Я знаю, что вы сделаете этим летом (гет)

Этот день не должен был настать.

Стиснутая на заднем сидении Рэндж Ровера между Бьянкой и Энид, Уэнсдей вполуха слушала переругивания сидевшего за рулём Аякса и расположившегося рядом Ксавье. Где-то по дороге их должны были нагнать Дивина и Кент, оставшиеся в Неверморе, чтобы дождаться возвращения Танаки, без которой Дивина отказывалась рассматривать поездку как увеселительную, и теперь горгон и художник горячо спорили, где остановиться в ожидании друзей: ждать их в придорожной забегаловке и сразу выдвинуться в путь или снять комнаты в мотеле, переночевать и продолжить дорогу к морю наутро. Аддамс же в эти мгновения была далека от суетного мира; её мысли больше всего терзал вопрос, как она вообще здесь оказалась. Точнее сказать, как она вообще повелась на эту байку о загадочных убийствах туристов на побережье… Теперь же Уэнсдей всё больше и больше убеждалась, что Энид не поленилась упросить Бьянку применить свои чары на редакции местной газеты, лишь бы заполучить фальшивый выпуск о якобы зашедшем в тупик расследовании преступления, если таковое вообще имело место. Придраться, к сожалению, пока было не к чему: формально у Уэнс пока не было подтверждений тому, что её обвели вокруг пальца, а всеобщую оживлённость можно было списать на интерес к инциденту. Может, ей удалось пробудить в них внутреннего детектива? Взгляд Аддамс остановился на точёном профиле Ксавье. Любопытно, насколько поменялся его образ мыслей после кратковременной, но всё же отсидки?

— Давайте уже просто куда-нибудь приедем, — выдохнула Бьянка, томно закатывая глаза и запрокидывая голову на подголовник сидения. — Но имейте в виду, я очень хочу лечь. Через полчаса начну вытягивать ноги… Слышишь, Ксавье?

— И тогда тебя от перелома позвоночника будет отделять один удар по тормозам, — коротко подметила Аддамс, кидая косой взгляд на сирену и после переводя его на Синклер. Та как раз сурово щёлкала разноцветными ноготками по экрану смартфона, раздосадованно хмуря брови, что едва ли предвещало скорую встречу. — Энид, какие новости от Дивины?

— У Йоко проблемы, — озабоченно сообщила вервольф, поднимая голову. — Она попала в участок, Кент и Дивина уже едут за ней…

— ЧТО?! — Аякс резко вжал в пол педаль тормоза, и девушек снесло с сидения вперёд. От встречи с коробкой передач, не сулившей ничего, кроме травм того разряда, которые не очень греют душу даже Аддамсу, Уэнсдей спасла вовремя выставленная рука Ксавье, придержавшая ведьму, Бьянке и Энид повезло немногим меньше, но спинки кресел перед ними блокировали полёт, пусть и жёстко.

— Петрополюс, — массируя ушибленный нос, прошипела Барклай, добавляя под нос крепкое непечатное слово, от которого уши парня порозовели, — ты сегодня впервые за рулём, милый?

— Не смей так его называть! — рыкнула её соседка, раздражённо царапая воздух отросшими на эмоциях когтями. — А не то…

— А то что, щеночек?

— Давайте успокоимся, — торопливо вмешался Торп, повышая голос, чтобы перекрыть чужую перебранку и обратить на себя внимание. Уэнсдей торопливо вывернулась из мягкого обхвата его руки и выпрямилась, тем самым возводя преграду между конфликтующими и равнодушно оправляя ворот рубашки. — Мы можем просто вернуться за ними и потом поехать все вместе…

— Там уже две сирены, Ксавье, так что невиновности Йоко ничто не угрожает, — Аддамс невольно усмехнулась, вообразив реакцию полиции, если бы к ним в участок заявился целый отряд Изгоев, которых они визуально терпят, но на деле на дух не переносят. Не иначе как вообразили бы, что это рейдерский захват. — Предлагаю выбрать мотель и дождаться их там.

Ребята переглянулись. Не нужно было проявлять экстрасенсорный дар, чтобы почувствовать, как колеблются чаши внутренних весов каждого из них, склоняясь в пользу рационального комфорта, перевешивающего контрпродуктивный альтруизм. Наблюдая за ними, Уэнсдей ощущала удовлетворение манипулятора, воспользовавшегося правильным моментом, чтобы заполучить желаемое, — признание своего предложения единственно верным.

— Что ж, пожалуй, ты права, Уэнс, — Ксавье утомлённо потёр пальцами переносицу. — Если никто не возражает, я подыщу для нас что-нибудь по карте…

— Только давай что-нибудь поближе, друг, — Петрополюс, морщась, с хрустом потянулся. — А то ощущение, будто у меня вместо ног русалочий хвост… Прости, Бьянка, — ехидно добавил горгон после возмущённого пинка сирены в спинку водительского кресла.

К счастью, этим разборки и ограничились, и дальнейший путь протекал в покое: Барклай задремала у окна, Энид с хихиканьем строчила в соцсети, Аддамс же впала в некое подобие полукоматозного бдения, периодически прислушиваясь к Торпу, указывавшему Аяксу маршрут. Когда автомобиль наконец плавно притормозил под неуверенное «прибыли» Ксавье, в салоне повисло мрачное молчание, с которым пассажиры Рэндж Ровера изучали свой приют на ближайшие часы.

— Я… Я лучше в машине посплю, — заявила Энид, вжимаясь в сидение.

— Сдаётся мне, Торп, ты явно кое с кем переобщался, — выдавила сирена, нервно проводя ладонью по короткому «ёжику» волос. — Это место выглядит как пыточная… Воображаю, что там внутри.

Уголки губ Аддамс приподнялись в лёгкой улыбке: унылое, пугающе потёртое, жутковатое до зубовного скрежета заведение с неоновой вывеской «MOTEL», буквы которой зловеще мерцали в сгущавшихся сумерках, пришлось ей по душе.

Первый день летних каникул оказывался не так уж плох.

— Я туда не пойду! — Энид отчаянно цеплялась за ручку заблокированной двери внедорожника, пока Бьянка, едва сдерживавшая нервный смех, пыталась перехватить её руки и оттянуть от автомобиля. — Он же такой древний… Может, там вообще никого нет!

— Тогда тебе тем более нечего бояться, — приблизившийся Аякс ласково провёл ладонью по встрёпанной блондинистой макушке взволнованной Синклер. Они с Ксавье как раз перетащили все дорожные сумки из багажника ко входу в мотель, и теперь горгон, мобилизовав своё обаяние и внутренние резервы, был решительно настроен успокоить свою девушку и перецепить её опасные коготки на себя. Добродушная улыбка сделала своё дело, и приобнятая Энид покинула свою стратегическую позицию под облегченный вздох Петрополюса: машина принадлежала его дражайшей матушке, а уж потомков той самой Медузы лучше не сердить.

Тем временем Уэнсдей, придерживая на плече лямку небольшого рюкзачка, внимательно изучала здание мотеля. Оно действительно было ветхим, а окна были настолько грязными и запылившимися, что через них едва можно было разглядеть свет изнутри. «Идеально», — прикрыв глаза, юная медиум вдохнула полной грудью, предвкушая мистическое полубдение в изысканной атмосфере заброшенности.

— Нравится? — раздался рядом голос Торпа, в тоне которого явно чувствовалась улыбка. Аддамс не торопилась открывать глаза: во-первых, так она лучше воспринимала и анализировала интонации, а во-вторых, улыбка Ксавье вызывала у неё странное и нелогичное смущение, для которого не было разумных оснований. Допускать до себя эту эмоцию Уэнс категорически не хотелось.

— Недурно. Хотя рассуждать об этом сейчас — всё равно что судить книгу по обложке, — девушка привычно воздержалась от проявления излишней благосклонности, но художник, приноровившийся за время совместного обучения и прочих перипетий воспринимать смысл и подтекст её реплик на уровне интуиции, довольно хмыкнул, признав положительную характеристику. Сам Торп не был в восторге от такого пристанища, но выбор в округе был невелик, а сон в машине едва ли можно считать комфортным, особенно когда у тебя длинные ноги, и их некуда вытянуть. Кроме того, ему было любопытно понаблюдать за Аддамс в её почти естественной среде обитания.

— Тогда предлагаю познакомиться с содержанием поближе, — махнув ребятам рукой, Ксавье галантно придержал дверь перед девушками, поджидая Аякса.

— Правильно, первым в подозрительное место нужно запускать чёрную кошку, и у нас как раз есть с собой такая, — насмешливо прокомментировала Бьянка, катя рядом свой небольшой чемоданчик на колёсах. — Если там есть призраки, я им не завидую.

— Там есть призраки? — с содроганием уточнила Энид, проходя в дверь следом за подругой. — Чур я в одной комнате с Уэнсдей! Уэнсдей, ты же не против, правда? Мы ведь с тобой отличные соседки! И отлично ладим. Да?

Вопреки всем ожиданиям потолок на голову не обвалился, а помещение со стойкой регистрации хоть и застряло по дизайну в далёких 80-х, но, судя по наличию электричества и двух вендинговых аппаратов с напитками и снеками, всё же было обитаемым. Уэнсдей придирчиво осматривалась: несмотря на то, что дополненная паутиной и запылёнными углами мрачная атмосфера вызывала исключительную симпатию, в воздухе чувствовалась зловещая, леденящая кровь затхлость. Колокольчик интуиции в голове призывал к проявлению детективной осмотрительности.

— Это место напоминает мне кое-что, — задумчиво резюмировала свои наблюдения Уэнс, подходя ближе к пустой конторке, на которой лежал старый журнал регистрации с заплесневевшей бордовой обложкой, покрытой тёмными пятнами. Здесь же был и звонок вызова служащего, на который никто из прибывших явно не торопился нажимать.

— Неужели родной дом? — сирена обнажила в улыбке острые зубки, однако Аддамс не обратила внимания на этот лёгкий язвительный выпад. С тех пор, как они сообща «навели порядок» в Неверморе, их отношения стали теплее, но, к удовольствию одной и безразличию другой, не утратили токсичности.

— Замок убийств мистера Холмса.

Повисшую в воздухе паузу нарушила Энид.

— У Шерлока Холмса был замок убийств? — с недоумением уточнила она, стараясь держаться поближе к Аяксу. Почувствовав приближение не самой позитивной истории из уст мисс Аддамс, горгон поспешно надавил на звонок, огласивший помещение мелодичным «дзинь», однако фортуна пока играла не на его стороне.

— Генри Холмс — один из самых известных психопатов Америки, считается первым серийным убийцей, — охотно пояснила Уэнс, в глазах которой появился задорный огонёк, свидетельствующий об увлечённости этой темой. — Используя деньги обманутых им людей, он построил большой отель с коридорами и ходами, в которых было легко заблудиться. Всё здание представляло собой один большой механизм, в котором каждая шестерёнка приводила в действие пыточное устройство в номере: газовые камеры, электрические ловушки… Безопасных комнат почти не было, — Аддамс блаженно выдохнула, позволяя оторопевшей компании насладиться тенью мимолётной улыбки на её лице, пока сама она воображала это потрясающе технологичное царство пыток.

Покосившись на побледневшую Синклер и непривычно молчаливую Бьянку, Петрополюс нервно сглотнул и выдавил из звонка на конторке целую серию трелей, в ответ на которую откуда-то из глубин мотеля донеслись неразборчивое ворчание и звук спускаемой воды.

— Да-а, Аддамс, — протянул Ксавье, деликатно покашливая под прицелом пристального взгляда чернокосой ведьмы, вкусы и увлечения которой большинство находило пугающими, в то время как он считал их не лишёнными своеобразного очарования. Впрочем, что взять с парня, которого собственный отец считает… Не вполне в себе? — Ты явно знаешь толк в историях… Буду ждать твои байки у костра, когда доберёмся!

Скрывая, что польщена, Уэнсдей неопределённо повела плечом, сдержанно наслаждаясь полученной реакцией: нет ничего приятнее, когда рассказ достигает своей цели и цепляет за сердце, пусть даже заставляя его трепетать от страха.

Атмосфера искрила напряжением. После истории о напичканной механизмами гостинице, где в каждом номере притаилась смерть, мысль о ночевке в автомобиле под открытым небом не казалась такой уж плохой…

— Добро пожаловать в мотель «У дядюшки Генри», — внезапно раздавшийся скрипучий голос заставил вздрогнуть почти всех, за исключением Аддамс, ограничившейся резким поворотом головы. За стойкой регистрации появился сгорбленный морщинистый старик в клетчатой рубашке; его светло-голубые, почти бесцветные глаза внимательно разглядывали визитёров, цепко… И холодно. От такого пронизывающего взгляда хотелось поёжиться, спрятаться, ускользнуть.

— Дядюшка Генри — это вы? — робко уточнила Энид, прижимаясь к боку Петрополюса, который ободряюще сжал её ладонь своей.

Старик расплылся в улыбке, демонстрируя подёрнутые странной чернотой зубы, от вида которых идеалистку Бьянку передёрнуло, но тот, кажется, и не замечал, какую реакцию вызывает. Подавшись вперёд, он с умильным интересом уставился на Синклер, активно закивав.

— Я, моя ягодка, кто ж ещё! — издав хриплое хихиканье, дядюшка Генри раскрыл журнал регистрации и развернул его к ребятам, положив на межстраничный сгиб шариковую ручку. — Я тут по старинке работаю, староват я для технологий… Только ваши имена, спеленькие мои, большего и не нужно, — сообщил он, потирая ладони.

— Одну минуту, — любезно отозвался Ксавье и, отойдя в сторону, подозвал к себе остальных, переходя на полушёпот. — Что будем делать? Ехать в ночи по незнакомой дороге так себе идея…

— И разделяться как-то не хочется. Этот дядюшка странный… Вы видели его зубы? — Барклай поморщилась, передёрнув плечами. — Может, возьмём одну комнату на всех? Как-то не хочется разделяться.

— А давайте вообще никуда не пойдём и просто останемся тут? — предложила Энид, скашивая встревоженный взгляд в сторону конторки. — Его даже зовут так, как и того Холмса… Это очень плохой знак!

— Тот Холмс давно умер, — ободряюще заметил Торп в попытке сбавить накал страстей и с преувеличенным оптимизмом обратился за подтверждением к главному источнику информации о смерти известных серийных убийц. — Правда, Уэнс?

Аддамс не собиралась оправдывать ничьи нежные надежды.

— Крэкстоун тоже был давно мёртв, — заметила она, скрещивая руки на груди. — Однако это строение слишком ветхое, чтобы выдержать тяжесть таких механизмов. Так что не уверена, что это именно то, чего нам следует здесь опасаться.

Ребята переглянулись. Даже если в мотеле и не было никаких механизмов с ловушками, и единственным пыточным приспособлением мог бы быть разве что капкан в постели, дядюшка Генри сам по себе никому из них не внушал доверия, и в этом они были единодушны.

— Кхм… Этот дядюшка может быть не очень рад, если мы скажем, что нам не нужны комнаты, и мы зависнем тут, — подал голос Аякс, проводя ладонью по тонкой трикотажной шапке на голове, скрывавшей его змеек. Те уже с полчаса то и дело издавали тихое шипение: странный мотель тревожил и их.

— Это я возьму на себя, — решительно заявила Бьянка, снимая с шеи медальон и убирая его в кармашек джинсовой куртки, после чего плавной поступью приблизилась к стойке регистрации, обворожительно улыбаясь ожидавшему дядюшке Генри.

— Мы просто разместимся здесь и подождём своих друзей, которые скоро приедут, — пропела сирена, в каждом выдохе источая свои гипнотические чары. — И в ответ на ваше гостеприимство мы с удовольствием купим что-нибудь в вендингах… С этим ведь не возникнет проблем, правда? — мягко уточнила Барклай, аккуратно закрывая регистрационный журнал.

Заворожённый старик влажно сморгнул и с готовностью закивал, не отрывая от сирены взгляда.

— Абсолютно никаких, милочка, я только рад услужить… Как могу, чем могу… — затараторил он, выходя из-за стойки и удаляясь торопливым шаркающим шагом в одну из дверей позади.

Компания облегченно выдохнула. Стащив все вещи поближе к двум небольшим диванчикам и тройке кресел, в пространстве между которыми стоял пыльный журнальный столик со стопкой периодики на нём, путники распределились: девушки рухнули на не менее пыльные сидения, Аякс и Ксавье затаривались ассортиментом вендинга. В ожидании перекуса Синклер достала смартфон и начала делать снимки окружающей обстановки.

— Надеюсь, это добавит ребятам скорости, — пробормотала она, отправляя Дивине сообщение. — Не хочу здесь долго находиться, это место просто с ума сводит…

— У тебя должен быть иммунитет, ты ведь в одной комнате с Аддамс жила, — устало съехидничала Бьянка, осторожно опуская голову на спинку кресла, чтобы не поднять ещё одно облачко пыли.

— Энид права, — Уэнсдей задумчиво рассматривала интерьер, чувствуя, что внешняя действительность лишь маска, которая скрывает под собой подвох. Но в чём? Попытки пробудить видение пока ни к чему не приводили, и это слегка раздражало. В такие моменты она невольно завидовала Ксавье, который мог оживить свои рисунки в любой миг. — Здесь всё кажется фальшивым, словно мы застряли в декорациях театрализованной пьесы. Этим журналам, — Уэнс кивнула на стопку периодики, — уже десять лет.

— Главное, чтобы еда не была фальшивой, — заявил горгон, вместе с Ксавье сваливая свою добычу поверх пыльных глянцевых обложек. — И чтобы ей было не десять лет… Хотя что станет за это время с чипсами?

— Или с колой, — усмехнулся Торп, вскрывая банку газировки и в предвкушении делая глоток, чтобы тут же фонтаном брызг выплюнуть его обратно. — Что за дерьмо?!

Напротив него точно так же кривился от продегустированных чипсов Петрополюс.

— Если это какая-то шутка, — заявил он, намеренно повышая голос, чтобы его могли слышать вероятные пранкеры, — то дурацкая!

— Чшш, — Энид забарабанила кулачком по его колену. — Вдруг он услышит?

Будто в ответ на её опасения раздался скрип открываемой двери, за которым последовали кряхтение и быстрые шаги: дядюшка Генри целенаправленно шёл к ним, неся в руках блюдо с пирогом. Остывшая выпечка издавала едва заметный аромат ягод и сдобы, от которого животы ребят жалобно заурчали.

— Угощайтесь, ягодки мои, — любовно прошамкал старичок, опуская блюдо на стол. — Ежевичный пирог, секретный семейный рецепт. Вы наверняка проголодались в дороге, а эти, — он махнул рукой в сторону не оправдавших надежды вендинговых аппаратов, — я уж и не помню, когда последний раз обновлял… Всё для дорогих гостей!

Дождавшись, пока дядюшка Генри, подобострастно улыбаясь, удалится обратно, неверморцы склонились над пирогом, увенчанным тремя ягодами ежевики. Угощение выглядело аппетитно, маняще, и было таким своевременным, что напрочь туманило своим видом разум, отключая и сомнения, и подозрительность, и инстинкт самосохранения. Стоило нежному ягодному запаху достичь обоняния чернокосой ведьмы, как та резко вздрогнула, выгибаясь и запрокидывая голову назад, впиваясь невидящим взглядом в потрескавшийся потолок с обвисавшими лохмотьями отклеившихся с него обоев. Её пытались растормошить, привести в чувство, но Аддамс ничего не слышала и не видела, — только то, как сморщенная старческая рука держит над ягодами тёмный непрозрачный бутылёк с надписью на латыни…

— Уэнс?.. Уэнсдей, ты в порядке? — из пелены начали проступать взволнованные лица, омрачённые ожиданием не самых хороших новостей. Энид, которая, кажется, впервые стала свидетельницей приступа ясновидения, обеспокоенно тянула подругу за рукав рубашки. Под головой Аддамс обнаружила аккуратно свёрнутую валиком чью-то куртку, — мужскую, судя по парфюму, щекотавшему ноздри уловимо знакомой горечью аромата. Румянец смущения проявился было на щеках, но медиум торопливо взяла себя в руки, выпрямляясь и подаваясь вперёд.

— Секрет семейного рецепта раскрыт, — негромко произнесла она, указав взглядом на пирог. — Яд.

Повисла пауза. Воздух точно стал холоднее, вызывая мурашки и пробираясь под кожу незримыми мелкими льдинками.

— А вот теперь, пожалуй, нам действительно пора валить отсюда, — резюмировала Бьянка, поднимаясь с места. — Подождём в машине или ещё где, но там точно будет спокойнее, чем здесь!

— Никуда вы не пойдёте, моя ягодка, — дядюшка Генри скрипуче рассмеялся, потирая ладони и медленно выплывая к ним из сумрака. — К тому же, кое-кто из вас уже успел попробовать мой ежевичный пирог…

Лёгкие точно налились свинцом, и дышать становилось тяжелее с каждым мгновением. Касаясь пальцами горла, Ксавье упрямо держался на ногах, хотя конечности будто стали ватными, непослушными, словно и не принадлежали ему. Его взгляд потерянно блуждал по зале, перемещаясь с одного размытого лица на другое, пока мир вдруг не закачался, ограничившись сплошным потолком, ветхим и облезшим.

— Аякс! Когда он успел попробовать пирог?! — раздался где-то в отдалении требовательный голосок, едва достигший слабевшего слуха художника. Через мутную пелену он кое-как разглядел бледное лицо в обрамлении смоляных кос; кончик одной из них почти касался его щеки, щекоча кожу. «Уэнсдей», — уголки губ приподнялись в слабой улыбке. Едва осознавая свои действия, Ксавье протянул к ней ладонь, но ощутить касание так и не успел: его поглотила тьма.

Ежевичные заросли обступали со всех сторон. Крупные чёрные ягоды, налитые соком, заманчиво блестели, но стоило коснуться ладонью, как они обращались в пауков, разбегавшихся по тонким веткам и скрываясь среди листьев. Торп бездумно стоял на месте, с трудом воспринимая себя в пространстве и то, что с ним происходит. Как он оказался здесь? Память подсказывала, что дело было в пироге, но Ксавье только успел коснуться выложенных на румяной корочке ягод ежевики, когда Уэнсдей внезапно посетило видение. Возможно, он на автомате коснулся губ пальцами, испачканными в соке. «Неужели я мёртв?» — предположение отозвалось в сердце пронзительной болью. Он ведь столько всего не успел сделать и только начал протаптывать дорогу к мечте… Своей маленькой чернокосой мечте, которую так хочется чаще видеть рядом и держать за руку хотя бы иногда. И что ему мешало немного поторопиться? Теперь он чувствовал себя круглым дураком: безвозвратно поздно для всего. Для всего, кроме сожалений, которые опутывали его липкой паутиной, старательно набрасываемой ежевичными пауками. Пройдёт время — и он обратится в ничто…

Над головой раздалось пронзительное карканье. Спикировав вниз, чёрный ворон пронёсся рядом с лицом художника, разрывая лапами паутину и отрезвляюще задевая крылом щеку. Стряхнув наваждение уныния и брезгливо проведя ладонью по лицу, стягивая с него невидимое липкое нечто, Ксавье отыскал своего спасителя взглядом. Тот пристроился на ветке корявого дерева впереди и, убедившись, что парень его заметил, с глухим «кар» снова поднялся в воздух, точно призывая следовать за собой.

— Если это ты, Аддамс, то я почти не удивлюсь, — хмыкнул Торп, пробираясь через колючие заросли, цеплявшиеся за его одежду в последней попытке удержать в этом ядовитом кошмаре. Ворон (или всё же ворона?) нетерпеливо закаркал, кружа над едва заметной тропой, заросшей травой. Чуть поодаль виднелся воткнутый в землю указатель с табличкой, на которой витиеватым шрифтом было выведено: «Мальчик с мечтой».

Когда Ксавье приблизился, птица бесстрашно опустилась на его плечо, недвусмысленно ткнув клювом в сторону таблички, словно указывая направление. За неимением лучшего (или хотя бы компаса, который, впрочем, наверняка был бы здесь бесполезен) Торп последовал совету, и тропа вскоре вывела его к увитой цветами каменной арке, за которой начинался заброшенный сад, где рядом с благоухающими клумбами соседствовали потрескавшиеся в безвременье скульптуры. В такой атмосфере легко было вообразить себя с мольбертом, или с куском глины за рабочим столом… В свободное время Ксавье иногда занимался в том числе художественной лепкой, пытаясь оживить и глиняные свои творения, но пока без особых надежд. Есть ли они теперь у него сейчас, эти надежды?..

Словно в ответ на этот вопрос перед ним возник высокий стол, по центру которого расположился металлический каркас с вылепленным безликим бюстом, рядом — бесформенный ком белой глины, металлические стеки и латунная чаша с водой. Намёк был понят сразу: сад предлагал «мальчику» вылепить из глины свою мечту, подобно тому, как Пигмалион сотворил свою Галатею, и Ксавье прекрасно знал, чьё лицо ему больше всего на свете хочется запечатлеть.

Его пальцы порхали, аккуратно сминая, нежно разглаживая, бережно вычерчивая даже самые неуловимые черты, делавшие незабвенным тот образ, что занозой застрял в его сердце. До чего же ему хотелось обнимать ладонями эти щёки, чувствуя их тепло…

Прижавшись лбом ко лбу вылепленного им лика, Ксавье прикрыл глаза, выдыхая всего лишь одно слово, которое мечтал однажды суметь произнести вслух для неё, — своей миниатюрной инфернальной мечты.

Оцепенение сразило их, вынуждая тратить драгоценные минуты. Гнетущая атмосфера усугублялась скрипучим старческим хихиканьем дядюшки Генри, с удовольствием наблюдавшего за смятением своих пленников. Старый безумец, доживавший в семейном мотеле свои дни, в предвкушении потирал ладони: теперь, когда в его распоряжении столько источников энергии, он не только сможет продлить свою жизнь, но и вернуть утраченную молодость за счет способностей этих глупых ребятишек. Дар каждого он выпьет до дна…

— Не беспокойтесь за него, мои ягодки, — проскрипел дядюшка Генри, подходя ближе. — Совсем скоро ему станет совсем хорошо, и будет не до вас… О нём позаботятся мои малютки.

— Малютки? — Аддамс вопросительно вскинула брови, отвечая старику напряжённым пристальным взглядом. Усмехнувшись, тот кивком указал на стол, и в это мгновение ежевичный пирог будто взорвался изнутри, рассыпаясь от множества разбегавшихся во все стороны ежевичных пауков, заставивших ребят отшатнуться. Они покрыли упавшего Ксавье плотным коконом, выстреливая ядом в каждого, кто приближался, чтобы стряхнуть их. Отчаяние, паника, — вот что видела Уэнсдей в каждом из окружавших её лиц, и это заставляло её ускоряться с принятием решений.

— Бьянка, — Уэнс повернулась к сирене, — попробуй свои чары сирены!

Барклай, взяв себя в руки, метнулась вперёд.

— Отзови пауков и дай нам уйти! — гипнотический голос, наполненный силой дара, вызывал головокружение даже у тех, кто стоял за её спиной, но Генри лишь рассмеялся.

— Ты до сих пор не поняла, что твои чары на меня не действуют? Ты слишком слаба для меня, русалочка, — самодовольно заявил он, призывно вздымая руку вверх. Бьянка подняла голову и закричала, оказавшись под водопадом ссыпавшихся с потолка пауков.

Ситуация обострялась, становясь неразрешимой. Стиснув челюсти, Уэнсдей рыскала взглядом по сторонам, пытаясь зацепиться мыслью хотя бы за одну деталь, которая позволила бы ей сгенерировать способ выбраться. Аякс… Мог бы заставить Генри застыть, но как быть с пауками? Энид даже в облике оборотня может пострадать от их укусов, хотя вид оторванной головы злокозненного дядюшки Уэнс пришёлся бы по вкусу. В идеале это место стоило бы предать огню и вечному забвению… Чтобы этот дом навсегда был стёрт не только из памяти, но и из всех существующих карт.

— А вот и мы! — дверь распахнулась от резкого толчка бедром нагруженного Кента, за которым маячили Дивина и Йоко. — Не ждали, да? А что тут вообще происход…

— БЕГИТЕ! — метнувшись к выходу, закричал Петрополюс, отталкивая к друзьям Синклер. — Энид, иди с ними. Уэнс, — Аякс в отчаянии взглянул на ведьму. — Чёрт возьми, Аддамс… Ради Ксавье!

Под заинтригованным взглядом умильно наблюдающего за развитием ситуации старика Уэнсдей качнула головой. Она никогда не была той, кого нужно спасать. Она всегда была той, от кого нужно спасаться. Кроме того, голос интуиции подсказывал, что оставлять Торпа не стоит, что его ещё можно вытянуть, вытащить… Но как, когда пауки не позволяют дотронуться?

— Какая трогательная картина, — дядюшка Генри сухо зааплодировал, скаля вычерненные гнильцой зубы. — Но пора заканчивать… Моим крошкам давно пора ужинать. Обладатели дара так давно не заглядывали к нам, мы уж и забыли, какие вы вкусные, — он демонстративно облизнулся, переводя жадный взгляд на Бьянку. «Возможно, когда он до неё дотронется, пауки отступят… И тогда, пользуясь его отвлечённостью, получится коснуться его и получить подсказку от видения», — прикусив губу, Аддамс торопливо выстраивала план действий, готовясь к стремительному рывку при первой возможности.

— Пошёл прочь от неё! — Кент и Дивина ворвались внутрь, срывая с шей сдерживающие чары медальоны. Старик, моргнув, отшатнулся, сделав неуверенный шаг назад, поморщился, точно недоумевая, что он делает. Танака торопливо подбежала к Бьянке, бесстрашно стряхивая с неё пауков. Брезгливо избавившись от налипшей паутины, Барклай на мгновение благодарно сжала ладони подруги в своих, после чего спешно присоединилась к сиренам, помогая им заключить колдуна в треугольник, границами в котором были их сцепленные руки. Тройной гипноз погрузил Генри в оцепенение, и старик, несмотря на все попытки, не мог его сбросить: теперь он был слишком слаб.

— Уэнсдей, — позвала Йоко, стряхивая пауков с Ксавье. — Это всё, что я могу для него сделать, вернуть его к нам сможешь только ты.

— Почему ты говоришь это мне? — приблизившаяся медиум старательно изобразила недоумение и непричастность, изо всех сил стараясь не смотреть на слишком бледное лицо художника, на фоне которого даже Танака, будучи вампиром, казалась розовощёкой.

— Может, мы и молчим, но это не значит, что мы ничего не замечаем, — Аякс осторожно подхватил друга на руки и решительно зашагал к распахнутой двери, за которой бесновалась Энид, чертыхаясь и пытаясь сосредоточиться, чтобы отрастить что-нибудь посущественнее когтей и хвоста. Бережно пристроив Торпа на дорожных сумках, оставленных Кентом снаружи, горгон выпрямился, став непривычно серьёзным.

— Оставайтесь здесь. Так будет безопаснее для вас, а я помогу ребятам…

— Я с тобой, — рявкнула Синклер, застряв в половинной трансформации, и, стряхнув мешающие кеды, шагнула следом за Аяксом, оставляя Уэнс и Танаку наедине с бесчувственным Ксавье.

Опустившись рядом с ним на колени, Аддамс молча склонилась к его груди. Дыхание и сердцебиение были такими слабыми, что можно было подумать, что их нет и вовсе, но жизнь всё ещё теплилась в нём, а значит, оставалась ещё крохотная надежда, что удастся его вернуть.

— Знаешь, Уэнсдей, — негромко начала Танака, прислонившись спиной к стене мотеля так невозмутимо, словно внутри не происходило ничего из ряда вон выходящего. Никаких пауков под предводительством полубезумного старого колдуна, никаких противостояний. — Говорят, что дом — это не обязательно какое-то конкретное место, к которому ты привязан по крови или по рождению… Дом — это место, в котором тебя помнят. Остаться в чьей-то памяти иногда бывает самой важной целью. Думаю, — Йоко лукаво улыбнулась, — Ксавье был бы рад, если бы его вспомнила ты. В такой дом он бы точно захотел вернуться… Пойду послежу за пауками, мне-то их яд не страшен.

Кивнув чернокосой ведьме, Йоко вернулась в мотель, а Уэнс осталась один на один со своими беспокойными мыслями и хаосом эмоций, распирающих грудную клетку. Всё это, конечно, глупости, ведь известно же, что вампиры склонны к излишней романтизации и алогично сентиментальны… Но почему бы действительно не попробовать воззвать к сознанию, чтобы заставить его проснуться? В конце концов, дар медиума может позволить ей сделать это через видение. Аккуратно переложив голову Торпа на свои колени, Аддамс прижала холодные ладошки к его вискам и склонилась к лицу, почти прижимаясь лбом ко лбу. Она помнит его… Прекрасно, дьявол побери, его помнит, как и все мгновения, когда он вызывал в ней непривычное смущение, даже муки совести и едкое осознание подобия привязанности.

«И лучше бы тебе вернуться домой, потому что если ты станешь призраком, я точно заставлю тебя пожалеть об этом, Ксавье Торп!».

Несмотря на то, что дыхание Ксавье стало глубже и ровнее, лицо его по-прежнему оставалось мертвенно бледным, что свидетельствовало о действии яда в организме. Они выиграли немного времени, благодаря способностям Уэнсдей вытянув сознание Торпа из небытия, но теперь было необходимо помочь его телу справиться с полученными из-за интоксикации повреждениями. Ему была необходима медицинская помощь, в этом не было сомнений, и именно поэтому ребята были в отчаянии: ближайшая больница была в трёх часах езды отсюда.

— У Ксавье столько времени нет, — мрачно подытожила Танака, ободряюще поглаживая по спине Энид. Синклер, которая ещё с четверть часа назад была грозным оборотнем, хладнокровно выломавшим голову окаменевшему под взглядом горгона дядюшке Генри, теперь жалась к боку подруги, то и дело утирая ладонью влажные от слëз глаза. Всеобщая подавленность ложилась на сердце тяжëлым грузом, и отсутствие малейшего проблеска надежды выжигало изнутри: сознавать, что ещё живой друг к концу дня таковым уже не будет… Это убивало.

Аддамс всё ещё удерживала ладони на висках Ксавье, слабо пульсировавших под еë пальчиками, успевшими нагреться от его тепла, — будто не желала выпускать биение его жизни из-под своего контроля. Впрочем, так оно и было: Уэнсдей не намеревалась сдаваться так легко после всего, что сделала для того, чтобы выпутать его из паутины забвения.

— Аякс, мне нужны наши координаты, — ведьма подняла требовательный взгляд на Петрополюса, который ответил не сразу, только после лёгкого тычка Кента обратив внимание, что вопрос был задан ему.

— Уэнс, — он устало вздохнул, поправляя шапку, — вызывать скорую бесполезно, это будет ещё дольше…

— У Аддамсов свой код помощи. Координаты, Петрополюс, — настойчиво повторила Уэнсдей, буравя горгона непреклонным взглядом. Сколько ещё он будет тратить время, которого почти нет?

— Хорошо, хорошо, — парень потянулся за телефоном, перекидывая Уэнс данные о местоположении. — Не знаю, что ты задумала, но выбора у нас всё равно нет. Это лучше, чем…

Аякс умолк, не заканчивая фразу, о финале которой и так было легко догадаться. Доверить жизнь друга девчонке, которая… Что она вообще к нему чувствует? Аддамс и сама не нашлась бы с ответом на этот вопрос. Очевидным было лишь одно: ответ «ничего» не был бы правдой.

Пока Уэнсдей занималась мистическими манипуляциями в своëм смартфоне, было принято решение распределиться по двум машинам с тем расчëтом, чтобы Ксавье можно было устроить лëжа на заднем сидении Рендж Ровера. Бьянка переместилась к близнецам Ватсон и Йоко, а Энид перебралась на переднее сидение рядом с Аяксом, оставив задний ряд Ровера в полном распоряжении чернокосой ведьмы и еë бессознательного подопечного.

— Нам нужно проехать здесь, — перед тем, как забраться в машину, Уэнс подошла к Петрополюсу, чтобы показать ему их обновлëнный маршрут. — Нас должны встретить.

— Здесь? — горгон нахмурился, приближая указанную Аддамс точку. — В лесу? Ну что ж, — переглянувшись с Синклер, он коротко кивнул, заводя мотор. — Залезай, Уэнс.

О соблюдении скоростного режима не могло быть и речи. Только при въезде на размытую грунтовую дорогу, ведущую в зловеще темнеющий лес, машины снизили скорость, чтобы сохранить управление. «Мы вообще в своëм уме? — Барклай, сидя в машине Кента, ехавшей следом за Ровером, строчила Синклер едкие смс, теряя самообладание от неизвестности конечного пункта назначения. — Ах, да, мы же в уме Аддамс!». Энид, пребывая на грани терпения, глухо порыкивала под нос, Уэнсдей же, не обращая внимание на мрачные настроения, пристально всматривалась в окружающий их лесной полумрак. Если они с дядей Фестером рассчитали всё правильно, то…

Спереди послышался резкий рëв мотора, и в лобовое стекло ударил световой блик, заставив Аякса поморщиться и нажать на тормоз.

— Это ещё кто, чëрт возьми, — нервно ругнулся горгон, прикрывая глаза ладонью от слепящего света.

Уэнсдей коротко выдохнула, выражая облегчение мимолëтной улыбкой, тронувшей уголки еë губ.

— Фестер Аддамс, мой дядя, — негромко отозвалась она. — Отлично разбирается в ядах и противоядиях, одинаково хорошо готовя и то, и другое. Езжай за ним.

Нервно засмеявшись, Энид, стискивая в руках тревожно вибрирующий в звонке телефон, обессиленно застонала, запрокидывая голову на подголовник сидения.

— Уэнсдей, я должен признать: ты наш спаситель, — усмехнулся Аякс, миганием фар подав водителю странного мотоцикла с коляской, раскрашенного, будто пчела, в жёлтые и чëрные полоски, сигнал о готовности следовать за ним.

Медиум промолчала, опуская взгляд на лицо спящего Ксавье и невесомо касаясь костяшками пальцев его щеки. Юный художник улыбался.

— Твой дядя ездит, как камикадзе, — выдохнул Аякс после очередного крутого поворота, в который он едва успел вписать свой Ровер.

— Осторожность приведёт к потере времени, — Уэнсдей пожала плечами, подскакивая на очередной кочке, угодившей под колесо автомобиля, и инстинктивно придерживая лежащего Торпа за плечи.

На самом же деле дядюшка Фестер, будучи сентиментальным романтиком, не мог поступить иначе: преисполнившись осознанием значимости этой невинной души для своей племянницы, которая редко выражала заинтересованность в чьей-либо жизни, он выжимал из драндулета всю мощь, на которую тот был способен после внесения Фестером кое-каких дополнений в его конструкцию. Кроме того, у дядюшки была личная заинтересованность с тех самых пор, как он стал невольным свидетелем напряжения между отрицающей любую романтику Уэнсдей и юным художником, чей горящий взгляд весьма явно свидетельствовал о натуре упрямой, которая не склонна сдаваться. Дьявольски любопытно, к чему придут эти двое! А потому дядя Фестер не раздумывая выразил желание оказать помощь, тем более что облюбованный им заброшенный домишко оказался так кстати поблизости. Это была небольшая лесная сторожка, хоть и старая, но добротно укреплённая и утеплённая изнутри, что помогало поддерживать комфортную температуру даже в сырой прохладе леса.

— Кладите его сюда, — дядя Фестер торопливо сгрёб всё со стола в одну из пустующих корзин и склонился над пациентом, внимательно осматривая его кожу. — Так-так… Ежевичные пауки… Да ещё и яд в пироге… Очаровательно безобразное коварство! Кхм, — родственник стушевался под недовольным взглядом Уэнсдей и торопливо отошёл к деревянному стеллажу, с тихим звоном перебирая склянки с ингредиентами и негромко бормоча под нос написанные на них названия.

Ребята негромко перешёптывались между собой, слишком взволнованные, чтобы хранить молчание. Сторожка едва вмещала их всех, но едва ли хоть кто-то из них сейчас согласился бы уйти… Уэнс невольно поймала себя на мысли, что это даже забавно — что она понимает их в этом, хотя осознаёт и то, что их присутствие ни на что не повлияет. От него Ксавье не станет ни лучше, ни хуже… Но и сама она прокляла бы любого, кто попробовал бы её прогнать.

— Пижмы девичьей побольше бы, — негромко посетовал дядюшка, возвращаясь с ингредиентами к столу. — Кажется, среди вас есть оборотень?

Энид неуверенно подняла руку вверх, выходя вперёд.

— Это я… Чем я могу помочь?

— Для лесного зверя это растение особо ароматное, поэтому твой нюх отыщет его быстрее, чем обычный, — пояснил Фестер, поджигая свечи в канделябре одним касанием наэлектризованного пальца, при виде чего у наблюдавшего за ним Кента слегка уехала вниз нижняя челюсть, деликатно придержанная ладошкой сестры. — Нужно всего пять жёлтых головок… Справишься?

— Да, я быстро, — Синклер вопросительно взглянула на Аякса, и тот беспрекословно последовал за ней, напоследок обменявшись с Уэнсдей недвусмысленными взглядами. Он передавал ей на поруки жизнь своего лучшего друга, и такое доверие невозможно было недооценить либо переоценить.

Для прочих последовали негромкие поручения вроде набрать воду из колодца во дворе и нагреть её с помощью походной газовой плитки, найти тряпки, натолочь сушёный корень имбиря в ступке. Когда Энид и Петрополюс вернулись с пижмой, дядюшка сноровисто нарвал лепестки в нагретую воду, добавил ещё несколько щепоток из разных баночек и оставил котелок на медленном огне.

— Одной мазью из чиретты зелёной не обойдётся? — уточнила Уэнсдей, добавляя в получающуюся пасту несколько масляных капель растительной вытяжки. — Яд необходимо вывести изнутри, для этого ты и попросил пижму… Для отвара. Так ведь?

Дядя Фестер взглянул на девушку с довольной улыбкой и согласно кивнул, слегка смачивая тёплой водой принесённые Бьянкой чистые тряпки.

— Ты правильно помнишь бабушкины уроки, она бы гордилась тобой, — сентиментально вздохнул он и, помедлив, добавил: — Значит, ты помнишь и последствия. Наблюдала когда-нибудь? Нет? Тебе понравится.

— Предвкушаю. Но обойтись без этого нельзя?

Дядюшка сдержанно улыбнулся и молча положил ладонь на растрепавшуюся смоляную макушку. Избегать неприятного зрелища, которое не даёт уверенности в благоприятном исходе, оставляя на него шансы 50 на 50, было бы потерей драгоценного времени, которого почти не оставалось.

Столовая часть жилища отделялась от импровизированной гостиной занавеской, которую дядюшка опустил, когда пришло время обрабатывать пострадавшего. Уэнс ультимативно осталась ассистировать, покрывая мазью следы паучьих укусов и оставляя поверх влажные компрессы, пока дядя Фестер поил Ксавье целебным отваром. Оставалось только ждать и, что во все времена было так нетипично для Уэнсдей Аддамс, — надеяться на лучший исход.

Долгая дорога и насыщенный событиями день не могли не вызвать усталость, которая пересилила тревогу и волнение. Забрав из машин спальники, неверморцы разлеглись на полу, провалившись в сон почти сразу, без перешëптываний. Несмотря на уговоры дядюшки, Уэнсдей осталась нести свой дозор рядом с Ксавье, предпочитая своими глазами видеть всë, что будет с ним происходить. Смирившись с упрямством племянницы, дядюшка сунул ей в руки сэндвич и уселся с таким же рядом, безмятежно наблюдая за своим пациентом так, словно проделывал это уже не впервые. Впрочем, зная Фестера Аддамса, в том не стоило и сомневаться…

— Кстати, дядя. Что ты здесь делаешь? — поинтересовалась Уэнс, вертя в руках два слепленных между собой куска хлеба, между которыми виднелась неопознаввемая на вид начинка. — Снова скрываешься?

— На этот раз нет, — старший Аддамс усмехнулся и шутливо приосанился. — Я работаю на болотах! Ты не представляешь, скольким людям требуется проводник туда. Ну или просто исполнитель, чтобы что-то там сделать… У одного моего заказчика там даже улья стоят, представляешь?

Юная ведьма невольно улыбнулась, вспоминая расцветку дядюшкиного мотоцикла, который ещё не так давно был выкрашен, как далматинец, в чëрные пятнышки на белом фоне. Тогда они дивно провели день, проследив за Ксавье во время его встречи со школьным психологом, что позволило ей добавить к своим подозрениям на его счëт ещё пару аргументов… Которые, правда, так себя и не оправдали. «Какая муза, таков и художник», — заявила она тогда, изо всех сил стараясь стереть из памяти собственные портреты, смотревшие на неë со страниц скетчбука. Этот Ксавье Торп такой… Иррациональный.

— Не буду спрашивать, уцелели ли пчëлы, — Уэнсдей аккуратно откусила кусочек сэндвича, с удивлением обнаружив в нëм довольно приятную на вкус начинку, остро-сладкую и с явным признаком присутствия по-домашнему замаринованного перчика халапеньо: рецепт бабули Аддамс выжигал язык и прочищал мысли. То, что надо.

— О, я стараюсь быть сдержанным и напоминаю себе, что эти пчëлы друзья, а не еда… Но по сдержанности мне тебя пока не переплюнуть, — с аппетитом уплетая сэндвич, дядя Фестер лукаво прищурился, искоса взглянув на племянницу. — Такое вкусное напряжение между вами… И как искрит!

— Это говорит о неисправности механизма, — отозвалась Уэнс, маскируя смятение за хмурым видом и стряхиванием хлебных крошек с тëмной ткани брюк. — Я не собираюсь быть похожей на свою мать, и ты прекрасно об этом знаешь.

— Scintilla erit ignis flamma⁽¹⁾, — сентиментально вздохнул дядюшка Фестер, покачивая головой. Желание Уэнсдей скрыть очевидное казалось ему довольно забавным, но по своему опыту он отлично знал, что чем отчаяннее скрываешь чувство, тем сильнее оно гложет изнутри… И тогда внутри маленькой ведьмы начнëтся хаос. Если уже не начался. В противном случае Уэнсдей Аддамс не сохраняла бы бдение рядом с тем, кто ей безразличен… Кстати, о нëм. Заметив краем глаза изменения в лице пациента, дядюшка перевëл на него внимательный взгляд и, утерев губы салфеткой, торопливо поднялся. Уэнсдей взглянула на него с недоумением, только стиснула ладони в кулачки, выдавая волнение.

— Смочи, пожалуйста, оставшиеся тряпки в отваре пижмы, дорогая, — дядя Фестер с готовностью засучил рукава своего бессменного тëмного балахона. — Припадок сейчас начнëтся. Чем быстрее мы будем вытягивать жар, тем выше шанс…

— Шанс? — подняв брови, Уэнс сноровисто обосновалась у котелка, окуная в отвар тряпку и старательно еë выжимая. Тело Ксавье затрясло в судороге, выгибая дугой до хруста хрящей.

— Да, Уэнсдей. Шанс пережить эту ночь.

1) лат. «искра порождает пламя»

Вернуться к тексту

Ночь далась непросто: Ксавье били судороги, его рвало чëрной слизью, и скопившиеся напряжение в его теле выдавали вздувавшиеся вены. Уэнсдей и дядя Фестер едва успевали сбивать отваром лихорадку, безостановочно обтирая смоченными в нём тряпками открытые участки тела. Ткань мгновенно нагревалась, и еë приходилось смачивать снова и снова, пока наконец дыхание Ксавье не выровнялось. Это случилось на рассвете, и к этому моменту у обоих Аддамсов уже не было сил даже на одно слово: дядюшка Фестер просто похлопал Уэнс по плечу, и они обменялись уставшими понимающими взглядами. Какую бы цену они ни заплатили, главным было то, что угроза наконец миновала. Конечно, Торпу потребуется время для восстановления, но теперь у него снова есть возможность выбрать смерть более возвышенную и величественную, чем случайное отравление паучьим ядом в ежевичном пироге.

Облюбовав лавку, дядя Фестер развалился на ней и мгновенно отрубился; Уэнсдей же подтянула свой стул поближе к столу, на котором лежал Ксавье, прикрытый скатертью вместо одеяла, и пристроила руки на столешнице, укладывая на них голову. Как же еë вообще занесло в эту поездку?..

* * *

— Надо разослать приглашения! — загоревшись идеей совместного времяпрепровождения, Энид воодушевлëнно выбирала трафареты для пригласительных карточек. Для чего они были нужны, когда все действующие лица и без того находились в Неверморе, для Уэнсдей оставалось загадкой; сама же Энид никаких вразумительных пояснений не давала, ограничиваясь таинственным «так будет прикольно». Аддамс только скептически фыркала: в еë обиходе были иные, более взрослые способы прикалывания, с использованием игл, булавок… На крайний случай — кольев.

— Едва ли поездка для расследования происшествия может быть поводом для рассылки приглашений, — хмыкнула Уэнсдей, аккуратно разделяя свои вещи по двум стопкам, одну из которых она планировала взять с собой в поездку, а вторую должен был забрать с собой Ларч, когда приедет забрать в отчий дом еë любимую виолончель и обожаемую пишущую машинку, разлуку с которой писательская натура Аддамс воспринимала весьма непросто. Однако здравый смысл подсказывал, что в таком приключении оптимальным будет классический способ ведения записей, то бишь с помощью блокнота и ручки.

— А вот и нет, это же такой уникальный повод! Я хочу, чтобы эта поездка запомнилась всем от начала и до конца, — решительно заявила Синклер, сосредоточенно водя пальцем по экрану смартфона. — О! А для тебя будет вот такое, с паучками, — она протянула ладонь, демонстрируя экран подруге. — Как тебе, Уэнсдей?

«Эй, Уэнсдей…».

«Уэнсдей…».

* * *

— Уэнсдей, — тихий хриплый голос, больше похожий на шелест листвы, наконец пробился в сознание задремавшей медиума, но среагировала она не столько на него, сколько на слабые касания пальцев, поглаживавших еë по щеке.

Кое-как разлепив глаза, ведьма встретилась взглядом с Ксавье, смотревшим на неë как-то… Странно. И от этой неясной странности по телу прокатилась волна тепла, подрумянивая бледные щëки.

— Привет, Уэнс, — художник мягко улыбнулся, осторожно убирая пальцы, ещё мгновением ранее касавшиеся её лица.

— Привет, Торп, — отозвалась Аддамс, сдерживая облегчëнный вздох. Энид могла и не рассылать приглашения: поездка и без того грозила запомниться надолго. Не исключено, что все участники предпочтут забыть еë события как можно скорее, и первое, что они сделают по возвращении домой, — сожгут эти чëртовы пригласительные карточки, чтобы больше ничто не напоминало им о пережитом лете. Что бы они ни собирались делать в него изначально, едва ли то, что уже стряслось, входило в их планы... С другой стороны (и это Уэнс уже ощутила на собственном опыте), хочешь рассмешить Бога — расскажи ему о своих планах.

— Что со мной произошло? И… Почему я накрыт скатертью? — недоумевающе просипел Торп, приподнимаясь на локтях и окидывая взглядом обветшалое помещение, которое совершенно точно не было ему знакомым, но, к счастью, определённо не относилось к тому зловещему мотелю, что последним запечатлелся в его памяти. Изучающий взгляд вновь остановился на Уэнсдей; силясь проснуться, чернокосая ведьма потёрла щёки ладонями, пробуждая под кожей лёгкий румянец. Наблюдая за ней, парень сдержанно усмехнулся, скрывая умиление: не каждый день доводится видеть растрёпанную Уэнсдей Аддамс с одной полураспустившейся косой.

— Никак планировала принести меня в жертву во имя раскрытия преступления, раз уж я не жилец? — съехидничал Торп, лукаво прищуриваясь.

Проследив за его взглядом, Уэнс недовольно нахмурилась, ощутив досаду от вынужденного несовершенства собственного облика, и торопливо пробежалась пальцами по косам, окончательно распуская сплетённые пряди.

— У меня была возможность попрактиковаться в целительстве, и я выбрала её, — буркнула девушка, хмуро глядя на Ксавье исподлобья и словно предупреждая одним взглядом, что не стоит делать никаких поспешных выводов о её отношении к нему. В конце концов, провести ритуал жертвоприношения можно в любой момент, благо для этого и капля крови сойдёт, а вот намеренно подстраивать чьё-либо недомогание, чтобы провести эксперимент с отваром, Аддамс определённо не собиралась.

— Как ты себя чувствуешь? — как бы между прочим поинтересовалась она, прочесав волосы пальцами, словно импровизированным гребнем, и собралась было снова заплести их в косы, однако Ксавье остановил её, накрыв холодные пальцы своей ладонью, едва тёплой, но живой… Куда более живой, чем ночью. Касание длилось всего мгновение, после которого Торп торопливо отстранился, отводя взгляд.

— Оставь пока так, тебе идёт, — смущённо пояснил он, опустив ноги со стола вниз, и, осторожно спрыгнув на пол, приглушённо застонал, опираясь ладонью на столешницу. — Мышцы болят, и голова кругом, но в остальном… К слову, где мы?

— У дяди Фестера, — Уэнс была рада возможности сменить тему и испытала облегчение, когда из-за занавески показались проснувшиеся ребята, услышавшие голос Ксавье.

Пока они, обступив его, наперебой делились событиями минувшей ночи, Аддамс с удовольствием воспользовалась передышкой и торопливым шагом сбежала от социализации на улицу.

Утренний лес хотя уже и не выглядел таким мрачным под лучами солнца, но тем не менее не утратил своего колдовского очарования. Спокойный и величественный, он обещал прохладу и уют душам, которые пожелают в нём заблудиться… Может, сделать это прямо сейчас?

— Я точно знаю, без чего ты не сбежишь, — дядюшка Фестер возник рядом точно из ниоткуда и улыбался так довольно, что Уэнсдей не могла не улыбаться ему в ответ, пусть сейчас и могла делать это только самыми уголками губ.

— И без чего же? — полюбопытствовала она, вопросительно приподнимая брови и предчувствуя, что дорогой родственник почти наверняка подготовил для племянницы какой-то сюрприз.

— Без кофе, разумеется! И без кое-чего ещё, — заговорщицки добавил дядюшка, — но об этом потом. Я как раз раздобыл дивный молотый кофе… Греческий! Один из твоих друзей ведь грек, верно? Попандо… А, нет, Петрополюс! Хорошая фамилия, говорящая, — вдохновлённо заметил старший Аддамс, придерживая для Уэнсдей дверь, за которой развернулась жизнерадостная завтраковая возня с накрыванием на стол, поиском турки и достаточного количества чашек, споров, кто где будет сидеть, кому удобно и на табурете, а кто и просто готов завтракать стоя, потому что так больше влезет.

Уэнсдей наблюдала за этим со стороны, принимая посредственное участие и намереваясь сбежать с кофе на улицу, но Энид ультимативно усадила её между собой и Торпом, верно ощутив намерения своей нелюдимой подруги.

— Ты его лекарь, так что никто лучше тебя его состояние не отследит, — решительно заявила Синклер, обменявшись с Аяксом коварными взглядами.

— Я бы на твоём месте насторожилась, Ксавье, — подметила Бьянка, наигранно закатывая глаза и прикусывая край печенья с шоколадной (по уверению дяди Фестера) крошкой. — Как говорится, кто лечит, тот и…

Уэнсдей фыркнула, не позволяя вовлечь себя в конфронтацию. Перед ней стояла чашечка, заполненная щедрой рукой Аякса ароматным кофе до самых краёв: юный грек отнёсся к миссии крайне ответственно и варил на всех кофе в несколько приёмов самостоятельно, никого не подпуская и позволяя только благоговейно дышать рядом. Его труд определённо возымел успех… А может, дело было в качестве кофе, но, как бы там ни было, плодом его стараний главный ценитель Уэнсдей Аддамс была довольна. Настолько довольна, что даже слегка утратила бдительность и непозволительно расслабилась, осознав это только в момент лёгкого касания пальцев к краю уха, за которое Ксавье осторожно убрал смоляную прядь её волос. Уэнс напряжённо замерла, точно зверёк в засаде, случайно угодивший под свет охотничьего фонаря: слишком много касаний, на которые ни в коем случае нельзя обращать внимания, иначе они приобретут значимость, а это… Это явно не то, чего ей хочется.

На плечо опустились бледные пальцы, привлекая внимание. Остановившись за спиной племянницы, дядюшка Фестер склонился к её уху и тихо-тихо, так, чтобы это могла расслышать только она, шепнул то, отчего сердце в груди вздрогнуло и сжалось, испытывая и прредвкушение, и азарт, и смятение перед неизвестным:

— У меня было видение, моя тучка. Я знаю, что вы сделаете этим летом.

Загруженные провизией в виде аддамсовских сэндвичей, в дополнение к которым заботливый дядюшка Фестер сунул ещё и баночку с мëдом, неверморцы продолжили свой путь к побережью. Пережитое приключение не лишило их веселья, а потому Синклер с упоением рассказывала, чем закончилась история с мотелем, сделав паузу только раз, когда по встречной полосе, мигая огнями, промчались две пожарные машины со включёнными сиренами.

— Интересно, куда это они, — удивился Аякс, проводив их краем глаза и снова вернувшись к наблюдению за дорогой. — Вроде не было никакого запаха гари…

— Ветер сменил направление, — отозвалась Уэнсдей, кинув взгляд на наручные часы сидевшего рядом Ксавье. — И это случилось всего десять минут назад. Дядюшка принялся за дело после того, как мы выехали.

В машине повисла тишина, которую Аддамс восприняла с чувством глубокого внутреннего удовлетворения: они с дядей спланировали это ещё ночью, чтобы предотвратить неконтролируемое размножение ежевичных пауков. Нескольких дядюшка решил забрать себе, чтобы подарить первый выводок Мортише, а вот остальных ожидала прекрасная мученическая смерть.

— То есть ты хочешь сказать, — неуверенно начал Ксавье, — что твой дядя устроил пожар в мотеле?

— Не представляю, о каком мотеле ты говоришь, — отозвалась ведьма, с довольным видом опускаясь затылком на подголовник и прикрывая глаза. — Никакого мотеля больше нет.

Переглянувшись с друзьями, Торп тихо засмеялся, тепло взглянув на дремлющую ведьму. Возможно, Уэнсдей Аддамс и была странной, жутковатой, пугающей и опасной, но точно не в глазах тех, кто сумел разглядеть в ней пусть амбициозное, но бескорыстное и храброе сердце.

— Что ж, если навигатор нас не обманывает, — Петрополюс кинул взгляд на экран смартфона в руках Энид, — то до цели нам остался буквально один прыжок! Вы ведь не против, если мы ускоримся?

С этими словами горгон втопил педаль газа, заставив Синклер азартно пискнуть, и Ровер помчался по дороге в ускоренном режиме навстречу главному приключению, о котором на самом деле никто не имел точного представления… Кроме, возможно, дядюшки Фестера, видения у которого были редкими, но случались именно тогда, когда над кем-то из семьи нависала существенная угроза.

— Я видел наполовину заполненную водой пещеру, — сообщил дядюшка, когда они с Уэнс подбирали среди его снадобий те, что могут сгодиться в дороге. — Если твоë расследование заведëт тебя туда, у тебя должно быть это… Во всяком случае, я так видел, — с этими словами Фестер вручил племяннице небольшой чëрный мешочек, который она безропотно приняла, привыкнув доверять семейному дару.

— Что здесь? — поинтересовалась она, убирая мешочек в свой рюкзачок.

— Узнаешь, когда придëт время, паучок, — подмигнул дядюшка, положив ладони на плечи юной ведьмы. — А до этого желаю тебе отвратительного отдыха. После всего, что ты натворила в Неверморе, эта мерзость тобой абсолютно заслужена…

Яркий солнечный свет, весëлая музыка, острый запах морской воды, смешанный со сладковатым запахом свежей выпечки… От всего этого было невозможно не проснуться. Уэнсдей, пытаясь прийти в себя после сна, сосредоточенно заплетала косы, пока Аякс и Торп разбирались, где нужно повернуть к гостинице, а Энид возбуждëнно ëрзала на месте, то и дело вскрикивая: «Посмотри, Уэнсдей!». Аддамс только снисходительно вздыхала, предчувствуя, что во время расследования придëтся делать перерывы для утешения страстей подруги, у которой от переизбытка впечатлений голова, кажется, крутилась как перископ.

Гостиница, к которой они подъехали, резко контрастировала ослепительными белыми стенами своих трёх этажей со зловещим мотелем. Высыпав на подъездную дорожку, ребята принялись с наслаждением разминаться, попутно вытаскивая из багажников двух автомобилей свои вещи.

— Добро пожаловать в «Жемчужину»! — поприветствовала пухленькая улыбчивая женщина, спустившаяся к ним вместе со служащим с двумя тележками для багажа. На локтевом сгибе дамы висело несколько цветочных гирлянд, которые она, не переставая улыбаться, накинула каждому из приехавших на шею.

— Алоха, мои дорогие! — возвестила она, накидывая ожерелье из розовых и белых цветов на оторопевшую Уэнсдей. — Пусть время, которое вы проведëте с нами, сохранится в вашей памяти гирляндой счастливых моментов, прекрасных, как эти цветы!

У Аддамс дëрнулся уголок глаза, и она скосила взгляд на Ксавье, благодарившего эту странную по еë меркам женщину.

— Такова традиция, Уэнс, — улыбаясь, негромко пояснил он, помогая располагать их багаж на тележках. — На Гавайях принято так встречать дорогих гостей, видимо, хозяин отеля оттуда… Так что теперь ты обязательно отлично проведëшь здесь время!

— Получается, что убийство обязательно должно иметь место, — подметила ведьма, едва сдерживая улыбку при виде лëгкого замешательства на лице Торпа. — Ведь для меня это отличное времяпрепровождение.

Закинув на плечо свой рюкзачок, Уэнс зашагала к дверям гостиницы. Глядя ей вслед, Кент, сдавленно хихикая, похлопал друга по плечу.

— Держись, бро, — хмыкнул он. — Если Уэнс не найдëт преступление, которое мы ей обещали, она вполне способна устроить его сама… Справишься?

— Надеюсь, — пробормотал Ксавье себе под нос, невольно подумав, что, возможно, в крайнем случае ему придëтся прибегнуть к помощи сирен, потому что только их дар сможет удержать Аддамс на месте. А если и они не смогут, то что тогда, наручниками её пристëгивать?.. Щëки Торпа невольно вспыхнули от представших его внутреннему взору картин, что не могла не заметить Бьянка, крутившаяся у багажной тележки, чтобы сбить код со своего чемоданчика.

— Судя по всему, в твою голову приходят любопытные мысли об удержании Уэнсдей на месте, — Баркли определëнно веселилась, наблюдая за попытками художника сделать вид, что он вовсе не смущëн. — И что-то мне подсказывает, что в наручниках окажешься ты… Снова.

— Эй!

— Это тоже традиция, — фыркнула сирена, повязывая на голове брендовый шëлковый платок. Ксавье оставалось только закатить глаза и пойти в гостиницу вслед за друзьями, оставляя багажа попечение служащего. В конце концов, ну что здесь может пойти не так, чтобы он снова оказался в тюрьме?

На этот раз размещение в гостиничных апартаментах прошло гладко: никаких подозрительных пирогов и старых колдунов обнаружено не было. Угостившись приветственным безалкогольным мохито, неверморцы разбрелись по отведëнным им комнатам. К счастью, отпускной разгар только начинался, а потому удалось найти целых два трехместных номера, один из которых тут же забили парни, а второй после недолгого обсуждения сдался на милость двух сирен и Йоко, привыкших держаться вместе. По той же причине двухместный стандарт, отличавшийся от трёхместных отсутствием продавленной софы в комнате, был отдан на растерзание Уэнсдей и Энид. Хотя интерьеры были простыми и не претендовали на роскошь, после мотеля и хижины в лесу всë это простое убранство казалось кусочком райской жизни, где завтрак включён в стоимость номера, и повсюду пахнет вкусной едой, морем и солнцезащитным кремом. Аддамс, недовольно щурясь от яркого солнца, проникавшего в номер, нашарила в глубине своего рюкзачка солнцезащитные очки и незамедлительно надела их, продолжая разбор вещей. Тут же, напевая, сновала и Энид, раскладывая свою одежду по полкам в шкафу, который они с Уэнс справедливо поделили 50 на 50.

— Ребята предлагают встретиться в кафе внизу и потом пойти на пляж, — взглянув на экран завибрировавшего телефона, Синклер потянулась за ним, чтобы ответить. — Нам ведь хватит получаса, чтобы собраться?

— Суди по себе, — Уэнсдей пожала плечами, убирая под кровать опустевшую дорожную сумку. — Я уже готова.

Вервольф окинула еë взглядом, в котором недоверие смешивалось с ужасом настолько ярко, что Аддамс ощутила себя польщëнной. Вот такую реакцию она бы предпочла вызывать у Торпа, а не… Вот это вот всё, что заставляет еë чувствовать себя как-то странно.

— То есть ты готова пойти на пляж в рубашке и джинсах? Чëрной рубашке и чëрных джинсах? — медленно проговаривая слова, уточнила Энид и тут же замотала головой. — Ну уж нет! Во-первых, это неудобно, а во-вторых, совсем не подходит для пляжа! Никаких джинсов на пляже, пока я жива, только через мой труп! — заявила она, решительно вставая перед шкафом.

— Это легко устроить, — буркнула Аддамс, исподлобья наблюдая за тем, как Энид берëтся за дело с негромким бормотанием под нос «как хорошо, что у нас один размер». Оставалось лишь надеяться, что Синклер избавит еë от содрогания при виде цветовой гаммы…

Выбранное подругой платье, накинутое Уэнс поверх слитного чëрного купальника, не отличалось вычурностью или цветом. Это был лëгкий чëрный сарафан в мелкий белый горошек, против которого у Аддамс не нашлось возражений, как, впрочем, и против настояния Энид оставить волосы распущенными. В конце концов, почему бы и не дать голове немного отдохнуть перед напряжëнной мозговой работой? Остальные, возможно, и приехали сюда в надежде на отдых, но после рассказа дяди Фестера о посетившем его видении Уэнсдей была почти уверена в том, что еë способности детектива действительно пригодятся… И эспрессо в кафе пришëлся бы весьма кстати.

Сирены и Танака как раз подсаживались к выбранному парнями столику. Заметивший новоприбывших первыми, Аякс замахал рукой, обращая на себя внимание Синклер, и аккуратно пихнул локтем сидевшего рядом Торпа. Художник, отвлечëнно поглядывавший краем глаза в телефон, встрепенулся, поднимая голову, и на мгновение застыл, не мигая и безмолвно пялясь на темноволосую маленькую ведьму, возникшую в поле его зрения.

— Ксавье, ты еë смущаешь, чего доброго, сбежит ещё, — вполголоса заметила Бьянка, беззлобно усмехнувшись. Сложно тягаться с искренним чувством, даже когда ты сирена.

— Вы вовремя, Ксавье как раз рассказывал, что ему снилось, пока мы его спасали, — сообщил Петрополюс, помогая девушкам разместиться за столиком. — Ты остановился на кустах ежевики, которая на самом деле была пауками, и они начали кутать тебя в паутину…

— Фу, звучит довольно мерзко, — поморщилась Энид, сочувственно взглянув на Ксавье и подтянув к себе яркое меню для утешения, чтобы изучать его в особо животрепещущие моменты повествования.

— Так оно и ощущалось, хотя и было просто сном, — согласился он, упираясь локтями в стол и подаваясь слегка вперёд. — А потом появился ворон, который помог мне выпутаться и привëл в какой-то странный сад с кучей скульптур… Честно говоря, я сначала даже подумал, что это ты, Уэнсдей!

— Ворон — это интересно, — отозвалась Йоко, многозначительно взглянув на Аддамс и лукаво улыбнувшись краем рта. Медиум тихо фыркнула: наверняка это всего лишь совпадение. В конце концов, Торп часто рисовал воронов и ворон.

— А потом передо мной появился стол с глиняным макетом пустого лица, и я понял, что должен вылепить его сам, — продолжил Ксавье, опуская подробности о названии сада, которые явно были не для чужих ушей.

— Так как ты оттуда сбежал, бро? — полюбопытствовал Аякс, явно заинтересованный изнанкой сонных видений.

— Да! И чьë лицо ты вылепил? Моны Лизы, всеобщей вдохновительницы? Или своë? — подхватил Кент, явно заинтригованный такими лиричными мотивами в том, что обычно считается лихорадочным бредом.

Ксавье не желал выдавать правды и, размышляя, как уйти от ответа, невольно остановил взгляд на Уэнсдей, встречая еë пронзительный взор, вскрывавший не хуже скальпеля. Непредвиденная случайность, обличившая истинный ответ на прозвучавший вопрос.

Воцарившееся недолгое молчание нарушило многозначительное «о» Дивины. Там, где дева иного склада ощутила бы себя польщённой, Уэнсдей полыхала от досады, чувствуя себя точно под прицелом ярких софитов, жадно выделяющих малейшее мимическое изменение в лице, вызванное эмоциями, которые ведьма не хотела испытывать. Лучше быть под прицелом лазерных винтовок, чем испытывать эту раздражающую щекотку чужого внимания. И этот дурацкий румянец, обличающий её неравнодушие, будь он проклят…

Невинная беседа начала обретать неожиданно лирический подтекст.

— Перестал рисовать портреты и взялся за лепку? — полюбопытствовала Баркли, не сдержав ехидства, от которого неловкости только прибавилось. Несмотря на то, что Йоко пихнула под столом подругу, подзуживающая фразочка уже сорвалась с губ сирены и покатилась по склону настроений, подобно снежному кому обрастая последствиями.

— И что с того? Прекрасен любой вид искусства, — Ксавье пожал плечами, с тщательно сдерживаемым недовольством глядя на Бьянку. Танака упреждающе взглянула на неë, однако особого эффекта это не возымело: что-то в словах Торпа настолько задело себялюбивую сирену, что держать язык за зубами у неë уже не получалось.

— Говорят, что искусство — это сублимация желаний, — изобразив задумчивость, Баркли коротко хмыкнула. — Не жалеешь, что приходится столько… Сублимировать?

Художник, до этого момента пытавшийся держать себя в руках, покраснел, напряжëнно сжимая ладони в кулаки, и ледяным голосом процедил:

— Даже если и жалею, это не твоего ума дело, Бьянка.

Для Аддамс это стало последней точкой, за которой начиналось кипение, не предназначенное для посторонних глаз в связи с риском вытекания оных. Не размениваясь на деликатность и какие бы то ни было объяснения, ведьма встала из-за стола и резко повернулась к происходящему спиной, торопливым шагом покидая место событий в неизвестном направлении. В конце концов, куда бы она ни пришла, там точно будет спокойнее, чем в этой инсталляции Содома и Гоморры в лицах. Даже в котле с кипящим маслом для грешника будет комфортнее… С другой стороны, она ведь не раз говорила, что лучше бы Ксавье жалел об их знакомстве. Почему же теперь, когда он почти напрямик заявил об этом, ей захотелось сбежать?

— Уэнс! Эй, Уэнс! — Торп безуспешно пытался уловить мелькание миниатюрной фигурки среди оживлëнно болтающих постояльцев гостиницы. — Уэнс, я ляпнул лишнее, прости… Я ведь даже не это имел в виду! Я не… Да где же ты?

Раздосадовано потирая ладонью щеку, Ксавье остановился, озираясь вокруг с отчаянным желанием высмотреть ведьму и чувствуя, как внутри всë просто полыхает от досады на самого себя. Если Уэнсдей Аддамс не хочет, чтобы еë нашли, едва ли у него это получится… Но это не значит, что он не попробует.

Призвав на помощь всю свою наблюдательность и остатки ещё толком не восстановившихся сил, Торп наскоро прошерстил гостевую зону первого этажа, однако интуиция подсказывала ему, что здесь ему Аддамс уже не отыскать. Кое-как вспомнив, какой номер заняли Энид и Уэнсдей, он взбежал на нужный этаж, где несколько минут безуспешно барабанил в дверь комнаты, делая паузы только тогда, когда кто-то проходил мимо, чтобы не привлекать лишнее внимание: уж что точно не хотелось делать традицией, так это допросы полиции и аресты.

— Я же знаю, что ты где-то здесь, Уэнс, — негромко проговорил Ксавье, прижимаясь к двери лбом и прикрывая глаза. Досада на самого себя отчаянно жгла его изнутри. Всё, что от него требовалось, — это такая же прохладная реакция, как у Аддамс, с которой она обычно реагировала на любые завуалированные выпады... И тогда не было бы этой глупо, неправильно выстроенной фразы, камнем ударившей в стену пока ещё хрупкого стеклянного домика их с Уэнс взаимодействия.

Ксавье не считал, сколько раз набирал еë номер, надеясь услышать мелодию звонка из гостиничного номера и убедиться, что его несносная ведьма там, просто не желает его видеть, но Уэнсдей Аддамс точно в воду канула. Оставалось лишь надеяться, что в фигуральном смысле, а не в буквальном.

Стремясь удалиться как можно дальше от звавшего её Торпа, Уэнсдей позволила группе постояльцев нести её в потоке, полностью положившись в этом на волю Провидения: интуиция подсказывала ей, что в подобных непривычных обстоятельствах правильнее всего будет поступить именно так. Кроме того, исследование новой местности неплохо отвлечёт её от размышления над диалогом, невольным слушателем которого она стала… Чувствовать себя уязвлённой даже смешно.

Компания гостей вывела Уэнсдей в небольшой сад с вымощенной желтоватым камнем дорожкой, ведущей к побережью. Высаженные по обе стороны дорожки кусты сонно прятали в зелёной прохладе листьев спящие цветочные бутоны, которые, очевидно, должны были распуститься с приходом вечера. Хотя разгар дня уже миновал, сиеста, по всей видимости, всё ещё длилась, — тут ведьме приходилось доверять собственным ощущениям реки времени, потому как наручными часами она не располагала, а её телефон остался в сумочке Энид. Нет, определённо не стоило соглашаться на этот сарафан, в котором даже карманов нет… Отсутствие оных в конечном счете делает её зависимой от других вещей и других людей. Безобразие. Недовольно морща нос, Уэнсдей скрестила руки на груди, остужая нагревшиеся от горячего воздуха предплечья прохладными пальцами: этот влажный климат был для её ледяной натуры слишком тёплым, и только мысль о том, что настоящий детектив способен работать в любых обстоятельствах, примиряла её с непривычным температурным режимом. Стремясь держаться теневой стороны и малолюдного пространства, Аддамс вышла к песчаной кромке пляжа, который в этой части был почти пустынным. Вероятно, причиной тому были скальные выступы, отбрасывавшие тень и создающие прохладу, которая, может, и не способствовала уюту большинства, но для Уэнс была весьма желанной. Поразмыслив, ведьма разулась и, взяв балетки в руку, аккуратно ступила на едва тёплый песок, встретивший лёгшую на него стопу приятным покалыванием маленьких песчинок.

Уэнсдей непреодолимо потянуло к воде. Мерцая и переливаясь, она манила к себе, обещая остудить и выстудить, смыть лишние мысли и заполнить собой пустоту в них… Река времени, не ведающая забот, не ведающая суеты. Податливая и в то же время неуловимая. Шаг, ещё один, и ещё, пока набегавшие волны не стали касаться колена, овевая кожу прохладой, принесённой из самых глубин, в которые едва проникает свет. Блаженствуя, Уэнс прикрыла глаза, концентрируя своё внимание на ощущениях и усилием воли стирая из головы любые намёки на прочие мысли. Ловя губами подхваченные ветром солёные брызги, она чувствовала себя почти прежней, незыблемой, равнодушной, и почти улыбалась этому… Обжигающее касание заполнило сознание вспышками образов, неясных, чужих, тревожных. На мгновение внутренний взор различил влажные камни под серебристым лунным светом, и начертанный на них рисунок трезубца в окружении менее понятных символов. Их касается чья-то рука… Женская. Видение с каждой секундой всё сильнее стискивало виски острой ноющей болью, и чем отчаяннее медиум пыталась разглядеть лицо, тем сильнее мигрень сжимала свой обруч, пока Аддамс, вырываясь из паутины дара, не упала в воду, отрезвившую её. Лицо незнакомки было здесь, наяву, — у её ног. Лицо утопленницы, принесённой рекой времени.

Накатывающие волны подбирались к шее, сбивая дыхание, и юная ведьма, задыхаясь, принялась торопливо отползать назад, пока не перестала увязать во влажном песке. Сумев подняться, она внимательно вгляделась в мëртвое лицо, торопливо изучая видимые участки тела и запоминая всё, что видит. Видение дяди Фестера, скорее всего, имело отношение именно к этому... Точнее, к будущему, которое повлечëт за собой этот инцидент. Даже если на самом деле никакого участия в расследовании не предполагалось, обстоятельства складывались таким образом, что теперь его просто не могло не случиться. Кое-как отжав намокший подол сарафана и отряхнувшись, Аддамс подхватила балетки и поспешила к спасательной вышке. Чтобы дать начало еë частному расследованию, нужна полиция, которая обязательно зайдëт в тупик... И которая сама того не ведая снабдит детектива Аддамс данными экспертиз.

Она не испытывала ни страха, ни омерзения, вглядываясь в мёртвое лицо с посиневшими губами. Мгновенно сложившийся в голове Уэнсдей план действий призывал следовать ему без промедлений: добежав до спасательной вышки, ведьма сообщила об интригующей находке и осталась наблюдать за происходящим. Процесс был занимательный: несмотря на настойчивость служащих отеля, требовавших покинуть пляж, часть гостей пыталась прорваться к месту событий через оцепление, выставленное прибывшей полицией. Суматоха не могла не привлечь внимание тех, кто находился в кафе, а потому не удивительно, что оставшиеся в нём неверморцы вскоре отыскали Аддамс неподалёку от оперативной группы, без каких-либо сомнений связав происшествие с ней. Полицейский как раз закончил опрашивать её и, скользнув по подбежавшим ребятам безразличным взглядом, коротко кивнул Уэнс, отходя в сторону, чтобы присоединиться к работающим с трупом коллегам.

— Уэнсдей, ты в порядке? — опередив всех, Энид вырвалась вперёд и едва успела затормозить перед подругой, запоздало вспомнив о её нелюбви к объятиям, что, в общем-то, не помешало взбудораженной волчице беспокойно сжать тонкое запястье Уэнсдей. — Мы так волновались, что ты… Что с тобой…

— Ну-ну, Энид, — протянула Йоко, приспустив солнцезащитные очки с переносицы и дружелюбно подмигнув Аддамс. — Наша Уэнсдей крепкий орешек, она скорее сама подстроит преступление, чем станет его жертвой… Эй, я шучу!

Танака рассмеялась, под возмущённым взглядом Синклер подняв руки вверх. Медиум же вполне благосклонно отнеслась к такой характеристике и сдержанно хмыкнула, скрещивая руки на груди и переводя внимательный взгляд с одного лица на другое: Аякс, мягко приобнявший Энид за плечи, ухмылялся, довольный тем, что начавшийся было в кафе конфликт теперь замят; Торп, хоть и не скрывал облегчения, всё ещё выглядел встревоженным и переминался с ноги на ногу, то и дело хмурясь. Сирены же, сгруппировавшись позади, что-то напряжённо высматривали и вертели головами, будто пытаясь отыскать источник чего-то, что было только в их пределах досягаемости. Решив запомнить это странное поведение, чтобы позднее выяснить причину, Уэнс обернулась: труп уже упаковали в пластиковый чёрный мешок и грузили на носилки, чтобы отвезти в морг, — наверняка при том полицейском участке, из которого приехала оперативная группа для проведения расследования. Как бы туда попасть?.. Незнакомка умерла явно не самым обычным образом, судя по символам из видения. Возможно, её тело могло бы рассказать больше…

— Мисс Аддамс, — к Уэнс снова подошёл тот офицер, что опрашивал её. — В ближайшее время вас пригласят в участок для дачи свидетельских показаний, поэтому вам придётся задержаться в гостинице… И пожалуйста, воздержитесь от длительного отсутствия.

— Почему? — тут же встрепенулся Ксавье, с вызовом поднимая подбородок и делая шаг вперёд. — Она в чём-то подозревается?

Полицейский смерил его снисходительным взглядом.

— Парень, трупы тут не каждый день находят, так что дело серьёзное, а твоя подружка пока единственный свидетель, — добродушно пояснил он, упираясь руками в бока. — Только смотрите в оба, не нравится мне всё это.

Покачав головой, полицейский ушёл к оперативной группе, покидая пляж вместе с ними. Неверморцы, недолго посовещавшись, решили разойтись по комнатам и снова пересечься через пару часов: усталость давала о себе знать, а события, заполнившие последние несколько часов, притупили аппетит, и теперь нужно было дать ему время разгореться снова.

— Уэнс, ты в порядке? — позволив ребятам обогнать себя, Ксавье поравнялся с ведьмой, приноравливаясь к её небольшим шагам. — Ты вся в мурашках, — он скользнул пальцами по её лопаткам, убрав ладонь так стремительно, что тёплое касание осталось едва заметным напоминанием на коже. — И дрожишь. Тебе холодно?

— Это от предвкушения, — отозвалась Аддамс, бросая на Торпа косой взгляд. — В конце концов, мы ведь для расследования и приехали, так что это отличная возможность воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств.

— Труп — удачное стечение обстоятельств, — задумчиво повторил парень, невольно улыбаясь: только один человек из его окружения мог заявить нечто подобное исключительно с самыми чистыми намерениями, и он сейчас шагал рядом с ним. — И что же ты планируешь делать, детектив Аддамс?

— Ждать и слушать, — Уэнсдей пожала плечами, подумав, что официальный визит в полицейский участок будет ей весьма на руку, поскольку позволит заглянуть и туда, куда обычно не так-то просто проникнуть, и если правильно спланировать все отвлекающие манёвры, вероятно, ей удастся не только покопаться в материалах дела, но и…

Ксавье внезапно негромко засмеялся, заставляя ведьму вынырнуть из водоворота серьёзных деловых мыслей о покушении на конфиденциальность следствия.

— А ты ведь не стала возражать, что ты моя подружка, — подметил он, лукаво прищуриваясь. — Выходит, у меня всё же есть шанс?

Вместо ответа Уэнсдей опустила взгляд под ноги и ускорила шаг, скрывая нервное моргание от нахлынувшего чувства неловкости. Торп был доволен произведённым эффектом: он тоже умел ждать и слушать.

— Вы прибыли в пункт назначения, — любезно оповестило приложение, внезапно включившись в смартфоне Энид, когда та рухнула на постель, глухо постанывая лицом в подушку. — Составить обратный маршрут?

Издав мученический вой, Синклер не глядя залезла рукой в клатч и, выудив телефон, коснулась пальцем сенсора, чтобы смахнуть настойчивый навигатор, однако отпечаток пальца не сработал, вызвав у девушки волну негодования.

— Какого дьявольского чёрта, — раздражённо прорычала она, присматриваясь к гаджету и тыкая пальцем в экран, чтобы его активировать. Увиденное вызвало у Энид сдавленный смешок. — Это твой, подруга… С девятнадцатью пропущенными звонками от Ксавье! Он даже из-за Бьянки так не изводился, — подметила оборотень, возвращая Уэнсдей телефон и наблюдая за ней с хитрой улыбкой.

Аддамс молча забрала смартфон из рук Синклер, коротко кивнув в знак благодарности, и положила его на прикроватную тумбочку у своей постели, скользнув по меркнущему экрану со списком пропущенных вызовов безразличным взглядом. В конце концов, её ведь никогда не заботили чужие тревоги, в том числе связанные с её персоной, так к чему тревожить спокойные воды неизменного хладнокровия? Кроме того, за последние два дня Торп и без того несколько раз становился причиной весьма нетипичных для Уэнсдей мыслей и ощущений, из-за которых наливались румянцем щёки, сминая её инфернальный имидж словно неудачное бумажное письмо. За это Ксавье тем более должен быть наказан.

— Не может быть, чтобы тебе было ну настолько всё равно, — Энид перекатилась на спину, складывая руки на животе. — Даже если не принимать в расчет тот факт, что ты его собой от стрелы закрыла (хотя я нахожу это весьма романтичным!), между вами явно что-то происходит… Он тебя даже в бреду видел!

Уэнсдей фыркнула, опускаясь на край своей постели. По её личному мнению мечты о ней действительно могли прийти разве что в порядке бреда или ночного кошмара.

— Вероятно, именно поэтому ему стоит держаться от меня подальше. Я могу создать угрозу для тонкой душевной организации, — ведьма качнула головой, снисходительно глядя на Синклер, которая умудрялась видеть намёки на романтику там, где Аддамс их напрочь отрицала. — Кроме того, я была ему должна за необоснованное тюремное заключение. Считай, что я выплачиваю свой кармический долг.

— До сих пор? — Энид недоверчиво скривилась, поджимая губы. — Торп даже телефон подарил в качестве примирения…

— Это ещё один долг.

Издав вопль неопределённой интонации, оборотень подорвалась с постели и, спустив ноги на пол, подалась вперёд, гипнотизируя Аддамс пристальным взглядом голубых глаз.

— Так, Уэнсдей! Я точно знаю, что ты не умеешь… Ты не умеешь отдыхать! Слушай мой голос, Уэнсдей… Забудь о долгах! Наслаждайся пляжем, морем, едой, сходи на свидание с Ксавье, — девушка многозначительно поиграла бровями. — Мы же прибыли…

— На место преступления, — подхватила Уэнсдей, ставя точку на попытке Энид сыграть в гипнотизёра. — Ты даже соответствующее приглашение прислала, могу показать.

Синклер со стоном откинулась спиной на постель, накрывая лицо подушкой. Упрямство Уэнсдей Аддамс в некоторых вопросах действительно было непобедимым, пока она сама не пожелает передумать.

Звонок из полицейского участка поступил уже спустя несколько часов. На него, снова перепутав телефоны, ответила Энид, сновавшая по номеру в процессе примерок одежды к ужину. Перепугавшись, что в полицию вызывают её, Синклер тревожно отрастила коготки и едва не выронила смартфон, если бы не Уэнсдей. Перехватив его из ладони девушки и тем самым предотвратив падение, Уэнс невозмутимо выслушала офицера и, завершив разговор коротким «хорошо», убрала гаджет в карман джинсов: так было куда надёжнее.

— Не понимаю, чего они от тебя хотят, — Энид нахмурилась, не скрывая нервозность и раздражённо оправляя свободные рукава выбранной ею блузки. — Ты же не видела само убийство…

— Но я видела его итог и могла что-то заметить. Какие-то детали, которые могли быть утрачены в ходе перемещения трупа из воды в морг, — не обращая внимания на побледневшую Энид, Аддамс пожала плечами: участие в расследовании в качестве свидетеля было для неё чем-то самим собой разумеющимся. Безусловно, она бы предпочла роль детектива… И за воплощение этого желания явно придётся побороться.

По удачному стечению обстоятельств в участке её ожидали только утром следующего дня, а значит, у Уэнсдей были целый вечер и целая ночь для того, чтобы продумать план действий, а заодно попытаться отыскать примерную схему расположения внутренних помещений местного отделения полиции. Только так и возможно было понять, есть ли у основного корпуса сообщение с моргом, и сообразить, как в него пробраться.

Воспринимая Синклер и компанию как своих персональных подручных, детектив Аддамс незамедлительно взялась за дело. Выудив из рюкзака блокнот и ручку, ведьма старательно вывела на бумаге символы из своего видения и, вызнав у Энид, где находится номер сирен и одной вампирши, решительно направилась к ним. Чтобы понять, где искать, для начала стоит понять, что именно будет являться предметом поисков, и едва ли он будет ограничиваться стандартными телесными отметинами. Должно быть что-то ещё, и Уэнсдей нутром чувствовала это, но ясность могла бы появиться только после того, как она узнает больше об этих знаках, начертанных на влажной стене неведомой пещеры.

За дверью комнаты, занятой Бьянкой, Дивиной и Йоко, слышались музыка и громкий смех. На третьей попытке достучаться, в которой Уэнс проявила особую настойчивость, дверь открыла широко улыбающаяся Танака, наконец позволившая себе снять очки. Её проницательные чёрные глаза, искрясь весельем, внимательно изучали серьёзное лицо Уэнсдей, будто желая считать с него цель визита. Исходя из аксиомы, что Уэнсдей Аддамс и праздный интерес — понятия несовместимые, вампирша явно испытывала любопытство.

— Эй, девочки! — крикнула она вглубь номера, перекрывая музыку. — Кажется, намечается ритуал, к нам пришла наша главная ведьмочка!

— Это кто? — хохотнула Дивина, ставя плеер на паузу и выглядывая в дверной проём. — О, Уэнсдей…

При виде Аддамс брови сирены невольно подлетели вверх, и она неуверенно оглянулась на Бьянку, появившуюся за её спиной: судя по одному накрашенному глазу, та как раз наводила марафет перед вечерней прогулкой и до сих пор пребывала в благожелательном расположении духа, пока не увидела нарушительницу её покоя.

Самоуверенно усмехнувшись, она выдвинулась вперёд, становясь рядом с Дивиной.

— Вряд ли ты пришла для того, чтобы сказать, что соскучилась, — заметила Баркли, скрещивая руки на груди. — Ты не умеешь приходить просто так. Что тебе нужно?

Не став маскировать истинную причину своего визита, Уэнсдей раскрыла блокнот на нужной странице и протянула его вперёд, показывая девушкам нарисованные символы.

— Знаете, что это? — она выжидательно изогнула бровь, переводя взгляд с одного лица на другое и не без интереса подмечая, что все три выражали в этот момент и узнавание, и напряжённое недоумение, появившееся сразу же, как только их взору предстали необычные знаки.

— Знаем, — наконец выдавила Бьянка, переглядываясь с подругами и хмуря брови. — Но откуда ты взяла это?

Аддамс ответила вопросительным молчанием, свидетельствовавшим о необходимости дать более развернутую информацию, если так уж нужен её ответ.

— Это так называемая «подпись Нептуна», Уэнсдей, — пояснила Йоко, нервно проводя ладонью по лбу. — И она не появлялась вот уже под сотню лет…

— И ещё она означает жатву, — добавила Дивина, мрачнея. — Кровавую жатву.