Лестница кошмаров (джен)

Когда Лиэ очнулся за окном брезжил рассвет. Почему-то было холодно. Глаза слезились. В горле жгло. Чья-то теплая рука приподняла его голову, к губам прикоснулась чаша с тёплой сладкой, тягучей водой. Кажется уже не впервые за эту ночь. После пары болезненных глотков его опустили на подушку.

— Спи, — несмотря на плотную приглушающую завесу Лиэ сразу узнал чужой голос Лиэ: наставница — и последовав совету, закрыл глаза.

В следующее пробуждение на него легла тяжелая крупная рука:

— Что расклеился? — отец потрепал Лиэ по голове. Довольно больно. Но он ничего не смог сказать из-за жжения в горле, поэтому просто укутался с головой. Почему-то было холодно, — Обиделся? Прости. Знаю, болеть не очень приятно, но лучше уж переболеть, чем однажды просто не проснуться.

Слова Лиэ совсем не понравились. Он тяжело развернулся, чтобы увидеть чужое лицо. Отец сидел нахмурившись, губы плотно сжаты. Что-то в этом выражении лица не давало Лиэ покоя. И заметив его пристальное внимание, отец лишь погладил его по голове. На этот раз нежно.

— Спи, — но голос отца приказной.

Он встал. Его скорые шаги заполнили окружающее пространство. Отец не улыбнулся Лиэ.

Он забеспокоился:

— Папа? — Лиэ не хотел, чтобы он уходил: — Папа, останься со мной! — даже не обернулся. Скрипнула дверь. Вокруг воцарилась тишина.

Голова гудела, но зрение Лиэ остро скользило по резко опустевшей комнате. Он был один. Почему-то мерещились шорохи и мутные движения. Уставился туда, где казалось бы что-то видел, но там находилась лишь небольшая тумба. Шевеления продолжились. Мутная тень пробежала на краю зрения. Угол, шкаф. Лиэ сел в постели. Еще раз убедился: в комнате никого кроме него, но до двери почему-то не шесть шагов, как должно быть, а много больше. От солнечного света жгло глаза. Тени от мебели стали практически черными.

Вдруг что-то зазвенело. Легкий звук колокольчика. Раз звон. Тишина, в котором он слышал только свое дыхание. Два. Что-то сзади скрипнуло, хотя позади сплошная стена. Три. Лиэ заткнул уши. Зажмурился. Все сон. Просто болезнь. Что-то ткнулось ему в плечо. Запястья горели, словно разодранные. Он помнил, так бывает при болезни. Просто бывает. Рухнул в постель. Уткнулся носом в подушку. Не похоже, что он на ней спал. Нет запахов. Просто нос забило болезнью. Короткий перелив колокольчика. Лиэ распахнул глаза. Шевеление только что!.. Оно совсем рядом! Что-то коснулось его шеи сзади. Холодное, мелодично звенящее.

Лиэ вспомнил. Он знал это чувство! Тело скрутило, пробрало дрожью. Оно крепко вцепилось в его шейные позвонки. Дышать не получалось. Грудь стеснило. Оно двигалось выше, к затылку.

Лиэ сцепил зубы, напрягая все тело, лишь бы хоть как-то сдвинуться. Вдруг, он резко вздрогнул, чужая хватка ослабла и в тот же момент Лиэ крикнул во все горло:

— Мама! — и тут же все звуки пропали.

Его потянуло. Рухнул с кровати. Еще раз закричал, но ничего не услышал.

Мама вбежала в комнату. Лиэ увидел краем зрения темное нечто, схожее с плотным туманом. Он что-то крикнул, указывая пальцем. Мама проигнорировала, подбежав к нему, обхватив его голову своими ладонями. Руки коснулись ушей. Лиэ ощутил мягкое тепло. Послышался тихий скрип двери и медленно нарастающая в силе ругань отца:

— Какого черта?!

Голос брата Чженьчжу раздавался где-то очень далеко:

— Мы поймали!

И еще чей-то незнакомый тембр:

— Ну и дьявольщина! Мерзость какая.

Лиэ уставился на отца. В красных глазах плескалось беспокойство:

— Все хорошо?

Лиэ мелко закивал. Отец подбежал к нему, обнял, поцеловал в висок:

— Какой горячий. Болеет? — наставница кивнула.

Лиэ уставился на нее. «Болеет»? Отец же…

Откуда-то раздался незнакомый голос:

— Кто-то собирается разбираться с этой мерзостью? Мастер Шэнь?

Наставница лишь закачала головой. Поднялась с пола, быстро поправила платье и вышла из комнаты. Лиэ провожал ее взглядом, пока отец не перекрыл обзор, случайно заслонив ее собой, пока усаживал Лиэ в постель.

— Как умудрился заболеть?

Лиэ внимательно посмотрел ему в лицо. Красные глаза постепенно чернели.

— Ты… — хотя горло драло, Лиэ заставил себя закончить фразу: — уже спрашивал.

— Когда? Я только что вернулся, — во взгляде отца царило недоумение.

— Тогда это был не ты? Ты сказал мне, что лучше переболеть, чем однажды не проснуться, — ответ не прозвучал. Но он и не требовался. Лиэ уже понял, то не было отцом. — Это из-за того, что я болею?..

Его уже укутывали в одеяло и поили теплым сладковато-пряным отваром. Отец подхватил его, и Лиэ ничего не оставалось, как вцепиться в чужие плечи, чтобы не упасть. Почему-то от того пахло сладковато. Лиэ привык: у отца крепкий запах, даже слегка горький, но точно не сладкий.

— Что такое? — а когда Лиэ вообще запомнил запах чужого тела?

Он запнулся:

— Сладк…

Отец улыбнулся:

— Мед учуял? Сколько не болей, а вкусное всегда пахнет? — кажется, над Лиэ на этот раз издеваться не собирались. — Потерпи немного. Будет тебе мед.