Ataashi (гет)

— Всё, мне нужен воздух! — взмахнула руками Морриган и рывком отодвинулась от стола, пошатнув стопки книг и чернильницу с пером. — Оставайся здесь в пыли и темноте, думай, сколько тебе угодно, и делай, что хочешь, а я требую перерыв. Немедленно!

Потолок отразил её возглас капитуляции глухим эхом, испугав стайку маленьких, неопознанных птичек, вспорхнувших прочь от своего насеста в провале купола башенки пребывающей в беспорядке библиотеки. Комната по самые потолки заваливалась свитками, табличками и книгами по мере нашего продвижения по Тедасу, поэтому когда Морриган, перешагивая через завалы, закономерно поскользнулась и завалилась на пыльный диван лицом вперёд, она только вздохнула, невозмутимо отряхнулась и продолжила движение к выходу, не следя ни за порядком, ни за целостностью трофеев. Здесь, где сама Тень пронизывала измерение, повредить что-либо было попросту невозможно, магия откатывала все изменения на несколько мгновений назад, стоило только влить энергию в объект. Именно этот уголок Перекрёстка, спрятанный за обычным ростовым элувианом в относительно целом храме Эльгарнана леса Арлатан, ведьма и выбрала для своей условной базы.

При первом посещении пространственного кармана вместе с Морриган пришлось изображать бурный восторг, накидывая вопросы об измерении, будто карты в «подкидном». Однако я всегда рада была вернуться в Паутину Троп, и если для этого придётся пару раз соврать ведьме, то пускай. Мир этот был совсем небольшим, и чтобы обойти его, требовался ровно час, оттого повторное исследование Перекрёстка требовало усилия только для того, чтобы восстанавливать разрушенные переходы и мосты в тех местах, которые мы с Митал просто облетали, и видимость нетронутости измерения обеспечивала полную безопасность эванурису, следы которой здесь были повсюду. Морриган её не чувствовала, смешивая энергию измерения с необычной магией, я же видела след полубожественного существа, что тянулись тропой к элувианам, ведущих в северные части Тедаса. Уверена, что Митал знала о нашем здесь присутствии, но показываться на глаза Морриган она точно не станет.

Или сделает это вовремя, как обычно, и тогда придётся раскрывать все карты. Или нет. Я ведь не обязана объясняться. Не хотелось конечно, чтобы не-богиня меня вот так подставила, однако от меня ничего в таком случае не будет зависеть, что, в общем-то, не так плохо, как казалось на первый взгляд. На одних Героях мир клином не сошёлся, и я всегда могу оставаться в стороне и помогать из Тени по мере возможностей. Что в буквальном, что в переносном смысле.

За три года, что мы скитались по Тедасу, случилось слишком много всего, чтобы вечно беспокоиться о бесконечных недомолвках и тайнах, которые приходилось скрывать от Морриган. То, что она не понимала, что для бывшего раба я слишком сообразительна и уравновешена, было лишь вопросом времени. В походе нас где только не помотало, и ведьма, жадная до информации, впитывала новые знания с тем же энтузиазмом, что и я, разузнав больше и о Кун в том числе, поэтому либо она хорошо притворялась, либо не обратила внимание. И без того удавалось потихоньку менять свою модель поведения, поскольку жизнь вне бывших условий так или иначе должна была влиять на личность: я больше улыбалась и смеялась; сидела свободнее и выражалась более развёрнутыми фразами; позволяла себе наконец поменять одежду на более дорогую и качественную и заказала у ювелира в Вал Руайо серебряные завитки на рога и пару серёг-пластинок. А сколько у меня теперь было колец! И в прошлой жизни любила копить даже дешёвые пластиковые изделия, лишь бы блестело, а ныне нацепила сразу по две штуки на средние пальцы простенькие, гладкие кружочки из проводящего магию металла с огранённым розовым кварцем. Ерунда, даже не драгоценность, а радовалась я, словно в детство вернулась.

И вот, мы здесь. С кладкой яиц грифона в центре начерченного лириумом конструкта и не отстающим от нас виспом-мамашей. Три года исследовали это безобразие, таская кладку с собой, да так ничего и не вышло, к каким бы магам мы не обращались и какие книги не читали. Уже Верховная Жрица Беатрикс III, долго страдавшая слабоумием, умерла от старости, и на её место поставили Мать Доротею, которая Джустиния V, а у нас всё то же и всё там же. Тедас на месте не стоял, развивая свои истории со всех уголков материка. Где-то Хоук уже защитил или защитила Киркволл от кунари, получив соответствующий титул, а Стэн должен стать новым Аришоком, потому как предыдущего, по достоверному источнику, убили.

Навещать я его, конечно же, не буду.

Проводив усталым взглядом полуголую спину Морриган, так и не изменившей своей малиновой майке, я вернула внимание к конструкту. Время немилосердно, и им-то мы и занимались сегодня с раннего утра по времени Орлея. Мы выяснили, что в пределах магического круга яйца ещё могли восстановиться под напором крови Титана, однако стоило их отсюда вытащить, и петля вновь замыкалась, возвращая кладку к состоянию окаменелости. Виспу наши эксперименты с её детьми очень не нравились, поэтому рассерженный комочек ярости бил электричеством, то и дело что-нибудь поджигал и норовил снести нас с ног. Грифон мог легко раздробить человеческий череп, даже не напрягаясь, и лишь его существование в виде отголоска мысли спасало нас от постоянного недовольства мамаши.

Но почему она злилась?

И почему только сейчас я это заметила?..

— Морриган! — крикнула я на улицу, не спеша выходить из уютного закутка, в котором пахло кофе и сладостями со столика около дивана.

— Чего тебе, амазонка? — отозвалась ведьма, заглядывая в башенку уже с мокрыми волосами. Неподалёку тёк ручей, обрушиваясь водопадом прямо в пустое пространство Ничего под островами, и девушка, видимо, решила освежить голову. У меня тоже в черепе кипело серое вещество от мозгового штурма, но надо было работать, а отдохнуть я всегда успею. — И хватит сидеть на полу, не престало леди пыль собирать.

— Леди хочет собирать пыль, леди её собирает, — отмахнулась я, не спеша подниматься с колен. Не в платье же сижу, а в самых обычных шароварах. Да даже если и в платье, то всё равно начхать. — Лучше скажи мне, как давно висп, — огрызок духа поджёг стопку свитков, но я взмахом руки всё восстановила, — ведёт себя, — висп вновь ударил меня током, и пришлось эту мелкую пакость зажать в кулаке, — настолько злобно? — наконец закончила я, поймав сущность в когти, словно в клетку.

— Занятно, — протянула Морриган, подойдя ко мне и присев на корточки лицом в упор к зажатому в кулаке духу. Медовый взгляд скользил по маленькому скустку энергии, будто рассматривая его под микроскопом и препарируя одновременно. — Какой период высиживания у крупных птиц? — вдруг спросила она и обратила свой взгляд к конструкту.

— Два месяца, плюс-минус неделя.

Я тоже задумалась, уловив мысль, и мы теперь вместе молча смотрели на кладку, окружённую сеткой лириумных линий. Ярко-голубой, почти ядовитый минерал, чадящий приятным холодом магии, намертво впитался в пол, растекаясь по трещинам, и исходящая от него энергия прямым текстом намекала, что что-то всё-таки с яйцами происходило. Голову посетило предположение, и я поспешила его озвучить, пока оно не потеряло свою актуальность, или пока Морриган не высказалась вперёд меня.

— Мы начали эксперимент два месяца назад, — потянувшись к столу, слепо стащила с него книгу ведьмы и пролистала страницы до записей с созданием пробной гексаграммы. Время действительно совпало, и выросшая активность обычно пассивного виспа имела прямую связь с поменявшей цвет кладкой. Яйца более не выглядели как куски камня, да и на просвет стали плотнее, чем неделю назад. — Значит, петля должна скоро распасться. Но кто создал её? — я сжала виспа в руке, и дух с дрожанием и яростью выпустил электрический разряд.

Мне это не навредило, но волосы встали дыбом, а шаровары наэлектризовались и теперь липли к ногам, то и дело щёлкая статикой. Весело мне не было, а вот Морриган скрыла смешок за ладонью и забрала свою книгу из моих рук, позволив мне стряхнуть искры и пригладить косу.

— Вероятно, висп и создал, — записав пару строк, ведьма присела позади меня на диван, наблюдая за конструктом и продолжая добавлять данные к табличкам. — Концентрированная ярость грифона и его смерть в агонии от чумы привели к аномалии. Относительно разумное существо столь сильное желание остаться со своим потомством имело, что и кладка, и сам грифон в петле застряли. Занятно…

— Ты уверена, что Скверны в них нет? — всё-таки спросила я, недоверчиво осматривая яйца, и оперлась спиной на диван, конечно же задев рогами стопки книг на нём. Серебряные украшения особенно громко звякнули о железный футляр какого-то фолианта, и его из-под головы тут же ревностно убрали. — Магия Крови это не твоё направление, сама же говорила. Проверить ты не можешь.

— Проверять ты будешь одна, — на слова ведьмы я обернулась, и она в это же мгновение как-то неловко отвела взгляд куда-то в проход, где ярко пестрел карминовыми деревьями остров соседней библиотеки.

Так-так-так, это мы уже проходили. Не раз и не два Морриган покидала моё общество, как и я нередко гуляла отдельно от неё, потому как у нас обеих были свои дела, которые либо никак не касались второго путника, либо не хотелось раскрывать личные планы. Имелась закономерность, что гуляли мы в одиночестве не более недели, однако в этот раз Морриган забрала почти все свои вещи, которые обычно занимали бо́льшую площадь островка, и вывод напрашивался весьма однозначный.

— И куда тебя понесло любопытство на этот раз? — облокотившись на край дивана, я подпёрла подбородок свободной от виспа рукой, не отрываясь глядя на ведьму.

— Хотела сказать тебе, да всё не решалась, — Морриган вот такой немигающий взгляд никогда не нравился, считая его пустым и жутким, чем я и пользовалась, когда её допрашивала.

— Признайся ты, что стала любовницей Императрицы Селины, я бы не удивилась, поэтому рассказать ты мне можешь что угодно, хоть о любви к рюшам и блёсткам, — подколола я девушку.

— Твоя проницательность всё так же пугает, — сощурилась Морриган, а затем вздохнула и откинула свою книжку на стол, сбив стопку свитков. — Не любовницей, а приближённой во дворе Селины. Давно я план вынашивала, потому как в жизни устроиться хотелось лучше, чем скитаться по миру, словно бродяжка, — она посмотрела на меня, но моя вскинутая бровь сказала больше, чем любые слова. — Да, тебе такая жизнь по вкусу, не спорю, — поспешила договорить ведьма. — Природа, свобода и вседозволенность это твоя стихия. Однако хочется мне большего, хочется признания, что я не просто отступница и ведьма с болот, — Морриган поджала губы и впилась ногтями в ладонь, — хочется выбраться в люди.

— Хорошо.

Я пожала плечами, не видя в этом проблемы. Пускай гуляет. Морриган подойдут украшения и дорогие платья, потому как её внешность и амбиции позволяли. В светском обществе она чувствовала себя, как рыба в воде, в то время как меня тянуло в тихие места, где больше духов, чем живых. От существ Тени не воняет ни по́том, ни отходами, ни ядрёным парфюмом, лишь ментоловая свежесть магии и вседозволенность. Духи тихие, предсказуемые и податливые, в то время как люди устраивали шум и гам по любому поводу, а их мнение порою было одно абсурднее другого. Средневековье-с.

— Ты останешься одна, — протянула Морриган неуверенно.

— Ладно, — не моргая, продолжила смотреть на ведьму.

— Значит, ты меня отпускаешь? — с подозрением уточняла она.

— Избавь меня, Бездна, от твоего общества, — закатила я в конце концов глаза и поднялась с пола, закинув виспа в баночку с печатью. — Терпеть тебя можно только пару недель в месяц, потом ты начинаешь скучать без цивилизации и рвёшься в город. Отправляйся хоть сейчас, куда угодно и на сколько угодно, никто тебя не держит.

— Невыносимое ты чудище, — отразила мою эмоцию Морриган, потерев переносицу. — Я так и знала, что ты спишь и видишь, как бы от меня избавиться.

— Разумеется. Кто вообще может сладить с противной ведьмой?

Одновременно хмыкнув на обоюдные шпильки, мы покинули башню малой библиотеки и направились к лагерю в центре острова. Раз уж Морриган всё-таки решила пойти по канонному пути и стать советницей по магии при Императрице Селине, то можно ей не мешать. Впутываться в политику я не собиралась, поэтому пускай Гаспар и Селина играют в войну, сколько влезет, пока Бриала пляшет под дудку Фен’Харела. Устала я от охраны Героев. Если что-то пойдёт не так, то можно и вмешаться, а до тех пор Тедас волен творить, что ему вздумается.

Вот только знай я, где находится Сфера Уничтожения или где спит сам Солас, чтобы предупредить нерадивого повстанца, что нихрена у него не выйдет, то и Инквизиция никогда не будет создана. К несчастью, знания у меня как раз и не было, а Митал мне ничего не скажет, потому как, даже если дух из другого мира ей понравился, помогать за просто так она не будет. Душу Уртемиэля я ей передала уже к концу первой после войны недели, пока Морриган, не подозревая ни о чём, исследовала руины на севере Ферелдена. Меня же Митал выдернула прямо во сне, подтвердив способности сомниари у эванурисов, и через Тень провела меня коротким путём к элувиану, а потом так же незаметно вернула обратно. Словом, заинтересовать её нечем, а в дела Героев она вмешивается только в решающие моменты. Что там происходит между, её лишь развлекает.

Поэтому придётся ждать ещё пару лет полноценную войну магов и храмовников, а затем следить, чтобы потенциальный Инквизитор не самоубился раньше времени и закрыл Брешь.

А вот что делать с Ужасным Волком…

Наблюдая за сборами Морриган с чашечкой ягодного чая, залпом допила остывшие остатки и подлила себе ещё кошмара диабетика. Не то чтобы дух против мира, состоящего из одной Тени, однако миллионы смертей всё ещё ставили подобную затею под вопрос.

Думать об этом лишний раз мне точно не следовало.

Отсутствие Морриган я полностью осознала только через неделю моей работы над кладкой, когда удалось усмирить несносного виспа. Присутствие ведьмы в совместной жизни ощущалось как соседство в коммуналке. От неё порою было довольно много шума, поскольку с порядком она, как оказалось, не дружила, и собранные в процессе путешествия вещи, в отличие от скудно обставленной хижины Флемет, были явно непривычны для девушки. Убирать за ней я не собиралась, а Морриган будто и не понимала, что именно не так, продолжая накапливать свитки, книги, одежду и артефакты, до каких только могла добраться. Все мои вещи умещались в одной тумбочке. Поэтому когда добрая часть накоплений исчезла вместе с Морриган, то и передвигаться по башне стало гораздо проще.

А ещё я совсем перестала есть.

Обычно я поддерживала образ смертной, не пропуская приёмы пищи и готовя для нас обеих, однако когда ведьма ушла, надобность в притворстве отпала. Готовили мы редко, в основном выбираясь с Перекрёстка в ресторанчики Вал Руайо и пугая светское общество моим видом. Оттого понятно, что остатки хлеба в лагере давно зачерствели, если уже не покрылись плесенью, вот и пришлось отвлекаться от работы и приводить лагерь в порядок, пока он совсем пылью не зарос. Спать мне тоже не нужно, поэтому я свернула палатку, убрала всё в увесистый рюкзак и занесла его в башню.

По возвращению к кладке спустя день уборки меня ждал сюрприз.

Ранее уже удалось отвязать виспа от плетения магии Времени, успокоив создание. Осколок грифона и яйца действительно были связаны, поэтому разлучать я их не стала, но кто же знал, что спустя время висп напитается магией от Перекрёстка. Именно сейчас, разбив банку с печатью сдерживания, яркой вспышкой мамаша обратилась призрачным грифоном. Злым, недовольным и жаждущим мести. Один из объектов агрессии находился прямо перед ней, и я прекрасно понимала, что захоти мамаша выклевать мне глаза, она это сделает.

А она хотела. Огромное существо с чёрными перьями и острейшим клювом, с мощным телом, полным мышц и скорости. Смертоносный в бою и верный до смерти в союзе. К сожалению, меня касалась первая часть, потому как мамаша была настроена, казалось, сожрать меня с потрохами и рогами.

Ураган в лице грифона прошёлся по тесной библиотеке и снёс огромными чёрными крыльями стопки книг. Поднялся дикий ветер, разрывая в клочья свитки и бумаги, а затем с яростным клёкотом мамаша налетела уже на меня, выставив вперёд длинные когти размером с кинжал. Не долго думая, я переместилась в другой конец помещения, избегая битвы с раздраконенным животным, но она только сильнее разъярилась и, оттолкнувшись лапами от стеллажа, вновь ринулась вперёд. Наливаясь в полёте алым, будто демон Гнева, грифон жаром ярости раскрыл крылья, и только кулаком из Тени удалось отправить взбесившееся существо прочь из блиблотеки, на улицу.

И тут за нашими спинами треснуло одно из яиц.

Мы оба замерли друг напротив друга, обернувшись на конструкт, но не успела я обезопасить кладку хотя бы барьером, как мамаша, вскинув клюв ровно вверх, развела широко крылья, издала граничащий с оглушающей сиреной клич и… исчезла.

После вспышки развоплощения духа стало звеняще-тихо. За башней журчал ручей, маленькие птички, испуганные переполохом, прятались в кустах, беспокойно чирикая, но в библиотеке отсутствие звуков почти давило на уши. Оседали с шорохом поднятые в воздух свитки, на что я спохватилась восстанавливать их целостность, а книги вернулись на место взмахом руки.

Обращение виспа демоном это далеко не первый случай, и было бы очень неприятно, если бы подобная тварь устроила здесь ещё больший беспорядок. Только я всё ещё не понимала, как связана кладка и их мать. Она желала, чтобы дети всегда были в безопасности, поэтому петля и возникла, позволив яйцам существовать вечно? Но если они вылупились, значит её надежды не оправдались? Или наоборот?

Пока я размышляла над короткой, но насыщенной стычкой, передвигаясь по библиотеке и возвращая былой упорядоченный хаос, в помещении вновь произошли изменения. Треск скорлупы прозвучал громче, а на поверхности самого маленького яйца пошли трещины. Замерев на месте, я затаила дыхание. Затем, хлопнув себя по лбу, подскочила на месте, сообразив, что прямо на моих глазах происходит история, и бросила книги на диван. Взамен схватила блокнот и перо с чернильницей, спотыкаясь от волнения на трещинах в полу, и, на ходу садясь, проскользила коленями по полу, почти падая около кладки.

Руки немного тряслись от какого-то необъяснимого страха, восторга и предвкушения. В данный момент времени должно произойти нечто, что с чистой совестью можно назвать чудом, и его свидетелем была только я, да тишина библиотеки.

Скорлупа окончательно треснула почти ровно по середине верхней и нижней половинки. Что-то зашевелилось внутри, закряхтело, вороша скорлупу. Округлый осколок яйца свалился на пол… И крохотное, мокрое, беленькое хрупкое существо подало свой первый требовательный писк из жёлтого клювика.