой просьбе, а не будут делать эту самую информацию конкурентным преимуществом лично для себя. Если кто-то обладает способностью, которой я могу научиться, то по первой моей просьбе этот человек либо сам примется меня обучать, либо же направит к специалисту по данному профилю в случае, если сам он не обладает правом проводить обучение.

— Хорошая у вас политика, — Дориан подтянул колени к груди и завернулся плотней в одеяло.

— Согласна. Хорошая. Еще один интересный и важный аспект — образование имеют право получать все. Абсолютно. Я не знаю, понравится тебе или нет информация о том, что при изначально равных условиях с тобой кто-то из твоих же собственных рабов запросто мог добиться куда большего, чем ты.

— Мне не понравится такая информация. Она мне уже не нравится, если честно. И разговор этот тоже. Давай… О чем угодно, но о другом, ладно?

Когда-то, еще в те времена, когда он сбегал из Круга в бордели и таверны, один из наставников крикнул ему в запале, что он занимает чужое место. По результатам разговора с Рин почему-то снова вспомнились эти слова. Не сказать, чтобы он был склонен к самокопаниям, но почему-то сейчас эта неизвестная ранее черта все больше и больше в нем проявлялась.

С другой стороны — а что именно он может изменить в одиночку? Рин вот говорит, что в высших мирах и у них, у альтернаторов, уровень сознания абсолютно другой. И это видно, как бы она не пыталась раствориться в окружающей среде. Во-первых, от нее Дориан ни разу не слышал каких-либо оскорблений, связанных с расой, полом, религией собеседника: если она и начинала совершать нападки на какую-то черту собеседника, то это была особенность его характера, биографии или личности, которая при этом не являлась врожденной или той, которую нельзя изменить. Во-вторых, она представляла собой образец как раз-таки лидера из высшего мира. О команде заботилась, контролируя новичков и предотвращая возникновение ошибок во время обучения. Себе урвать больше не стремилась… Она вообще урвать не стремилась, разве что пыталась периодически оградиться от нападок Кассандры, но этом было скорей желание защититься, чем заграбастать себе что-либо. Во время решения конфликтов она думала не только о себе, но и своих людях, а также — вовлеченных в конфликт сторонах. В общем-то, как ни крути, а до нее местным правителям было очень, очень далеко в этом плане… Разве что… При упоминании правителей у Дориана в голове всплыли образы короля и королевы Ферелдена. За последние десять с лишним лет эти двое людей успели завоевать всенародную любовь и поддержку самых влиятельных граждан Ферелдена. Как им это удалось — непонятно, равно как и было непонятно, каким образом пострадавший от последнего Мора Ферелден не начал загибаться, растаскиваемый на части, а даже наоборот — встал на новый виток экономического и социального развития. Только сейчас Дориан вспомнил, что Кайлан и Анора были одеты в добротную, качественную, но простого кроя одежду, а на королеве не было никаких драгоценностей, кроме небольшого золотого кольца на пальце. Признаться, если бы он встретил чету монархов где-нибудь на улице, то решил бы, что имеет дело с владельцами небольшого торгового предприятия или же младшими атташе при дипломатическом корпусе откуда-то из Вольной Марки. Видимо, у них тоже этот… как там Рин сказала… «Иной уровень сознания».

В котелке закипела вода. Рин мелко порезала на досточке какие-то травы, найденные на болоте рядом с хижиной и часть кинула в воду. Остальной кашицей растерла Дориану ноги, грудь и спину, после чего снова замотала северянина в одеяла и приказала не жаловаться, если будет щипать.

Жаловаться Дориан не стал, хотя щипало довольно неприятно. Вместо этого он принялся расспрашивать девушку о том, как она планирует выбираться с болот и искать остальных. По ее спокойному виду было понятно, что план уже имеется и, возможно даже — не один. И в свете предшествующей тирады Дориану этот план очень хотелось узнать не только из праздного любопытства, но и из желания почерпнуть что-то новое для себя и больше не попасть впросак, если окажется снова в такой ситуации, как сегодня.

— Дождемся рассвета и подадим сигнал костром. Туман, конечно, затрудняет видимость, но Дашка дым унюхает на очень большом расстоянии. Ну а там все просто: она найдет наше барахло, притащит его нам.

— Хотелось бы знать, как она это сделает.

— Ну, на всех моих вещах что-то вроде маячка ею поставлено как раз на такой случай. А где мои шмотки — там, наверняка, и твои где-нибудь рядом. А притащит… Ну, может, прилетит, если к тому моменту магия снова начнет работать, если нет — так прогуляется. Обменяемся инфой, дальше решим, что да как. Тебе лучше от прогулок по открытой местности ближайшие пару-тройку дней воздержаться, да и там, если помнишь, Коннор с Кассандрой остались, да еще и неизвестно, в каком состоянии бойцы, попавшие в плен к авварам. Как ни крути, а мы на болоте задержимся еще на несколько дней.

— И почему бы тебе было не усложнять подруге задачу, а поставить маячок не только на свои вещи, но и на себя саму?

— Так был маячок, — Рин вздохнула.

— И?

— И остался в альтернативном будущем на память Старшему вместе с косичкой, — фыркнула она. — Обычно ведь могут одежду снять всю, а волосы не трогают — завязаны в косу и пусть завязаны себе. Мы этим пользовались. Дашкину гриву видел? Там вообще можно и отмычки спрятать, и даже ножик какой-нибудь. Ну а у меня на резинке маячок…

— Я просто надеюсь, что этот маячок нельзя использовать, чтобы отследить тебя из будущего…

— Конечно же, нельзя! Только с Дашкиного визора, ну или с компов некоторых наших доверенных лиц на Базе можно отследить, что да как, а для остальных это просто неработающая микросхема. Взломать — нереально, Дашка же делала.

— Вы, надо полагать, все время в компании работаете. Ты — эдакий боевой авангард, а она обеспечивает тебе научную поддержку.

— По большей части да. Не пойми неправильно — сломать десяток-другой шей она тоже может как нехер делать, но все-таки больше ориентирована на всякие там инженерные штучки. Эх, где там шарахается по вашему миру собранный ею космический корабль с неограниченным ИскИном… Не спрашивай.

— Не буду, — наверное, у него сейчас абсолютно круглые глаза. Впрочем, это уже не волновало ни капли. Прихлебывая ароматный горячий напиток из какой-то травяной дряни, растущей на болоте, он принялся наблюдать за тем, как сохнет его позаимствованная у малефикара одежда, а также разговаривать с Рин, обсуждая прошлое, настоящее, ну и конечно же — возможное будущее. Благо, что обсуждать с ней всегда было что.