ТомоМурзик (джен)

Комната Требований. Место, где сходились нити стольких замыслов. Том стоял перед стеной, мысленно концентрируясь на своём желании. Он не искал места для укрытия или тренировок. Он искал *склад*. Место, где веками терялись вещи, где можно было спрятать что угодно — даже корону, украшенную драгоценными камнями и осколком души тёмного лорда.

— Мне нужно то, что было спрятано, — прошептал он, и дверь проявилась, бесшумно отворяясь в гору хлама, поднимавшуюся до самого сводчатого потолка.

Запах ударил в ноздри — пыль, тлен, металлическая окись и призрачное эхо тысячи магических артефактов. Том ступил внутрь, и дверь закрылась за ним. Он был один. Словно в гигантской гробнице, где были похоронены чужие секреты.

Он не сомневался, что найдёт её. Он чувствовал лёгкое, настойчивое щемление где-то в глубине своего существа — зов себе подобного. Часть его души звала другую часть.

Он шёл, обходя горы сломанной мебели, сундуков с заклинившими замками, потрёпанных книг и странных устройств, чьё назначение было давно забыто. Его лапы бесшумно ступали по зыбкому ковру из пыли. Глаза, приспособленные к полумраку, выхватывали блеск стекла, металла, но не тот, что он искал.

И вот он почувствовал это сильнее. Пульсацию. Словно тихий зов. Он свернул за груду старых школьных мантий и увидел её. На пыльной мраморной голове безликого бюста покоилась Диадема Когтеврана. Она была такой, как он помнил — изящная серебряная работа, усыпанная сапфирами, излучающая едва уловимую, зловещую ауру.

Он подошёл ближе. Теперь он видел её не как символ мудрости, а как сосуд. Ловушку для части его же души. Эмоции боролись в нём — триумф охотника, нашёдшего добычу, и холодный ужас перед тем, что ему предстояло сделать.

Поглотить. Как он поглотил душу из Квиррелла.

Но та душа была привязана к живому существу, к слабому уму. Эта же была заперта в предмете, защищена древней магией и его собственными чарами. Он не мог просто... впитать её.

Ему нужен был контакт. Прямой, физический. Но как? Он — кот. У него нет рук, чтобы надеть диадему. Нет палочки, чтобы произнести заклинание.

Инстинкт подсказал ему выход. Примитивный, но единственно возможный.

Он запрыгнул на соседнюю груду хлама, оказавшись на одном уровне с бюстом. Он подошёл к диадеме, его нос почти коснулся холодного металла. Он чувствовал исходящую от неё магию, она щипала его кожу, как статическое электричество.

Он открыл пасть. Его крепкие, отросшие когти впились в деревянную столешницу под ним для упора. И он... надкусил её.

Не саму диадему — его зубы не справились бы с зачарованным серебром. Он надкусил самый боковой, наименее заметный камень-сапфир у её основания. Это был не укус, чтобы разгрызть, а укус-касание. Вложение воли.

В момент, когда его клык коснулся прохладной поверхности камня, комната взорвалась.

Нет, не физически. Взорвалось его сознание. В него ворвался не поток воли, как в прошлый раз, а поток знания. Древнего, холодного, безмерного. Схемы заклинаний, забытые языки, теории магии, которые он изучал десятилетиями. Это была не эмоциональная сущность, а чистый, концентрированный интеллект. Его интеллект.

Это было болезненно. Его кошачий мозг, при всей своей обострённости, не был предназначен для такого объёма информации. Он свалился с груды, забился в конвульсиях на пыльном полу, его тело сотрясали спазмы. Перед глазами проносились руны, звёздные карты, формулы зелий.

Но его воля, уже усиленная однажды, не сломалась. Она, как тигель, переплавляла этот поток, впитывала, систематизировала. Он не кричал. Он стиснул зубы и терпел.

Когда мучения наконец отступили, он лежал, тяжело дыша, чувствуя себя так, будто его мозг вынули, промыли и вставили обратно. Он был тем же Томом. Но теперь его разум... его разум парил. Ограничения кошачьего тела всё ещё были там, но внутри него был универсальный ключ к магическому знанию.

Он поднял голову и посмотрел на диадему. Она всё ещё лежала на бюсте, но её блеск померк. Она была просто красивой безделушкой. Пустым сосудом.

Том встал. Его движения были ещё неуверенными, но в глазах горел новый, леденящий свет. Он знал. Он знал всё о крестражах, о своей душе, о заклинаниях, которые могли бы ему помочь. Он не мог их произнести, но он понимал их суть.

Он повернулся и вышел из Комны Требований. Дверь растворилась за ним, скрывая его величайшую тайну и его величайшее преступление — кражу у самого себя.

Теперь он знал, где искать остальное. И он знал, что для следующего поглощения ему понадобится иной подход. Более изощрённый. Ведь следующей целью было кольцо Певреллов. А его защита была куда серьёзнее.