Я знаю, что вы сделаете этим летом (гет)

Как и следовало ожидать, расследование в поисках зацепок стало продвигаться дальше, полиция перестала патрулировать побережье, и жизнь в отеле вернулась к своей расслабленной норме. Нехотя согласившись предоставить подругу самой себе, Энид в компании Йоко и Дивины старательно окружала Бьянку теплом, вниманием и заботой, которые помогли бы сирене справиться с пережитым приключением. Хотя большую его часть она не помнила, воздействие жрицы на эмоции и психику юной сирены было настолько ощутимым, что Барклай первые два дня могла только валяться в постели с перерывами на перекус. Всё остальное время она спала под присмотром подруг и Кента, чувствовавшего странную ответственность за неё. Аякс и Торп тоже периодически заглядывали навестить её, Аддамс же… Аддамс предпочитала держаться в стороне, как и всегда. Облюбовав на пляже тихое местечко в тени зонта, она пристроилась на шезлонге в компании блокнота и, вдохновляясь набегающими на берег волнами, набрасывала черновые варианты глав своего детективного романа, периодически отвлекаясь, чтобы поправить широкополую белую шляпу, украшенную траурной чёрной лентой: так она отправляла в последний путь слишком быстро завершившееся расследование.

— Кто бы мог подумать, — негромко пробормотала Уэнсдей себе под нос, — что эти волны в буквальном смысле смогут подбросить мне нечто стоящее?

— Я! — раздавшийся совсем рядом смешок заставил её резко обернуться: бесшумно подкравшийся дядя Фестер, щеголявший купальными шортами с нарисованными на чёрном фоне горящими динамитными шашками, явно был чрезвычайно доволен собой. — Я ведь ещё тогда сказал тебе, что знаю, что вы сделаете этим летом…

Не слишком удивившись появлению дядюшки, который обладал уникальной способностью находить её где бы то ни было, Аддамс негромко фыркнула, откладывая блокнот с заметками и пожимая плечами.

— Намёк был слишком прозрачный…

— Как и вода в той пещере, верно? — подхватил дядюшка Фестер, хитро прищурившись. — Встретил твою подругу-оборотня, так что в курсе всех подробностей, не пробуй обвести меня вокруг пальца, маленький тарантул! — притворно погрозив племяннице пальцем и подметив, как та в ответ закатила глаза, он усмехнулся и, стрельнув взглядом в сторону, склонился ближе. — К слову, раскрыть преступление — это ещё не всё, что вы сделаете… Возможно, будет кое-что ещё.

— Ещё один заговор? Новая жестокая смерть? — встрепенулась Уэнс, буравя дядю Фестера подозрительным взглядом, однако тот лишь засмеялся, ограничившись туманным «скоро узнаешь, тучка», и направился в сторону скалистых выступов — видимо, исследовать ту самую пещеру из видений.

Уэнсдей озадаченно наблюдала за тем, как он удаляется прочь, привычно испытывая лёгкое раздражение от недопонимания скрытого подтекста, который намеренно оставили для неё тайным: что ещё может случиться этим летом, которое только началось? Оно и без того уже успело привнести массу неожиданностей в изначальные планы, вроде мотеля с пауками и ядовитой комы Торпа, только труп на побережье оправдал её чаяния. Впрочем, эпизод с повелителем пауков тоже оставил приятные впечатления и достоин того, чтобы стать одной из глав. Правда, его последствия… А почему они, собственно, её беспокоят? Им ведь удалось вылечить Ксавье, и в последние дни он казался вполне оправившимся. «Правда, ты никогда не спрашивала о его самочувствии, — не без ехидства заметил внутренний голос. — Не падает — и ладно, верно? Ларч, в конце концов, тоже не падает. Наверное, тоже хорошо себя чувствует». «Это другое, совсем другое, и ничего серьёзного», — мысленно ответила Аддамс себе же, с тихим вздохом откидываясь на спинку лежака и устремляя тоскующий взор к пустынной береговой линии. Несмотря на достаточно солнечную погоду, плескаться в волнах желающих нынче было не так много; очевидно, память о недавнем «улове» была ещё свежа. В поле зрения попала высокая худощавая фигура, неторопливо прогуливавшаяся вдоль пляжа у самой воды. В какой-то момент, будто отозвавшись на её мысль, фигура изменила направление, двинувшись в её сторону, и Уэнс, присмотревшись, узнала в ней Торпа. Зачерпывая шлёпками песок и периодически шипя от того, какой он горячий (тут Уэнсдей было сложно сдержать ухмылку), парень приблизился к ней и, пристроив солнцезащитные очки на манер ободка, вопросительно кивнул на соседний лежак. Аддамс прикрыла глаза в знак согласия: в конце концов, разговор между ними неизбежен, как и почти все их разговоры до этого. Своеобразные точки в сюжетной линии между ними… Впрочем, наверняка он хочет рассказать ей о Бьянке или спросить, заходила ли она к ней, и если нет, то почему, — вопросы настолько предсказуемые, что хочется зевнуть. Однако вместо этого Ксавье, присев на край свободного лежака, подался вперёд, обеспокоенно всматриваясь в её лицо.

— Как ты? — проникновенный взгляд пробудил смутные подозрения.

— Я покрылась пятнами? — Уэнсдей торопливо коснулась ладонями щёк, пробежала пальцами по коже. Та была такой же прохладной, как и руки, зуд тоже не ощущался… Хотя под пристальным недоумевающим взглядом Ксавье щёки определённо становились теплее.

— Ты покрываешься пятнами? — удивлённо переспросил он, вызывая у Уэнсдей лёгкую досаду, что теперь ей придётся расстаться с ещё одним маленьким тайным фактом о себе.

— Аллергия на солнечный свет периодически даёт о себе знать, — нехотя пояснила Аддамс, пожимая плечами. В детстве переносить солнечные лучи было сложнее, а потому навыки бабушки Аддамс в лечении травами и настойками из них пригодились наилучшим образом… Но едва ли их с Торпом разговор располагает к таким откровениям. — В остальном я в порядке. Уверена, Бьянка больше нуждается в…

— В моём обществе, в котором не нуждаешься ты? — Ксавье криво усмехнулся, отстраняясь и опуская взгляд. Даже странно, что вне прицела зелёных глаз внезапно стало неуютно, и объективной причины тому просто не существовало. С каких пор Уэнсдей Аддамс есть дело до чужих реакций и чужих настроений, если от них не зависит её частное расследование?

— Я этого не говорила, — холодно отозвалась Уэнсдей, поджимая губы: удерживать равнодушие становилось сложнее.

Торп поморщился, качнув головой и коснувшись пальцами переносицы, на которой сохранялся лёгкий след от оправы очков.

— Брось, Уэнс… Я ведь не дурак и вижу, что ты меня избегаешь с тех пор, как мы вернулись из пещеры.

— Я избегаю всех.

— Да ладно? Напомнить тебе, как ты забыла свой эспрессо в автомате на этаже, потому что увидела меня и тут же повернулась спиной, торопясь сбежать?

Рассерженного Торпа ей уже доводилось видеть многократно, и этот раз не отличался ничем от предыдущих, рискуя закрепить привычку, но на этот раз с достоинством развернуться и оставить Ксавье один-на-один с его эмоциями уже не так просто — с учётом положения тела и окружающей обстановки. Оставалась только одна стратегия — вынудить его самого уйти, и Аддамс взялась за её реализацию, реагируя на эмоциональную вспышку художника мрачным молчанием.

— Хватит бегать от меня, как от чумного, Уэнс… Или дело именно в том, что я не чумной, чтобы тебе понравиться?

Померещившийся в этом выпаде смутный намёк на Галпина пробудил свежезакопанные воспоминания, которые пока ещё не хотелось воскрешать даже ради борьбы за истину.

— Ты явно не видишь всей картины, — сухо подметила Аддамс, а следом над их головами раздался щелчок, — и мир вокруг на короткое время померк.

Инстинктивно зажмурившись, Уэнсдей не торопилась открывать глаза: плечи словно были стиснуты металлическими спицами, между лопаток она явственно ощущала горячую ладонь Ксавье, чьё дыхание щекотало ухо. Прижал её к груди? Зачем?..

— Зонт схлопнулся, — хрипло пояснил Торп, случайным (или нет?) образом отвечая на её так и не прозвучавший вопрос. — Прости, Уэнс… Хотя ты явно не планировала такое лето, — добавил он, сдавленно усмехаясь, — лично я ни о чём не жалею. Об этом тоже.

— Спланировать нечто подобное смог бы только провидец, — негромко проворчала Уэнсдей, сосредоточенно упираясь ладонями в грудь Ксавье для создания хотя бы видимости дистанции.

Утверждение дядюшки Фестера «я знаю, что вы сделаете этим летом» заиграло новыми красками.