Мои миры, твое отчаяние. Танец третий (джен)

В камине, ярко горя, потрескивали поленья. Гарри пододвинул поближе к источнику тепла свое кресло и с выражением невероятного блаженства на лице вытянулся в нем.

— Поттер, ты выглядишь сущим идиотом с этой безобразно счастливой улыбкой, — буркнул Снейп и поставил на журнальный столик несколько фиалов с зельями. — Соизволь заглотить эту мерзость. Весьма надеюсь, это поспособствует тому, чтобы твой мозг все-таки встал на место, устав от абсолютно бездумных поступков. Полагаю, что безрассудство стало твоим жизненным кредо.

Возражать не хотелось совершенно. «Летучий голландец» слишком плохо отапливался для пятичасовых плаваний в февральскую пору. Гарри был слишком рад теплу, чтобы пререкаться с кем-либо, тем более со Снейпом, который мог за несколько минут утопить десяток человек в своем яде.

— Как дела в Хогвартсе? — из вежливости поинтересовался Поттер.

— По шкале отвратительности значение соответствует наиболее близкому к бесконечности, иными словами, порой мне начинает казаться, что я работаю в Отделении для душевнобольных в больнице Святого Мунго, а не обучаю стадо приматов основам столь тонкой науки, как зельеварение.

— Серия взрывов на уроках?

— Если бы, — недовольно отмахнулся Снейп. — Хотя Лонгботтом умудряется устраивать незапланированные диверсии чуть ли не на каждом занятии. В Хогвартсе забастовка, завтра об этом будет написано на передовице «Ежедневного Пророка». Гриффиндор, кто бы сомневался, начал все это безобразие. Они отказались посещать занятия и выходить из башни факультета, пока не отменят казнь ошибочно признанному, по их мнению, смертельно опасным гиппогрифу Клювокрылу. Через день к ним присоединились уже Когтевран и Пуффендуй. Самую активную деятельность по спасению животного развернули Грейнджер, Уизли в составе четырех штук, Терри Бут, Чжоу Чанг, Сьюзен Боунс и Ханна Аббот. Нужно отдать им должное, они оперативно организовали штаб «Борцов против ущемления прав животных» и теперь слаженно руководят своим «восстанием».

Как итог: эту неделю занятия посещают только слизеринцы, остальные стоят на ушах и прикрывают свою лень псевдоидеалистическими мотивами.

— А слизеринцы не разделяют взглядов остальных факультетов?

— Конечно, нет, — Снейп злобно сверкнул глазами. — У них хватает ума держать свое мнение при себе и не устраивать беспорядков. Тем более от лапы это гиппогрифа пострадал слизеринец — Драко Малфой. Между нами говоря, этот самонадеянный индюк сам был виноват в инциденте, но ни он, ни его отец не способны порой признавать очевидных вещей, лежащих на поверхности. Да и Хагриду стоило бы учесть всю опасность, знакомя детей с такими необычными животными. Он также не последовал главному правилу всех учителей: «Не забывай, что все твои ученики — идиоты. Не спускай с них глаз и не позволяй им сильно себя калечить».

Заглатывая содержимое очередного фиала, Гарри чуть ли не поперхнулся. В только что сказанном он с легкостью нашел бы много изъянов. Что это значит, «не позволяй им сильно себя калечить»? То есть получается, что слабо можно? И по каким критериям здесь вообще разводятся понятия? Да и далеко не все школьники так глупы, как порой кажется взрослым. Вспомнить того же Виктора.

— А как ко всему относятся учителя?

— Кто как, — Снейп налил себе глинтвейн из стеклянного кувшинчика и с наслаждением выпил. — Снимают баллы, грозятся увеличить домашние задания в несколько раз и… ночью деканы факультетов отправляют в гостиные эльфов с корзинами полными еды. Мне кажется, в этом апофеозе массового буйного помешательства только Трелони пребывает в блаженном неведенье, постоянно прочищая свое всевидящее око вливаниями в себя хереса и абсолютно не замечая массовых прогулов учениками ее занятий.

— У вас там весело, — заметил Гарри. — У нас спокойнее.

— Конечно, — согласился Снейп, не пытаясь скрыть в своем голосе саркастические нотки. — У вас дуэли по расписанию, всегда есть куда приложить вектор своей дури.

Мелкие подколки давно не цепляли Поттера, и он просто проигнорировал выпад в свою сторону. Мысли были заняты совсем другим. В Шабаше обстановка становилась все напряжённее день ото дня. Тринадцатого февраля был убит мужчина тридцати трех лет, работник одной из пекарен. Его тело, как и два предыдущих, нашли в центре города. И теперь многие горожане с затаенным страхом ожидали, что принесет им новый месяц, и гадали, не станут ли они новыми жертвами маньяка.

— Что, по-вашему, может означать символ бабочки?

— Опять-таки, многое зависит от того, в какой именно системе толкований ее рассматривать. Бабочку чаще всего обозначают как символ души, бессмертия, возрождения и воскрешения, способности к превращениям, к трансформации и трансфигурации. Эти воззрения присущи китайцам и грекам. Нечто подобное прослеживается даже в христианской культуре

В некоторых верованиях бабочек отождествляли с Великой Богиней, олицетворявшей собой все сущее: небо и землю, жизнь и смерть. По сути, это перерождение из одного в другое.

В Японии, например, белая бабочка — это душа умершего человека. Славяне считали так же, хотя у них эти крылатые существа могли быть и вестниками смерти.

Сейчас современные значения опошлись и упростились. Бабочка превратилась в знак легкости, праздности и сиюминутности удовольствий. Не советую тебе, Поттер, лезть в семантику: быстро запутаешься. Науки без четкой базы чаще напоминают шатающиеся башни, нежели что-то действительно серьезное и конкретное.

В принципе, нечто похожее на сказанное Снейпом Гарри уже находил в книгах в библиотеке Дурмстранга. Поттер давно отбросил попытки понять суть проводимого ритуала и сосредоточился на том, что бабочки каким-то образом были связаны с убийствами в Шабаше. Возможно, именно в них и крылась разгадка происходящего.

Остальное время до отбытия в Шабаш Снейп и Поттер провели практически в полной тишине, предаваясь каждый своим размышлениям.

* * *

Холодное море бушевало, разбивая свои тяжелые волны о каменистый берег. Гарри отошел от причала подальше к скалам, уходящим вверх к замку. Несмотря на то, что стояло начало марта, весна даже и не думала вступать в свои права. Снег продолжал лежать огромными сугробами, а мороз так же не спешил сдавать позиций.

Торговых кораблей, обычно приплывавших по воскресеньям, сегодня было больше чем обычно. Школьники, шумно галдя, толпились около них, желая посмотреть весь ассортимент до тех пор, пока сильный холод не заставит их, наплевав на все, вернуться под теплые своды Дурмстранга. Самой высокой популярностью пользовались сладости, которые покупались в больших количествах. Сегодня здесь можно было найти даже маггловские продукты: шоколадные батончики, чипсы и газировку.

Гарри, не удержавшись, купил баночку Coca-cola. Почему-то вспомнилось, как раньше он завистью смотрел за тем, как Дадли поглощал газировку чуть ли не литрами, а ему никогда не позволялось сделать даже глотка. Желание попробовать, что же собой представляет содержимое красной баночки, проснулось в нем с новой силой вместе с глупой жалостью к себе.

Поттер пил жадно, чуть ли не залпом, словно боялся, что кто-то отнимет у него этот напиток или даст оплеуху. Жидкость была ледяной, а вкус ее оказался совсем не таким, как представлял себе Гарри. Почему-то отдавало какими-то травами. Оно чем-то напомнило ему Крововосстанавливающее зелье. Гарри ожидал, что Coca-cola будет слаще, фруктовой или… какой-то другой. Он не мог подобрать правильные слова, чтобы описать свои вкусовые ощущения. Просто в своем воображении он нафантазировал, что Coca-cola будет волшебной, какой-то сказочно чудесной, — реклама всегда была впечатляющей, — а на поверку она оказалась самой обычной, без какой-либо феерии.

Пустая красная банка оказалась вмиг смятой в кулаке и тут же уничтоженной с помощью магии.

Сколько же осталось внутри такого забытого, недосказанного, несделанного, застрявшего затаенной обидой на свою жизнь и прошлое. Гарри совершенно не хотелось, чтобы дела минувших дней имели такую сильную власть над ним.

Дурсли все еще иногда снились ему. Они неизменно улыбались друг другу и выглядели образцово-показательной счастливой семьей, а забытый всеми Поттер подглядывал за ними через маленькую щель в двери своего чулана. В эти моменты Гарри испытывал настоящий ужас из-за того, что ему начинало казаться, будто бы Дурмстранг, магия и друзья — это плод его воображения, а он на самом деле все еще находится в своей темной каморке под лестницей и просто чересчур увлекся фантазиями, которые со временем стали слишком реалистичными.

И всякий раз, когда он выныривал из плена своих кошмаров, неизменно рядом был Гримм. Его тепло согревало и давало уверенность, что Гарри нужен кому-то здесь и сейчас. Его потребность в Сириусе была совершенно эгоистичной. Он боялся остаться в полном одиночестве. Поттер постоянно наблюдал за своими одноклассниками и пришел к выводу, что дружба — это нечто хрупкое и недолговечное. Те, кто еще вчера ходил вместе, на следующей неделе могли оказаться в совершенно разных компаниях. Пока Гарри считал большим везением, что их отряд не распался и всё так же держится вместе. Ведь они были такими разными. Почему-то не получалось до конца поверить в то, что так будет всегда. Самым страшным для него оставался страх одиночества и ненужности. Как бы странно это ни звучало, но Гарри комфортно себя чувствовал даже рядом с дементорами по той причине, что он ощущал некоторую причастность к ним и они его принимали.

«Я ненормальный», — часто думалось ему. Слишком противоречивыми были его поступки и мысли. Чем смелее и рассудительнее он пытался выглядеть в глазах других, тем сильнее чувствовал внутри себя неуверенность. Ему хотелось быть самым сильным, умным, влиятельным и даже в некотором роде популярным, но Гарри понимал, что его можно скорее отнести к интровертам. Большие шумные компании быстро надоедали и начинали напрягать. Вместе с этим приходило и понимание, что невозможно все знать и уметь. У каждого есть свои сильные стороны. Никто не обязан поступать так, как хочется Гарри. Не все желания возможно воплотить, и не всему получится научиться, но это не значит, что не нужно даже пытаться этого сделать.

У Поттера не было никакого контроля над ситуацией с Сириусом: жизнь крестного во многом зависела от стечения обстоятельств. Сейчас Гарри держал его подле себя в виде пса, полагаясь по большей части на защиту стен Дурмстранга, но при этом совершенно не представлял, что делать после выпуска, если за это время не удастся добиться повторного слушанья в международном суде. Как долго удастся скрывать свободолюбивого Сириуса, которого уже начали раздражать рамки, в которые его загнали?

Готт вновь начал посещать занятия. Он все еще был слаб и бледен, но при этом выглядел абсолютно счастливым. Гарри, каждый раз видя его, чувствовал, как тягучая волна радости прокатывается по душе. Гилберт был тем, кого ему удалось действительно спасти. Поттер осознавал в такие минуты, что он не совсем бесполезен и способен сделать нечто действительно правильное и полезное. Гарри не был бесполезным уродцем или мусорным щенком, которому стоило бы покинуть этот мир сразу после рождения.

Иногда на него нападали приступы меланхолии, и он начинал жалеть, что вообще появился на этот свет. Что его жизнь на самом деле бесполезна и проходит в глупой ежедневной серой суете. Страхи Ангела и Ангелы Вуич становились понятными: не зря их постоянно пугало то, что они бесследно растворятся в потоке времени и никто и никогда не вспомнит о них. Гарри тоже не хотел быть забытым или прописаться в истории просто как человек, переживший Аваду Кедавру. Он желал ознаменовать свое существование чем-то более значимым, но при этом уверенности и решимости на это не было.

С тихим плеском волны мерно бились о скалы, и Гарри, тяжело вздохнув, вновь обратил свой взор на море. Он слишком привык к нему за время обучения в Дурмстранге. Сначала, когда Поттер впервые увидел его, оно не произвело на него должного впечатления, но постепенно стало занимать собой мысли. К нему хотелось возвращаться, а его статная мощь восхищала и приводила в трепет.

— Эй! — крикнул Эдвин во всю мощь своих легких. — Гарри! Я всюду искал тебя.

— Что-то случилось? Мне просто надоела толкучка около торговых кораблей.

— Вообще-то да, — кивнул Эрстед. — Сегодня вывесили новое дуэльное расписание. Я еще не видел его, но ребята с четвертого курса Восточного сказали, что посмотреть будет на кого.

— Из нашего отряда только Офелия выбыла на индивидуальных.

— Подозреваю, что ей просто не хотелось напрягаться. Ее поединок с той пятикурсницей был слишком унылым. Офелия вполне способна на нечто более впечатляющее, а уж когда она входит в раж…

— Я тоже так считаю, — согласился Гарри. Сам же он проигрывать ненавидел и сражался всегда до самого конца и с полной отдачей. — Следующий этап дуэлей будет в понедельник?

— Скорее всего, — пожал плечами Эрстед. — Кстати, кто твой новый сосед?

— Лука Ковач, — холодный ветер пробирал до костей, ни одни согревающие чары не спасали от него. Решив, что на сегодня прогулок хватит, если в последующие планы не входило посещение Лечебного крыла, Поттер ускорил шаг. — Он хороший парень, правда, несколько болтлив, и к нему часто заглядывают его сестры.

— Не самый плохой вариант. Я вот попал в одну комнату с Михалом Бруевичем, он редкостный зануда и постоянно всем недоволен. Ему, видите ли, не нравится мой беспорядок. Неужели нельзя понять, что это всего лишь мой творческий вдохновляющий хаос, а не свинарник!

— Муза приходит к тебе вместе с созерцанием грязных носков? — усмехнулся Гарри, за что сразу получил подзатыльник от Эдвина.

— Эй, и ты туда же!

Радостно смеясь, Гарри кинул в Эрстеда снежок и припустил со всех ног в сторону замка. Надо было отдать должное тренировкам господина Гоняка, Эдвин практически не отставал от него, да и меткость у него была на высоте. В замок они вошли полностью запорошенные снегом, но при этом радостными и счастливыми.

В Общей гостиной Дориан сидел рядом со своей девушкой и заплетал ей косички с неким благоговейным видом.

— Они такие милые, что мне аж тошно, — буркнул Эрстед.

— По-моему, ты просто завидуешь, — вкрадчиво произнес Альберт, заставив от неожиданности подпрыгнуть Гарри и Эдвина. Григорович умел подкрадываться совершенно беззвучно.

Не сговариваясь, ребята синхронно отвесили ему подзатыльники.

— Эй! Я попрошу без рук! — воскликнул Альберт. — Вы можете повредить мой мозг, а это очень ценный ресурс, без которого, я хочу заметить, тяжко придется не только мне, но и вам.

— О да, — Эдвин закатил глаза. — Как я мог об этом позабыть. Может, Ваше Величество Одаренность соизволит дать мне списать домашнее задание по Чарам?

Григорович сделал вид, что задумался.

— Что ж, я согласен на это, — он комично надул губы. — Но только за шоколадный батончик.

— Взяточничество!

— Ничуть, это питание для моего мозга!

— Что-то он у тебя прожорливый, — усмехнулся Эдвин, но полез в карман за шоколадкой. За свою лень он готов был платить галеонами, не то что какими-то батончиками.

— А Мирослава и Офелия где?

— Они помогают Каролине, с чем конкретно — не знаю, но подозреваю, что с ее проектом по Бытовой магии, — Григорович извлек из сумки свою тетрадь по Чарам и с торжественным видом передал Эрстеду.

— Что ж, а мне пора заняться бумажками. Нужно заполнить табели посещаемости и посмотреть, много ли у нас прогульщиков было на этой неделе.

— Почему-то я уверен, что там будет Поляков.

— Не исключено, — Гарри пожал плечами.

Он занес куртку в свою спальню в общежитии и направился кабинет глав, который привычно был пуст. Виктор находился на квиддичной тренировке. В составе сборной Болгарии у него предстояла одна из наисложнейших игр против команды Германии, славившейся своей сильной защитой.

Профессиональный квиддич был поистине сложной и жесткой игрой. Поттер не был уверен, что смог бы получать искреннее удовольствие от нее на таких условиях, и это было еще одной причиной для его восхищения Виктором. Крам был самым выносливым, упорным и терпеливым человеком из всех его знакомых. Он успевал хорошо учиться, выполнять обязанности главы школы и усиленно тренироваться, зачастую до изнеможения отрабатывая наисложнейшие финты.

Крам в жизни Гарри играл роль некого старшего брата, который помогал, наставлял или просто дурачился. Виктор был обманчиво мягким, но стоило только коснуться действительно принципиально важных для него вопросов, как он тут же менялся и вперед выступали непреклонность, уверенность в себе, упорство и настойчивость. Спорить с ним было тяжело, и всегда стоило оперировать лишь фактами — только к ним он мог прислушаться. И это тоже Поттер находил в нем привлекательным. Иногда Гарри ловил себя на том, что в некоторых вещах невольно подражает Виктору, и не считал это чем-то плохим или неправильным. В любом случае, он не собирался быть чье-то копией, но перенимать хорошие черты не являлось зазорным.

Лениться Крам не умел, и Гарри, помня об этом, пододвинул к себе копии страниц журналов посещаемости уроков и протоколов регистрации в Лечебном крыле. Монотонная работа утомляла и нагоняла дремоту, с которой Поттер отчаянно боролся. Сейчас на сон у него оставалось больше времени, чем в январе. Авроров проверять не было нужды: Сириус рассказал им свою историю под действием Сыворотки правды. Кингсли и Тонкс сдержали свое обещание, дав Непреложный обет. Гарри казалось, что после этого он почувствует облегчение, но этого не произошло. Наоборот, появились какие-то параноидальные мысли, что теперь крестный находится куда в большей опасности, чем раньше.

Идея с обращением в Международный суд не покидала Поттера. Он уже начал заполнять некоторые необходимые формы, чтобы, как только появится возможность, сразу же отправить прошения. Кингсли и Тонкс несколько раз проверили их, иногда исправляя формулировки на более благозвучные и добавляя в текст ссылки на Международное магическое право по защите волшебников.

Юридическое направление было для Гарри темным лесом, не спасли даже знания, почерпнутые из книг. Зато Дориан был в тонкостях права как рыба в воде. Видимо, сказывалось воспитание Касиана, который хорошо разбирался во всех тонкостях и нюансах работы бюрократического аппарата.

Сверка табелей шла медленно: нужно было сопоставить данные четырнадцати классов. Усталость брала свое, и Гарри чудом удавалось держать глаза открытыми. Когда с последним документом было покончено, стрелки на часах указывали половину одиннадцатого ночи.

Уже собираясь уходить, Гарри столкнулся в дверях с Каркаровым. Он выглядел жутко бледным, а его борода и волосы на голове были всклокочены. Глаза бегали туда-сюда, будто бы и вовсе ничего не фиксировали перед собой.

— Поттер, с завтрашнего дня ты будешь исполнять обязанности Главы Школы.

Страх накрыл Гарри с головой. Горло сжалось от спазмов так, что и звука из себя выдавить не удалось.

— Виктор… Что с ним?

— Он пропал, — прошептал Каркаров. — В Шабаше. Он должен был вернуться в школу в пять. Сначала я думал, что Крам задерживается, но… В семь я связался с его тренером, который лично проводил Виктора до камина на стадионе в три тридцать. Он был уверен, что Крам собирался в Дурмстранг. В городе только один камин подключен к школе на пропуск сюда. Он находится в здании администрации Шабаша. Там сегодня Виктор не появлялся.

— Но маньяк должен был бы убить свою жертву предположительно двадцать первого числа — в день весеннего равноденствия! Сегодня только девятое! Может, с ним просто что-то случилось? Ошибка каминной сети? Упал и сломал ногу и теперь в больнице?

Каркаров только покачал головой.

— Авроры уже начали поиски, — в этой одной короткой фразе прозвучало столько боли, печали и горя, что Гарри сразу понял все.

Виктор стал последней жертвой, и его вряд ли удастся спасти.

____________________________________________________________________________________________________

Всех поздравляю с Новым годом, пусть он принесет вам только самое лучшее и позитивное!