Принц из клетки (джен)

Ась, пошатываясь, спустилась к защитникам Дримтери. Она была вся в пыли и каменной крошке, но глаза её блестели довольством. Люди почтительно расступались перед ней, той, что победила Скелта и изгнала его в мир Снизу, как некогда сделала Гром-Дева.

Оказавшись напротив Акиро, Ась слегка поклонилась и протянула ему меч. Медный клинок был чист, словно только недавно не вонзался в демонскую плоть. Акиро, под взглядами толпы, почтительно взял меч, и тот в его руках вдруг засветился, пошёл искрами — и вновь стал уже известной всем короной. Оставалась лишь самая малость, и Акиро знал, что все напряжённо и устало ждут. Он поднял корону и, не мгновения не медля, надел её на себя.

Мгновение ничего не происходило. Люди буквально затаили дыхание, и тишина звенела, прерываясь лишь отдалённым ветром и тихим паданием снега. А потом... потом корона словно засветилась изнутри. От неё пошёл лёгкий приглушенный свет, как от мерцающих светлячков. Он длился недолго, а после, вырвавшись из короны, на миг осветил всё тело Акиро. Корона признала его, и люди, ошеломлённо промолчав с минуту, разразились радостными криками.

Все подозрительности были забыты. Дримтеровцы и северяне смешались. Больше не было "своих" и "чужих" — были те, кто плечом к плечу стояли рядом, когда решалась судьба Дримтери, кто сражался бок о бок и защищал тех, кто не мог сделать это сам. Люди стали людьми, и на Акиро смотрели сотни пар глаз, с надеждой, радостью и улыбками.

Но Акиро искал определённые глаза. Он двинулся вперёд, и толпа почтительно расступилась, как недавно расступалась перед Ась. Новый король Дримтери направился к стене, под которую упал его лучший друг, его названый брат, и кто-то из ребятни, поняв это, бросился вперёд.

Данил почувствовал тёплые руки, вытащившие его из сугроба. Это хорошо, потому что у него не осталось никаких сил. Он прижался к маленькой руке какого-то ребёнка. Хотелось собраться в комочек, накрыть нос хвостом и спать... спать... спать.

— Сир, вот он! — Мальчик протянул Акиро енота, и Акиро, ласково дотронувшись до волос ребёнка, забрал свою драгоценную ношу. Данил приоткрыл глаза и устало глянул на него. В его зеленоватом взгляде было что-то... непривычное, и Акиро нахмурился.

Он пронёс Данила сквозь толпу и посадил на более-менее свободное пространство посреди зала. Енот сел, обернувшись хвостом, и озадаченно осмотрелся. Вокруг были люди, много людей. Все смотрели то на него, то на Акиро, который, склонившись, положил руку ему на голову и что-то шептал себе под нос.

Псинс принёс Ась плащ, который она сбросила перед битвой со Скелтом, чтобы не мешался, и укутал хозяйку, боясь, что она может простыть. Ась благодарно ему улыбнулась и подошла ближе к королю. Её улыбка, вспыхнувшая было, медленно увяла.

— Ну что? — спросила она, и Акиро, хмурясь, произнёс:

— Ничего не понимаю. Я делаю так, как было сказано в книге. Но... ничего. Почему?

И, словно отвечая на этот вопрос, тучи вдруг прорвались, выпуская из-под себя рассеянные лучи. Снег красиво заблестел в их свете. Люди подняли головы, наслаждаясь промелькнувшим светом. Но Акиро, побледнев, не был в их числе.

Солнце.

Солнце встало.

Новогодье закончилось.

Они опоздали.

* * *

Раненых быстро собрали, и несколько лекарей, сумевших отыскать более-менее целые помещения, развернули лечение. Северяне, смешавшись с местными охранниками, отправились оценивать состояние замка и близлежащего городка. Акиро привычно раздал несколько приказов — чаще всего именно он взаимодействовал с подданными в походах, — после чего присел рядом с Данилом. Тот, прижавшись боком к тёплой от тлеющего неподалёку огонька груде камней, прикрыл глаза и сидел неподвижно. Только уши временами поворачивались, ловя звуки. Почувствовав приближение друга, Данил приоткрыл глаз и тихо мурлыкнул.

Рядом послышались неуверенные шаги. Дети подошли к ним, с любопытством и опаской рассматривая необычную парочку. Акиро ободряюще им кивнул, и самый старший мальчик, набравшись смелости, спросил:

— Почему вы расстроились, сир?

А самая маленькая девочка, жмурясь от неуверенности, пискнула:

— М-можно... погладить?

Данил потянулся и, спрыгнув ей под ноги, обтёрся об них боком. Растроганная девочка, опустившись на корточки, провела рукой по его взъерошенной спине. Акиро наблюдал за этим с грустью, после чего сказал:

— Мой друг был храбрым, но не смог стать человеком.

— Но он же был енотом, который стал мальчиком, — вспомнил один из детей. — Может, он хотел этого?

Акиро медленно покачал головой.

— Он всегда любил быть человеком, — заметил он и нахмурился, увидев подошедшего Псинса.

Тот с интересом рассматривал енота, которого гладили собравшиеся вокруг девочки. Видно, что-то напомнило это ему, раз уж глаза Псинса на миг потеплели. Он обернулся, глядя на хозяйку, которая, присев неподалёку, просто отдыхала, и тявкнул:

— Хозяйка, а можно мне поменяться с ним? Раз уж ему плохо.

Ась подняла голову, испытывающе глядя на фамильяра. Акиро насторожился.

— В смысле "поменяться"? — резко спросил он и вопросительно уставился на старушку. — Ась?

— Ну... да, — неуверенно произнесла та. — Есть такой ритуал... Но он неотменяемый, поэтому думать надо серьёзно. Если что, последствия будут необратимы.

— Я готов, — тотчас оживился Псинс. — Людом быть такая мука!..

— Кто бы сомневался... — пробормотал Акиро себе под нос.

Данил переводил взгляд с одного говорившего на другого. Его зеленоватые глаза блеснули надеждой. Осторожно, крадучись, он приблизился к Псинсу и недоверчиво посмотрел на него. Псинс ответил на взгляд и фыркнул.

— Ты всё равно тварь, — рыкнул он, и дети возмущённо загудели. — Храбрая, но тварь, — добавил он, но тон его был миролюбивым. Кажется, будь он псом, то просто бы вильнул хвостом и вывалил язык, глядя на собеседника со снисхождением.

Ась хлопнула в ладони и встала.

— Хорошо, — произнесла она с явным облегчением. — Акиро... то есть Ваше Величество или как вас величать теперь?

— О Полскун, Ась! — пробормотал Акиро, воодушевлённо подойдя ближе. — Акиро, просто Акиро. Не дорос я пока до Величества.

— Хорошо, — улыбнулась Ась. — Сядь рядом с дружком своим.

Ритуал был пустяковым. Ещё бы, для того, чтобы вернуть кому-то человеческий вид, сначала надо было, чтобы кто-то захотел взять вид звериный. И как же повезло, что такой человек нашёлся!

Псинс смотрел на свою хозяйку и чувствовал растущее внутри счастье. Оно, как маленький снежок, росло, пока не превратилось в снежный ком. Псинс зажмурился и почувствовал, как волна доброй магии окутывала его, словно кокон, из которого не хотелось выбираться. Он чувствовал струящуюся по телу шерсть и радостно заворчал. Как же давно он мечтал вернуться в это маленькое счастливое тело!

Данил почувствовал необычную лёгкость, а следом за ней — холод, когда тело, привыкшее к пушистой тёплой шерсти, снова стало человеческим. Акиро накинул на него свой плащ, и Данил поскорее закутался в него, поджав ноги. Голова ещё была заторможена, поэтому он старался не открывать глаза, чтобы сразу же не перегрузить свои органы чувств.

Рядом слышались детские шепотки, но в них не было опаски, лишь удивление. Когда Данил, решившись, чуть приоткрыл глаза, то увидел рассевшихся вокруг детей. Они ошарашенно смотрели на него и неуверенно улыбались. Данил улыбнулся им — и это было всё, что детям было нужно.