Гарри Поттер и Круг пятерых (джен)

— Джинни... Пожалуйста...

— Гарри! Великий Мерлин!

Голос. Он был где-то рядом. Кажется, Рон. Его голос... Давящие стены будто лопнули и исчезли. Словно огромная змея, обвивавшая его смертельными кольцами, наконец, разжала свою хватку и уползла в темноту. Удушливая, тяжелая усталость стала тоньше, прозрачнее. Откуда-то потянуло спасительной прохладой.

Гарри, выныривая из вязкого забытья, приоткрыл глаза. Увидел белый потолок, а потом, на фоне светло-зеленой стены, расплывчатое лицо Рона. Оно было в пятнах, под глазами залегли темные круги.

— Ну, же, Гарри! Ты меня слышишь?

Он что-то промычал в ответ и попытался приподняться, но страшная боль прошила его до костей. Он вскрикнул, дернулся.

— Лежи тихо! — рявкнул Рон и громко всхлипнул. — Наконец-то! Слава Богу...

— Где я? — выдохнул Гарри, потихоньку придя в себя.

Голос звучал будто чужой. Хриплый и непривычно низкий... Он пытался прислушаться к своим ощущениям, понять, где он и что с ним. Кажется, он был раздет. Раскалывалась голова, саднило горло, чудовищно болели руки и ноги. Кажется, они были плотно перебинтованы... Он был весь мокрый от пота.

Рон не успел ответить, потому что в комнату влетела Джинни с бумажным стаканчиком, следом за ней — Гермиона и Джордж, бледные и взволнованные.

— Я слышала крик... Ронни, что...? — Джинни опустилась рядом с кроватью. — Гарри! Боже мой, наконец-то!

Ее красивое лицо на мгновение исказилось, будто от сильной боли, но она тут же взяла себя в руки.

— Вот, стоило только выйти за кофе...

Джинни, поставив стаканчик, взяла губку и осторожно вытерла ему лицо. Холодная влага на коже была невероятно приятной, просто животворящей... Гарри казалось, что губка вытягивает из него всю боль и жар. Ему стало немного легче. Джинни аккуратно нацепила на него очки.

— Милый, ты главное не шевелись, — проговорила она. — Так будет быстрее.

— Я давно здесь? — тихо спросил он, закрыв глаза.

— Уже четвертые сутки пошли, — сдавленным голосом ответила Гермиона, сидевшая с другой стороны. — Целители говорят, что никогда не сталкивались с таким. Они просто не знают, что с тобой делать. А мы ночуем тут по очереди. И с ума сходим.

Гарри нервно сглотнул.

— Простите меня, пожалуйста. Кажется, я напортачил. И опять здорово всех переполошил, — сказал он тихо. — Клянусь, я не нарочно. Так случайно получилось.

Он глубоко вздохнул. В голове сильно гудело, в горле совершенно пересохло, и из-за этого при каждом вдохе казалось, что во рту поворачивают острые шестеренки.

— Горло болит, — выдохнул он жалобно.

Рон усмехнулся.

— Еще б оно не болело. Если так кричать два дня подряд...

Гарри снова закрыл глаза.

— Как Тедди? Как Джейми? — спросил он.

— Все в полном порядке, не переживай, — ответила Джинни. — Тебе нужно попить, столько времени ни капли... Ну-ка, давай. Сколько сможешь.

Она взяла со столика большую кружку и наполнила ее до краев. Гарри снова попытался приподняться на руках, но боль была такая, что он едва сдержал крик. От любого напряжения боль вспыхивала невыносимым огнем.

— Говорят тебе, не шевелись! Вот же упрямый, а! — снова рявкнул Рон и, осторожно взяв его за плечи, приподнял.

Джинни поднесла кружку к губам. Гарри несколькими жадными глотками с наслаждением выпил прохладный напиток с едва заметным лимонным привкусом. Джинни сразу же налила вторую порцию. Гарри допил ее до половины.

— Хватит пока, спасибо, — произнес он, пытаясь скрыть смущение. — Как с младенцем, честное слово...

— А ты что хотел с такими руками? — буркнул Рон, осторожно возвращая его на место. — Упражняться в каллиграфии? Придется потерпеть, уж не обессудь. Будем кормить героя с ложечки.

Гарри слабо улыбнулся.

— Я так понимаю, выбора у меня нет, — ответил он и вздохнул.

— Тебя Генри вытащил, — заговорил Рон. — Первые сутки ты был у него. От жара, который от тебя исходил, даже стены нагревались... Человек не может выдержать такую температуру, это невозможно. Но он спас тебя, Гарри. Уж не знаю, что за травы он там выращивает и что за зелья варит, но он тебя вытащил. Если кто-то что-то и понял, то только он. Когда мы его спросили, Генри ответил примерно следующее: «Он слишком поторопился. А почти все, что несвоевременно, опасно».

— Да, кажется, я знаю, что он имел в виду, — пробормотал Гарри. — Ну, и какие у меня шансы?

— Целители говорят, что если справиться с лихорадкой, то неплохие, — вставила Джинни. — Вообще Ронни благодари. Если бы не он...

— Просто гениально, — добавила Гермиона, с любовью глядя на мужа, — это его идея.

— Та вода помогла, — объяснил Рон. — Из ручья Зеленой ведьмы. Когда до меня дошло, дело сразу пошло на лад. Жар спал до правдоподобных значений и мы забрали тебя сюда, в Мунго. Руки и ноги уже гораздо лучше, чем были. Но все равно целители говорят, что мгновенного восстановления ждать не стоит.

— Спасибо тебе, дружище, — попытался улыбнуться Гарри. Голова уже не так болела, но на него снова волнами накатывала усталость.

— Гарри, прости, пожалуйста, — вдруг тихо заговорил Джордж, до этой минуты безмолвно сидевший рядом с Гермионой. — Это все из-за меня, я...

— О чем ты? — удивился Гарри. — Не говори глупостей. Я же сам всё решил. Как бы там ни было, хорошо, что все получилось... Надеюсь, что хоть немного помог.

— Немного? — Джорджу будто воздуха не хватило. Рон понимающе похлопал его по плечу.

— У нас всегда так, — ехидно бросил Рон. — Ты просто не в курсе, брат. Попробуй поблагодарить это чудище и увидишь, как он разозлится.

Гарри устало засмеялся.

— Ладно тебе, — ответил он. — Если вам очень хочется, можете сказать спасибо. Каждый по одному разу. Потерплю, так уж и быть.

— Так, — решительно встряла Джинни. — Сейчас ты ничего не будешь терпеть. Ты немедленно выпьешь отвар и будешь спать. А этих балбесов я выгоню в коридор. Все разговоры подождут.

— Слушаюсь и повинуюсь, — откликнулся Гарри, улыбнувшись и зевнув. — Я и правда... Сил совсем нет.

Гермиона поднялась со стула, нежно поцеловала его в лоб.

— Отдыхай, братец, — шепнула она. — Я скоро сменю Джинни, так что не прощаюсь. Пока побегу к крестнику, с ним сейчас Молли и Андромеда с Тедди, они тоже ждут новостей. Пожалуйста, не пугай нас больше!

— Поцелуй моего лягушонка! — улыбнулся он.

Потом окинул взглядом их измученные лица. Сколько им пришлось перенести за эти дни. Снова из-за него...

— Прошу вас, простите меня, — проговорил он с горечью. — Это правда не нарочно получилось. Я не знал, что так выйдет. Рон! Все вы! Не сердитесь на меня, пожалуйста!

— Ладно, что уж теперь, — буркнул Рон, встрепав ему волосы своей большой ручищей. — Давай, дружище! До завтра!

Джордж долго смотрел ему в глаза, не говоря ни слова. Потом прижал ладонь к сердцу и чуть склонил голову. Гарри кивнул и ободряюще улыбнулся. Все наконец вышли, Джинни снова напоила его, потом нежно поцеловала и села рядышком, тихо гладя по голове.

— Джинни, ты же простишь меня? — спросил он, едва они остались одни. — Я чувствую себя просто свиньей...

— Разумеется, я не в восторге от того, как ты так безрассудно рискуешь, Гарри, — ответила она, глядя на него. — Но, поверь, я знала, за кого выхожу замуж.

— Я только хотел помочь ему, — тихо сказал он. — Мне казалось, я выдержу, что все будет в порядке. Честное слово, Джинни!

— Знаешь, сейчас я даже не могу злиться на тебя, — откликнулась жена, гладя его по голове. — Если я и была в бешенстве, то только от того, что мне не сообщили сразу. Рону, конечно, досталось по полной... Гермиона его вообще чуть не придушила. Но к этому моменту тебе стало лучше, целители сказали, что опасности почти нет... И я уже знала, что ты вернешься, Гарри. Была уверена. Из-за Джорджа. Ты никогда бы не оставил его вот так, я сразу поняла. Вернуть ему жизнь, чтобы снова столкнуть в бездну? Нет, ты бы так никогда не сделал.

— Никогда, — кивнул Гарри устало. — Все это время я искал дорогу домой. Я ни за что бы вас не бросил. Ни Джорджа, ни Джеймса, ни Тедди. Ты же мне веришь, Джинни? Ты же правда простишь меня?

— Правда, — выдохнула она, целуя его в лоб и снимая с него очки. — Правда, милый. Не переживай так. Ты жив и скоро будешь в полном порядке. Только это имеет значение. Давай, устрою тебя поудобнее и спать!

Она помогла мужу повернуться, поправила постель и снова села у изголовья, тихо гладя его по голове. Эти волшебные прикосновения, ее сильные и нежные руки — это все, что было ему нужно в эту минуту. Он был дома... Гарри медленно погружался в дремоту. И она была уже совершенно другой, не удушливо-вязкой, не раскаленной, не изматывающей. Его словно нежно обволакивали и баюкали, суля лишь спокойный, исцеляющий сон.