Семейные узы (джен)

Примечания:

Вечером в моем блоге кое-что важное выйдет. Если вы следите за моей работой... Просьба прочитать)

Комната для тренировок боевой магии в доме Хайсе Поттера была явно создана с расчётом на безопасность и эффективность. Просторное помещение, по периметру которого располагались мягкие, усиленные чарами маты алого цвета, защищало учеников от случайных падений или заклинаний. Потолок был заколдован так, чтобы гасить взрывы и удары, не позволяя им отразиться обратно на участников.

На стенах — гобелены с магическими узорами, вплетёнными рунами защиты, усиления и распознавания энергии. Вдоль одной из стен стояли удобные скамьи, обитые мягкой тканью, заколдованные от случайных заклинаний — именно там сейчас сидели взрослые: чета Грейнджер, миссис и мистер Гринграсс с младшей дочерью Асторией, и миссис Лонгботом. Все они наблюдали за происходящим с серьёзными, но заинтересованными выражениями.

По центру помещения стояла зачарованная доска на колёсах, покрытая специальным чёрным пергаментом. Она могла сама записывать, что говорил лектор, рисовать схемы и отображать примеры, если этого требовал урок. Справа и слева от доски стояли по два тренировочных манекена, зачарованных так, чтобы реагировать на силу, скорость и направленность заклинаний.

Перед доской, держа в руках палочки, стояли четверо учеников: Гарри, Невилл, Гермиона и Дафна. Гарри смотрел на всё с лёгкой скукой — видно, что подобное он уже проходил. Невилл нервничал, теребя пальцами рукоятку палочки. Гермиона, как обычно, изучала всё: руны, стены, потолок, пытаясь запомнить каждую мелочь. Дафна же стояла спокойно, с холодной маской на лице, будто это не тренировка, а дипломатический приём.

И тут в комнату вошёл Хайсе.

Он даже не успел полностью переступить порог, как лениво взмахнул палочкой в сторону Гарри. Гарри едва успел среагировать — увильнул в сторону, и заклинание ударилось в невидимый щит позади него, где сидели зрители. Щит едва дрогнул.

— Не скучай, Гарри. Сегодня будет интересная лекция, — сказал Хайсе, широко улыбаясь и направляясь к детям.

— А если бы я не уклонился? — театрально возмутился Гарри, делая обиженное лицо.

— Получил бы лёгкое жалящее. — пожал плечами Хайсе. — Итак, вопрос первый: что было странного в нашем с Гарри представлении?

Гермиона моментально вскинула руку, как на занятиях.

— Да, Гермиона?

— Вы атаковали без предупреждения, — уверенно ответила она.

— Неверно. Противник не будет предупреждать вас о своих намерениях. На младших курсах вы слышите заклинания, но на старших — лишитесь даже этого. Есть другие варианты?

Гарри поднял руку с сомнением.

— Хайсе… мне кажется, заклинание летело медленно.

— Правильно, Гарри. — Хайсе снова направил палочку на манекен и выпустил то же заклинание — оно полетело медленно. — А теперь... — он повторил тот же жест, но быстрее. — Заметьте разницу.

Заклинание едва не свистнуло — настолько быстро вырвалось оно из палочки.

— Идеи?

— Это из-за скорости взмаха и узора, который вы “рисуете” палочкой, — предположила Гермиона.

— Верно. Чем быстрее и чётче вы выстраиваете магический контур — тем быстрее и точнее идёт заклинание. Это основа для дуэлянтов, и магов школы… — Хайсе обернулся к доске, щёлкнул пальцами, и на ней появилось название:

Путь : Напора

Школа :Броска

— Это школа агрессивных дуэлянтов. Они используют прямолинейные, мощные заклятия. Преимущественно — атакующие. Их цель: подавить, пробить, сломать защиту, выбить противника из строя одним точным ударом. Это те, кто выбирает скорость, силу и напор. Представителем этой школы можно считать, к примеру, мадам Бонс — она не преподаватель, но известна своей ярко выраженной тактикой давления.

— Преимущества этого Пути — скорость реакции и высокая мощность атаки. Недостатки — отсутствие гибкости и сложность в защите. Эти маги часто зависят от собственной инициативы: стоит им потерять темп — и они проигрывают.

Хайсе снова щёлкнул пальцами — на доске появилась надпись:

Путь стихий

— По названию понятно, — начал он ровным тоном, — этот Путь выбирают те, кто способен направлять заклинания стихий. Четыре базовых элемента: огонь, земля, воздух и вода. — Хайсе коснулся доски кончиком палочки, и руны на ней замерцали соответствующими цветами — красным, коричневым, белым и синим. — Соединяя их в комбинации, можно получить так называемые девиантные формы: магму, лёд, электричество, кислоту и прочее. Но для этого нужно куда больше контроля и таланта.

Он взмахнул палочкой, и та опустилась вниз — тонкая струя огня, вырвавшаяся из её конца, с шипением приняла форму гибкого пылающего кнута. Огонь не просто струился, а изгибался и извивался, будто живой, обвив кончик палочки. Та стала словно рукоять кнута, а кончик — пламенным жалом.

Хайсе резким движением направил кнут к манекену. Пылающая полоса описала широкую петлю, обвилась вокруг шеи манекена и затянулась. Манекен вздрогнул, дымясь, и Хайсе, чуть притянув палочку к себе, словно душил его этим огненным жгутом. Затем резко отпустил — кнут рассыпался искрами и исчез.

— Это был огненный кнут. — Он снова выпрямился. — Его нельзя отбить обычным «Протего» — щит попросту расплавится. Нужны либо специализированные защитные чары, либо создание преграды из земли или воды. И это — лишь пример. Стихийники сильны за счёт мощи и контроля над элементами. Их минус — большая трата магической энергии и сложность применения в закрытых помещениях.

Он обвёл взглядом учеников — и доска уже сама по себе сменила надпись:

Путь формы

Хайсе едва заметно усмехнулся и посмотрел на Гермиону.

— Путь формы… — Хайсе чуть прищурился, глядя на учеников. — Один из самых сложных путей. Подходит лишь гениям. Тем, кто готов посвятить жизнь знаниям, логике и бесконечной практике. — Он сделал паузу. — Чтобы стать мастером Формы, нужно не только понимать, во что можно трансформировать, но и как это сделать быстро и точно.

Он достал из кармана коробок спичек и, пересыпав его содержимое на пол, раздавил несколько ногой. Потом поднял палочку и коротким движением трансфигурировал спички в острые бронзовые иглы. Щелчком палочки поднял их в воздух, и они зависли остриём вперёд.

— Но этого мало, — сказал он и резко махнул палочкой в сторону манекена. Иголки рванули вперёд, воткнувшись в цель с сухим треском. Манекен едва не качнулся, превращённый в дикобраза.

Дети замерли, кто-то даже сжал палочку крепче. Хайсе вернулся к ним и спросил:

— Ну? Что здесь не так? — в голосе звучала лёгкая насмешка.

Наступила тишина. Через пару секунд неуверенно подняла руку Гермиона.

— Да, Гермиона? — мягко сказал он.

— Эм… Хайсе… но вы использовали не только трансфигурацию. Вы ещё и чары. Чтобы их поднять в воздух и направить…

Улыбка скользнула по его губам.

— Умница, Гермиона. — Он одобрительно кивнул. — Именно. Чтобы управлять трансфигурированным, мне понадобились чары. И это подводит нас к четвёртому пути — самому недооценённому.

Он снова повернулся к доске, на которой появилась надпись:

Путь чар

— Многие считают Путь чар вспомогательным. Его видят как набор щитов, ловушек, преград… способ выиграть время или отступить. — Хайсе нахмурился. — Но это заблуждение.

Он взмахнул палочкой — и вокруг манекена тут же выросла сияющая купольная преграда, почти прозрачная, но плотная. Иголки, застрявшие в нём, упали на пол с металлическим звоном.

— Щиты, — пояснил он. — Замедляющие заклятия. Запечатывающие чары. Ограждения, ловушки, обесточивающие зоны… Всё это — чары. И опытный чародей способен сделать бой невозможным для противника, не нанеся ни одного прямого удара.

Он обвёл детей взглядом и заключил:

— Путь чар — это тонкая работа. Контроль поля боя. Тактика. Его минус? Низкая ударная мощь. Его плюс? Он ломает противника морально, забирает у него возможность действовать и ведёт вас к победе, когда другие пути уже исчерпаны.

Он выпрямился и, чуть склонив голову, закончил:

— Вот почему этот путь заслуживает не меньшего уважения, чем Напор, Стихии и Форма. И в умелых руках — он смертельно опасен.

Хайсе провёл кончиком палочки по доске, и к уже написанным путям добавилась ещё одна надпись:

Путь смешанный

Он обвёл взглядом детей и родителей, сидящих на скамьях:

— И наконец — пятый путь. Его называют по-разному: Путь смешанный, Путь универсалов, иногда — Путь маэстро.

Он сделал пару неторопливых шагов вдоль зала, вращая палочку между пальцами.

— Это один из самых популярных путей. Многие уверены, что, комбинируя всё понемногу, можно легко обойти тех, кто специализируется на чём-то одном. И отчасти они правы: универсал умеет подстраиваться, менять тактику, ломать чужие планы. Гибкость — его сила.

Он посмотрел на детей, задержавшись чуть дольше на Гарри.

— Но не обманывайтесь. Несмотря на популярность, настоящих сильных универсалов очень мало. Потому что стать универсалом значит приложить усилия, чтобы достичь уровня мастера в каждом из остальных четырёх путей. Учиться у Напора — их напору. У Формы — их изобретательности. У Стихий — их контролю. У Чар — их защите и тонкости.

Хайсе усмехнулся, но без насмешки:

— Быть универсалом — не значит побеждать всегда. Это значит быть готовым ко всему. И платить за это своим временем, своей волей, своей работой. Универсал куется дольше всех и ошибается чаще всех. Но если он выстоит — никто не сможет сломать его так легко.

На доске под надписью Путь смешанный появилась короткая фраза:

> «Тот, кто умеет всё, но забывает себя — проиграет. Тот, кто учится всему, но остаётся собой — победит.»

— Вот и всё, дети. Пять столпов боевой магии. Каждый из них требует характера и понимания своей силы. Каждый из них — достоин уважения. Но только вы сами

решаете, к чему вы готовы.

— Планы на занятия такие, — начал Хайсе, облокотившись на доску. — Сначала я научу вас дуэлям. Путь Напора как раз подойдёт для первого года. Вы будете тренировать выносливость, тело, дух. Учиться использовать всё, что есть в арсенале. Следующим летом мы начнём искать ваш стиль боя. А через год — отточим найденное. Но для начала…

Он повёл палочкой, и к нему подкатила на колёсиках высокая мишень-манекен. Глаза детей следили за ним в напряжении.

— Я хочу измерить вашу силу, — сказал Хайсе. — Всё просто: чёрный — ужасно, красный — плохо, жёлтый — нормально, голубой — хорошо, зелёный — отлично. Все знаете заклинание Флипендо?

Все кивнули.

— Отлично. По очереди бейте по манекену. Гарри, покажи пример.

Гарри кивнул, встал напротив манекена и уверенно произнёс:

— Флипендо!

Луч света ударил в манекен, тот откатился назад и вспыхнул зелёным. Гарри вернулся на место.

— Гермиона.

Она вышла вперёд и почти идеально повторила его результат — снова зелёный. Следующей подошла Дафна — и тоже зелёный.

Настала очередь Невилла. Он нервничал. Ладони мокрые, губы шепчут заклинание, но палочка будто не слушается. Он выкрикнул:

— Ф… флипендо!

Луч сорвался, но мимо. Ещё раз — снова мимо. И только на третьей попытке заклинание полетело… прямо в Хайсе. Тот легко отбил его вверх и отразил в потолок.

— П-простите… я… — Невилл опустил голову и сделал шаг назад. Казалось, он вот-вот убежит от стыда. Но взглянув на лица друзей и учителя, он не увидел ни насмешки, ни осуждения — только мягкие, поддерживающие улыбки.

Хайсе подошёл к нему и положил руку на плечо:

— Всё хорошо, Невилл. Давай вместе. Вдох, выдох… повторяй за мной.

Невилл послушно задышал.

— Представь, как энергия проходит через тебя… и выходит через палочку. Стой устойчиво, уверенно. Ещё раз. Раз… два… три. Флипендо!

Невилл наконец попал по манекену, но тот вспыхнул красным. Он сначала обрадовался, что попал, но увидев цвет, чуть не расплакался.

— Невилл, — спросил Хайсе тихо. — Ты брал эту палочку у Олливандера?

Тот покачал головой.

— Нет… она… она отцовская… — прошептал он и опустил голову.

— Понятно… подожди.

Хайсе подошёл к дальнему сундуку, открыл его, порылся и вытащил одну из старых палочек. Вернулся к мальчику и протянул её:

— Попробуй ещё раз.

Невилл неуверенно взял палочку. Та словно сразу стала легче, послушнее. Он вдохнул, прицелился:

— Флипендо!

Заклинание ударило по мишени, и она загорелась голубым.

— Вот как я и думал, — кивнул Хайсе. — Молодец.

Он оглянулся на остальных:

— На сегодня всё. Домашнее задание — бег, отжимания, приседания. Листы с подробностями заберёте на выходе. Передевайтесь.

Дети один за другим побежали к раздевалке. Но Невилл задержался на секунду. Подошёл к Хайсе, посмотрел на палочку и нехотя протянул её обратно.

— Она не моя… — пробормотал он и побежал вслед за остальными.

Хайсе посмотрел ему вслед, крутанул палочку в пальцах и только тихо усмехнулся.

Хайсе подошёл к родителям детей.

— Я думала, будет больше практики, — первой заговорила миссис Лонгботтом, когда он приблизился.

— Первый урок — теория, — спокойно ответил Хайсе. — Я хочу, чтобы с самого начала они задумались, какой путь им ближе. Конечно, на это уйдёт не меньше года… но у нас есть время.

— А что это за школы боевой магии? Мы о них не слышали, — спросила миссис Гринграсс, чуть прищурившись.

— Их преподают на курсах авроров, — вмешалась миссис Лонгботтом. — Но не думаете ли вы, Хайсе, что им пока слишком рано?

— Ерунда, — отрезал он. — Это нужно было начинать с того дня, как они получили палочки. Чем раньше они выберут направление, тем лучше. В Хогвартсе не учат ни дуэли, ни тактике боевых искусств?

Родители, кроме четы Грейнджеров, отрицательно покачали головами.

— В Дурмстранге дуэльная этика и искусство поединков преподаются с первого курса, — продолжил Хайсе. — Там любое разногласие решается поединком. И знаете, сколько семикурсников Хогвартса смогли бы одолеть пятикурсников из Дурмстранга?

Он сделал паузу, прищурился.

— Единицы.

— Но зачем учить детей сражаться так, будто вы готовите их к войне? — с сомнением спросил мистер Грейнджер.

Хайсе лениво покрутил палочку в пальцах и спокойно посмотрел на него:

— Мистер Грейнджер, то, что я держу в руках, — не только инструмент для чудес и волшебства. Это оружие. У каждого волшебника с одиннадцати лет в руках уже есть оружие. Теперь представьте, что вы живёте в городе, где у всех есть оружие. Вы ведь захотели бы и сами научиться им владеть? Чтобы хотя бы чувствовать себя в безопасности?

— Можно же просто… переехать из такого города, — заметила миссис Грейнджер.

Хайсе чуть хмыкнул:

— Вы правы. Но с магическим миром это так не работает. Окунувшись в него однажды, вы остаетесь в нём навсегда.

— Значит, завтра вы уже начнёте практику? — решила сменить тему миссис Лонгботтом.

— Да, — кивнул Хайсе. — Завтра я посмотрю, на что они действительно способны. Первые тренировки очень важны — я не хочу их загружать. Мне нужно собрать как можно больше данных об их возможностях. Первые пару занятий будут больше проверочными и аналитическими.

— Мама, папа… а когда я буду тренироваться с мистером Хайсе? — посмотрела на родителей Астория, чуть поджав губы и прижав к груди крошечные ладошки.

— Когда получишь свою палочку, — спокойно ответил мистер Гринграсс.

— Ну это же долго! — надув щёки, с явным недовольством протянула Астория.

Хайсе подошёл, присел на колено перед девочкой и мягко улыбнулся:

— Я обещаю: как только у тебя появится палочка, мы начнём. Лично займусь твоими тренировками. Договорились?

Астория мигом закивала и просияла.

— Дамы и господа, — повернулся Хайсе к остальным, — предлагаю пройти за стол. Там я расскажу о своих планах на лето.

Все переглянулись, встали почти одновременно. Мужчины пропустили дам вперёд, и процессия направилась в столовую.

Проходя рядом с Августой, Хайсе тихо произнёс:

— Миссис Лонгботтом… могу украсть у вас минут десять в моём кабинете?

Она чуть приподняла бровь, но всё же кивнула.

За столом Хайсе сказал вслух:

— Прошу прощения, начинайте без нас. У нас с миссис Лонгботтом есть пара вопросов к обсуждению.

Он слегка поклонился и жестом пригласил Августу в кабинет. Взрослые переглянулись — но вслух никто не сказал, о чём пойдёт речь.

В кабинете они сели напротив друг друга.

— Думаю, вы хотите обсудить итоги сегодняшней тренировки моего внука, — первой заговорила Августа.

— Именно, — кивнул Хайсе. — Результаты Невилла… мягко говоря, не впечатляющие. И причина не только в нём.

Августа сжала пальцы на коленях:

— Мой внук слаб. Но это его ответственность.

— Нет. — Хайсе покачал головой. — Он не слаб. Он зажат. Он боится — и сам себе не верит. Его магия чувствует это.

— Это его проблема. Он должен научиться держать себя в руках. — В её голосе звучала привычная холодная решимость.

— И он научится. Но не с этой палочкой, миссис Лонгботтом. — Хайсе склонился вперёд. — Это палочка его отца. Она до сих пор верна Фрэнку. Она не признаёт Невилла.

— Фрэнк служил Ордену. Он сражался до последнего. Он… — её голос дрогнул на секунду, но она тут же собралась. — Он не дал себя сломать.

— И это был его путь, — мягко сказал Хайсе. — Но Невилл — не он. Ему нужен его собственный путь. И его собственная палочка.

— Значит, по-вашему, я должна забрать у него последнее, что осталось от отца? — она уставилась на него тяжёлым, испепеляющим взглядом.

— Нет. — Хайсе выдержал паузу. — Я прошу вас отдать ему всё, что отцу никогда не удавалось — веру в самого себя.

— Вы считаете, что в нём есть сила? — холодно спросила она.

— Не сила, миссис Лонгботтом. Потенциал. И я его вижу.

Он достал из ящика свою старую палочку и положил перед ней:

— Эта палочка принадлежала моему наставнику и другу. Я пытался — она меня не слушает. Она всё ещё верна ему, даже мёртвому. Я держу её здесь не потому, что она мне нужна. А чтобы помнить его.

Он посмотрел ей прямо в глаза:

— Невиллу не нужна память о чужом подвиге. Ему нужна возможность совершить свой собственный.

— Вы наглец, мистер Поттер, — процедила она.

— Может быть, — спокойно ответил Хайсе. — Но я дал слово вам и остальным. Я сделаю этих детей сильными. И если вы дадите ему шанс — за это лето вы не узнаете его.

Августа с минуту молча сверлила его взглядом. В её глазах читались и боль, и сомнение, и привычная гордость. Но в итоге она выдохнула и кивнула:

— Ладно, мистер Поттер. Я выполню вашу просьбу. Но я хочу увидеть результат.

— И вы его увидите, — сказал Хайсе, позволяя себе лёгкую, благодарную улыбку.

Когда они вернулись в столовую, Невилл поднял на них настороженный взгляд. Хайсе, проходя мимо, положил руку ему на плечо и чуть сжал, передав одно простое послание — всё будет хорошо.

Когда они вернулись за стол, остальные уже беседовали между собой, пробуя закуски и ведя вежливые светские разговоры. Хайсе и Августа заняли свои места, не произнося ни слова.

Невилл украдкой взглянул на бабушку, словно ожидая приговора. Августа, как обычно, сидела с идеально прямой спиной, подбородок чуть приподнят, взгляд строгий. Но в какой-то момент она всё же посмотрела на внука чуть дольше, чем обычно — и, едва заметно нахмурив брови, тихо выдохнула.

Она не улыбнулась, но ледяная маска, казалось, дала едва заметную трещину.

Хайсе, следивший за ней исподтишка, уловил это и чуть кивнул сам себе. Всё шло как надо.

Августа Лонгботтом взяла вилку, отрезала крохотный ломтик ветчины и задержала его над тарелкой. Но есть не спешила.

Перед глазами всё ещё стоял Хайсе Поттер — его взгляд, твёрдый, но не наглый, его голос, чуть дрогнувший на словах о собственном наставнике, его рука, сжимавшая чужую палочку так… бережно.

Она отложила вилку. Всё эти годы она сама считала, что делает для Невилла лучше. Палочка Фрэнка — реликвия, символ рода, напоминание о муже и сыне, которых у неё отняли.

С этой палочкой они оба стояли до конца. С ней, она верила, Невилл будет нести в себе их дух.

Но теперь…

Теперь она не могла не вспомнить, как мальчик вчера чуть не заплакал, когда манекен зажёгся красным. Как плечи его опустились.

И как впервые за весь вечер он чуть выпрямился, когда взял другую палочку и показал результат.

> «Он не его отец…» — эхом звучали слова Хайсе. — «Он другой. И ему нужно стать собой.»

Она медленно подняла взгляд на внука. Тот как раз неловко ковырялся в тарелке, не поднимая глаз.

> «Если он и правда сможет раскрыться… Тогда пусть. Пусть попробует.»

Августа сжала ручку бокала чуть крепче.

> «Но если он не справится… ты ответишь, Поттер.»

Она вернула вилку в руку и снова приняла строгий вид. Но внутри уже приняла решение окончательно — и даже почувство

вала едва заметное облегчение.

Когда все закончили трапезу и лишь тихо звякали чашки с чаем, кофе и соком, Хайсе легко постучал ложкой о край бокала, привлекая внимание.

— Спасибо всем, что собрались сегодня здесь. — Его голос был ровным, но в нём сквозил металл. — Помимо тренировки я хотел обсудить с вами одну важную… проблему.

Взрослые насторожились, а Гарри, уже догадываясь о теме разговора, чуть ссутулился и опустил взгляд.

— Через пару недель состоится слушание в Визенгамоте. По вопросу опеки над Гарри. — Хайсе сделал паузу, давая им переварить сказанное. — Я намерен официально получить эту опеку.

— Разве… вы не опекун? — с удивлением спросила миссис Гринграсс, чуть приподняв брови.

— К сожалению, нет, — коротко ответил Хайсе. — Официально опекуном Гарри всё ещё значится Альбус Дамблдор.

Чета Гринграсс переглянулась. Их лица оставались каменными, но по взглядам было видно, что новость их впечатлила.

— Вместо того чтобы воспитывать Гарри сам, Дамблдор передал его на попечение родственников-магглов. Людей, которые его ненавидели, — продолжил Хайсе, и в голосе его звучал едва сдерживаемый гнев.

Он кратко пересказал историю Гарри в доме Дурслей, не опуская самых неприятных деталей. Женщины за столом не скрывали боли и сочувствия в глазах; миссис Грейнджер сжала руку дочери под столом, а даже холодная миссис Гринграсс чуть нахмурилась.

— Есть основания полагать, что Дамблдор заполучил опеку по связям, в обход воли родителей Гарри, — добавил Хайсе.

— И на чём основаны ваши подозрения? — ровно спросил мистер Гринграсс, сцепив пальцы перед собой.

— На завещании биологических родителей Гарри, — ответил Хайсе. — В нём были чётко прописаны четыре варианта. В первую очередь — крёстный отец, Сириус Блэк.

Все, кроме супругов Грейнджер, удивлённо переглянулись, хотя и старались это не показывать.

— Вторыми в списке значились Фрэнк и Алиса Лонгботтом. Алиса, как вы знаете, была крёстной Гарри. И если бы всё шло по закону, он рос бы в их семье.

Невилл поднял голову, чуть замявшись, и тихо, почти неуверенно спросил:

— То есть… Гарри… должен был жить с нами?

— Именно так, Невилл, — мягко подтвердил Хайсе. — Вы бы выросли как настоящие братья. Но… завещание просто проигнорировали.

— По этому, мистер Поттер, вы так настороженно относитесь к лагерю Дамблдора? — вмешалась миссис Гринграсс.

— Верно. Я слишком хорошо чувствую, что с ним что-то не так. Я не отдам своего кузена человеку, который за одиннадцать лет ни разу его не навестил. — Хайсе сделал паузу, и его взгляд потемнел. — И знаете, что самое странное? Когда Гарри пришло письмо из Хогвартса, адрес на конверте был точный. «Чулан под лестницей».

Супруги Грейнджер уже не скрывали возмущения; миссис Грейнджер сжала кулаки, а мистер Грейнджер только мотнул головой, пытаясь сдержать гнев. Остальные сохраняли сдержанность, но холодная тишина в комнате говорила сама за себя.

— Поэтому я прошу вас поддержать меня на слушании.

Пару секунд никто не отвечал. Потом Августа Лонгботтом, даже не дожидаясь реакции остальных, ровно произнесла:

— Это даже не обсуждается. Союз Лонгботтомов и Поттеров всегда был крепок. И мы поддержим вас.

Хайсе впервые за вечер позволил себе улыбнуться искренне:

— Спасибо.

Чета Гринграсс переглянулась, затем мистер Гринграсс кивнул.

— Мы поддержим вас, мистер Поттер. Контракт обязывает нас. Но… вам всё равно придётся убедить Визенгамот.

— О, не беспокойтесь, — ответил Хайсе, с лукавой тенью на губах. — Мы будем… очень убедительны.

Миссис Гринграсс ответила ему своей фирменной холодной улыбкой:

— Кажется, теперь я понимаю, чем вы сумели завлечь Беньямина.

Хайсе чуть кивнул ей.

— Мы тоже с вами, — добавила Джейн Грейнджер, сжав руку мужа. — И на не волшебном суде. Эти… Дурсли… не должны остаться безнаказанными за то, что они сделали с ребёнком.

— Спасибо, — снова сказал Хайсе. — Для нас с Гарри это многое значит.

Спустя пару минут в комнату вошла Кики, неся на подносе торт «Наполеон». Она с достоинством поставила десерт на стол и скрылась за дверью. Все, наконец, позволили себе чуть расслабиться и взялись за вилки. В воздухе ещё витала тяжесть сказанного, но теперь в ней смешалась и уверенность — что всё сделано правильно.