Волки и Овцы (джен)

Поиски способа извлечь хоркрукс из живого объекта или уничтожить, сохранив при этом вместилище в целостности, захватили Рудольфуса целиком. Басти считал, что брат таким затейливым образом избегает даже мыслей о собственных проблемах. Но Руди просто оценивал каждую задачу здраво: с Поттером и Блеком управиться удастся гораздо быстрее, чем с тем, что сотворил Лорд с ним самим. Глупо было распыляться, когда можно постепенно убирать преграды к их цели одну за другой. Это было и логично, и, по его мнению, просто.

Рабастан же придерживался иных суждений. Сначала самое для него важное, а весь остальной мир пусть подождёт. Так охарактеризовал навязчивые уговоры брата Рудольфус. Временами Лестрейндж Старший подумывал, а не послать ли упёртого и чересчур энергичного братца в... Хогвартс. На поиски ещё одного хоркрукса. Но пока он злился на отвлекающего его от важных исследований балбеса не настолько сильно, чтобы отправлять того одного. И, конечно, Руди признавал, что толика смысла в увещеваниях Басти есть. Если подумать, именно влияние Лорда мешает концентрации и заставляет думать только о том, чтобы погрузиться в беспамятство. Возможно, даже без перспективы однажды из этого столь желанного состояния выйти. Но следует размышлять здраво. Сможет ли Рудольфус, пусть даже с помощью извне, справиться с лордовским влиянием в данный момент времени? Очевидно, нет. Сможет ли он, уже имея некоторое представление о хоркруксах и способах их уничтожения, отыскать возможность сохранить жизнь их будущему гаранту свободы и безопасности? Определенно, сможет. Во всяком случае, сомнений у него самого на этот счёт не было.

Правда, помимо брата и Лорда, его здорово отвлекали и другие взваленные на него им же самим задачи. К счастью, Аркой Смерти занимался не только он. Но предпочёл бы Рудольфус посвятить всё своё время именно этому процессу. Вот уж во что хотелось углубиться с головой! От одной мысли, что такое незыблемое, необоримое, что бы не говорил Реддл, явление может иметь разум и волю, Руди приходил в состоянии, чем-то схожее с опьянением. Люди всегда стремились побороть свой страх перед ней, представляя то жнецом, то ангелом, то божеством.

— Представь только, что она прямо сейчас ходит по той же земле, что и ты. Разве это не самое грандиозное, что могло бы нарисовать твоё воображение?

— Это самое жуткое, что оно могло бы нарисовать.

Рабастану азарт, с которым брат говорил о смерти, был чужд. Его как раз обуревало совсем противоположное желание. Быть может, Басти и не собирался идти по стопам их Хозяина, но и встречу с этой сомнительной дамой предпочёл бы отложить в долгий ящик. Да и Руди он хотел бы уберечь от неё. Только станет ли его упёртый братец слушать его? Точно не его. Вот если бы Тони ему объяснил...

— Даже не думай.

— Вылезай из моей головы! Немедленно!

— Очень надо. У тебя на лице всё написано.

Рудольфус в последнее время частенько так подтрунивал над братом. Тот в итоге сыпал предупреждениями и угрозами и, не добившись ничего, уходил, оставляя старшего Лестрейнджа в покое. Так тот мог спокойно продолжать свою работу, не отвлекаясь на неуместные дискуссии. Но, похоже, Басти то ли раскусил его хитрость, то ли выработал иммунитет. И отвязаться от него теперь так просто не получалось.

— Ты невыносим, знаешь? Конечно, знаешь. Иначе бы не лыбился, как кот.

— Коты не улыбаются, Басти. Они жмурятся.

— Я знаю, что ты делаешь! Отвлекаешь от темы разговора! Это уловка больше не сработает, братец.

— Ещё вчера прекрасно работала. Ты за ночь освоил ментальные искусства? Или тебя твой непробиваемый дружок Мальсибер покусал?

Рабастан вместо ответа довольно ухмыльнулся. «Это уже интересно», — подумалось его собеседнику. Неужели и правда он что-то провернул для того, чтобы не позволить брату увильнуть от темы разговора, как тот частенько делал?

— Зелье концентрации внимания?

— Мордред! Прекрати!

— Это была просто догадка. Мне незачем лезть тебе в голову. Расслабься.

— С тобой расслабишься, — пробурчал Рабастан и недовольно отпихнул от себя стопку книг, что лежала на столе Рудольфуса.

— Ты серьёзно решил принять зелье, чтобы просто поговорить со мной? Я польщён. Правда. Не дуйся, а то лопнешь от негодования.

Младший Лестрейндж, насупившись, отвернулся к окну.

— Как по-взрослому! Ладно уж. Из уважения к твоей целеустремлённости я больше не стану...

— Паясничать?

— Я не... Будь по-твоему. Я не стану паясничать. Но! — тут же остановил он воодушевившегося брата, — Ты не станешь поднимать раздражающие меня темы.

— Да тебя всё что угодно может взбесить! — начал было Рабастан, но бросив взгляд на Рудольфуса, решил принять его условия. На этот раз.

— О себе ты говорить не хочешь, а разговоры о смерти, значит, в самый раз?

— Но ведь мы Пожиратели Смерти. О чём нам говорить, как не о нашем излюбленном лакомстве?

— Ха! Уже катаюсь по полу в приступе гомерического хохота. Если ты всерьёз думаешь, что она, вроде как, живая, ну, настоящая...

— Разумная.

— Ты меня понял. Если так, то как, по-твоему, она бы отреагировала на столь дерзкое использование её имени в названии нашей организации?

— Кто знает? Порой она кажется нам жестокой. Но временами невозможно отрицать её остроумия.

— О да!

Братья тут же вспомнили недавнюю нелепую смерть кузена Селвина. Парень оказался почти таким же дуболомом, как и его старший родственник, но был куда проворней и ловчее. За полгода, что он состоял в их организации, он умудрился трижды выйти с сухим из воды после стычек с аврорами, избежать близкого знакомства с только что обратившимися оборотнями и пару раз улизнуть от Ордена Феникса. А потом подавился куриной косточкой и умер, в испуге упав со стула и ударившись головой о каминный декор. Если бы этот идиот так резко не дёрнулся, смерти удалось бы избежать. Но, похоже, у последней действительно своеобразное понимание значения слова «юмор». Они тогда так и замерли за обеденным столом, глядя на медленно растекающуюся бордовую лужу у камина. Стол было решено, к недовольству Малфоя, переставить ближе к центру зала.

— А ты не думал, что если она действительно за каким-то Мордредом создала эту Арку, то с последней всё может оказаться не так просто? Умельцы из Отдела Тайн могли и ошибиться, и за Аркой нет ни одной живой души. Такое ведь возможно.

— В том, что там есть живые, у нас сомнений нет. Почему ты вообще так решил?

— По-моему, это очевидно. Падаешь через Арку Смерти — пересекаешь грань между жизнью и, соответственно, смертью. Нет?

— Эта теория ошибочна хотя бы потому, что до безобразия поверхностна. Из того, что она носит такое название, вовсе не следует, что она несёт смерть угодившему за неё.

— Тогда зачем было так называть?

— Я ведь объяснял уже... — Рудольфус откинулся на спинку кресла и возвёл глаза к потолку.

— Но откуда эта нелепая теория, что она создана или принадлежит Смерти? — не унимался Рабастан, — И даже если так, зачем бы она Ей пригодилась?

Старший Лестрейндж тяжело вздохнул. Ему ответы на поставленные братом вопросы виделись очевидными, но Басти требовал разъяснений.

— О её принадлежности говорят источники, до сих пор бывшие сокрытыми в закромах Отдела...

— Какие источники?

— Ты дашь мне договорить? Свитки, исследования. Там хранятся как минимум два дневника четырёхсотлетней давности, в которых эту Арку разбирают на части, не в прямом смысле, конечно, и изучают вдоль и поперёк.

— И что? Эти «исследователи» лично виделись со Смертью? Поинтересовались, не желает ли она оплатить аренду площади, занимаемой её имуществом?

— Временами с тобой невозможно говорить.

— Просто я задаю правильные вопросы, а у тебя нет ответов. Вот ты и бесишься.

— Какие из них правильные, позволь узнать? О встрече со Смертью? Или же о том, зачем эта Арка нужна самой...

Рудольфус внезапно замолк. Его глаза расширились, и он уставился куда-то поверх головы Рабастана. Тот даже в испуге обернулся, но за его спиной никого не было.

— Руди, ты чего? Всё в порядке?

— Да. Всё просто прекрасно, — прошептал задумчиво Лестрейндж и, уже улыбаясь, обратился к брату:

— Я тебя обожаю, братец! Ты гений!