Аллоды онлайн I Империя (джен)

В круглом зале, украшенном искусными барельефами, с огромной резной люстрой под потолком и начищенными деревянными полами, нас встречала более чем солидная делегация, являющая собой целую гамму эмоций. Глава Империи Яскер как всегда выглядел серьезным и собранным, будто сошедшим с одного из своих портретов, коими увешана вся страна. По его левую руку находился Командор Хранителей Штурм, чем-то чрезвычайно довольный и скалившийся в открытой улыбке. Он ободряюще кивнул мне, когда я вошел вслед за Коловратом. Зато стоявшая по правую руку от Яскера Елизавета Рысина не была столь же радостна — при виде живого меня она скривилась так, будто проглотила лимон. Мной вдруг овладело неуместное веселье. Я не верил, что выберусь из Ока Мира живым, и сам удивлялся тому, что меня это совсем не пугает. Когда боишься, значит еще на что-то надеешься, но как только надеяться становится не на что, страх пропадает, и остается лишь бесшабашная храбрость. Я широко улыбнулся грозной главе Комитета и нагло подмигнул, а после чуть не расхохотался во все горло. Сюда стоило прийти только ради того, чтобы увидеть, как ее перекосило!

— Думаю, у нас созрела серьезная тема для разговора, товарищи, — ровным голосом произнес Яскер. — А вы, товарищ лейтенант Никита Санников, подождите здесь.

Я, несколько растерявшийся от столь официального обращения к себе, не сразу обратил внимание, что когда за ним, Рысиной, Штурмом и Коловратом закрылась дверь главного кабинета страны, я остался один среди замерших по кругу у стен Ястребов Яскера. Однако никто из них не ринулся кромсать меня на части, более того, они как будто и не замечали моего присутствия, стоя без малейшего движения.

— Ребят, вы перед дежурством парализующий яд что ли пьете? — спросил я.

Естественно никто не повел и ухом. От нечего делать я принялся разглядывать круглую комнату, но мысли были далеки от архитектурных изысков и взгляд все время соскальзывал в никуда. Там, в кабинете Яскера, идет непростой разговор о судьбе орков, о судьбе Империи, и я изнывал под дверью в ожидании. Это состояние неопределенности выматывало так, будто я занимался тяжелой работой, а не нарезал круги по комнате… Через час бессмысленных брождений, когда я уже готов был лезть на стену, появилась Негус Хекет — Глава Совета Ученых Советов Зэм, и, скользнув по мне равнодушным взглядом, вошла в кабинет.

— Вы отрываете меня от важных дел…

Дверь за ней закрылась и больше я ничего не услышал. Снова побежали томительные минуты, а вместе с ними мой очередной круг почета вдоль стен и Ястребов Яскера, которых я из-за их неподвижности уже воспринимал как мебель. В конце концов дверь опять открылась, но из кабинета никто не вышел. Я замер в нерешительности.

— Заходи, заходи, — раздалось оттуда, и я, удостоверившись, что в круглой комнате кроме меня и Ястребов, которые на приглашение никак не отреагировали, никого больше нет, шагнул в уже знакомый кабинет.

Яскер сидел на своем месте во главе, остальные рядом — за длинным столом со множеством стульев. На меня уставились пять пар глаз наверное самых влиятельных персон Империи. Точнее — четыре пары, Рысина демонстративно отвернулась в другую сторону. Даже просто находиться в их присутствии — уже повод для особой гордости и осознания собственной значимости… Но почему-то ничего такого я не почувствовал. Быть может, когда сильные мира сего даже не подозревают о твоем существовании, это не так уж и плохо? Верховный шаман возлагал на меня особые надежды и, вероятно, был единственной причиной, почему я до сих пор не в Чистилище. Впрочем, Командор Хранителей тоже не скрывал того, что рад видеть меня живым. Главе Совета Ученых Советов я был безразличен. А вот начальница Комитета Незеба явно мечтала стереть меня с лица Сарнаута собственными руками. И только отношение Яскера оставалось совершенно нечитаемым.

Я замер в ожидании у противоположного конца длинного стола.

— Вы, товарищ лейтенант, волею судьбы оказались в центре не очень приятной ситуации… связанной с потомками так называемого Легендарного орка, — надев на себя непроницаемую маску официоза, сказал Яскер, взвешивая каждое слово.

— Да, меня еще хотели устранить, чтобы я перестал их разыскивать, — не преминул вставить я, но Яскер был слишком умен, чтобы повестись на эту детскую провокацию.

— Не будем пока об этом, — сухо отрезал он. — Сейчас важно другое. Как вы знаете, лейтенант, Череп Степных находится в одной из наших лабораторий… Тринадцатой.

Для всех присутствующих эта информация явно что-то значила. Даже хладнокровная Зэм слегка повела плечами и нервно царапнула металлическим пальцем стол. Я же знал о тринадцатой лаборатории ровно столько же, сколько и о предыдущих двенадцати — то есть ничего.

— Эта лаборатория — мой личный проект. Я сам его курирую. Можно сказать, что это самый важный научно-магический проект Империи. Там собраны лучшие мистики Империи. Там проводятся невероятные эксперименты. Там создается будущее, — задумчиво произнес Яскер, немного выходя из образа непробиваемого чинуши. — Так было до недавнего времени. Со вчерашнего дня врата лаборатории запечатаны, внутрь заходить запрещено.

Коловрат фыркнул и, скрестив руки на груди, недовольно откинулся на спинку стула, все своим видом показывая, что не верит ни единому слову. Но и эту провокацию Яскер оставил без внимания.

— Какое-то сумасшествие охватило сотрудников лаборатории… — продолжил он. — Сегодня… точнее, уже вчера туда ушли два отряда специального назначения, один утром, второй буквально три часа назад, чтобы разобраться в ситуации. Ни от одного из них пока нет вестей. Если они не вернутся до сегодняшнего утра, мы отправим третий… и последний.

— Но как же наши исследования, все наши труды, результаты многочисленных опытов… — воскликнула Негус Хекет, для которой наука конечно же была важнее, чем судьбы ученых и пропавших спецназовцев.

— Безусловно я хочу, чтобы тринадцатая лаборатория продолжила свою работу, — заверил ее Яскер. — Но если мы не сумеем взять ее под свой контроль в ближайшие сутки, то все придется уничтожить. Нельзя ставить под угрозу безопасность наших граждан.

Он немного подождал возражений со стороны восставшей, но та молчала. Затем снова повернулся ко мне.

— Поскольку Череп Степных находится в той же лаборатории, а связь с ней в данный момент оборвана, мы не можем с уверенностью сказать, что с ним. И по этой причине Верховный шаман орков, — он бросил мимолетный, но достаточно уважительный взгляд на Коловрата, — настаивает на том, чтобы вы отправились туда лично и разыскали Черепа.

— Да, я настаиваю! — стукнул кулаком по столу Коловрат.

— Боюсь, что товарищ Санников слишком молод и эмоционально неуравновешен для того, чтобы пускать его на столь важный засекреченный объект, — холодно обронила Рысина, так и не взглянув в мою сторону.

— Если в этой вашей лаборатории и правда что-то произошло, то только он сможет найти наследника, потому что он Избранный! — упрямо сказал шаман, вперив в главу Комитета тяжелый, недружелюбный взгляд. — Так гласит легенда!

— А вы уверены, что ваша легенда имеет под собой хоть какие-то основания, кроме суеверий?

— Этих суеверий оказалось достаточно, чтобы вы подставили Избранного на арене. Не твоя ли конторка все это так бездарно организовала?

— Товарищи, я прошу всех соблюдать приличия, — вмешался Яскер до того, как вспыхнувшая Рысина успела ответить.

И Верховный шаман, и глава Комитета тут же замолчали, но было видно, что им обоим пришлось приложить усилия, чтобы воздержаться от дальнейших взаимных упреков. Мне снова стало смешно. Это всесильные персоны, практически небожители для обычных граждан, казались такими недосягаемыми, невероятными, исполненными мудрости и величия. То, что они могут вот так пререкаться друг с другом, и обижаться, как нахулиганившие дети, которых отругал учитель, совсем не вязалось с их сложившимися в головах образами.

— Доступ к информации о проекте имеют лишь самые проверенные. И умеющие молчать… И я готов дать вам высший уровень доступа. Но не сразу. Такое решение должно быть общим, я же не диктатор какой-нибудь, — продолжил Яскер, обращаясь ко мне, и уголки его губ дернулись вверх. Он был единственным, кто позволил себе тень улыбки при этих словах. — Я подпишу пропуск, только если мои уважаемые коллеги его одобрят. Прошу, товарищи.

Листок бумаги, который он передал сначала Штурму, пошел по рукам. И разумеется, ни у кого даже мысли не возникло иметь какое-то другое мнение по этому поводу, отличающееся от мнения «не диктатора». Решение допустить меня в таинственную лабораторию было принято единогласно. Даже Рысина, до которой листок дошел последним, не позволила себе ни секунды промедления, прежде чем поставить подпись и вернуть разрешение Яскеру.

— Ну что ж. Все правила соблюдены. Товарищ Рысина?

Глава Комитета уже сумела взять себя в руки и к тому моменту, как она заговорила, взглянув, наконец, на меня, голос ее был ровным и безэмоциональным, как, впрочем, и лицо.

— Контроль над ходом операции осуществляет Влад Семидолин, наш агент. Он обладает чрезвычайными полномочиями. Я отправлю ему сообщение, что вы поступаете в его полное распоряжение, и он пришлет за вами кого-нибудь. Спецназ, готовый утром штурмовать лабораторию, уже находится там. И вам надлежит быть там… товарищ Хранитель. Пункт временного размещения находится в вестибюле лаборатории. До начала штурма, если он состоится, осталось четыре с половиной часа. К этому времени вы должны выспаться, выучить план лаборатории, чтобы ориентироваться на этажах, ознакомиться с деталями операции и переговорить непосредственно с командиром Ястребов и получить у него инструкции. Успеете?

Конечно, нет. Уж пункт высыпания точно придется исключить из этого списка.

— Успею.

— Тогда я немедленно оповещу товарища Семидолина о вашем участии в операции…

— Лейтенант, — вдруг обратилась ко мне Негус Хекет и ее глаза ярко засверкали. Я расценил это как знак ее волнения. — Штурмовой отряд уже получил все указания на этот счет, и вас тоже проинструктируют, но я все-таки скажу вам лично… Ведь это вы стали свидетелем того, как в НИИ МАНАНАЗЭМ проклятый прародитель восставших Тэп обрел новое тело.

— Я… почти ничего не видел…

— Но вы помните, что в его саркофаге был обнаружен некий камень… На дне Мертвого моря наблюдались подозрительные черные тени, каким-то образом чинившие препятствия воскрешению погибших. Источником появления теней стало странное вещество, найденное вами же и агентом Комитета у древнего обелиска Зэм. По своему составу это вещество идентично найденному в саркофаге Тэпа камню.

Я, в общем-то, в этом и не сомневался сразу, как только обнаружил серые осколки, которые комитетчица не позволила мне взять, забрав все образцы с собой.

— Естественно, мы стали изучать этот непонятный артефакт, — продолжила Негус Хекет. — И… ничего не обнаружили. Иногда бывают загадки, раскусить которые не под силу даже нашему НИИ. Но есть один ученый, который взялся за решение этой задачи. Величайший ум древности, механик Зэм Иасскул Кведыш. Он один из академиков НИИ, но уже долгое время находится в тринадцатой лаборатории… Нам очень важно узнать, добился ли он какого-нибудь прогресса в своих исследованиях. Эх, жаль Нефер Ур отбыл на Святую Землю! Вот кто сразу бы во всем разобрался и расставил все по своим местам.

— Да, его бы консультация не помешала, но у нас нет возможности вызвать его сюда, он занят не менее важными для Империи делами, — покачал головой Яскер. — Что ж, если никто больше ничего не хочет добавить, то на этом мы закончим. Товарищ Санников, задержитесь.

Раздался шум отодвигаемых стульев, Рысина, Штурм, Коловрат и Хекет синхронно поднялись со своих мест и направились к выходу. Восставшая прошествовала мимо меня пребывая где-то в глубине своих мыслей и уже не обращая внимания ни на что вокруг, так и не сказавший ни слова Командор ободряюще хлопнул меня по плечу, Верховный шаман шепнул: «Я подожду тебя за дверью», глава Комитета промаршеровала с каменным лицом, плотно поджатыми губами и высоко задранным подбородком.

Яскер тоже встал из-за своего стола и, как и в прошлый раз, уселся на один из стульев рядом со мной, кивнув при этом на соседний. Я подумал, что он по каким-то причинам не хочет разговаривать со мной с глазу на глаз слишком уж официально.

— Садись, садись, — подтвердил он свои намерения. — И спрашивай. Тебе ведь хочется задать этот вопрос? Ты будешь удивлен тем, насколько я готов быть откровенным.

— Зачем вам это? — выдавил я, чувствуя, что от моего веселья не осталось и следа. Снова стало обидно за то, как несправедливо со мной обошлись.

— Скажем так… мне не менее любопытно узнать, что происходит.

— Но вы ведь и так все знаете! — пылко воскликнул я, начисто забывая, кто передо мной сидит. — Я просто выполнял приказы Комитета, и как только…

— Комитет не приказывал тебе искать наследника Великого орка, — оборвал Яскер, нахмурив брови. Я как всегда не смог выдержать его взгляд и опустил глаза. — Прежде чем обвинять свою страну в том, что она тебя предала, подумай, не предавал ли ты ее, когда сделал все, чтобы помочь шаманам обрести независимость.

Пламенная речь, которой я уже хотел было разразиться, застряла в горле.

— Нельзя силой принуждать к союзу, — не очень уверенно буркнул я вместо этого.

— Это хорошо, что тобой движет жажда справедливости. А то я уже подумал, что тебе просто понравилось быть «Избранным», — сухо произнес Яскер, все еще прожигая меня своими черными глазами. — Твое существование представляет для государства вполне реальную угрозу, ты даже сам не осознаешь, как далеко уже зашел. Штурм предупреждал тебя, но ты упрямый.

Мне хотелось как-то защитить свои поступки и мысли, но нужных слов я не находил, и поэтому сидел молча, и выглядел со стороны, наверное, как нахохлившийся птенец.

— Коловрат давно носится с этой идеей, — уже не таким холодным тоном продолжил Яскер и в его голосе проскользнули нотки усталости. — Раньше это была просто его навязчивая мысль, но с твоим появлением опасность приняла реальные очертания… Ох, тяжело мне с ним. То ли дело Штурм — все понимает, все делает так, как надо, и ни о какой независимости не мечтает.

Он тоже замолчал и некоторое время мы просидели в тишине, каждый думая о своем. Мой гнев остывал, снова оставляя место некой опустошенности. Я и сам прекрасно понимал, что мой выбор в пользу шаманов может нанести удар по Империи, но все равно не отказался от него. Прав я был или нет теперь для меня уже не имеет значения. Комитет не посмеет тронуть меня, пока рядом Коловрат, но через четыре часа мне предстоит участвовать в опасной операции, где даже опытные бойцы легко могут погибнуть навсегда. Шансы выжить у тех, кто попал в немилость у руководства, и вовсе падают до нуля.

— Что такое тринадцатая лаборатория?

Яскер, как мне показалось, оценивающе посмотрел на меня, словно решая, рассказывать или нет, и что вообще мне можно рассказать. Но я ведь и так все увижу своими глазами!

— Быть может, тебе уже довелось столкнуться с демонами. Если так, то, скорее всего, это были мелкие астральные бесы. Шушера. Но есть и другие.

— Я видел… Тот демон, который разрушил «Непобедимый»…

— Да, именно. Жуткие могучие создания, способные убить Великого Мага. Достаточно вспомнить, что именно демоны убили Тенсеса, Великого Мага Кании. Скракан и Незеб организовали Великий Астральный Поход и закрыли Врата Джунов, через которые демоны проникли в наш мир. В той великой битве погибло множество демонов. Но часть из них уцелела и обитает в астрале. И они по-прежнему остаются мощной силой. Силой, которую мы решили приручить. Именно этим и занимается тринадцатая лаборатория.

Наверное, в любое другое время меня бы поразила эта информация, но я чувствовал себя настолько эмоционально уставшим, что отнесся к известию прохладно.

— Понятно. Тогда мне стоит усердней подготовиться к вылазке.

— Ну что ж, удачи. У тебя осталось не так много времени, так что поспеши.

Получив разрешение, я поднялся с места, но сделав два шага к выходу, остановился.

— Да? — произнес Яскер, когда я замер в нерешительности.

— Моя группа…

— …все еще на Диких островах с другими Хранителями. Нужно обеспечить безопасность в регионе, пока последний болельщик не покинет архипелаг. Они пробудут там около недели.

— Они ни в чем не виноваты…

— Я знаю.

— М-м-м… я… кхм… могу быть уверенным… что их не будут преследовать из-за меня?

— Вот и проследишь за этим сам. И смени этот похоронный тон, я вообще-то надеюсь, что ты вернешься живым. Никто не собирается тебя устранять в лаборатории.

Я одновременно смутился и растерялся от такого признания, и даже не смог ничего произнести.

— Поговорим об этом, когда ты вернешься. Раз уж ты и так зачастил в мой кабинет, тогда и отчитаешься об операции лично.

— Вы так уверены, что я выберусь оттуда?

— Ты и с Диких островов не должен был выбраться. Но ты же передо мной, — резонно заметил Яскер.

— Ну да… — пробормотал я и, все еще обдумывая сказанное, немного неуклюже развернулся и пошел к выходу.

— И еще, Санников… — окликнул меня Яскер, когда я уже был у двери. — Ты хотел скинуть в астрал агента Комитета? Не нужно угрожать нашим сотрудникам, выполняющим свой долг, это плохая идея. Второй такой выходки я не прощу. Иди.

Он так и не пошевелился, пока за мной не закрылась дверь, и я до последнего чувствовал его взгляд в спину.

Коловрат действительно ждал меня снаружи, меря шагами круглый зал. Как только я вышел, он сразу же подошел ко мне.

— Что он тебе сказал? Просил не искать Черепа в лаборатории?

— Нет. Сказал, что меня не убьют там… нарочно.

— Ну еще бы! Пусть только попробуют! — загремел шаман.

— Но ведь я могу умереть и без помощи Комитета, я ведь не на детский утренник собираюсь…

— А ты постарайся! Слишком многое от тебя зависит! Вот сделаешь, а потом помирай сколько хочешь. Когда ты окажешься в лаборатории… найди его. Найди Черепа! Слышишь, обязательно найди! Сейчас там творится хрен знает что! Бардак! И может статься, что никто тебе о Черепе толком и не скажет. Кто знает, какой приказ Комитет на самом деле отдал штурмовикам. Тебе даже обратиться не к кому… Если только… — на лице Коловрата отразилось сомнение, но колебался он недолго. — Обеспечением безопасности в лаборатории занимается Козырь Непокоренных, полковник Хранителей Империи. Каратель. То есть, как ты понимаешь, орк Штурма. Он может отказаться тебе помогать. А может и нет. Тут предсказать ничего нельзя. А больше и обратиться не к кому. Тем более, что все испытуемые должны были проходить через его лапы. Поговори с ним. Ничего не скрывая. Так, мол, и так, потомок Легендарного орка, все дела. Если он настоящий орк, он тебе поможет.

— А если нет?

— А если он, шавка подзаборная, откажется… То я сам ему горло перегрызу! Все понял?

— Да.

— Хорошо. И будь там осторожней… Я ведь сам там никогда и не был. Мне все эти мистические заморочки никогда не были интересны. Астрал, демоны — да никто ни хрена в этом не понимает! Ни восставшие, ни комитетчики!

— Лейтенант, — подошедший к нам хадаганец в форме без отличительных знаков, коротко козырнул. — Я от Семидолина. Пройдемте со мной.

Затем, почтительно кивнув Коловрату, твердым шагом направился из зала прочь. Я последовал за ним, думая, что меня поведут к какому-нибудь секретному порталу или, быть может, к никому неизвестной ветке метро. Но мы, пройдя несколькими коридорами и лестницами, оказались в главном холле, где на площадку общественного телепорта Око Мира пребывало, или наоборот отправлялось в неизвестном направлении множество людей, орков, Зэм и даже прайденов.

Посыльный Семидолина показал хранителю портала какой-то листок и что-то шепнул. Тот, разом посерьезнев, кивнул ему и рукой пригласил меня зайти на площадку, но когда я сделал шаг, меня кто-то хлопнул по предплечью. Вокруг было много народу и сначала я подумал, что меня просто задели в толчее, но обернувшись, я увидел Штурма Бешеных.

— Командор…

Вокруг нас уже образовалась почтительная пустота, но когда Штурм без всяких расшаркиваний рявкнул «А ну все брысь!», все ближайшее пространство в радиусе десяти метров от нас и вовсе стало стерильным.

— Ну что, получил по мозгам на арене? Или думал, тебе все с рук сходить будет? — негромко произнес он, и хотя выглядел при этом крайне сурово, злости в его голосе не было.

— Вы знали?

— Знал. Я ничего не мог с этим поделать… Но и ты тоже хорош! Кто тебя просил после разговора со мной бежать к Коловрату? Я ведь сказал не лезть куда не надо! Бестолочь!

Я пожал плечами. Сейчас не время, и не место, чтобы объясняться.

— Теперь слушай. Ястребы будут приглядывать за тобой в лаборатории, так что в этом плане можешь считать себя в безопасности. Если ты погибнешь, шаманы такой вой на всю Империю поднимут, что… Коловрат как будто не понимает, куда ты направляешься по его же требованию. Но с ним сейчас трудно разговаривать, ничего слушать не хочет… Одним словом, сейчас твоя задача выбраться живым во что бы то ни стало.

— Есть, выбраться живым.

— В силу твоей, как я понимаю, возрастной безмозглости, я повторю еще раз: задача Ястребов — разобраться в произошедшем, твоя — остаться в живых. Что из сказанного тебе не понятно?

— Все понятно.

— Не лезь на рожон! Найдешь Черепа — хорошо. Нет — еще лучше. Так или иначе, возвращайся назад! Станет горячо — бегом возвращайся назад! Это приказ! Если ты там умрешь, я тебя лично прибью! Усек?!

— Усек, — невольно заулыбался я, хоть обстановка и не очень-то располагала.

Телепортация в засекреченное место ничем не отличалась от любого другого перемещения — тот же голубой кокон, то же мгновение неопределенности, и вот я уже стою в большом помещении, где разлинованный металлическими перекладинами потолок теряется на недосягаемой высоте. Здесь было холодно и неуютно. Вестибюль лаборатории больше напоминал гигантский склад — повсюду ящики, коробки, груды чего-то скрытого от посторонних глаз пологами из темно-серой ткани. Вдоль стен тянулись трубы разного диаметра, кабели и провода, пол «радовал» металлической сеткой, каждый шаг по которой отдавался громким звоном и последующим эхом от металлических же стен. И поскольку в вестибюле оказалось много народу, было очень шумно, даже несмотря на то, что большая часть спала, или пыталась уснуть. Вслед за посыльным я звучно пробряцал по напольной сетке к Семидолину, хотя старался ступать тихо, чтобы никого не разбудить. Однако те несчастные, устроившиеся в спальных мешках на ящиках или даже полу, мимо которых пришлось пройти, все равно недовольно поднимали головы и смотрели нам вслед.

Специальный агент Комитета Влад Семидолин, курирующий операцию, оказался низкорослым хадаганцем средних лет с густой, каштановой шевелюрой.

— Дела обстоят следующим образом. Полагаю, вам известно, чем занималась эта лаборатория?

— Здесь проводились эксперименты по установлению контроля над астральными демонами.

— Верно. Лучшие мыслители и адепты были привезены сюда со всех имперских аллодов. Все существа, которые, так или иначе, умеют воздействовать на чужой разум, прошли через руки наших ученых. Была проделана колоссальная работа! Дух захватывало от перспектив! Так было еще несколько дней назад. М-да… Никто не знает, что произошло в лаборатории. Спасательные экспедиции не вернулись. Вместо них оттуда толпами прут зомби.

— Зомби?! — меня слегка передернуло.

— Мы практически на осадном положении. Сейчас вход, — он кивнул на большую, круглую, конечно же металлическую, дверь, — охраняют «губители нежити». Это такие устройства, обеспечивающие безопасность. Сплав святой магии и технологий Зэм — обычное дело. Но что происходит в самой лаборатории нам не известно. Туда было отправлено два взвода Ястребов. Никто не вернулся. Мы, конечно, все еще ждем, но по правде сказать, надежды уже мало.

— А у вас есть какие-то предположения? Из-за чего все это могло произойти? Может… перед ЧП проводился какой-то эксперимент?

— Да. Мы рассматриваем разные варианты, но самый первый в списке — это проект «Мачеха». В лаборатории проводились эксперименты над существами, способными к пси-воздействию. Самым любопытным экземпляром оказалась королева термитов. Именно с помощью ментальных способностей она управляет своими солдатами и рабочими. Признаюсь, королева оказалась крепким орешком. Немногим мистикам удалось удерживать с ней контакт. И что самое худшее — она обучается. С каждым новым сеансом Мачеха, как мы ее прозвали, становилась все сильней.

— Вы считаете, что это она все натворила?

Семидолин помолчал немного, будто собираясь с мыслями, а потом медленно произнес:

— Незадолго до ЧП я подписал указ о ее уничтожении. Она… она могла это понять, ясно?

— Более чем.

— Перед Ястребами стоит задача добраться до Мачехи и ликвидировать ее. Есть еще ряд второстепенных задач. Более подробно вам расскажет Иван Шпагин, насколько мне известно, вы с ним уже знакомы.

Я кивнул. Командир Ястребов Яскера, который руководил операцией на дне Мертвого моря. Немного осмотревшись, я легко определил, где мне его искать. Хоть вестибюль и был переполнен, однако все разбились на группы по интересам — хадаганцы и восставшие Зэм в белых халатах, занявшие весь центр помещения и обложившиеся кипами бумаг и папок, явно ученые и лаборанты; суровые орки в сером, все как один на одно лицо — местная охрана. Расположившуюся у дальней стены разношерстную компанию не узнать было невозможно: Ястребы Яскера в своей знаменитой амуниции, правда на этот раз без привычных черных масок на голове. Было даже как-то странно видеть их лица целиком, а не одни только глаза в прорези черной балаклавы.

Иван Шпагин сам махнул мне рукой, когда я обратил свой взор в их сторону.

— Вторая операция подряд с вашим участием, лейтенант. Это становится традицией.

— Это не моя прихоть.

— Понимаю. Меня не проинформировали о причинах такого решения, я имею ввиду ваше нахождение здесь, может быть вы мне хотите что-то сказать?

— Нет, пожалуй, нет… — покачал я головой.

— Тогда будем считать, что вы просто умеете решать серьезные проблемы, — легко согласился Шпагин с моим нежеланием вдаваться в подробности. — Поскольку вы поступаете в мое распоряжение, первый приказ будет таким: спать!

Конечно этот приказ пришелся мне по вкусу, ведь я не спал почти всю предыдущую ночь, и вторая подряд ночь без сна может серьезно осложнить мою жизнь в лаборатории. Но передо мной стояли и другие не менее важные задачи, которые я не мог игнорировать.

— Мне сказали, что я должен ознакомиться с деталями операции и планом лаборатори…

— Спать, лейтенант, спать! Если повезет, то мы вообще не отправимся ни в какую лабораторию, может быть ушедшие туда отряды успеют вернуться. А если не повезет… мне не нужен вялый и уставший солдат. Так что шагом марш на боковую.

Положа руку на сердце, в этот момент я был рад существованию такой вещи, как субординация, не дающей мне право оспаривать решения вышестоящих. Спать, значит спать. И хотя голос разума подсказывал, что нужно все-таки попытаться узнать какие-то подробности, ноги сами уже несли в сторону отдыхающих Ястребов Яскера, и глаза блаженно закрывались прямо на ходу.

— Топай сюда, драгоценный, тебе тут барское ложе уже заготовлено…

— Почему драгоценный? — спросил я.

— Вот ты нам и скажи, что ты за шишка, раз велено тебя беречь, как зеницу ока.

Все таки странная штука — жизнь. Буквально несколько часов назад меня хотели убить, потому что я «Избранный», теперь наоборот собираются беречь, причем причина одна и та же. Я понимал, что для Ястребов Яскера являюсь обременительным довеском, которым их зачем-то нагрузили, да и еще и приказали защищать, как будто им и без этого мало сложностей. Тем не менее, бойцы смотрели на меня без агрессии, а скорее с любопытством. Кто-то безмятежно спал, некоторые сонливо подняли головы, бросив на меня заинтересованный взгляд, и снова улеглись досыпать последние часы перед вылазкой. Наверное, они уже привыкли исполнять необычные приказы, и давно уже не задавали вопросов.

У массивной круглой двери — входа в лабораторию — дежурила местная охрана, но пока все было тихо. Я рухнул на предложенный спальный мешок сверху, даже не потрудившись залезть в него, и сразу провалился в черную бездну сна. И на этот раз мне ничего не приснилось.

— Эй, драгоценный, вставай! Тихий час давно закончился…

Я еле разлепил глаза, тяжело выбираясь из цепкого забытья в реальный мир. В вестибюле что-то изменилось, но спросонок я не сразу понял, что именно. Вокруг царило оживление, все суетились, носились из угла в угол, гулко стуча по металлическому полу подошвами, и громко разговаривали. Я даже поразился тому, как умудрялся спать в таком шуме.

— Что случилось, сколько время?

— Уже час, как мы должны быть в лаборатории, — хмуро ответил растормошивший меня Иван Шпагин.

— И… почему мы не там?

— Предыдущий рейд вернулся.

— То есть мы никуда не идем? Что они сказали? Они узнали что-нибудь?

Шпагин молча кивнул куда-то в сторону и отвернулся. Посмотрев в указанном направлении, я увидел, что у дальней стены, аккуратно уложенные в ряд, лежат укрытые с головой тела.

— Это… тот рейд? Что произошло?

— Они были не в себе, напали на нас. Пришлось их успокоить, понял? — зло сказал Шпагин и отошел.

Я остался сидеть на месте, пытаясь осознать каково это — убивать своих же спятивших солдат.

— Давай полью.

Оторвав взгляд от напряженной спины командира Ястребов, я посмотрел на одного из бойцов, тронувшего меня за плечо. Он потряс флягой и я быстро подставил руки. Вода была такой холодной, что пальцы занемели, но когда я сбрызнул ей лицо, в голове прояснилось.

— Давно они вернулись? — я кивнул на укрытые тела.

— Давно. Мы уже сообщение в штаб отправили, потом ответа ждали… Уже часа два все на ушах стоят. Сон у тебя, конечно, молодецкий, неужели совесть настолько чиста?

— У меня были тяжелые сутки.

— Мы так и поняли.

Я открыл рот, чтобы задать логичный вопрос о воскрешении, но Ястреб меня опередил:

— Даже не спрашивай. Жрецы сделают все, что в их силах.

Возле погибших бойцов крутились хадаганцы и Зэм в одинаковых белых халатах и было трудно понять, жрецы это, лекари, или просто ученые и лаборанты. Я попытался в очертаниях тел под тканью угадать масштабы беды: если головы на месте, может все еще можно исправить? Шпагин, тем временем, махнул рукой, давая знак своим бойцам подойти, и я поплелся вместе со всеми. Инструктаж оказался рекордно быстрым: командир говорил короткими, рублеными фразами, часто используя неизвестные мне названия, сокращения и аббревиатуры, и я почти ничего не понял кроме того, что скоро мы выдвигаемся в лабораторию. Позже выяснилось, что для меня есть отдельный план поведения, максимально простой и понятный:

— Никуда не лезть, ничего не трогать, от сопровождающих не отдаляться, ни в какие неизвестные коридоры и помещения не входить, в шкафы, столы, ящики и прочую мебель не заглядывать, держаться строго за впереди идущим, по возможности ступать шаг в шаг, при вступлении в бой стоять за спинами прикрывающих и не высовываться, если в рейде осталось менее трех человек, возвращаетесь вместе с ними назад, в случае гибели всего рейда самостоятельно возвращаетесь назад той же дорогой. Вот на всякий случай карта, на ней уже отмечен наш маршрут. Вопросы?

— Я не понял, какая у нас цель…

— Конкретно ваша цель — держаться рейда и ни во что не вляпаться. Цель рейда — сначала добраться вот до этого отдела… — Шпагин провел пальцем по маршруту на карте и остановился на месте, помеченном красным крестом. — Там находится лаборатория ученого Зэм Иасскула Кведыша, его работа имеет особое значение и ее надо хотя бы попытаться спасти…

— Да, камень Тэпа. Негус Хекет мне говорила об этом, — кивнул я, заслужив удивленный взгляд Шпагина.

— Сама говорила? — хмыкнул он, явно утвердившись во мнении, что я чей-то протеже, раз со мной лично разговаривают столь высокопоставленные чиновники. — Первая группа забирает записи, образцы и все, что может быть полезным, и возвращается назад. Мы продвигаемся дальше вот… сюда. Это наша вторая и конечная цель.

— Мачеха? — спросил я.

— Я вижу, вы хорошо осведомлены, товарищ Хранитель. Да. Основная цель — Мачеха. Не факт, что именно она причина ЧП, но сейчас у нас задача устранить именно ее, поэтому после ее ликвидации мы сразу возвращаемся назад вне зависимости от результата. Если виной всему она, значит мы справились. Если нет, значит будем разрабатывать новый план и искать другую причину. И так пока либо мы не устраним корень зла, либо он не устранит нас.

— Как на счет Черепа Степных? — в лоб задал вопрос я.

— У меня нет такой информации. Кто это? Кто-то из охраны?

— Понятно, — качнул головой я, задумавшись.

Конечно Коловрат настоял на том, чтобы меня пустили в лабораторию, и Яскеру пришлось согласиться с этим, чтобы сгладить набирающий обороты конфликт. Но это вовсе не значит, что теперь Ястребы будут бегать за мной по всем отделам лаборатории в поисках наследника Великого орка. Более того, они ни за что не согласятся отклониться от заданного маршрута…

— Где мне найти начальника местной охраны? Полковник Козырь Непокоренных, если не ошибаюсь…

— Хм… не ошибаетесь. Вон он… Выдвигаемся через десять минут, я бы советовал потратить их на изучение плана этажей.

Честно сказать — я бы тоже. Но мне нужно поговорить хоть с кем-то о Черепе. Коловрат советовал обратиться к полковнику, хоть и не был уверен, что тот поможет.

Козырь Непокоренных стоял возле тел погибших Ястребов Яскера, сжимая в руках их медальоны. Он заметил мое приближение и заговорил со мной прежде, чем я открыл рот.

— Ты, стало быть, тот самый Санников, — произнес он сиплым голосом, даже не повернув головы в мою сторону. — Мне уже весточку донесли, что обратишься. Я тебя слушаю.

Все это время он неотрывно глядел на укрытые тканью тела и я, непроизвольно посмотрев туда же, сам того не ожидая спросил совсем не то, что собирался.

— Их можно воскресить?

— Лекари не способны вылечить искалеченный разум.

Я кивнул. Какими бы не были повреждения тела, те, кто повредился умом, ушли навсегда.

— Элита, цвет имперской армии. Лучшие из лучших! Некоторых я знал лично. Егор Смажин… Гром Кровожадных… Сарбаз Михет… Их место не здесь. Их место на Аллее Славы! «Никто не забыт, ничто не забыто» — это девиз Хранителей. Аргх! Будь прокляты все эти лаборатории! И вся эта магия-шмагия! Она — корень всех бед, это из-за нее гибнут лучшие ребята Империи! — полковник бессильно сжал руки в кулаки и прикрыл глаза. — Зачем ты пришел?

— Меня прислал Коловрат. В лаборатории находится потомок Легендарного орка…

— Легендарный орк — это просто шаманская сказка! Единственная магия, доступная оркам, — это магия Света. Ну, или языческие суеверия, все еще практикуемые шаманами. Ни магия смерти, ни магия стихий, ни магия разума не являются оружием моего народа. Пора забыть об этом, принять нас такими, какие мы есть. И точка.

— Коловрат предупреждал меня, что у вас может быть именно такая реакция.

Козырь Непокоренных наконец повернулся ко мне и на его лице отразились одновременно раздражение и любопытство.

— Судя по всему, ты знаешь о его… хм, разногласиях со Штурмом. У каждого из них свой взгляд на будущее орков. Коловрат все мечтает о прежних временах, о господстве шаманов. Но мир меняется. Будущее орков связано с Империей. И помешать этому не может даже орк-мутант, обладающий сверхспособностями к магии.

— То есть вы все-таки слышали о Черепе?

— В лабораторию не так давно привезли орка. Кто он, откуда, зачем — все было очень секретно. Слышал я, что ученые возлагали на него какие-то особые надежды. Сейчас бедняга, наверное, уже погиб. Как погибли многие мои ребята из охраны, как погибли Ястребы Яскера… Аргх! Никогда у меня не было доверия к этим возвращенцам Зэм!

— Товарищ полковник… не знаю, говорили вам или нет, но Коловрат хочет, чтобы я нашел Черепа и вернул его. У рейда, с которым я сейчас отправляюсь туда, такой задачи нет… Я не буду искать Черепа специально, но если он где-то рядом…

Козырь Непокоренных смерил меня внимательным взглядом, что-то решая про себя, а потом медленно произнес:

— Может быть, этот орк и вправду что-то может. По-крайней мере, ученые Зэм носились с ним, как дурни с семечками: «Ах, какой парадокс! Ах, какой феномен!». Только боюсь, что этот феномен уже мертв. ЧП случилось как раз тогда, когда был намечен эксперимент с участием Черепа. Он должен был попытаться взять под контроль демона. Видимо, не получилось… У тебя есть план лаборатории?

Я достал карту с отмеченным маршрутом.

— Опыт должны были проводить здесь… — Козырь ткнул пальцем в одну из комнат. — Я вижу, это чуть дальше вашего конечного пункта. Но если хочешь найти Черепа, то искать его нужно там.

— Спасибо, товарищ полковник…

— Не за что, лейтенант. Быть может, тебе предстоит поставить точку в этой истории с потомками Легендарного орка, какой бы она не была. Будет Череп спасен — Коловрат победил. Если нет… то пусть примет свою судьбу.

Подробно изучить план этажей времени у меня не осталось. К тому моменту, как мы построились перед входом в лабораторию, я только успел бегло осмотреть наш маршрут. Значит придется идти по настоящему лабиринту коридоров, лестниц, этажей, в которых легко заблудиться, и запоминать дорогу по ходу дела. В другое время я бы, возможно, волновался из-за того, что мне предстоит вступить на большую и опасную территорию, на которой я совершенно не ориентируюсь, но за последние сутки со мной слишком много всего произошло и сил ни на какие тревоги уже не осталось. Я просто шел вслед за остальными, надеясь лишь на то, что наш рейд окажется удачливее двух предыдущих.

— Давайте, ребята, удачи нам… — произнес командир. — За нами Империя.

Открывшийся перед нами коридор был таким же круглым, как и массивная дверь, за которой он находился. В остальном он ничем не отличался от вестибюля — все та же сетка на полу, те же металлические переборки, те же бесконечные трубы и провода вдоль стен и потолка. Сделав глубокий вдох, я шагнул внутрь вместе со всеми и дверь за нами закрылась.

Ступать бесшумно по металлическому полу было тяжело, но этот стук, как ни странно, успокаивал, потому что облепившая нас тишина лаборатории давила на нервы, и подсознательно хотелось ее разорвать хоть чем-нибудь, просто чтобы удостовериться, что мы еще живы и что еще не сошли с ума. Все лампы исправно горели, но их свет мне все равно казался слишком тусклым, как в кошмарном сне. Рейд продвигался выстроившимися в цепочку парами, и только меня, идущего почти в самом конце, прикрывали и справа, и слева.

Мы прошли довольно далеко и пока нам никто не встречался, и все же поначалу слабое ощущение тревоги все усиливалось. Становилось как будто темнее и эхо шагов уже не звенело так сильно в ушах. Я крепче сжал похолодевшими пальцами меч, подавляя желание выхватить его и сделать резкое движение. Нервозность овладела всем рейдом, и хотя Ястребы не теряли самообладания, было видно, что их движения стали более порывистыми, дергаными. Впереди идущие бойцы несколько раз оборачивались, хотя делать этого не должны, их задача смотреть по сторонам, а сзади прикроют те, кто собственно идет сзади… но они зачем-то оборачивались.

Мне тоже хотелось обернуться, и вообще отойти подальше ото всех. Пальцы побелели от того, как сильно я сжимал рукоять меча, и хотя по коже гулял мороз, на лбу проступила испарина. Страх заползал под черепную коробку медленно, по миллиметру отвоевывая пытающееся сохранить трезвость сознание, и как я не пытался его отогнать, он пронизывал своими щупальцами весь мозг, наполнял его своей чернотой и сгущался, перерастая в настоящую панику. Свет от ламп стал совсем тусклым и звуки глухо тонули в пустоте, как будто не встречаясь со стенами и не отражаясь от них. Я начал замедлять шаг, сбиваясь с общего ритма, пока не остановился совсем, заслужив множество злых взглядов.

Что-то вокруг было сильно неправильным… Разве бывает так темно при включенных лампах? И разве звуки могут пропасть совсем?..

И почему только я понимаю это?

А может… может на самом деле все в порядке — вокруг яркий свет и звонкое эхо… И это просто я один схожу с ума?

Я попытался абстрагироваться от всего и даже прикрыл глаза, вслушиваясь в свои мысли, ощущения, в участившийся стук своего сердца. И вдруг осознал, что кроме моего «Я» внутри меня давно присутствует кто-то еще. И этот кто-то извне наполняет меня тревогой, заставляет паниковать, шарахаться от собственной тени и притупляет зрение и слух. Усилием воли я заставил себя сделать глубокий вздох и успокоить сердцебиение. Я единственный хозяин своего тела и разума, никто не вправе управлять ими!

Когда я снова открыл глаза, лампы заливали коридор ярким, дневным светом. Я топнул ногой по металлическому полу, и тот послушно ответил громким, колокольным звоном. Бойцы все еще молча стояли и сверлили меня взглядами, словно забыв о том, что нужно смотреть по сторонам в поисках угрозы, быть готовыми к внезапному нападению и дать отпор… Они просто просто стояли и смотрели. И что-то было пугающее в их лицах.

— Идем? — осторожно произнес я.

Реакция была замедленной, как будто мой голос преодолел большое расстояние, прежде чем долетел до тех, к кому я обращался.

— Идем, — через несколько секунд согласился Иван Шпагин, оставаясь на месте.

И тогда я пошел сам. Глядя на меня, зашевелились и все остальные, но как-то нехотя, через силу. Наш строй рассыпался и теперь мы вяло и неорганизованно плелись по коридору. Шпагин как и раньше шел впереди, но так неуверенно, словно не помнил, зачем он здесь и куда идет, и мне иногда приходилось его направлять, осторожно подталкивая в нужную сторону. Никто не проявлял агрессии, чего я опасался, и не нападал — коридоры были пусты. Несколько раз я чувствовал, как что-то липкое, неприятное касалось моего затылка, и лампы снова начинали тускнеть, но я собирал всю волю в кулак и мысленно выстраивал железную стену в своей голове, не дающую пробраться чужим мыслям.

В то же время рейд двигался все медленней, и я начал сомневаться в успехе миссии. Все молчали, апатия нарастала с каждым шагом и те, кто шел последним, стали потихоньку отставать. Я подумал, что если до отдела Иасскула Кведыша у нас еще есть шансы добраться — до нее оставалось совсем немного, то до Мачехи идти уже просто нет смысла. С сомнением покосившись на командира Ястребов, я не стал озвучивать свои мысли, потому что тот пребывал где-то глубоко в себе, слабо реагировал на внешние раздражители и вряд ли был способен объективно воспринимать реальность.

До первой точки на карте мы все-таки добрались, но там ждало новое препятствие в виде преградившей путь в отдел ученого большой, круглой двери, естественно — наглухо закрытой. Рейд остановился, и даже отставшие потихоньку подтянулись. Но дальше ничего не происходило — бойцы просто стояли с пустыми глазами, как зомби, и не делали никаких попыток предпринять хоть что-нибудь, как будто продвижение вперед придавало какой-то смысл их существованию, а теперь, когда их перестали вести, они окончательно потеряли себя и свою цель.

Я, оставшись в глубине лабиринта лаборатории один на один с рейдом «растений», старался не подпустить к себе панику. Во всяком случае они пока были спокойны и это несколько обнадеживало. Может попытаться отвести их назад? Я, внимательно осмотрев дверь и удостоверившись, что открыть снаружи мне ее не удастся, заколотил в нее кулаками и даже попинал ногой. Никакого ответа. С другой стороны, даже если меня и было слышно изнутри, то вполне вероятно открывать просто некому.

— Код…

Я обернулся.

— Код… там есть код… набрать… надо…

Взгляд Ивана Шпагина был по-прежнему рассеянным, на лбу блестели капельки пота, он слегка раскачивался, стоя на месте, и производил впечатление сумасшедшего… но какая-то часть его личности еще пыталась сопротивляться. Я бесцеремонно схватил командира Ястребов за плечи и встряхнул.

— Какой код?

Его лицо исказилось, как от сильной боли, на висках вздулись вены. Вероятно внутри него шла настоящая война, и в конце концов он, прилагая нечеловеческие усилия, выдавил хриплым голосом:

— Два… четыре… ноль… четыре… два… ноль… один… восемь…

Панель с подсвеченными ядовито зеленым светом кнопками находилась рядом с дверью, и я набрал шифр, стараясь унять дрожь в пальцах. Технологии Зэм не подвели — огромное металлическое колесо плавно откатилось в сторону, открывая взору большое помещение, уставленное столами с хитрыми механизмами. Внутри находился один Зэм и двое хадаганцев, попятившихся назад при виде нас. Реакция показалась мне вполне адекватной. Либо эти трое тоже могут противостоять странной силе, либо дверь давала надежную защиту.

— Иасскул Кведыш?

Зэм со смешными, большими и выпуклыми линзами на месте глаз, судорожно закивал головой, перестав отступать.

— Все уже закончилось? Нас спасли?

— Э-э-э… не совсем. Давайте, помогите мне, нужно завести всех внутрь…

Вчетвером мы кое-как затолкали всех бойцов в отдел, после чего Зэм снова вернул тяжелую дверь в исходное положение.

— Это все магия разума, — сказал он. — Но здесь мы в безопасности… Возможно в других отделах тоже есть спасшиеся из тех, кто успел забаррикадироваться…

— Вы можете рассказать, что произошло?

Иасскул Кведыш опустился на стул, достал платок и протер свои стеклянные, похожие на бинокль, глаза.

— Мы и сами толком не знаем. Все посходили с ума… на нас напала наша же охрана с криками «За королеву!». Мы заперлись здесь, — произнес один из хадаганцев.

— За королеву? — переспросил я.

— За Мачеху, очевидно, — ответил Кведыш. — Королеву термитов, она обладает невероятными псионическими способностями.

— Значит, Семидолин прав…

— Но это не единственная причина, — продолжил ученый. — Я так считаю, что не единственная… Как вы себя чувствуете?

Вопрос был задан не мне и я обернулся. Ястребы начали приходить в себя, в их глазах появилась осмысленность и они удивленно оглядывались по сторонам, не помня, как здесь очутились. Иван Шпагин усиленно растирал виски и морщил лоб.

— Что это было? — произнес он. — Все живы?

— Живы, — подтвердил я. — Это псионическое воздействие Мачехи.

Командир, прищурив глаза, уставился на меня, смутно что-то припоминая.

— Вот оно что. А ты, стало быть…

— Да-да, плохо поддаюсь гипнозу, — махнул рукой я. — Вы что-нибудь помните?

— Мало. Опасность, тревога…

— Странно, что вы не проявляли агрессии. Когда все это началось, все будто озверели, кидались друг на друга… — задумчиво произнес Кведыш.

— Из-за чего еще это могло произойти? — спросил я. — Вы говорили, что Мачеха — не единственная причина.

— Во-первых, ее способности хоть и велики, но они не могли вот так просто взять и вырасти до таких масштабов, чтобы свести с ума целый штат большого учреждения. Во-вторых, вы удивитесь, но агрессия Мачехе вообще не свойственна.

— Даже в целях самозащиты? Накануне было принято решение об ее уничтожении, — вставил окончательно оправившийся Шпагин привычным твердым голосом.

— Я слышал об этом. Да, она могла это понять и попытаться защитить себя, но все же… Такая озлобленность… Невероятно.

— И тем не менее сотрудники лаборатории погибали с криками «За королеву!» — напомнил я.

— Я не говорю, что Мачеха совсем ни при чем. Я хочу сказать, что причин случившемуся может быть несколько. Неудачное стечение обстоятельств, когда одно наложилось на другое, понимаете?

— Понимаем, — кивнул командир Ястребов. — Какие у вас есть предположения?

— Такая злоба свойственна астральным демонам, это всем известно, мы так и не выявили у этих чудовищ никаких мыслей, желаний или эмоций, кроме жажды убивать. Однако сами демоны… во всяком случае те образцы, которые есть у нас, не обладают магией разума. В лаборатории каждый день проводится множество различных опытов, трудно сказать, что конкретно послужило причиной. Но… вчера одним из экспериментов должна была стать попытка подчинить одного из самых сильных астральных чудовищ. Эксперимент с участием Черепа Степных.

Я прямо почувствовал, как мне в висок воткнулся взгляд Шпагина.

— Кто это — Череп Степных? — спросил он, непонятно к кому обращаясь — ко мне, или к Кведышу.

— Я не в курсе деталей, этим занимался другой отдел, — ответил ученый.

— Надо его найти! — сказал я.

— Каким образом? — охладил мой энтузиазм Шпагин. — Как только мы выйдем, снова попадем под гипноз…

— Есть еще один нюанс, о котором вы должны знать, — вмешался Кведыш. — Этим вопросом временно занимался мой отдел по просьбе Негус Хекет. Речь идет о неком веществе, ставшем причиной появления странных существ, называемых «Тенями». Этот же камень был найден в саркофаге Тэпа. Нам удалось узнать, что именно благодаря этому камню была ослаблена магия Света. Причину такого воздействия камня на Дар Тенсеса… да-да, именно так, давайте называть вещи своими именами!.. мы не смогли раскрыть. Погибшие не воскресают, их Искры прокляты и не могут найти свое тело! В народе проклятые Искры называют блуждающими огоньками. Мы, ученые, только в девятьсот пятьдесят седьмом году разобрались в их природе. Но если раньше причиной появления проклятой Искры было отсутствие ее тела, то на дне Мертвого моря наблюдалось совсем другое: тела есть, а Искры их найти не могут.

— И какое все это имеет отношение…

— Подождите, не перебивайте! Сейчас я все объясню! Вот, посмотрите сюда… Видите? Каждая Искра содержит в себе осколок Света, этого у нее не отнять никакой магией, такова ее природа.

В центре лаборатории, на широком столе, в прозрачном сосуде светилась маленькая песчинка — ярче любой лампы, ярче огня, словно крохотное солнце, живущее внутри всех, кто обладает душой.

— Это осколок проклятой Искры, найденной на дне Мертвого моря, к сожалению мы уже никогда не узнаем, кто это был. А это то самое вещество, тоже со дна Мертвого моря… — Кведыш взял в руки серый камень и подошел к осколку Света. — Сейчас я проведу эксперимент, будьте готовы к неожиданностям. Вы должны сами все увидеть! Суть эксперимента такова: я попытаюсь активировать этот камень, используя осколок Света.

Он поднял посох, что-то прошептал, и песчинка засияла вдруг так сильно, что у меня заслезились глаза и произошедшее дальше я не увидел. Лишь только что-то черное едва заметно мелькнуло и тут же рассеялось, когда молниеносно среагировавший Шпагин махнул своим мечом.

— Тень! — воскликнул он.

— Да, тысяча зловредных Тэпов, черная тень! — подтвердил Кведыш. — Можно считать доказанным, что этот камень, взаимодействуя с магией Света, призывает Теней. Любопытный магический и философский феномен! На архипелаге НИИ МАНАНАЗЭМ Тэп использовал этот камень, чтобы подавить магию Света и получить возможность перенести свою Искру в новое тело. Ох, Тэп! Ты по-прежнему способен удивлять!

— Но какое это все имеет отношение к происходящему в лаборатории? — все еще недоумевал я.

— Вчера, во время этого… помешательства, повсюду стали появляться такие же Тени! Но все мои образцы данного серого вещества, будьте уверены, не могли быть этому причиной! Они находились под защитой и не взаимодействовали ни с кем и ни с чем!

— Вы хотите сказать, что… — медленно начал я.

— Я почти уверен, что в лаборатории кроме меня кто-то еще обладает таким веществом и подавляет им магию Света. Только так можно объяснить появление теней. Остается выяснить, кто это сделал…

— Неужели… культисты Тэпа? — с сомнением произнес я. — Как они могли сюда пролезть?

— Вывод один — предатель! — нахмурился Шпагин. — Я еще поговорю об этом с Семидолиным! Он гарантировал мне, что все сотрудники прошли самую тщательную проверку! Прошляпили! Эх, опять это знаменитое хадаганское разгвоздяйство!

Все замолчали, обдумывая новую информацию. У меня в голове был полный сумбур. Неужели все это могло связаться в один запутанный клубок — и защищающая себя Мачеха, и Череп Степных, попытавшийся взять под контроль астрального демона, и культисты Тэпа, невесть как сумевшие просочиться даже в секретную лабораторию.

— Отсюда можно телепортироваться? — спросил я, вспомнив о камне Путешественника.

— Нет, — покачал головой Зэм. — Слишком толстые стены, слишком сильная защита… Но есть один способ противостоять гипнозу…

— Сто грамм обжигающей жидкости, — усмехнулся Шпагин. — Старый проверенный способ. Отупляющий, мало действенный, зато широко применяющейся в нашей доблестной армии.

— У него есть побочный эффекты, — профессорским тоном заговорил Кведыш, снова протирая платком линзы. — Но согласитесь, не вполне… э-э-э… трезвые люди и особенно орки становятся малоуправляемыми, их гораздо сложнее запугать и подчинить. Это научно доказанный факт!

— Представляю, какими веселыми были эксперименты в этой области, — не удержался я.

— Жаль, что на восставших практически не действует…

— В любом случае, нам не преодолеть такое сильное давление на разум, — отрезал Шпагин. — Максимум, что мы сможем, это вернуться назад.

Я подумал, что это не так уж и плохо — вернуться, доложить обстановку, и собрать бойцов, которые имеют высокую сопротивляемость к псионическим атакам, но командир Ястребов мою мысль не поддержал, когда я озвучил ее.

— А ты думаешь, Ястребов в детском саду набирают? Мы все умеем противостоять магии разума. Но как видишь, наших способностей оказалось недостаточно. Где мы найдем рейд таких уникумов, как ты?

— Значит я пойду один…

— Один ты не пойдешь и это не обсуждается.

Шпагин устало потер глаза, спрятав лицо в ладонях, да так и замер, размышляя. На одной чаше весов его собственный бойцы и трое ученых, которых надо вывести отсюда, на другой — возможные спасшиеся в других отделах, которые тоже ждут спасения. Идти вперед, рискуя рейдом, или возвращаться, бросив остальных выживших? Тяжелый выбор, когда отвечать приходиться не только за себя, но и за жизни других. Самая чудовищная дилемма из всех возможных.

Через несколько секунд командир Ястребов резко поднял голову и хлопнул в ладоши. Он принял какое-то решение.