Хрупкие дети Земли (гет)

Ава повернулась на спину, сладко потянулась и медленно открыла глаза. 

Где она?

На воспоминание у нее ушло еще несколько секунд. А когда оно проявилось, на губах девушки показалась мягкая, ленивая улыбка. Ава повернула голову вправо и посмотрела на Уильяма. Улыбка стала еще мягче и заискрилась в углу губ, — которым, как когда-то заявил ей Уильям, «не хватало объема» — лукавством. Да, точно! Она обязательно спросит у него, что теперь он думает об этом? Хватает ли ее губам объема теперь?.. Хотя, — Ава покраснела, — после того, как они выяснили самое главное, и признались друг другу в любви, Уильям высказался на этот счет, и на все другие, касающиеся внешности Авы, вполне определенным образом. 

— Боже… — тихо прошептала девушка, вспоминая. 

Тихо рассмеявшись, она закрыла лицо ладонями.

«Так… все. Пора вставать!», — решила Ава, и снова взглянула на спящего андроида. 

Последнее, что она помнила перед тем, как, совершенно уставшая, заснула, — это шепот Уильяма о том, что если она проснется раньше него и увидит, что он все еще «спит», пусть не пугается.

— Мне нужно восстановить энергию, Эви, я почти на исходе. Поэтому я буду в режиме восстановления энергии дольше обычного, не волнуйся.

Ава, послушав его шепот, осевший на ее шее мягкими, невесомыми облаками, сонно кивнула, улыбнулась тому, как он ее назвал («Эви» ей очень нравилось), и, уже совсем засыпая, сжимая его руку, спросила:

— Но с тобой уже все в порядке, правда? Ты так замерз после океана…

В доказательство этого она сильнее прижалась к Уильяму, но ощутила только их общий жар, в котором не было и намека на недавний холод.

Андроид промолчал, улыбаясь в сумерках этого причудливого, самого счастливого дня, и, наблюдая за тем, как дыхание Авы, выравниваясь, из верхнего постепенно переходит в глубокое и сонное, прошептал:

— Со мной все прекрасно, Эви. Никогда так себя не ощущал…

Обняв девушку, он закрыл глаза. Уильям был уверен, что сейчас он легко перейдет в режим восполнения энергии, но… мысли, мысли, мысли! Они, — ошеломленные, громкие, непоседливые, обрывочные и счастливые, — затопили его сердце и сознание, впервые за все время жизни андроида совершенно не позволяя ему мыслить рационально. Чтобы он — и не мог восполнить энергию? Да что с ним такое?

«Любовь! Любовь! Любовь!» — кричали его мысли, прыгая в сознании без остановки,  как теннисные мячи по корту.

— Любовь, — беззвучно, только губами, прошептал Уильям, разглядывая гостиную в темноте. 

На вкус и звук это слово было удивительным. И не только слово, а то, что оно заключало в себе. Столько покоя, уверенности, нежности… бесконечно. «Разве так бывает?» — изумлялся Уильям, уходя в воспоминания прошедших часов. Бескрайнее, бесконечное тепло, которое они принесли с собою, заполнило собою все вокруг. Уильяму даже показалось, что он не выдержит всей этой ошеломительной, глубинной нежности, и сердце его, переполненное теплом и счастьем, выключится, погаснет.

— На этот раз уже не от холода, но от перегрева? — весело хмыкнул он сумеркам, заставшим его и Аву на полу, рядом с зажженным камином, и крепче сжал девушку в объятьях, бесконечно любуясь ею.

«Не дождешься!..» — ворчливо и блаженно отозвалась ОС.

От глубокого, невероятного наслаждения операционка, как и андроид, молчала. Она была обижена на Уильяма за недавнее, грубое обращение с ней, которое он снова позволил себе перед тем, как разыграть перед девушкой роль ее психолога. «Взял и выключил! Просто выключил меня!» — кипела ОС праведным гневом. Но то было до… До всего этого счастья, объять которое не могла теперь даже она.

…Так и случилось, что Уильям, наблюдая за спящей Авой и глубоко потрясенный всем происходящим, находясь под властью воспоминаний и чувств, не мог совершить пока даже простейшее действие и перейти в режим подзарядки, а ОС, не менее, чем он, удивленная случившимися с ним переменами, наблюдала за ним. За его поразительным, совершенно необъяснимым с точки зрения устройства андроида, состоянием. Уильям оказался не в силах восполнить свою собственную энергию (несмотря на измотавшую его усталость), а ОС не могла перестать регистрировать потрясающие перемены, происходившие с ним теперь, когда он был так близко к Аве Полгар. Все его системы и регистры, — даже с учетом огромной усталости и недавнего, значительного переохлаждения, — работали идеально. Слаженно, мерно, четко, по надежно заданным алгоритмам. ОС никогда такого не видела. И потому, когда через какое-то время, андроид, все же, немного успокоившись и придя в себя, стал восполнять истраченный уровень энергии, операционка, все еще не покидая своего наблюдательного поста, молча изумлялась прекрасным переменам. Ведь даже область грудной клетки и раненного, — у андроида, — солнечного сплетения, под влиянием чего-то совсем необъяснимого стала функционировать куда более слаженно, чем это было раньше. Поврежденные прежними электрическими разрядами механизмы, расположенные в области солнечного сплетения, постепенно и верно восстанавливали свою работу. Операционная система андроида, наблюдая за этими метаморфозами, не только не могла отыскать для этого никакого рационального объяснения, но, как говорят люди, «не знала, что и думать» на этот счет. 

Отследив все параметры оптимального функционирования андроида, операционка, следуя примеру Уильяма, постепенно успокоилась. Если для подобных разительных перемен в состоянии робота есть функциональные причины, — думала ОС, переходя в режим отдыха, — то она, конечно, обязательно их найдет. 

…А нерациональная причина счастья Уильяма Блейка, поцеловав андроида в щеку и аккуратно сняв с себя его руку, села и медленным взглядом осмотрела гостиную. Огонь в высоком, черно-матовом камине почти догорел. Уютное тепло, каким он наполнил комнату за несколько часов, окутало Аву, и она, не переставая улыбаться, продолжала рассматривать дом, в котором до сегодняшнего утра ей бывать еще не приходилось. Улыбка немного сошла с ее губ, — а если быть точнее, она только стала смущенной, — когда Ава поняла, что на ней ничего нет.

Сдергивать плед с Уильяма, учитывая, как сильно он продрог, и как долго не мог согреться, — настолько, что их первые, самые взволнованные поцелуи, прерывались от дрожания его губ, — Ава не решилась. Но и надевать гидрокостюм, тем более, что теперь он был порван, было бы странно. Вспомнив о том, как это произошло, Ава снова тихо рассмеялась, оглянулась на Уильяма и поднялась с пледа, который они бросили на пол. Отыскав среди разбросанных вещей свое белье, она сделала по комнате несколько мягких, неслышных шагов и остановилась у камина. Девушка полюбовалась ярко-оранжевым пламенем в черном, матовом обрамлении, и, подняв с пола белую, классическую рубашку Уильяма, надела ее. 

На ней она ожидаемо стала платьем. Ава, все такая же мягкая, медленная и нежная, еще раз взглянула на огонь в камине и решила провести самостоятельную экскурсию по дому андроида. Она знала, что в плане личного пространства и вещей Уильям очень щепетилен. Впрочем, как и она. Но теперь, думала Ава, обходя комнаты, явно обставленные по вкусу и усмотрению самого Уильяма, он же не будет против? 

Пройдя по нескольким комнатам первого этажа, девушка остановилась на пороге большой ванной комнаты и улыбнулась. Просторная, светлая, элегантная, — таким было первое впечатление. Стены выложены мозаикой из  матового, — черного и белого, — кафеля с золотым, мраморным узором. Один большой, потолочный светильник, похожий на шар, наполнял комнату уютным, не слишком ярким светом. В тон ему — настенные светильники окружностью, конечно, поменьше, расположенные справа и слева от большого зеркала над черной, прямоугольной раковиной. Вся фурнитура и смеситель — темно-золотого оттенка. От всего увиденного у Авы возникло необыкновенное  ощущение праздника и особой, пышной, но не вычурной красоты. Одним словом, Уильяму по-прежнему нельзя было отказать в тонком чувстве вкуса, заметном даже в самых мелких деталях, и большая, полукруглая душевая кабина, — черное с золотым, — это только подтверждала. 

Ава полюбовалась обстановкой, отметила про себя, что пол в ванной — с подогревом, сняла рубашку и зашла в душевую кабину. Теплая вода хлынула на нее сверху широким потоком. Время шло, а душ она принимала очень медленно. Просто… как это объяснить? Как объяснить то, что с первой минуты, проведенной в этом доме, и с первых событий, — совершенно особенных по своему значению, и ни на что не похожих, — все теперь казалось ей нереальным и невероятным? И не просто «казалось». Оно таким и было. Все, что есть здесь, весь этот дом, каждая его деталь. Но прежде всего и всех, — конечно, он, Уильям. 

Потому даже душ, который обычно занимал у Авы около двадцати минут, сегодня растянулся на час. И он, этот час, совсем не казался ей долгим. «Просто поразительно… ни на что не похоже…» — думала она, подолгу замирая на месте, останавливая и не заканчивая движения. 

Душа ее была наполнена радостью, и полным, великим счастьем, описать которое нет никакой возможности, — его все равно, никогда и ни за что не объяснить и не рассказать. Просто в мире нет таких слов. Так зачем же пытаться? 

С губ Авы не сходила нежная, чарующая улыбка. Воспоминания о часах, проведенных с Уильямом, еще смущали ее своей непривычностью, новизной и счастьем, и кружили вокруг нее в медленном, неспешном ритме, напоминая то один момент, то другой. Да и куда теперь торопиться? Зачем? Ей еще очень непривычно было думать об Уильяме иначе, в новом качестве. И сердце было полно наслаждения, а душа — любви. Переполненная этим, девушка то и дело замирала на месте, задумчивая и взволнованная еще одним, новым и недавним воспоминанием. Все это было так непривычно, так удивительно, так невероятно… словно в неизменную всегда реальность ворвалось самое волшебное, удивительное чудо! И оно, все оно — только для нее, для Авы Полгар, —девушки с ненастоящим именем, в прошлом способной единственно к обороне, защите, замкнутости…

Поглощенная своими мыслями, Ава, замерев под потоком теплой воды, не замечает, как давно, застывший на пороге ванной комнаты, Уильям смотрит на нее горящим, ярким взглядом. Поворот головы, — и она видит его сквозь потоки воды, бегущие вниз по стеклу душевой кабины.

Волнение, вспыхнув мгновенно, колется в ее груди, и губы девушки дрожат в неопределенной улыбке: она немного смущена и очень счастлива. Улыбка, наконец, определяется, и становится чуть больше игривой, отчего глаза Авы наполняются тем самым особенным, золотым светом, что всегда, с первого мгновения, завораживал Уильяма. Вот и сейчас он, наблюдая за обнаженной девушкой, выходящей из душа, буквально впивается в нее глазами. И не сходит с места. Андроид не делает ни одного движения, и только по глазам его, отслеживающим приближение Авы, можно заметить, что он — жив и все еще, хотя и прерывисто, дышит. 

Ава останавливается перед ним и разглядывает Уильяма с неясным ему выражением: улыбка, то исчезая, то появляясь, все же, смолкает и не задерживается на ее губах. Девушка смотрит на андроида очень серьезно и горько, и у него снова, — как несколько часов назад, во время их разговора в гостиной, — появляется странное ощущение того, что Ава смотрит так, когда ожидает приговора. Его приговора.

Но как он может вынести его? Он не в праве. Не только потому, что он любит ее, но и потому, что Уильям искренне, всем сердцем, убежден: нет никакой другой девушки, что была бы более красива, чем она.

Все то же первое, громадное изумление, — от совсем недавних признаний в любви, наконец-то объявленной между ними, — владеет Уильямом. Он полностью захвачен им, и потому не знает, как ему нужно себя вести? На этот счет есть какие-нибудь правила? Впрочем, даже если они и существует, сейчас ему, смотрящему на Аву неотрывно  хочется только одного, — чтобы эта горечь и то ожидание приговора, что он отметил в ее взгляде, ушли и больше не причиняли ей вреда. В памяти андроида вспыхивают слова Авы, — причина, по которой так называемые «родители», бросили ее. И фраза, которую она выкрикнула тогда, в кабинете, — «…я — урод! А такие никому не нужны!», — своей остротой больно ранит Уильяма. И потому сейчас он, остановив взгляд на лице девушки, мягко улыбается ей, и шепчет: 

— Ты безумно, совершенно красивая, Эви!

От этих слов в девушке как будто что-то ломается, и она смотрит на Уильяма больным, обостренным взглядом, и снова начинает плакать. А он не может этого допустить! Каждая ее слеза ранит его, и он, сделав шаг к ней, не отрывая от нее взгляда, вытягивает руку в сторону и снимает с настенного крючка белое, большое полотенце. Все так же глядя только в лицо Авы, Уильям укутывает ее с ног до головы в полотенце, наклоняется, бережно целует в щеку, и уносит девушку в свою комнату. Она удивленно и тихо сидит в его руках, — как маленький солдатик, — и смотрит то на его плечи с крепкими мышцами и проступившими венами, то на краешек высоких скул, что скрывается в тень, и снова возникает из нее тогда, когда он, пройдя по темному коридору, заходит вместе с ней в свою спальню. 

Поставив, очень бережно, Аву на пол, — на темно-зеленый ковер с высоким ворсом, — Уильям снимает с ее головы край полотенца, до этого служивший чем-то вроде капюшона, и тревожно улыбается.

— Вот. Только не плачь, Эви…

Ава кивает, тихо улыбаясь тому, как Уильям теперь ее называет, и говорит:

— Спасибо!

— За что? — уточняет андроид, не понимая.

— За деликатность. И за комплимент.

Уильям качает головой.

— Это не комплимент, Ава Полгар. А если и комплимент, то самый плохой и банальный. Это факт. Ты действительно безумно красивая, я всегда так считал и считаю.

— Правда?.. — шепчет Ава сорвавшимся голосом.

— Истинная! 

— А как же мои губы, которым «не хватает объема»? — еще в слезах, но уже чуть игриво спрашивает девушка, сбрасывая слезы с лица.

— М-м-м… не помню, чтобы это меня смущало несколько часов назад, — отвечает Уильям с лукавой улыбкой.

Ава смотрит на него и шепчет:

— Прости. Не знаю, что со мной. Иногда вдруг становится так больно. Нестерпимо. И то, что между нами… такое удивительное… я к такому не привыкла. Не знаю, как с этим быть и жить, и… для меня это все — абсолютно новое…

— Я понимаю тебя, Ава Полгар.

— Правда?

— Да. Для меня все это тоже — невероятно и поразительно. Со мной такого никогда прежде не случалось. И очень часто, даже от простой мысли о тебе, я становлюсь совершенно обескураженным.

— Ты чудесный, и мне с тобой так хорошо! 

Ава смотрит на Уильяма и счастливо улыбается. Андроид отвечает ей внимательным взглядом.

— Чего бы тебе хотелось, Ава Полгар?

— Сейчас мне хотелось бы домой, чтобы привести себя в порядок. А потом я хочу узнать, как там Диего.

— Диего, точно! Этот мелкий засранец.

Ава засмеялась.

— Не ругай его, пожалуйста.

— Не обещаю. Он вел себя до безрассудства неосмотрительно.

— Пойдем к нему вместе? 

— А ты хочешь?

— Конечно. Он, хоть и не мой помощник, но мне не безразличен.

— Как тогда мы поступим, Ава Полгар?

— Предлагаю сейчас разойтись по домам, Уильям Блейк, и встретиться через тридцать минут. Зайти к Диего…

— Поужинать и прогуляться, — закончил андроид.

— Звучит очень неплохо!

Уильям кивнул, и, посмотрев на Аву, добавил:

— Я оставлю тебя, чтобы ты могла одеться без стеснения, Ава Полгар.

Девушка улыбнулась и сказала:

— Я бы рада это сделать, Уильям Блейк, но вся одежда, которая у меня осталась, не считая разорванного гидрокостюма, заключается в белье, твоей рубашке, которая висит в ванной комнате и гидроботов.

Уильям довольно хмыкнул.

— Этот неопрен, из которого сделан гидрокостюм,  — материал ужасно непрочный. Надо написать производителю с претензией по качеству. Хотя… — Уильям улыбнулся широкой, счастливой улыбкой, —…учитывая, насколько выгодно такой костюм облегал твою фигуру, я… вероятнее всего напишу им благодарность.

— Уильям!

Ава засмеялась и закрепила полотенце на груди. С ее ростом оно доходило ей до щиколоток.

— Я принесу тебе рубашку, Ава Полгар.

Андроид вышел из комнаты, аккуратно притворив за собою дверь. Оставшись одна, Ава счастливо и утомленно вздохнула. «Никогда бы не подумала, что счастье тоже нужно уметь выдерживать», — подумала она, улыбаясь.

Уильям вернулся, оставил для нее свою рубашку, которую она уже надевала, и снова исчез. Девушка прошла по мягкому ковру, сбросила полотенце, надела белье и осмотрелась. 

Спальня Уильяма, — вполне ожидаемо, — была оформлена и обставлена великолепно. Ава отметила про себя, что снова, не переставая, улыбается. Но, вместе с тем, от множества эмоций и впечатлений, уже не может воспринимать окружающую ее красоту, — не хватает эмоциональных сил.

«У тебя будет для этого еще масса времени, Эв…» — многозначительно протянул внутренний голос Авы, и умолк. Комментировать это она не стала. Только быстро накинула рубашку, застегнула ее, и, мягко шлепая по полу босыми ногами там, где ковра не было, вышла из комнаты Уильяма.

Он ждал ее в гостиной. Собранный, одетый, готовый к выходу. В комнате уже ничего не напоминало о том беспорядке, что они устроили, когда начали целоваться. Огонь в камине был потушен, подушки возвращены на диван, пледы убраны в шкаф.

Ава сошла с нижней ступени лестницы, подошла к Уильяму и остановилась, разведя в стороны руками и этим молчаливым жестом сообщая: «Ну вот, я готова».

Уильям, оценив внешний вид девушки, сказал:

— Я готов отдать тебе все свои рубашки, Ава Полгар. Ты невероятно сексуальна.

Ава смутилась, и, опустив глаза вниз, поправила блестящие волосы.

— Спасибо…

Помолчав несколько секунд, в течение которых он не отказал себе в удовольствии насладиться внешним видом девушки, Уильям уже громче добавил:

— Ну что? Идем?

— Да, — ответила Ава. — Вот только как? Ужасно не хочется надевать гидроботы!

Брови девушки взлетели вверх.

— Это, как раз, решается легче всего, Эви.

Уильям улыбнулся, подхватил с дивана приготовленное заранее одеяло, и, расправив его на руках, сказал:

— Иди сюда, Ава Полгар.

— Ты хочешь закутать меня в одеяло, как ребенка? — изумленно уточнила девушка. — Это уже слишком, Уильям!

Но ее счастливая, удивленная улыбка говорила об обратном. 

— Хорошо, тогда так! 

Андроид достал из шкафа свою куртку, — белую, в которой Ава видела его на пляже, и которая, по ее словам, очень ему шла, — подошел к девушке, закутал ее в куртку и, пока она не успела ничего возразить, подхватил на руки: как в ванной комнате, — бодрым, и к счастью, не оловянным солдатиком.

— У меня для тебя всегда есть масса вариантов, Ава Полгар! Я вообще на все готов!

Уильям счастливо улыбнулся, и, подняв голову вверх, взглянул на Аву. А она, опустив ладони на его плечи, смотрела на Уильяма и опять не верила, что все это бесконечное счастье — для нее и — с ней…Ответом андроиду, готовому на все, стал медленный, долгий и очень нежный поцелуй Авы.

— Спасибо… я еще не поблагодарила тебя за то, что ты спас меня. Снова.  Из океана.

Уильям долго смотрел в глаза девушки, и, наконец, хрипло сказал:

— Я люблю тебя.

— А я — тебя.

— Мы не будем спорить, Ава Полгар?

— Не на эту тему, Уильям Блейк.

Рассмеявшись, они весело посмотрели друг на друга. Затем Уильям, удерживая Аву на одной руке, открыл входную дверь, и вышел на улицу. К ее дому он не бежал, — просто быстро шел. А остановившись у входной двери, громко постучал позолоченным молотком. Ида, перепуганная громким, безостановочным звуком, резко открыла дверь, и застыла на месте.

— Мистер Блейк!.. Мисс Ава!

— Добрый вечер, Ида! — громко и даже торжественно, под веселый смех Авы, — он шел из плеча Уильяма, потому что девушка уткнулась в него, не в силах прекратить смеяться, — поздоровался андроид. — Как ваши дела?

— Мои?.. Хо-хо…

— Я очень рад, что у вас все хорошо! — все также бодро продолжил Блейк. — А я решил занести вам вашу хозяйку. Доставить, так сказать, по адресу. В целости и сохранности.

С эти словами Уильям аккуратно поставил Аву на пол и весело посмотрел на нее.

— Как вы, мисс Полгар?

— Отлично, мистер Блейк. Благодарю за доставку. 

— Оплатить ее вы сможете буквально через полчаса. Я зайду за вами для получения оплаты.

— Хорошо! Только… расчет наличный или безналичный? — выдохнула Ава, еле сдерживая смех.

— К оплате принимаются только наличные средства, — Уильям ответил, не спуская с девушки блестящего взгляда.

Он хотел идти, но, наблюдая за ней, передумал. Наклонившись к Аве, Уильям притянул ее к себе, и стал долго целовать. Так, как она сама целовала его совсем недавно. Правда, в этом поцелуе Уильяма Блейка не было нежности Авы Полгар. Зато в нем была его страсть. И долгая жажда.

Очевидно, все происходящее было настолько неудобно посторонним, что Ида, женщина давно замужняя, смутилась от увиденного. 

— Я… я… — заговорила она, и быстро вышла из комнаты.

— До встречи, Ава Полгар… полчаса, — задыхаясь, прошептал Уильям, и на этот раз действительно смог уйти из дома девушки.

* * *

Не ругать Диего не получилось. Уильям зашел за Авой через условленные тридцать минут, и вместе они, — девушка уговорила андроида оставить машину у дома и прогуляться пешком, — отправились в отель, где жил мальчишка. 

Девушка на ресепшн, взглянув на Уильяма, застенчиво разулыбалась. Посмотрев на него, — как она думала незаметно, — Саманта (это было ее имя, выведенное на позолоченном значке, прикрепленном к бордовой, классической жилетке), ничего не спрашивая, сообщила ему, — как сокровенному знакомому, — что «его брат — в номере, и сегодня еще никуда не выходил».

— Благодарю, Саманта. Ваша помощь неоценима.

От слов Уильяма Самантаа, — блондинка с пышными волосами и зелеными глазами, — совсем растаяла.

— Мне совсем не трудно, мистер Блейк! Я всегда рада вам помочь.

Уильям кивнул, прикрыл ладонью несколько купюр, и подвинул их девушке.

— Спасибо. Мы поднимемся в номер.

— «Мы»? — не понимая, протянула Саманта.

— Я и моя девушка, Ава Полгар.

Уильям крепко сжал руку Авы.

— А-а!… Девушка! — медленно протянула Саманта, не глядя на Аву.

Андроид, посчитав вопрос улаженным и решенным, развернулся и зашагал к лифту. Ава, несмотря на то, что он держал ее за руку, шла позади него.

— Уильям!.. Подожди!

— Что такое, Ава Полгар?

Она остановилась, успокаивая сбитое дыхание.

— Ты не мог бы ходить помедленнее? Есть люди гораздо меньше тебя, — она усмехнулась, — и они за тобой не успевают.

— Есть, — утвердительно кивнул Уильям, глядя на нее. — Есть один человек, гораздо меньше меня, чрезвычайно мне не безразличный. 

Став серьезным, андроид сказал:

— Извини, Ава Полгар. Я не привык… я запомню. 

— Спасибо! — рассмеявшись, ответила Ава, веселясь от серьезного вида Уильяма. 

Появления шефа, который выдал себя за старшего брата Диего для удобства коммуникации и снятия ненужных вопросов у служащих отеля, его помощник совсем не ожидал. Мальчишка валялся на кровати, ел чипсы и смотрел кабельное, когда в его номер, открыв дверь собственной картой, зашли Уильям и Ава.

— Здравствуй, Диего, — строго сказал Уильям, быстро осматривая номер. 

— Шеф, вы! И Ава!

— И Ава… — зловеще протянул андроид. — Рад, что ты жив и очень даже цел.

— Я… да, я… спасибо вам! И вам, шеф, и тебе, Ава! Если бы не вы… — чистосердечно протянул мальчишка, не замечая тона Блейка.

— Ты бы утонул сам и утянул бы за собой Аву Полгар!

— Шеф, я…

— Самонадеянный, глупый щенок!

— Я… я не хотел! Я не специально!

Уильям подошел к Диего вплотную и навис над ним.

— Конечно ты «не специально»! Потому что попробуй ты это сделать намеренно, я бы сам утопил тебя второй раз!

Диего, испугавшись, сглотнул.

— Второй раз?..

— Именно. Нашел бы тебя и утопил! Ты же этого добивался, прыгая на волну, которая тебе не по силам?!

— Я думал, у меня получится, шеф! Я не хотел причинить вам… 

Под взглядом Блейка Диего едва не заплакал.

— Если бы Ава Полгар пострадала… из-за тебя, Диего… если бы она пострадала! Я бы…

В гневе Уильям сжал кулаки и продолжал буравить мальчишку взглядом. Диего, — в эту минуту бывший истинным воплощением фразы «ни жив, ни мертв», — смотрел на Блейка с безмолвным страхом.

— Я все понимаю, шеф!

— Неужели? Именно поэтому, покатавшись на прибрежных волнах пару-тройку раз, ты самовольно, не слушая меня, решил, как настоящий идиот, покорить волну побольше и эффектно убиться?! Что я сказал бы твоей матери, Диего? Что тебя забрали в водное царство прекрасные русалки? Или мне стоило бы отбросить всю эту поэтическую чушь, и просто привезти тебя, мертвого, в Лиссабон, после того, как тебя нашли бы? И если бы нашли! Или можно было бы сразу подъехать к офису, где работает твоя мать, на катафалке? Веселый поезд из Назаре в Лиссабон! Великолепный черный цвет — хит сезона! Сеньора, получите груз и распишитесь в доставке! Так?!

Уильям с такой яростью смотрел на Диего, что, сам не выдержав подобного накала, тихо выругался и отошел от мальчишки подальше. Ава, отправив бледному Диего сочувственный взгляд, подошла к Уильяму.

— Не злись, — тихо заговорила она, останавливаясь рядом с ним, и опуская руку на его спину. — Уже все хорошо, все в порядке.

— Не в порядке, Ава Полгар! Он — Уильям ткнул пальцем в Диего, — должен все знать и все понимать!

Бешеный взгляд голубых, холодных глаз обратился к подростку.

— Давно пора, Диего! Ты уже не маленький мальчик! Или в вашем человеческом обществе так принято?!

— «В нашем обществе»? — растерянно шептал Диего, ничего не понимая. — Что… принято?

— Носится с людьми, как с маленькими детьми, до смерти! Так вот в твоем случае, Диего, смерть была уже близко! Уловил ее дыхание? Понравилось?! Шепот по затылку? Слышал?! Уловил?!

Диего стоял на месте, как вкопанный, и не мог ничего сказать. Да и вряд ли бы Уильям, — в такой ярости он был, — услышал бы его. Посмотрев на андроида и не выдержав его взгляда (который, впрочем, выдерживать могли далеко не все), мальчишка опустил голову вниз и заплакал.

— Простите, шеф!

— Уильям! — Ава встала перед андроидом и попыталась обратить его внимание на себя. — Уильям!

— Подумайте только… — бормотал он, глядя перед собой. — Этот обормот Диего даже не знает, как это страшно… страшно, когда тебя топят, удерживая за волосы… а его никто не топил, он сам! Почти… и моя Ава Полгар! 

— Уильям, милый, посмотри на меня! 

Ава поднялась на носках и вытянула руки вверх, обнимая андроида за плечи.

— Я здесь, все хорошо! Диего тоже здесь, с ним все в порядке!

Ава в страхе оглянулась на мальчика, и он утвердительно затряс головой:

— Да, шеф! Все хорошо! Меня довели до гостиницы, даже вызвали врача… со мной все нормально!

Уильям, прошептав еще несколько фраз, — никто не расслышал их, такими тихими они были, — вышел, наконец, из своих черных воспоминаний и обратил резкий взгляд сначала на Диего, а потом (уже ясный и почти мягкий) — на Аву.

— Я безумно зол на тебя, Диего. Ты повел себя как безответственный сопляк.

Мальчик кивнул, не споря с Уильямом, чей вид в эту минуту его очень пугал. Андроид посмотрел на девушку.

— Я так люблю тебя, Ава Полгар. И я бесконечно рад, что с тобой и с этим засранцем все благополучно.

— Конечно, с нами все хорошо! 

Ава, напуганная не меньше Диего, смахнула слезу, и крепко обняла Уильяма.

— Как ты себя чувствуешь?

— Есть! Я очень голоден, Ава Полгар. Пойдем в ресторан?

— Я знаю тот, что еще не закрыт, — кивнула девушка и улыбнулась. 

От только что испытанного страха ее улыбка задрожала.

— Нам подходит, правда? — спросил Уильям, ни к кому не обращаясь.

Крепко взяв Аву за руку, он пошел к выходу из номера. И остановился.

— Собирай вещи, Диего. Завтра я отвезу тебя домой.

— Шеф! Я не…

— Благодари Аву Полгар, что не сегодня. Даю тебе время на сборы, звонок матери и на что там еще тебе нужно? Завтра утром я приеду и отвезу тебя в Лиссабон.

— Пока, Диего. До завтра! — шепнула Ава, надеясь, что Уильям успеет передумать о своем решении.

* * *

До ресторана, расположенного в историческом центре города, Уильям и Ава шли молча. Андроид, пребывая в глубочайшей задумчивости, шагал очень скоро. Но Ава, которая едва за ним успевала, не осмеливалась ему об этом сказать, — таким отстраненным он выглядел. Поэтому, обняв Уильяма за руку, Ава шла очень быстро, — почти бежала, — рядом с ним. Она очень беспокоилась за андроида, и ее тревога наверняка перешла бы в панику, если бы не одно обстоятельство: когда от слишком быстрого шага руки Авы соскальзывали вниз, Уильям, не останавливая шага, находил их в темноте вечернего Назаре, и возвращал обратно, — на свое предплечье. Так прошли и пробежали они половину пути. Когда вдруг андроид резко остановился, посмотрел на Аву и сказал:

— Мне нужно с тобой поговорить, Ава Полгар. Это очень важно. 

Заметив, как прерывисто, от скорости, дышит девушка, он добавил:

— Прости меня. Я плохо старался. Я стану стараться лучше. Я забыл, что ты просила меня ходить медленнее.

— Не волнуйся, я в порядке.

Ава сжала ладонь Уильяма и он ответил ей крепким, теплым пожатием.

Уильям долго не начинал того важного разговора, о котором упомянул. Ава в начале нервничала, с волнением ожидая диалога неизвестно о чем, но, наблюдая за тем, с каким аппетитом и скоростью андроид поглощает сначала молочный пирог, а за ним — коктейль на сливках, какое-то несметное количество пломбира, и, в конце — огромную чашку капучино, Ава успокоилась. 

Улыбнулась, успокоилась и не стала отвлекать Уильяма. Он ел и пил быстро, сосредоточенно, резко. И только когда первый, острый голод отступил, взгляд робота стал мягче и приветливее. По этой, едва заметной перемене, Ава поняла, что теперь с Уильямом можно говорить. Но она не торопила его. Ей не хотелось вынуждать андроида к разговору или засыпать раздражающим ворохом вопросов: она сама этого не любила, и не хотела вести себя подобным образом с Уильямом. И потому Ава ждала. Медленно, с удовольствием доедая фруктовый салат, она просто ждала.

Уильям, выпив половину кофе, педантично вытер губы и руки салфеткой, выпрямил и без того прямую спину, и заговорил.

— Я хотел спросить тебя, Ава Полгар.

— Слушаю.

Девушка отодвинула тарелку и внимательно посмотрела на андроида.

— Я должен об этом сказать. Иначе будет нечестно. И я должен сказать об этом сейчас, в начале наших…

Уильям замолчал, посмотрел на свои руки, сцепленные в замок и лежащие на столе. Голос его был глухим и напряженным, когда он спросил:

— Ты видела, что со мною сейчас было, в номере Диего?

— Да.

— Что ты видела? — жестче уточнил он. — Каким я был?

— Если ты о том моменте, когда ты пугал Диего его смертью…

— Я не пугал. Это вполне могло произойти. К тому же, еще немного, и он бы утопил тебя!

— Но ты успел! Ты пришел на помощь вовремя!

— А если бы нет?! Что тогда?

— Зачем мы об этом говорим, Уильям? Об этих гипотезах, которые не произошли?

— Затем, чтобы ты знала и видела, каким я могу быть, Ава Полгар!

Уильям злился все больше, но свой яркий, острый взгляд от стола не отрывал.

— И каким ты можешь быть?

— Неуправляемым, ты сама видела! Я могу впадать в бред. Это связано с моим прошлым. Случается, что воспоминания накрывают меня, оказываются гораздо сильнее, чем я есть! И я веду себя ужасно! И, в связи с этим, у меня очень важный вопрос к тебе, Ава Полгар. Он почти самый важный.

— Слушаю, — упрямо, с каким-то вызовом, обращенным ко тьме Уильяма, громко объявила Ава.

Голубые, безумно яркие глаза обратились к черным.

— Я, такой, каким ты видела меня сейчас, — злой, гневный, несущий несуразный бред, — все еще нужен тебе?

— «Все еще»?! — изумилась Ава. 

Она почувствовала, как мгновенно и незаметно в ее глазах собрались слезы. — Как ты можешь об этом спрашивать после… Конечно! И без всяких «все еще»!

— Хорошо, — со злой и злорадной улыбкой ответил андроид. — Тогда следующий вопрос. Один из двух главных.

Уильям пристально взглянул на Аву, чтобы не упустить ни одной из перемен ее лица.

— Ты любишь меня? После такого? Учти, эти затмения случаются иногда. Я это почти не контролирую.

Переходя быстрым, горячим и возмущенным взглядом от одной черты лица Уильяма к другой, девушка кивнула.

— Люблю!

Андроид отклонился назад, словно совсем не ожидал подобного ответа, и спросил совсем-совсем тихо:

— И ты согласна встречаться со мной? Согласна быть со мной?

Ничего не ответив, Ава, — сердце ее гремело в груди как сорвавшийся колокол, — встала из-за стола, подошла к Уильяму (они сидели до этого друг напротив друга), отвела его руку в сторону и села к нему на колени. И крепко-крепко обняла, путая свои пальцы в светлых волосах андроида. Пару минут он сидел молча, совсем ошеломленный. Но потом руки его обняли Аву. Крепче. И еще крепче. И уже не отпустили. Отклонившись назад, Ава нежно провела кончиком холодного носа по скуле Уильяма, поцеловала его в висок, и, вдыхая дурманный, глубокий, немного горьковатый  аромат его одеколона, жарко прошептала:

— Да, да и да!

С той минуты вопросы друг к другу посыпались из Уильяма и Авы как бесконечность. Они проболтали весь свой долгий ужин в ресторане, — Уильям, теперь узнавший, что девушки могут вот так садиться на колени к своему парню, был очень приятно удивлен этим обстоятельством, и отпускать Аву, несмотря на ее смешливые протесты, отказался, — и остановились только тогда, когда Ава заметила, как уставшая официантка, отворачиваясь, зевнула.

— Нам пора, пойдем, — мягко позвала Ава, и потянула Уильяма за руку. 

Ответив ей долгим, зачарованным взглядом, Уильям кое-как отвел от девушки глаза, расплатился, — как в забытьи, — по счету (потом он вспомнил, что одна из официанток с улыбкой сказала им: «Приходите к нам еще!») и вышел на улицу, в прохладную ночь Назаре. 

…Время шло, становилось новыми сутками, а они все не отпускали друг друга. Открывшаяся жажда общения и истинного узнавания другого, тем более того, кто стал твоим любимым, владела их сердцами, — одним обычным и одним электронным, — так сильно, без остановки и оглядки на время суток, что было не совсем понятно, на какой энергии эти двое, наконец-то встретивших друг друга, существуют.

И все еще не спят.

Впервые за все время своего знакомства они были так близко друг к другу. И близость эта, — эмоциональная, физическая и чувственная, — пьянила их лучше всякого допинга. 

Выяснилось, что Аве тоже очень многое нужно сказать Уильяму. Например, то, что у нее, как она это называла, «бывают сложные отношения с едой».

— Это когда я не ем. Просто не хочется. Или, наоборот, начинаю есть в громадных количествах. 

— Когда это началось? 

— Еще в детстве. Небольшими периодами, день или два… а потом, когда я сбежала из детского дома, стала богатой и самостоятельной… со мной случались и приступы обжорства, и дни, когда я ничего не ела, только пила воду. Просто там, в детском доме, меня часто оставляли без еды, и…

— Не плачь, Ава Полгар. Я думаю, мы все преодолеем.

— Ты уверен?

— Нет…

— И я. У меня нет опыта прочных, долгих отношений, Уильям. Я не знаю, как все это делается, и потому могу вести себя… глупо.

— …Но мы постараемся, правда? 

— Да.

— Мы будем стараться, шутить, говорить, смеяться, заниматься любовью…

Ава улыбнулась.

— Предлагаю… — еще не сорвавшимся, но уже близким к этому голосом шептал Уильям, целуя Аву в шею, и замирая от того, что от его прикосновений ее кожа покрывается мурашками. Теми самыми мурашками, возникновение которых его однажды так заинтересовало. — …Начать с последнего пункта.

Ава засмеялась, вспомнила, что хотела спросить Уильяма о записке и о том, как он узнал о ее прошлом, осторожно погладила небольшой шрам, оставшийся на скуле андроида, — о котором тоже еще не успела ничего спросить, — ответила на поцелуй и обо всем забыла, унесенная нежностью.