Гарри Поттер и Обитель Бессмертия (джен)

Школьные правила, с легкой руки Долорес Амбридж, ужесточались; теперь уже ученикам не позволялось патрулировать коридоры, и инспекционную бригаду впору было распустить за ненадобностью. «Пророк» с каждым днем становился все менее оптимистичным и дошел до того, что стал публиковать интервью с колдунами и ведьмами, которые скрываются.

За нагромождением страхов и предостережений все явственнее маячила тень Темного лорда. Это неимоверно раздражало и злило Гарри.

– Видеть не могу эту гнусную газетенку, – не сдержавшись, фыркнул он на очередной номер «Пророка». – Подразумевают, что Вол… что Лорд непобедим, и при этом хотят воодушевить кого-то!

И, высказавшись, гриффиндорец продолжил свой завтрак.

– Гарри, ты должен быть осторожен, – произнесла Джинни после некоторого молчания.

Гарри едва не подавился, и не только потому, что считал тему исчерпанной на сегодня. Сердито поморщившись и чувствуя, что этого недостаточно, он все же не знал, как бы ей объяснить. Обеспокоенные лица друзей выражались куда более ясно: «Мы знаем, что ты готов на риск, Гарри!», «Но мы предпочли бы, чтобы ты не брал на себя слишком тяжелый груз…». Гарри вспомнился разговор с Нарциссой Малфой в ее доме, тогда она тоже выразила опасения по поводу его благоразумия. А Гарри, будучи готовым встретиться с Волдемортом и противостоять ему, все же отказывался считать себя глупцом, неспособным различить, во что стоит вмешаться, а где надо проявить то хваленое благоразумие, которого в нем, очевидно, не воспитали.

– Я разберусь, – отрезал он, и из принципа доел свой суп, хотя от такой заботы есть расхотелось.

Его предчувствия того, что скоро ему, так или иначе, предстоит действовать, оправдались, когда озабоченный Хагрид поведал друзьям о недавней встрече с Фиренцем. По такому случаю Гарри рискнул и применил заклинание Муффиато, так что сновавшая рядом Долорес Амбридж, очевидно, никак не могла понять, что такое у нее со слухом. (Заклинание сработало неожиданно эффективно. Даже к вечеру Долорес Амбридж все еще не выбралась из больничного крыла).

– Нынче в Лесу повадились рыскать оборотни, – рассказал Хагрид после того, как поздравил Гарри с благополучной доставкой Снейпа в Министерство; судя по тому, насколько неэмоционально он это сделал, любому проходящему мимо можно было понять, что он вовсе не считал профессора виновным. – Такое и раньше бывало, но чтоб так много и такие наглые! Вот, по прошлому вторнику кентавры с ними схлестнулись.

– И что? – выпалили друзья едва ли не хором.

– Отбились, – пожал могучими плечами Хагрид. – Да только скверно все это. Но дела Фиренца пошли в гору. Он всегда говорил, что кентаврам не удастся отсидеться, вздыхая на звезды, а теперь к нему стали прислушиваться, особо кто помоложе.

– Ужас, – вздохнула Гермиона. – И что, жертвы есть?

– Есть, как без того, – помрачнел Хагрид. – У кентавров траур. Нет, если Темный лорд сунется через лес, там его встретят!

Малфою такая перспектива не показалась утешительной. Они с Гарри, пользуясь тем, что профессор Строут, вызвавшая их на консультацию, «в рамках повторения» разрешила попрактиковаться, усердно забрасывали друг друга проклятиями.

– Нет, Серый Кардинал сделает все возможное для того, чтобы кентавры не пострадали, – заявил слизеринец. – И, насколько я знаю, для этого уже кое-что предпринято. Ступефай!

Гарри вовремя собрался и сумел отбить проклятье. Дождавшись, пока он восстановит равновесие, Малфой продолжил.

– Снейп подал им одну информацию, на которую Лорд очень рассчитывает, – сказал Драко. – Каким образом – понятия не имею, но Лорд поверил. Профессор сказал, что есть в лесу место, где кентавры не бывают. Так что, если Лорд решится наступать через Лес, то Упивающиеся смертью, как я теперь понимаю, сунутся непосредственно в логово акромантулов.

Гарри услышал, что хотел, так что Малфою пришлось срочно защищаться.

– Ну, Хагрид! – шепотом воскликнул слизеринец после того, как справился с атакой. – Что хочешь, думай, а притащить в школу гигантского паука – это возмутительно. Миртл считает…

На данном этапе Гарри сразу решил, что дуэли можно придать более интенсивный характер. Мнение Миртл он мог узнать и попозже, а что касается ловушки, расставленной Снейпом, то она была подсказана, по мнению Гарри, Дамблдором или даже самим Хагридом.

Со времени своего героического поступка Гарри не мог не думать о профессоре, и не потому, что о нем время от времени напоминал «Пророк». Пока, впрочем, не сообщалось о его подозрениях относительно «Друбблс», и Гарри, отдавая дань наблюдательности Снейпа, втайне от Невилла считал, что все же это не наиболее полезная информация из того, что он узнал за тот вечер. Ему было теперь очевидно, что Северус Снейп попросту завидовал его матери и тетке, у которых были нормальные, по его мнению, родители, и потому всячески пытался принизить их обеих. Теперь, по прошествии времени, Гарри приходила на ум масса достойных ответов Снейпу, когда тот издевательски называл Петунию «дорогой», а Лили – «старушкой». Временами внутренний диалог так надоедал парню, что он устало спрашивал себя, зачем, в самом деле, ему надо было все это выслушивать.

Слава, вызванная поимкой методично доказывающего свою невиновность профессора Снейпа, померкла довольно скоро. Гарри был скорее рад, что эта история постепенно забывается, и мало что напоминает ему о том вечере.

Разговор со Снейпом повлиял на него сильнее, чем он ждал. Мысли о Сириусе по-прежнему были согреты светлыми воспоминаниями, но теперь гриффиндорец не мог совсем забыть о том, что незнакомая ему девчонка, с которой он, если повезет, никогда не познакомится, по вине крестного осталась без матери. Иногда Гарри думал о том, какая она, и неизменно приходил к выводу о том, что, должно быть, противная, как и ее папаша. Но это абсолютно ничего не решало.

К счастью, Гарри был все время занят, за этим бдительно следила Гермиона, не пропускающая ни одной возможности посидеть в библиотеке. Теперь возле нее обычно сидел и Драко Малфой, раздражающе нудно листающий свои конспекты. Гарри не стал бы утверждать, что ему это совсем не мешает, но выбора не оставалось, а Гермиона, конечно, не позволила бы своим друзьям отлынивать от подготовки к экзаменам из-за того, что рядом сидит кто-то не тот, тем более, что весь курс практически не вылезал из библиотеки, добросовестно показывая спины помощнику директора по воспитательной работе. На Амбридж почти не обращали внимания, что уж говорить о неудобствах менее значительных. Ненадолго отвлечь семикурсников от зубрежки могло только исключительной важности событие, и оно не заставило себя долго ждать.

В один прекрасный момент все буклеты исчезли из гостиных.

– Вот оно, – прошептал Невилл.

Разоблачение «Друбблс» было громким и скандальным, и повергло многих учеников в шок.

– Мерлин, неужели мы это покупали?! – перекосился, потрясая газетой под носом младшего брата, Колин Криви. – Это же все равно, что платить Темному лорду, почитай, что тут пишут!

Но большинство ребят беспокоились совершенно по иным соображениям.

– Неужели «Друббс» больше не будут выпускать? Совсем?!! – канючил в коридоре второкурсник из «Гриффиндора», когда Гарри и Гермиона проходили мимо. – А таких прикольных пузырей больше ни у кого нет!

Гарри передернуло, и он было остановился, но волевая рука подруги увлекла его вперед.

– Не обращай внимания. Он еще ребенок! – яростно шепнула она.

«Ну и что! Том Реддл тоже был ребенком, когда начал собирать свою коллекцию хоркруксов», – хотел воскликнуть Гарри, но посчитал, что это, все-таки, пожалуй, слишком.

О позорном прикрытии почтенной колдовской фирмы «Друбблс» пресса сообщала во всех подробностях. Большинство из них Гарри успел услышать от Снейпа до всего этого. Типография действительно находилась там же, где производили взрывательную резинку, а в синих пузырях авроры нашли много интересного, в том числе и вполне-таки подлинные пропуска в Отдел Тайн, позволяющие взять на заметку нескольких чиновников.

– Всегда удивлялась, как нам удалось войти в Министерство, и почему там никого не было, – сказала Гермиона.

– Слуги Темного лорда позаботились об этом, – согласился Гарри и связался с Орденом.

Ему выпала честь выслушать Перси, который срывающимся от волнения и гордости голосом объявил, что «Друбблс» – это весомая победа. Серый Кардинал был убежден, что теперь-то полдела точно сделано, и вместе с другими достижениями…

– Подожди, – оборвал Гарри. – Какими достижениями? Что с диадемой? И потом, я так и не узнал, что за предметы ты… конфисковал в шкафу Темного лорда, когда вытащил меня из дома того маггла.

– В свое время узнаешь, – пообещал Перси. – Диадема у нас. Мы, конечно, постарались, чтобы на нее было не слишком много претендентов, и сохранили кое-какие деньги. Но, знаешь, мы ищем способы, как ее, ну, привести в порядок. Все-таки эта вещь имеет историческую ценность, не хочется сразу ее ломать, понимаешь?

Гарри понимал. У него дух захватывало от так и не высказанного обещания. Его очень устраивало, что диадема в руках Ордена, и потом, если с ней сработает, то и с ним, Гарри, должно тоже сработать.

Ему удавалось не задумываться о разоблачении хоркрукса в кабинете Серого Кардинала очень долгое время, и вдруг оказалось, что это как будто и не так важно. Гарри в любом случае намеревался посвятить себя борьбе с Волдемортом, а для этого его «особенность» не была помехой. Что касается остального… он говорил себе, что ото всего готов отказаться, но до сих пор и этого не потребовалось. Даже Перси, который с ним никогда особо не дружил, отнесся к этому спокойно. Гарри не сомневался, что Рон и тем более Гермиона не отвернутся от него. Что касалось других членов Д.А., здесь он не был так уверен, но прошло то время, когда он опасался косых взглядов.

В один прекрасный день Гарри, как и многие до него, был приглашен на консультацию в теплицу к профессору Стебль. Когда он пришел, профессор поинтересовалась, нет ли у него проблем с подготовкой к экзамену, и задала несколько вопросов. К собственному удивлению, Гарри справился вполне прилично. После этого профессор предложила ему попрактиковаться, и кивком посоветовала присоединиться к находящимся в теплице товарищам.

Гарри сразу заметил Сюзан Боунс и Дафну Грнграсс, так вроде бы ее звали. Последняя так и не присоединилась к Д.А., и он, в сущности, не знал, как к ней относятся слизеринцы из числа друзей Малфоя. Поэтому Гарри, не колеблясь, присоединился к Сюзан. Девушка вежливо кивнула, когда он встал рядом.

– До чего капризны эти хрюкающие нарциссы! – пожаловалась она.

– Да уж, – сказал Гарри, невольно оглядываясь: не идет ли Амбридж?

– Я немножко окурила их правдодымом, чтобы они показали, наконец, чего им надо! – Сюзан понизила голос. – Хорошо, что у нас есть эти палочки, правда?

– У меня уже нет, – выдал, не задумавшись, Гарри. – Я свою использовал.

Взгляд Сюзан Боунс сделался вопросительным. Естественно, она интересовалась, стоила ли информация палочки.

– Да, это было необходимо, – Гарри помедлил, но мысль о том, что любой из его соучеников вряд ли станет жалеть профессора Снейпа, придала ему сил. Сюзан продолжала вопрошать его взглядом. Она казалась ему заслуживающей доверия соратницей, и, если это не так, он посчитал, что гораздо лучше узнать об этом, поделившись информацией, имеющей, что называется, личный характер. – Ты ведь знаешь, я задержал Северуса Снейпа. Я никогда не сомневался, что он двуличный тип, очень хитрый, ну, ты знаешь его. И вообще, он мог оказаться двойным агентом, лично я ему никогда особенно не верил…

Гарри сам не понимал, зачем рассказал про Снейпа, хотя, с другой стороны, не видел причины, почему не рассказать. И потому он не сразу заметил довольно однозначную реакцию слушательницы, пусть и сдерживаемую завидным терпением. Но к концу его рассказа Сюзан себя не помнила от огорчения.

– Как ты мог так поступить? – рассердилась она. – Нет, в самом деле, Гарри, поверить не могу, что ты оказался способен на такое!

– А на что способен Снейп, тебе нравится? – огрызнулся Гарри. – Слышала бы ты, сколько раз он угрожал мне сывороткой правды! Я и сам был бы рад не иметь с ним дел, но, к сожалению, он оказался единственным, кто… знает! Я и не подозревал, что он настолько глубоко связан с моей семьей. Тебе, наверное, непонятно, но я никогда ничего не знал о своих родственниках! МакГонагол отказалась отвечать.

Взгляд Сюзан смягчился, но губы все еще были сжаты.

– Плохо, что ты гордишься, Гарри, – сказала она. – Да, радуешься, что тебе удалось побить профессора Снейпа его же оружием. А сам, наверное, считаешь, что ты не такой, как он.

Гарри застыл с открытым ртом. Сюзан деловито осматривала горшок с нарциссом, а когда повернулась, он заметил в ее глазах жгучую неуверенность.

– Прости меня, Гарри, – сказала она. – Я, наверное, не имела права тебя судить. Просто я, в самом деле, хочу, чтобы ты остался таким же открытым и честным, как сейчас. Моя тетя Амелия, – голос Сюзан дрогнул, – говорила, что маги, которые начинают пользоваться недозволенными методами, очень быстро увлекаются ими так, что не могут остановиться, и достигают большой изощренности в придумывании благовидных причин, оправдывающих их.

Гарри уже начал придумывать оправдание, и внезапно ему пришло в голову, что ведь нечто подобное сказала Рону на свадьбе Луна, не по содержанию, а по сути. Слушать все это было неприятно, но оно говорилось с единственной целью сделать его лучше. Раньше он не так много общался с Сюзан, и относился к ней, в общем, неплохо, но никогда у него не было возможности оценить, как сейчас, насколько она все-таки хороший человек.

– Я об этом подумаю, – пообещал Гарри. – Мне вовсе не хочется выглядеть в твоих глазах беспринципным. Просто мне и в самом деле приходилось проделывать некоторые вещи.

Сюзан успокаивающим жестом взяла его за руку.

– Я не уверена, что имею право тебя стыдить, – сказала она. – Но я почувствовала, что просто обязана это сделать.

Она захихикала, и Гарри, не сдержавшись, последовал ее примеру. Гринграсс удивленно покосилась на них, и Гарри вдруг пришло в голову, что, так или иначе, а в слизеринской гостиной о происходящем узнают раньше, чем в гриффиндорской. Сюзан тоже это поняла, убрала руку и предприняла попытку успокоиться.

– Все-таки я уважаю профессора Снейпа, – сказала она, побудив Гарри нахмуриться.

– А ведь тетя Петуния так и не отказалась от своей третьей части дома! – вдруг вспомнилось ему. – Вот почему она его так критикует, если бы не он, ей бы принадлежала половина.

Это очевидное соображение, высказанное самой тетушкой, до сих пор так и не приходило ему в голову.

– Да, ситуация сложная, – сочувственно согласилась Сюзан. – У тебя, ты говорил, есть кузен?

– Еще бы, – кивнул Гарри. Неприязнь профессора к тетушке, в свою очередь, приобретала в его глазах все более материальный характер. – И Снейпу точно не захочется, чтобы Дадли делил дом с, в общем, он, по-моему, несколько раз пытался выкупить часть тети Петунии, – протараторил Гарри, понимая, что чуть не проговорился. А Сюзан Боунс только что дала понять ему, что существуют тайны, которыми он не вправе распоряжаться.

В один ничем не примечательный день директор, волнуясь, провел наверх знакомую делегацию. Среди прибывших членов экзаменационной комиссии Гарри заметил пару новых лиц, впрочем, тоже не первой молодости.

– Это невозможно. Мерлин, сколько же надо жить, чтоб вызубрить наизусть все то, о чем нас спрашивают на экзаменах! – возмутился Рон. – Они ведь не сверяют наши ответы по книгам, так все помнят. И от нас ждут того же!

– Вот именно, Рон, – веско произнесла Гермиона. – И в сражении так же: Упивающиеся смертью значительно старше и опытнее тебя. Так что не советую ошибаться.

Рон проворчал нечто насчет того, что это не одно и то же. Впрочем, с тех пор в присутствии Гермионы он старательно делал вид, что добросовестно все зубрит.

– Она совсем нас не понимает! – пожаловался он Гарри.

Приезд комиссии кое-что изменил в повседневной жизни школы. Накануне экзаменов Фаджу, должно быть, сообщили, что существует такое явление, как особенный стол для старост. Во всяком случае, весь год о нем никто не вспоминал, а тут он вдруг появился, так что Гарри несколько дней пришлось завтракать без друзей.

Таким образом, он последним узнал, что летающая машина готова, и Серый Кардинал назначил время испытания, а также утвердил состав испытателей.

– С его стороны это, пожалуй, не очень правильно, – расценила Гермиона, – потому что экзамены уже начнутся, но, с другой стороны, так никто не подумает, что вы занимаетесь чем-то еще, кроме подготовки.

А Рон был недоволен.

– Понятно, что он выдвинул нас с тобой, Гарри, – говорил он, – но Малфоя-то с какой стати? Да еще Пэнси Паркинсон «на всякий случай»! Пока я за рулем, еще никто не пострадал!

Гарри посчитал негуманным напомнить о том, что зато пострадала, и серьезно, палочка Рона. Впрочем, ни сил, ни времени для критики Перси особо не оставалось. С понедельника начались испытания.

Письменная часть экзамена по заклинаниям проходила спокойно и размеренно. Вот только Гарри, да и многих других ребят, возмущало, что в Большом зале присутствует Амбридж.

– Мерлин, буду родителем, обязательно пресеку такое безобразие, – поклялся, вырвавшись на свободу, Эрни Макмиллан.

– Будем надеяться, оно к тому времени прекратится так, – фыркнула Паркинсон.

Но, невзирая на это, ощущалось, что настроение у выпускников после первого экзамена нетипично приподнятое. Делясь впечатлениями, большинство высказывало мнение, что готовились к худшему. Сдавать ТРИТОН оказалось неожиданно проще, чем СОВУ. Последний вопрос относился к предпочтенной учеником теме, а уж об этом Гарри знал все. В свое время овладение призывным заклинанием далось ему непросто, зато все, что с этим связано, он запомнил очень прочно.

С этого дня началась неделя, которую Рон окрестил «маленьким бедламом». Во вторник, пока Гермиона сдавала древние руны, Гарри и Рон хаотично наверстывали все, что могли упустить. Потом были зелья, после них – трансфигурация. Каждый раз, выходя с экзамена, Гарри казалось, что он волновался гораздо сильнее, чем это того стоило. Но стопроцентной уверенности в своих оценках он не испытывал.

Пришли выходные, а с ними – время долгожданного испытания машины.

Гарри не считал, что воспользоваться ходом до «Сладкого королевства» – такая уж хорошая идея, но приходилось полагаться на инструкции, выданные Серым Кардиналом. Этот ход, должно быть, порекомендовали ему близнецы, иного объяснения тому, что Перси знает о нем, Гарри не находил. А еще Кардинал, как призналась Гермиона, попросту уступил требованиям Малфоя. Драко, впечатленный рассказами Гойла, возжелал покататься, и, поскольку именно он продвигал проект с летающими машинами, Кардинал не отказал ему.

– Надеюсь, он не испортит мне удовольствие одним своим присутствием, – проворчал Рон. – Хотел бы я поговорить с этим Серым Кардиналом о его методах! Странный он тип, не хуже Дамблдора.

Вечером назначенного дня погода начала портиться, и Гарри стал постепенно склоняться к мысли, что, во всяком случае, не покидая стен замка, дойти до статуи горбатой ведьмы проще, чем воспользоваться лазом Визжащей хижины.

Амбридж находилась в кабинете профессора МакГонагол, и вряд ли это было просто удачным совпадением. Гермиона накладывала заклинание невидимости и следила за отправкой через статую. Гарри пошел первым. Он спустился, решил, что дожидаться остальных не имеет смысла, и двинулся по коридору.

На этот раз путь не показался ему таким уж длинным. «Сладкое королевство» было пусто, дверь, весьма кстати, распахнута, как будто хозяевам вздумалось проветрить помещение. Гарри заметил через окно, что снаружи слоняется без дела ни кто иной, как Мундугус Флетчер. Гарри сразу понял, что именно к нему и следует обращаться для дальнейшего инструктирования, и удивился, что побуждает такого сноба, как Перси, доверять людям, подобным Мундугусу.

– Я здесь, – коротко бросил он, едва поравнялся ос старым жуликом.

Мундугус рассеянно кивнул, продолжая как ни в чем ни бывало вышагивать и насвистывать. Следующей о себе заявила Паркинсон, затем Малфой и, наконец, Рон.

– Подальше от деревни, – бросил в пространство Флетчер и медленно двинулся вдоль улицы. Гарри последовал за ним.

Он и оглянуться не успел, как они свернули с улицы и оказались посреди заросшего кустарника. Невидимость здесь совершенно не помогала, по гнущимся веткам и приглушенному ворчанию, а порой и ругательствам Гарри без труда мог понять, где находится каждый из его спутников.

– Да погодите вы! Мы уже почти пришли, – проворчал в ответ Мундугус довольно громко.

Их цель находилась в особенно густых зарослях, должно быть, для нее специально расчистили место. Гарри дважды обошел вокруг и нашел, что машина выглядит почти новой. Флетчер торжественно передал Рону ключи.

Рон бросился к машине, немного повозился с замком и, распахнув дверцу, включил зажигание. Гарри невольно огляделся, но урчания мотора было почти не слышно, должно быть, мистер Уизли специально принял меры.

Слизеринцы наблюдали за Роном с большим интересом, не обращая внимания на то, что он, собственно, застыл в не слишком приятной для наблюдения позе, забравшись передней частью туловища внутрь и выпятив задницу. Гарри раздумывал, сказать ли ему об этом. Внезапно машина исчезла, и зрелище сделалось еще более странным.

– Прибор невидимости работает! – восторженно выдохнул Рон.

– И тот работал, – проворчал Гарри.

– Ты не понимаешь, Гарри! Этот работает, как я хочу. Он меня слушается. Вот это класс! – Рон был вне себя от восторга. – Ладно, садитесь! Мундугус, ты с нами?

Он, естественно, не мог заметить, что от его предложения Малфой и Паркинсон проявили признаки недовольства.

– Не-а, – к великому их облегчению, отказался тот. – Укачивает меня на высоте, и вообще, не в мои годы пробовать такие фокусы. Так что, ребятки, желаю удачи! – хихикнул Мундугус.

Гарри занял место рядом с Роном. Слизеринцы расположились сзади.

Рону удалось благополучно взлететь и сделать пару разворотов. Некоторое время Рон экспериментировал со скоростью и высотой. Гарри незаметно заглядывал в зеркало заднего вида, ему было любопытно, каково слизеринцам летать таким вот образом. Малфою было любопытно, чего он, в общем, и не скрывал. Когда Драко, как бы сомневаясь, положил палец на кнопку, которая опускала стекло, Рон предупреждающе зарычал. Слизеринец все время вертелся, оглядывался, изучал вид и, что более всего утомляло Гарри, беспрестанно отпускал всякие замечания.

– Надо же. В Министерстве, я знаю, есть такие кареты, на случай, когда приходится иметь дело с магглами, – заявил он. – Но никто никогда не додумался, чтобы они летали.

А вот Паркинсон нервничала. Временами она даже хваталась обеими руками за спинку сидения Гарри, и все время смотрела прямо перед собой, через лобовое стекло. Несколько раз девица судорожно сглотнула, впрочем, взгляд ее был холоден, и Гарри не стал бы утверждать, что ей удается скрывать лучше: страх или все-таки интерес.

Они полетели над озером. Зрелище было величественным и красивым: водная гладь с отраженной луной и играющими бликами, а впереди высилась громада замка. Свет горел, разумеется, не во всех окнах, и часть замка утопала в темноте, растворяясь на фоне звездного неба, становясь как бы его продолжением.

– Прокатимся вокруг башен? – с озорством спросил Рон.

– Нас могут заметить. Это неразумно, – указала Пэнси Паркинсон.

Рон развернулся и чуть отдалился от «Хогвартса», держа курс на запад.

– В чем дело, Уизли? Ты что, струсил? – подал голос Малфой.

«Рекорд», – подумал Гарри. Для придумывания новой поддевки Малфою потребовалось почти две минуты. Уши Рона начали менять свой цвет.

– Не надо, – проворчал Гарри. – Обойдется.

Но Рон уже поворачивал и забирал вверх, устремляясь обратно к замку.

– Чтоб тебя, Малфой, – проворчал он сквозь зубы. – Сбросить бы тебя на астрономическую башню! Что за?...

Гарри тоже хотел бы это знать. Там не было ничего, кроме воздуха, и тем не менее машина обо что-то стукнулась, все почувствовали этот удар. Гарри встряхнуло, а затем швырнуло вбок так, что он, не пристегнутый ремнем безопасности, едва не перепрыгнул на сидение Рона. Он хотел крикнуть, предупредить, кляня собственную забывчивость, но было поздно. Он сначала услышал характерный свист, когда летящий предмет рассекает воздух, затем вокруг замелькали тени. Колдуны на метлах окружили их в считанные секунды.

Они задели защитные чары поверх забора.

– Снижайтесь! – скомандовал суровый голос.

Рон издал задушенный писк, даже не подумав ослушаться. Он дал гудок, чтобы дефилирующий перед капотом колдун убрался с дороги. Но тот все время вертелся там, опережая их на пару метров, пока колеса не стукнулись о землю.

Гарри не сразу понял, почему, как только они с Роном распахнули дверцы, люди вокруг, подозрительные и вовсе не дружелюбные, тотчас опустили палочки. Он никогда не обращал внимания не те преимущества, которые подразумевались просто тем, что он – знаменитый Гарри Поттер. И тем не менее, его руки тотчас сковала свинцовая тяжесть.

Авроры засуетились вокруг них, задавали вопросы. Насколько Гарри удалось разглядеть, никого из членов Ордена среди них не было. Подошедший колдун с проседью недоверчиво стрелял глазами, как будто стремился запомнить все детали.

– Эту штуку мы, конечно, сейчас же доставим в Министерство, – заявил он, постучав по крыше машины. – И вас, кстати, тоже. Кто умеет управлять этим?

Рон пальцем ткнул себя грудь. Аврор кивнул, с минуту думал, а затем принял решение.

– Ладно, забирайтесь назад. Вы – на заднее сидение, ребята, – кивнул он Гарри, Драко и Пэнси, распахивая для них дверцу. Когда они разместились внутри, а это с прижатыми к телу руками было не так-то просто, снаружи раздался его суровый голос, обращенный к Рону: – А я рядом, заодно посмотрю, как ты это делаешь. И чтобы мне без фокусов, парень! Если, конечно, ты тот, за кого себя выдаешь.

О таких подозрениях Гарри не подумал. Не меньше трех авроров с величайшей предосторожностью следили за тем, как усаживается за руль Рон. Хлопнула дверца, взревел мотор. А они все маячили за окном, как приклеенные, и держали палочки наготове.

Гарри до сих пор не мог понять, как так могло получиться. Они с Роном ведь пролетали над школой тогда, на втором курсе, и беспрепятственно проникли на территорию. Да, возразил он сам себе, но тогда Темный лорд залег на дно, и не было необходимости в таких мощных защитных чарах, как сейчас. Помнится, Дамблдор говорил, что их установили незадолго до того, как он, Гарри, приехал в школу на шестом курсе.

Гарри не покидало чувство нереальности происходящего. Они просто не могли попасться так глупо! Он еще не осознал всего, не успел даже испугаться того, что предстояло в Министерстве, хотя умом понимал, что у них крупные неприятности.

Час, проведенный в машине, подействовал на всех ребят угнетающе. В ярко освещенном салоне, под прицелом палочки аврора, с тенями на метлах по обе стороны, Гарри отчетливо почувствовал враждебное отношение к себе авроров. Такого не было даже на пятом курсе, когда все считали его чокнутым. Раз за разом его пронзала невыразимо противная мысль, что, будь здесь профессор Снейп, он бы и внимания не обратил, как к нему относятся, а то и угомонил бы служебное рвение одним своим присутствием.

Другие ребята, судя по осунувшимся лицам, чувствовали себя не лучше, чем Гарри. Никто ни разу не попытался произнести ни звука, они лишь обменивались взглядами. А Рон вел машину, целеустремленно глядя в темноту перед собой.

Им пришлось парковаться возле входа для посетителей; Гарри неприятно поразила некая жадность, сквозившая во взгляде и движениях следящего за ними аврора.

– Повышения дожидается, – проворчал, проследив его взгляд, Рон.

Столько раз Гарри уже приходилось бывать в Министерстве, и притом в самом разном качестве: героя, изгоя, обвиняемого и осуждающего, и теперь впечатления от нахождения в этих стенах как бы притупились. На этот раз их сопровождали два аврора, один из которых нес отобранные у нарушителей палочки.

Первый аврор открыл перед ними двери в кабинет министра. Скримджер, судя по скрипу кресла, поднялся с места.

– Я так понимаю, очередная попытка геройства, – громыхнул он. – Или как вас еще понимать?

В кабинете министра Гарри тоже уже бывал. И тем не менее одного взгляда на сэра Руфуса Скримджера хватило, чтобы понять: почему-то Скримджер очень хотел их поймать, и радовался не меньше, чем если бы тоже ждал повышения. Приведшие их авроры объясняли ему ситуацию, раскладывая по полочкам, как сумели с поличным задержать странную группу, а тень министра, отраженная на стене, кивала с каким-то особенным злорадством.

Гарри чувствовал, что он весь горит; он более не смел поднять глаз и не решался покоситься ни на Драко, зная, что никогда не рискнет обвинить его вслух, ни на Рона. Давно ему не было столь мучительно стыдно перед теми, кто одарил его своим доверием. Понимая, что для паники поздно, он почти физически ощущал тяжесть и безысходность момента.

– Я здесь, сэр. А вы оба можете идти.

При звуке этого голоса Гарри почувствовал, как вспыхивает шея; лицо его давно горело. Конечно, фиаско было ужасно, но то, что Перси явился сюда, и будет свидетелем того, какого дурака они сваляли, казалось гриффиндорцу втройне ужаснее. Он заставил себя посмотреть на Серого Кардинала. А тот, безупречно подтянутый, с эмблемой министерства на груди и блокнотом, невозмутимо и рассеянно глядел сквозь очки в роговой оправе.

От Гарри не укрылось, что министр выглядит слегка растерянным.

– Можете быть свободны, я всем займусь, – обратился Перси к аврорам как никогда зловеще.

– Нам за дверью подождать? – спросил один из авроров, удивленный распоряжением.

– Нет, уходите совсем. Я приму ваши показания, когда возьмусь за рапорт, – сурово произнес Перси.

– Но как же… – спохватился министр, однако за аврорами уже закрылась дверь. И Перси снова заговорил.

– Я думаю, сэр, не следует обращаться со школьниками, как с отпетыми преступниками. Тем более, что они не хотели ничего плохого.

– Уизли, откуда Вам известно, что они хотели? Я, конечно, понимаю, – Скримджер сардонически усмехнулся и кивнул на Рона, – Вы стараетесь помочь брату. Между прочим, двое из этих, как Вы их называете, школьников уже привлекались к дисциплинарному суду! А у меня есть сведения, что они имеют контакты с тайной организацией, возглавляемой некогда Дамблдором, и мне нужно знать, по чьему приказу они действовали.

– По моему, – незамедлительно ответил Перси.

– Не надо! – воскликнул Гарри, но Перси отрывисто дернул рукой в направлении выхода.

– Все вон, – отчеканил он. – Мне надо переговорить с министром.

Гарри поколебался, но никому больше и в голову не пришло ослушаться. Первым к двери осторожно, чтобы не привлекать внимания, засеменил Малфой, а когда на пороге оказался Гарри, его буквально вытащил наружу Рон. Паркинсон захлопнула дверь, и провинившиеся остались в сумраке коридора.

– Мерлин, что он теперь собирается делать? – пробормотала Пэнси, ее голос выдавал, что она готова расплакаться от страха.

Малфой уже успел прилипнуть к замочной скважине. В полумраке коридора фигуры товарищей казались беспомощными. И все же Рон дрожащими руками вытащил из кармана уши-подслуши. Гарри тотчас подтолкнул Драко, побуждая его подвинуться. Похоже, ничего важного они не пропустили.

– Значит, это ты – Серый Кардинал, – произнес министр насмешливо.

– Я – Серый Кардинал, – ответил Перси абсолютно серьезно.

– Что??? – в изумлении выдохнул Рон, в эту минуту, несомненно, позабыв о том, что у него все еще большие неприятности.

В любое другое время Гарри уделил бы внимание смятению чувств лучшего друга. Теперь же сам он чувствовал себя так, словно его разрывало от бушующих внутри противоречивых состояний: облегчения, стыда, желания остановить Кардинала. То, что Перси теперь выгораживает его, как в свое время Дамблдор, казалось ему нелепым и невозможным. «Неужели, – вопрошал он себя, – я совсем ничему не научился за два года, чтобы теперь эта ситуация повторялась?». Его неосторожность, самоуверенность снова подвели главу Ордена Феникса под удар, а то, что ребята, находящиеся с ним, тоже должны были лучше думать, угнетало его еще больше. Когда-то Гарри считал, что он достаточно пережил и имеет право действовать по своему усмотрению; сейчас он здорово в этом усомнился.

– Я должен был догадаться, – медленно, с расстановкой произнес министр, и прозвучало это достаточно зловеще.

– Да какой дурак бы догадался? – продолжал изумляться Рон.

– Дамблдор, – не поведя бровью, выдал Малфой.

Паркинсон замахала на них, требуя, чтобы ей не мешали слушать, и съездила рукавом Гарри по уху.

– Исключено, – отчеканил Перси. – Темный лорд выходил на меня несколько раз, и каждый раз упускал из виду мою кандидатуру. И Вам тоже не удалось бы ничего доказать. Не говоря уже о том, что, придираясь ко мне, Вы настроили бы против себя кучу народу, министр Скримджер.

– Отлично слышно, – вполголоса похвалил Малфой, когда снова раздался голос министра.

– Ты понимаешь, что это конец твоей звездной карьеры?

Ответ Кардинала заставил Рона, зажмурившись, помотать головой, словно он прогонял страшный сон.

– Я практически уверен, что это начало.

– Вот псих, – прошептал Рон, приплясывая на месте. – Он же напрашивается…

– Плохо ты знаешь своего брата, – проворчал в ответ Малфой.

Между тем затянувшуюся паузу нарушил голос Серого Кардинала.

– В Министерстве достаточно преданных мне людей. У меня хватит документальных доказательств, чтобы сделать для Вас невозможным дальнейшее пребывание на посту министра. Нет, в Азкабан Вас надолго не отправят, а вот штраф будет весомым. Все-таки злоупотребление служебным положением… Я понимаю, эти отступления были необходимы. Часто приходится идти нелегальными путями, чтобы добиться хорошего результата. Но экспертная комиссия вряд ли это оценит.

Вспомнив, что говорил ему Перси о порядочных людях, не желающих брать на себя власть и обязательства, ею налагаемые, Гарри поежился.

– И, кроме того, – продолжал Перси, – я не давал неприлично солидное количество должностей своим родственникам и знакомым, притом, что моя семья довольно многочисленна. И, Вы сами понимаете, не все колдуны и ведьмы, пользующиеся Вашей протекцией, заслужили доверие. Кстати, до того, как Вы рискнете добраться до меня, если рискнете, я успею их всех уволить.

– Все схвачено, да? – таким тоном министр никогда еще не разговаривал.

– Вы сами установили в Министерстве жесткую субординацию, сэр, – напомнил Перси.

Молчание было недолгим, но напряженным. Не хотел бы Гарри в тот момент находиться между ними!

– Чего Вы хотите? – спросил министр.

– Разумеется, моя карьера будет отличной, – не задумался Перси; Гарри заметил, как слизеринцы в коридоре вытянули шеи. – Через несколько лет я займу место председателя Уизенгамота. Разумеется, я его естественным образом заслужу.

– Естественным? – усмехнулся министр. Гарри, находясь за дверью, вздрогнул.

– Да. Я ведь хорошо работаю, – просто ответил Перси. – А теперь оставьте свой сарказм, сэр. Я лично напишу директору Фаджу насчет четырех его студентов. Вы понимаете, я не могу оставить их в сложном положении. Но, думаю, эту идею с летающими маггловскими машинами надо взять на вооружение. Орден, во всяком случае, возьмет.

– Хотел бы я знать, кому пришло в голову заколдовать машину таким образом, – зловеще изрек Скримджер.

– По-моему, Вы не на то обращаете внимание, – впервые за весь разговор в голосе Перси прозвучала жесткая нотка. – Сэр, я думаю, Вам стоит проявить благоразумие: у нас общий враг – лорд Волдеморт, и я не вижу смысла нам затевать борьбу еще и между собой.

– Ты прав, я не идиот, – проворчал Скримджер. – А теперь, дорогой мой, будь любезен, оставь меня одного. Забирай своих… подопечных, и проваливай!

– Как прикажете, сэр, – бесстрастно ответил Серый Кардинал.

Его шаги приближались, и Рон принялся хаотично сматывать уши-подслуши.

– Сейчас он нам влепит, – мрачно произнес Малфой. С той стороны нажали на ручку двери, и вот появился помощник.

Перси, возможно, и не заметил, как что-то длинное свешивается из заднего кармана Рона. Взглядом он мысленно пересчитал собравшихся и кивнул направо.

– Идемте в кабинет к мистеру Дигорри, – произнес Перси абсолютно невыразительно.

– Зачем ты выдал себя? – набросилась на него Пэнси Паркинсон.

– Выдал, потому что так надо, – отрезал Перси. – А сейчас мы идем к мистеру Дигорри, потому что в случае чего именно оттуда мне проще всего будет сбежать. Вопросы позже, и задам их я.

После этого оставалось лишь следовать за ним. Место, куда привел их Перси, вызывало невольный интерес у любого. В отделе контроля за магическими тварями все стены были увешаны изображениями диковинных существ, а в углу, бережно укрытые от пыли, притаились даже несколько чучел.

Под большим стеклянным колпаком летал старый знакомый полтергейст Пивз. При виде учеников он тотчас завис вниз головой и принялся корчить рожи. Гарри повернулся к нему спиной.

– Он стал совсем неуправляем. Мистер Дигорри жаждет, чтобы его вернули в школу, – со смешком произнес Перси.

Гарри давно не видел мистера Дигорри. Это был все тот же бодрый, но несколько поседевший колдун, и на протяжении всего разговора Гарри так и не освободился полностью от неловкости в его присутствии.

– В строю, Гарри? – спросил он, встряхивая гриффиндорцу руку. – Наслышан. Молодец! Может быть, чаю?

Серый Кардинал с благодарностью согласился, но его «Я слушаю», обращенное к ребятам, было произнесено совсем другим тоном. А объяснить все было не так уж просто…

– Амбридж следит за нами все время, – пожаловался Малфой. – Мы думали, что оторвались, но не рассчитали.

– Она, – скривился Перси. – Мерлин, и подумать только, я сам способствовал тому, чтобы отправить ее в «Хогвартс»!

Гарри, едва не подавившись, обменялся потрясенными взглядами с товарищами.

– Долорес Амбридж очень мешала нам в Министерстве, – пояснил Перси, – и я сделал все, чтобы ее убрать. Я думал, в школе от нее будет меньше вреда.

– Молодец, Перси, – торжественно произнес Гарри, – спасибо тебе большое.

– Я же не знаю, что у вас там, в замке, происходит! – возмутился Перси. – Точнее, знаю, но только с ваших слов. А никто из вас никогда на нее не жаловался, и это, между прочим, непростительное упущение! Да, ваше упущение, леди и джентльмены! Вы повели себя неразумно, согласившись испытывать машину при таких обстоятельствах.

Это ученикам пришлось проглотить.

– Но не волнуйтесь, – через минуту заговорил Кардинал менее сурово, – вас не могут исключить. Вы уже допущены до экзаменов, и даже сдали некоторые из них. Кстати, я очень рассчитываю, что вы выдержите это испытание на должном уровне, все же, как ни крути, а итог школьного обучения…

Гарри заметил, как кисло хмурится Рон, и понял, что их мысли полностью совпадают: даже будучи Серым Кардиналом, Перси оставался занудой.

В дверь постучали. Ничто не дрогнуло в лице Серого Кардинала, и тем не менее Гарри не сомневался, он напрягся. Иначе просто быть не могло при таких обстоятельствах.

– Войдите, – произнес мистер Дигорри.

Дверь приоткрылась. Внутрь просунулась незнакомая физиономия пожилой ведьмы.

– Сэр, – обратилась она к Перси. – Министр просит Вас подготовить отчет к утру, ну, относительно происшествия. А учеников велено отослать в школу, – заявила она.

– Судя по всему, пронесло, – прошептала, сжимая пальцы, Пэнси.

Но Гарри не был в этом уверен, даже делая шаг в камин Министерства. Поэтому к дальнейшему он был, пожалуй, готов. По другую сторону камина учеников ожидали: слащавый кабинет в розовых тонах, мрачный, рассерженный директор с заранее заготовленной речью, и помощник директора по воспитательной работе, хранящая преисполненное благопристойности молчание.

Ее присутствие было для Гарри совершенно невыносимо. Он готов был выслушать все, что говорит Фадж, отчасти признавая, что он имеет право гневаться, но Амбридж! Ей происходящее явно нравилось, хоть она отлично изображала, что все наоборот. А Фадж возмущался недолго.

– Я думаю, это по Вашей части, Долорес, – закончил он.

И, неловко кивнув совей помощнице, бывший министр вышел и закрыл дверь с излишней силой.

– Ну что, пора исправляться? – игриво заметила Амбридж.

Гарри глазам своим не мог поверить: ведьма с премерзкой улыбочкой протягивала им перья.

– Это незаконно! – вырвалось у него.

– Это мы еще посмотрим, – и Долорес постучала носком туфли по ножке стола, как бы проявляя нетерпение.

– Моя мать вмешается, – уверенно заявил Драко.

– Кто же ее послушает? – голос помощника директора лязгнул. – Жена Упивающегося смертью, пойманного с поличным, а Вы, молодой человек, между прочим, привлекались к суду! На месте вашей матушки я бы не высовывалась.

Бледное лицо Малфоя перекосилось от ненависти. Он молча взял свое перо и принялся рассматривать его так, словно Амбридж не существует.

Она усадила их, раздала пергаменты. Последовали несколько слов. И Гарри, изнемогая от ярости, написал, что не будет больше нарушать правила, потом еще, и еще, чувствуя, как все усиливается жжение в ладони. Ему казалось, что прошел уже целый час, но, поминутно глядя на наручные часы, он быстро понял, что это не так. Амбридж налила себе чаю.

Возможно, Серый Кардинал предупредил Нарциссу Малфой о случившемся, или же у нее были свои каналы в школе, но только в кабинет она ворвалась через десять минут.

Долорес Амбридж поглядела на нее поверх чашки, выражая вежливый интерес. Гарри, как и другие, отложил перо, спрашивая себя, что же теперь будет. Его крестная мать источала решительность и – абсолютно никакой учтивости. По пятам за ней следовали обескураженный директор Фадж и заспанная профессор Мириам Строут в халате. Гарри привстал.

– Мерлин! – леди Нарцисса подскочила к нему и, обхватив его ладонь своей, аккуратно повернула на обозрение бывшего министра. – И это у вас называется наказанием! Хорошо же здесь воспитывают Гарри Поттера! Наверное, в порядке вещей мучить сироту, если знаете, что никто не вмешается. Так вот, я обладаю всеми необходимыми полномочиями…

– Это, интересно, какими? – поинтересовалась Амбридж.

Фадж посмотрел на свою подчиненную так, как будто совсем ее не знает и не уверен, что хочет знакомиться. Профессор Строут глядела на происходящее так, словно глазам своим не верит.

Гарри не без злорадства отметил, что расчет Амбридж не удался. Его рука не особенно болела, и все же кровожадные намерения своей крестной матери он разделял вполне.

Между тем она отпустила его и, что вполне понятно, бросилась к своему сыну. Вид такого же пореза на ладони Драко исторг из ее горла раненый вопль.

– Прошу Вас, успокойтесь! – бормотал Фадж, не в силах решить, как лучше показать несогласие со своей подчиненной.

– Успокоиться?! – полубезумно развернулась к нему разгневанная родительница. – Я вызову корреспондентов из всех газет!

– Не в ваших интересах предавать это огласке, – медовым голоском напомнила Долорес Амбридж.

– В самом деле, ну зачем они? – успокаивающе произнес Фадж, причем совсем растерявшийся.

Но Нарцисса их не слушала.

– Я лично напишу всем знакомым родителям! – пообещала она и огляделась, как будто бы в поисках бумаги. – И можете не сомневаться, директор, я уведомлю Министерство о том, что здесь происходит! Дети, вы еще тут?!! Немедленно в больничное крыло!

– Идемте, – попросила профессор Строут. Было видно, что ей не терпится взяться за дело, но при этом она не решалась оставить без присмотра миссис Малфой, чье душевное состояние и в самом деле вызывало опасения. – Мэм, может быть, вам тоже стоит…

– Да! – вскинулась мать Драко. – Я хочу лично проверить, что будут делать с ними в этом странном, прямо скажем, заведении.

В душе Гарри некстати шевельнулась обида за школу.

– А завтра здесь будут родители! – пообещала миссис Малфой, выпихнула его и вышла последней, специально для того, чтоб хлопнуть дверью.

И всю дорогу до больничного крыла почтенная дама разорялась, грозя обрушить на голову Амбридж и руководства школы всевозможные кары. А Гарри, наконец, поверил, что с полетом на машине, пожалуй, обойдется. Из виноватых они превратились в обиженных, ведь, судя по всему, никакие прегрешения в глазах магической общественности не могли оправдать методов Амбридж.

Мадам Помфри целиком и полностью разделяла чувства миссис Малфой. Она была вне себя от гнева, и настояла, чтобы пострадавшие провели ночь в ее владениях. Гарри же вспомнил пятый курс, и происходящее показалось ему ужасно несправедливым. Никто и не думал хлопотать над ним, а между тем тогда ему было куда хуже.

– И я ничего не могу рассказать Джинни, – переживал Рон. – Ничегошеньки! Подумать только, а она в этого Кардинала вареным пастернаком кидалась!

– Ну, теперь ты хотя бы понимаешь, что я чувствовал все это время, – сказал Гарри.

Завтракали они уже в Большом зале. Амбридж нигде не было видно, а Фадж, похоже, ссорился с МакГонагол. Их с Роном второй полет на летающей машине, как ни странно, не стал столь же известным среди соучеников, как первый.

С утра Гарри, о чем ему позднее сообщили, пропустил, как и почти все ученики, небольшое скандальное происшествие. Миссис Малфой действительно воплотила свою угрозу и проинформировала родителей, во всяком случае, некоторых. В связи с этим уважаемая мама старосты Забини не преминула появиться в замке и устроила сцену не только директору, но и своему сыну.

– Я понимаю, что ей очень хочется увезти его в горы Тибета и сдать там в монастырь для пущей безопасности, – поделилась впечатлениями встрепанная Гермиона, которую Фадж попросил присутствовать и убеждать паникующую женщину, что в школе вовсе не так плохо. – Но, честно говоря, мне стало жалко парня. Она и в самом деле всего боится.

– Забини, наверное, было ужасно стыдно? – с неожиданным сочувствием спросила Лаванда Браун.

– Не знаю, да, конечно, но он привык, – ответила Гермиона. – Нет, ее, конечно, понять можно, и Амбридж она порывалась разыскать, чтобы объяснить, как надлежит обращаться с детьми и что ей будет, если она ослушается. Сколько разных слов знает эта почтенная ведьма… Но Забини не упустил случая произвести впечатление на директора! Заявил, что он – староста, понимает, какая на него возложена ответственность, и ни за что не бросит школу в такие трудные времена.

– Слизеринец, – хмыкнуло сразу несколько гриффиндорцев.

Эта история заставила Гарри ощутить жгучий приступ вины, но не только из-за неприятностей Забини. Более всего его мучило то, что неприятности могут возникнуть у Серого Кардинала после того, как тот разоблачил себя, прикрывая их. Неудивительно, что они с Роном дали не слишком внятные объяснения Гермионе по поводу того, как так могло получиться. И не имело значения, что свою роль в глупой браваде сыграл дрянной язык Драко Малфоя. Им и в самом деле следовало тысячу раз подумать, прежде чем решаться на безрассудство.

– Зато теперь мы знаем, что машина отлично работает, – промямлил, неуклюже оправдываясь, Рон.

«Что же, хоть какая-то польза», – подумал Гарри. Во всяком случае, он сумел почувствовать цену ошибки.