Любопытство волка сгубило (гет)

Благодаря Седрику Вилл легче давалось ориентирование по замку. Так она прознала про некоторые из ходов. Но на что Диггори повлиять никак не мог, так это на умение пользоваться предоставленными знаниями.

Девочка вела записи о тайных ходах через гобелены, статуи и какие из стен имели свойства отворяться и даже чертёжно изобразила некоторые. Лонгботтом всерьез задумалась, что ей нужен провожатый, личный эльф или что ее коту необходимо привить навыки поводыря. Потому что нужно пощекотать грушу, она запомнила на зубок, но вот где она и кухня домовиков — тут данные сыпались карточным домиком. В самом ли деле ей так хотелось извиниться? Муки совести заставляли колебаться и отдаляли от спален Слизерина, куда ей ну очень хотелось попасть после отработки в выходной и зарыться в подушку. Сегодня уже не понадобилось бы никак успокаиваться, умиротворяющий сон мигом бы настиг после усталости и горящих от труда кистей. Видела бы бабушка сдернутые заусенцы и пошедшую слоями ногтевую пластину, в самом деле перезаписала бы ее в Шармбаттон, прочь от Хогвартса и всех знакомых, из-за которых Вилл влипает в проделки. Что она сама к ним рвется, а никто ее не науськивает, Августа и разбираться бы не стала. От того знание, что отправится домой она лишь к Рождеству и успеет навести лоск и утрясти неловкости, утешало.

Шаги дурным образом успокаивали, хотя поначалу и выводили из себя из-за тревожности, что они чрезмерно шумные, и глухим эхо откликаются по коридорам. Вилл концентрировалась на теплоте в руках, чтобы отвлечься от похолодевших влажных ладоней и тошноты, подступавшей от осознания, что она никак не может найтись и в самом деле заблудилась. Этому ее научил Эндрю. А Седрик с уверенностью заверял, что замок откликается на запросы.

«Мне нужно найтись», — держала девочка в голове, — «Пожалуйста, пусть мне откроется путь».

Почему профессор Флитвик учил их заклинанию Левиоса, левитирующему вещи, но не какому-нибудь призыву ориентира? Неужели она единственная ученица, блуждающая по Хогвартсу? Или по территории хватает мест, где дети заплутали и там и испустили дух? Вилл была уверена, что Миртл просто не смогла отворить кабинку туалета, поэтому так истерично вопит, когда кто-то ею хлопает. Как на зло, ни единого студента не прошло мимо. А ведь она уже перезнакомилась со старшекурсниками, пока умоляла довести ее то до кабинета чар, то зельеварения. Ей нужна дверь, нужна дверь. Вильгельмина почти впечаталась лбом в стенку. Что за день. Если так продолжится, она дождется отбоя, и ее конвоирует кто-то из старост. Но не успела она обдумать патовый план Б, как поняла, что выросшее перед носом препятствие оказалось отворенным ходом. Привычка совать нос туда, куда здравый ум не советовал лезть, на сей раз не сыграла злую шутку.

Литый монолит из камней, точно такой же, как пространство коридоров, стоял перпендикулярно и представлял собой приоткрытую дверь, прятавшую за собой корзины, набитые фруктами, холщовые мешки с картофелем, стеллажи, на полках которых стояли крупы в блестящих стеклянных банках, закупоренных пробковыми крышками, и уйму шкафов. Возможно, это была и не кухня, но Хогвартс в самом деле откликнулся на ее просьбу и предоставил решение.

«Хоть бы дверь не захлопнулась», — подумала Вилл и заозиралась в поисках, чем ее подпереть. Ведь каков был шанс, что с той же доброжелательностью замок повторно откликнется на просьбу и выпустит ее отсюда. А завтра, хоть и был выходной, тоже знаменовал отбытие отработки.

Самым крупным предметом на виду была исполинная тыква. Колдовство, сорвавшееся с палочки, едва выкатило ее из-под нижней полки стеллажа, под которым она находилась. А утомленная трудом, Вилл засомневалась, что удастся в самом деле ее левитировать. И принялась катить ее к проему в стене. Каменная дверь наперла в противовес, начав захлопываться и примяв круглый оранжевый бок. Раздался хлопок, и сырая мякоть взрывом окатила ближайшее пространство и юбку с блузкой Лонгботтом. Девочка спахнула внутренности тыквы, но рыжая паутинка плохо сходила, оставляя разводы, овощной запах стоял в воздухе, и Вилл с удивительным спокойствием стирала все с себя. Но, когда начала стряхивать крупные белые семечки, почти расплакалась от накатившей усталости и тщетности попыток. С усилием переборов себя, слизеринка отыскала метлу и сгрудила останки не спасшей ее от заключения тыквы в угол, а после принялась к поискам на полках.

— Надо было просто посмотреть, что еще с собой упаковала бабушка, — голос был почти хнычущим, но Вильгельмина сдерживалась и перебирала банки с этикетками. Перец, куркума, тмин, разочарование в себе. Нет, этот бутылек на полке не стоял, а теплился где-то под сердцем и тянул вниз.

Наконец удалось отыскать смесь белого и черного кунжута. Отставив его чуть в сторону, Лонгботтом продолжила поиски, пока в плотной скрутке пергамента не обнаружила засушенные водоросли. Они хрустнули в руке, когда ноги покачнулись. Вилл была уверена, что плотно зафиксировала стремянку, прежде чем подняться на ступени, но колеса точно начали разъезжаться, а металлические створки трястись. В чем было дело? Едва сообразив о безопасности, девочка ринулась спрыгивать, цепляясь за полки, и в процессе экстренной эвакуации с высоты обнаружила тщедушные ручки домовушки, мутузившей сооружение.

— Студентам не положено забираться на склад! — возмутилась эльф. Хотя кому и надо было выказывать недовольство, так это едва не покалеченной девочке.

— А домовикам вряд ли положено избавляться от студентов, — буркнула Лонгботтом, отерла щеку и обнаружила прилипшую мякоть тыквы, с трудом оторвала высохшую корочку и, еще надувшаяся, передумала извиняться за причиненный бедлам.

— Всем ученикам Хогвартса положены завтраки, обеды, ужины и торжества по праздникам. Разве была необходимость забираться сюда и устраивать беспорядок?

— Мне не был нужен ужин, я хотела попросить продуктов и приготовить кое-что сама. Но я не сумела найти кухню, сюда отворился вход, пока я не оказалась заперта и не вывозилась в тыкве. Это было не специально, — ответ вышел больше сконфуженным, чем бы Вилл того хотелось, но было сложно гордо рассказывать о глупости ситуации.

— Мисс вся извозилась! — и хоть поначалу показалось, что звучало это насмешливо и с упреком, а домовушка будто всплеснула руками от недовольства, магия ее мигом избавила Вилл от осевшей на ткань муки, когда она приземлилась на мешок, так и от отсанков тыквы. — Питтс впервые видит такую пронырливую волшебницу.

— Спасибо, Питтс, — потупилась Вильгельмина и скользнула взглядом к точке своего злоключения, — мне стыдно, что так вышло, но могу я попросить еще об услуге?

На самом деле у Вилл было два обращения, но после краткого осмотра проема двери выяснилось, что пол и стены уже очищены от лопнувшего овоща, из-за взрыва которого эльф наверняка и возникла в этой части кладовой. Круглые глаза воззрившегося создания чем-то напомнили в упор смотревшего сотрудника Гринготтса, но вот оскала острых зубов, как и потаённой хитрости и мощи, не ощущалось. Было ли внимание от доброго настроя домовушки или же от привязанности к Хогвартсу и всех обитателей, оказалось не столь уж важно. Вилл была готова принять любой расклад и помощь.

Чаша, полная муки, сверток творога, кадка с яйцами парили в воздухе, пока эльф провожала Вилл вдоль стеллажей до столов, где можно было готовить. Кунжут, сито, стаканы и сверток водорослей Лонгботтом несла за пазухой, следуя за своей чудесной помощницей.

— Как нам изготовить ингредиенты юной мисс? — продукты мягко приземлились на поверхность стола, и эльф быстро сгрудила к ним все из рук девочки. Эльфы, было шнырявшие вокруг, исполнявшие свои рутинные заботы, застопорились и сгрудились в сторонке. Студенты не так часто их посещали, но все мигом загудели в возмущении, когда Вилл сказала, что справится сама. — Тише, мисс! Сейчас работа встанет, если Вы сами примитесь готовить!

— Но мне нужно приготовить самой, тому, перед кем я провинилась.

— Передо мной Вы тоже повинны, почти порушив кладовую, так что будьте добры и примите помощь, — о своенравных домовиках редко говорили, ведь чаще всего они тряслись перед хозяевами, но принадлежащие Хогвартсу магические существа, если кому и были подчинены, то это Хельге Хаффлпафф, под крылом которой и расположились близ спален факультета.

Учитывая неуклонно клонившееся к вечеру время, было бы непредусмотрительно брать всю готовку на себя, поэтому Вилл смиренно кивнула, пододвинувшись. Домовушка была расторопной и мигом сотворила творожное тесто, пока Вильгельмина под прессом давила кунжутные семена. А раскаленная докрасна печь, в которой все готовилось к ужину, обнадеживающе пыхтела.

Не успела Лонгботтом заметить, как возле нее оказались грудка индейки, поджаренный тостовый хлеб и, надо было снизойти иронии, тыквенный пирог с плотно набитой начинкой. А ведь Вилл мысленно лишила себя ужина, решившись взяться за эту затею.

Разомленная в теплоте и уютной кухонной возне, Вилл забылась коротким сном, проснувшись только от тормошения Питтс за край юбки.

— Юная мисс, все готово, — на наполированном подносе высилась тарелка с творожным кексом, стакан кунжутного молока и приправленные сухие водоросли. — Странное сочетание продуктов, смею заметить.

— Эти продукты богаты кальцием, а это очень важно для восстановления. Могу я попросить еще доставить это в больничное крыло, а меня сопроводить, пока я еще здесь не заплутала?

Не успела Вильгельмина окончить мысль, как и толком отойти ото сна и представиться перед выручившей ее домовушкой, как уже стояла у порога, за дверьми которого было видно ряд коек, ширм и заприметившую ее колдосестру. Лонгботтом хотела с минимальной неловкостью принести извинения, но теперь решительно ничего не выходило. Услужливость домовиков играла злую роль.

— Мисс Лонгботтом, Вам теперь кажется, что предоставляемые мной рационы не соответствуют нормам?

— Это не в укор Вашей работе. Я пришла навестить своего друга. И Вы были правы, мадам Помфри, с моим здоровьем все было в порядке.

Что больше ошарашило Поппи, сложно было сказать, но она удивленно подвинулась, опустила скрещенные у груди руки и удивленно проследила за тем, как девочка стала проходить вдоль ряда постелей, ища отгороженные ширмами.

— Так значит, мы друзья? — не успела Вилл первой обнаружить больного, как донесшийся насмешливый тон привел ее в разы быстрее к искомому.

— Чуткий слух — это очень хорошо для игрока в квиддич, — неловко усмехнулась Вилл, цепко вцепившись в края подноса.

— А какой у меня чуткий нюх! — задорно рассмеялся парень и, в попытках привстать, чтобы удобнее сесть, охнул от давления в ребрах. Вилл понуро уперлась взглядом в забинтованную грудину. — Бьешь сильнее бладжера, Лонгботтом, будь ты на Гриффиндоре...

— Ни за что бы не села на метлу перед кучей неуправляемых мячей, — тотчас остановила в протесте, всучила гостинцы, понадеявшись, что так удастся сгладить неловкость.

— А взять твои не поддающиеся логике решения — так бы и путала всех игроков, взять твое же решение извиняться передо мной, а не Фредом.

Вилл старалась не краснеть и не следить за тем, как Оливер жадно поглощает творожный кекс. На чем еще можно сфокусироваться? Продолжать отпираться или шутить о квиддиче? Она не знала, чем замять неловкость, и Вуд интуитивно снизил напор.

— На самом деле ребро почти заросло, так мадам Помфри сказала, и даже разрешила уйти ночевать в спальню, с моим-то послужным списком травм ничего бы со мной не стало, — девочка доверительно прислушалась, думая, как Оливер продолжит мысль и с чего вдруг завел разговор про свои ранения. — Но надо же было куда-то деться от поддевок, пусть либо настоятся как следует, либо про это успеют позабыть.

— Капитан сборной Гриффиндора боится шуток?

— Капитан команды — в первую очередь молодой человек, не любящий, когда его уязвляют. И валят с первого же удара.

Вилл не смогла удержаться, рассмеялась совсем коротко, как возможно, сдерживаемо, но губы Оливера тронула улыбка, и она дала себе волю, захохотав громче.

— А ты, стало быть, тоже не любишь, когда твою защиту пробивают с первого удара? И когда ты влюбилась во Фреда, не смогла удержать наплыв ярости?

Сконфуженность повышалась с каждой минутой. Вот для чего Вуд завел речь про слабости, тронуть ее бдительность, дать опустить барьеры, чтобы пробиться ближе и нанести удар. Бессознательно ли используемая тактика?

Вилл прошипела сквозь зубы: «Джордж». И вот не приведи Мерлин, мальчик притворится глухим после того, как расслышал все до единого слова, когда она стояла с Помфри на пороге!

— А Фреда добила до кучи?

Захотелось пошпынять Оливера и пихнуть локтем еще разок. Хотя Вилл себе на миг призналась, что ее замечание чуть рассмешило.

— Я надеюсь, что весь Хогвартс не будет это обсуждать завтрашним днем, — Оливер примирительно поднял руки, и поднос покачнулся на его коленях, но благодаря наработанной балансировке спортсмена ничего не было опрокинуто. — Мне не хотелось себе признаваться, что мне мог понравиться Джордж, и настолько не хотелось, что оказалось проще поверить, что эти двое меня отравили. И когда Джорджа рядом не оказалось, а Фред не сказал ничего вразумительного...

— Ты его отметелила!

— Ты, кажется, хотел послушать, — обиженно буркнула Вилл, но согласилась: — и я его отметелила.

И хоть весь вид Оливера выглядел сочувственным и понимающим, озорные огоньки в глазах и улыбке провоцировали Вильгельмину сидеть надувшейся.

— И поэтому ты не извинилась перед Фредом?

— А не извинилась я, потому что у нас это не принято. Мы взаимно досаждаем друг другу, а традиции не принято нарушать, — Оливеру оказалось совсем невмоготу сдерживать хохот, он кашлял и смеялся, но, заметив понурый вид девочки, легонько погладил ее по руке. — А у тебя в традициях не бояться нарываться на один и тот же удар?

Если бы Вуд мог поперхнуться смехом, он бы так и сделал. Но он лишь вдохнул поглубже в попытках успокоиться, а после осушил стакан.

— Водоросли рекомендую попозже, а то твой желудок не скажет спасибо.

— А мне надо благодарить за акт извинения?

Лонгботтом коротко прыснула и отмахнулась.

— Ты оказался не в нужном месте. Так что тут должны быть только извинения.

— Выходит, я единственный, кто знает?

— Нет, если пойдут слухи, у меня в списках подозреваемых есть еще профессор Макгонагалл и профессор Снейп.

— И как же ты решила выбрать такой разношерстный круг доверенных лиц?

Вилл пришлось вдохнуть глубже, чтобы начать делиться всеми деталями. И странным образом обнаружила, что ей комфортно вот так выворачивать душу, не думать о присутствии мадам Помфри, других больных в лазарете, как и переживать, что она лопнет от круговерти мыслей. Тревожность внутри, надутая давлением беспокойств, сдувалась лопнутым шаром и оставляла после себя теплое ощущение безмятежности.

Может, она и не обманула, заходя сюда, сказав про друга.

В окна забилась птица, все стекла были отворены только на проветривание, и Вилл поначалу не обратила внимание, тогда как меткий взгляд Оливера проследил за метавшейся совой. Мадам Помфри последовала отворить одно, чтобы помочь и скорее получить респонденцию, только тогда девочка обернулась, признав Флинта. Тот юрко проник в створку, не дождавшись, когда пустят, и метким броском угодил в постель Вуда. Если бы не убранный поднос, еда точно была бы раскидана. Вилл не спешила осматривать письма, погладила перья осевшего ей на плечо птенца и столкнулась взглядами с карими глазами юноши.

— Подписаны для тебя, — Оливер сгрудил конверты и подался вперед, но Лонгботтом не спешила их принимать. — Проверяешь границы моей наглости? Я ведь могу и прочесть, вот, допустим, от миссис Уизли. Могу поспорить, ей первым написал Перси, а уже потом остальные.

Вилл в способностях старшего брата Уизли не сомневалась. Что касалось порядка, он был бравым бойцом за исполнение. Но хотелось верить, что это послание появилось скорее после общения с Августой. Хотя даже такая мысль являлась слабым утешением.

Угостить Флинта нечем, Вилл его пока не отпускала, посадив на жердь койки. И принялась открывать письмо бабушки. В плане факультета послание являло собой холодный нейтралитет, осуждение способностей артефакта Хогвартса и скорее пропуск этой информации мимо ушей. А вот обмусоваливания конфликта и не оказалось. Девочка заново прошлась по тексту и удивленно отставила его в сторону под пристальный взгляд Вуда. Должно быть, ошибка, не могла Августа забыть масштабный казус. Тогда Вилл оторвала край конверта, присланный от миссис Уизли, и обомлела.

Она подорвалась, бросила письмо и, толком не попрощавшись, кинулась прочь, пока еще было время. Вуд недоуменно протянул Флинту кусочек творожного кекса, а после заглянул в текст письма.

«Моя дорогая девочка, меня встревожило полученное письмо. Все ли с тобой хорошо, что эти негодники натворили? Только представится случай, я тут же выскажу им все в лицо. Это же надо было им так тебя довести, и теперь ты отбываешь из-за них наказание. Невиданно! Мы с Артуром передаем тебе наши извинения и поговорим с мальчиками. Твоя Молли».

Может, извиняться друг перед другом они и не научились, но понять, какую взбучку с кричалкой миссис Уизли способна прислать, знал и Вуд, и осознала сама Вилл. Оливер покрутил письмо в руках, вложил обратно в конверт и не стал смотреть содержимое послания от миссис Лонгботтом. На него Вилл совсем не реагировала, а значит, ничего такого не содержало.

— Мистер Вуд, и долго Вы будете держать здесь птицу?

* * *

Если Вилл куда и не помнила дорогу, то протаренная дорожка, ведущая к больничному крылу и от него, за период доставания мадам Помфри выучилась слишком отчетливо. Бежала девочка со всех ног, не боясь никого сшибить, потому что опасность была слишком велика и куда страшнее возможности заблудиться. Лонгботтом ворвалась в Зал, где заканчивался ужин, совы наперебой летали, скидывая посылки, и совят, выращенных самостоятельно, она уж знала на зубок. Тич опрометью снижался, расцепляя когти, когда Вильгельмина опрокинула чью-то сумку, перекатившись через скамью, толкнула тарелку с сырным супом и почти сместила Перси с насиженного места, но у самого приземления урвала из когтей алый конверт кричалки, не дав ему взлететь и взорваться грохотом крика. Она измельтешила его на крохотные кусочки и чинно развернулась прочь от столов Гриффиндора, как ее за руку изловил возмущенный Перси и тут же начал шиканием отчитывать, едва повышая голос, что подслушать их было сложно:

— Вильгельмина, каждый волшебник ограничен правами конфиденциальности и правом собственности как на право голоса, так и на почтовые сообщения. Твои выходки в абсолют стирают границы приличия и нарушают правопорядок ведения себя в приличном обществе. Что бы мама ни написала, мы имели право это узнать.

— Произошла огромная ошибка, и это знаешь лучше кого бы то ни было, — прошептала она в ответ, постаралась дернуть на себя руку, но запястье было все еще плотно сомкнуто. — И раз уж такой поборник прав, в данный момент ты нарушаешь мое право неприкосновенности.

— Так нам досталось...

— Потому что у тебя виды на братца?

Возникшие рядом близнецы не улучшали ситуацию. Вилл закипала и не уставала выпутываться из хватки.

— Что ма такого написала, что ты не захотела нас расстраивать?

Первый курс Гриффиндора уже во все глаза смотрел на сцену, и хотя бы это должно было побудить Перси отпустить. Дети перешептывались, Рон и Невилл проталкивались, а Вильгельмине хотелось вопить от отчаяния, пока к ним ещё не присоединились профессоры.

— Я первой получила письмо от Молли и поняла, что сейчас произойдет чудовищная несправедливость, я не хотела, чтобы она вас ругала при всех, — Перси ошарашенно разжал руку, и Джордж с Фредом перехватили Вильгельмину, выводя от Гриффиндорского стола и из Большого Зала.

Вилл билась плечами от облепивших ее с обеих сторон братьев, но они максимально дружно семенили, пока не довели ее до коридора, пустовавшего на период ужина.

— Почему маман писала тебе? — вид Фреда внушал грозность, но Лонгботтом прекрасно разгадывала в этом злобство на Молли, предугадав, что им бы влепили по первое число, не утрудившись разобраться.

— И что в конце концов произошло? — наседал Джордж, упустив часть с разбирательством от родителей.

Вильгельмина была вымотана этим днем, работой, извинениями и тем, как рвала сюда когти во всю прыть. Меньше всего ей хотелось общаться с близнецами.

— Меня разыграли, — ложь текла ровным безразличным тоном, — я подумала на вас, жутко разозлилась, но все вышло из-под контроля. И мне надо повторяться, что я не хотела, чтобы вам влетело?

— Глупышка Лонги, ты же знаешь, что если розыгрыш без масштаба...

— То он устроен без нашей руки.

Масштабности Вилл хватало за глаза. Она опустила момент насмешливого прозвища, не стала продолжать диалог и просто оставила близнецов переговариваться меж собой, пока они не заметили, что Вильгельмина перестала их слушать и просто ушла.

Лежа в постели, Вилл проматывала события, вновь круговерть засеменила бешеным темпом в голове. Ей просто повезло, что вновь не было получено наказание и что факультет не стал шутить про очередную нападку на Гриффиндор. Но вот остальное произошедшее терзало муками стыда, не дав оправиться. Мимолетного облегчения души словно и не бывало.