Честный договор, или Меньшее зло (джен)

Кренги… Одно это слово когда-то вызывало у Кожеголового слепую неудержимую ярость, заставляя крушить все вокруг, лишь бы добраться до извечных недругов. Несколько лет в плену у инопланетных существ не прошли даром, и посейчас Кренги были для крокодила-мутанта воплощением истинного зла. Безымянные, бесчувственные, похожие один на другого и назойливые в своем упорстве, как муравьи, — они не казались живыми существами, не знали усталости и жалости, сами не стоили сочувствия.

Удивительное дело: воины клана Фут напоминали их до невероятия. Меньше него раза в полтора минимум, они упрямо вновь и вновь наседали на гигантского мутанта, пытаясь если не поразить его клинком, то оглушить булавой, сковать цепью. Кожеголовый крушил их одним движением лапы, разбивал о стены, дробил хвостом и мощными челюстями — а число врагов все не убывало. Казалось, они скорее заполнят невеликое помещение до потолка, чем отступят.

И ладно бы только они… Досадливо рыкнув, Кожеголовый нанес удар… вот только изворотливого врага, как нарочно, там уже не было. Лишь хрустнула под кулаком голова недобитого робота да запнулся шаг из-за попавших под ступню обломков другого. Живые противники — такие же мутанты, как и он, — были лучше, потому что чувствовали боль и тем самым могли быть выведены из строя. Но при этом и сами были много опаснее туповатых роботов. Толстая шкура крокодила уже во многих местах темнела подпалинами — следами, оставленными тигром и кабаном еще в начале схватки; отбитые колотушкой носорога пальцы на правой лапе не сгибались. Но этого недостаточно, чтобы остановить его. А уж тем более — вынудить отступить.

Несколько раз, игнорируя сыплющиеся на голову и спину удары, Кожеголовый пытался пробиться в угол, где — так глупо, так невовремя — оставил рацию. И всякий раз был вынужден вернуться с полпути. Караи, главная цель его врагов, тоже поучаствовала в истреблении Футов-роботов, но могла попасть в плен к мутантам — или, хуже того, к Шредеру. Этого крокодил допустить никак не мог.

— Беги, Караи, — крикнул он, мощным ударом хвоста впечатывая Бибопа в стену. От силы удара что-то хрустнуло и заискрило в его костюме. Вяло качнув головой, мутант на какое-то время выбыл из схватки… он, но не его напарник, размерами не уступавший самому Кожеголовому. Крокодил перехватил его за руки, но удержать не смог и, теснимый все дальше, прохрипел через силу: — Беги…

Змея-куноити растерянно огляделась, не сразу рассмотрев запасной ход: тот был удачно скрыт в тени нависшей трубы. Разглядев же, обернулась на невольного соседа. Бросить его вот так, на верную гибель…

— Ну же, — отчаянным усилием оттолкнув противника, Кожеголовый подхватил уже изрядно разломанный ящик и обрушил на спину носорога. Тот даже не поморщился. — Скорее…

К несчастью, Тигриный Коготь тоже услышал его слова. И рассмотрел лазейку, в которую могла улизнуть их добыча. Если сама девчонка-змея была ему глубоко безразлична, то еще один возможный провал и гнев мастера — точно нет. Больше они не подведут его. Не медля тигр выстрелил, и Караи, зашипев отпрянула от прохода: сверху посыпались куски бетона и пыль.

Но ход завалило лишь наполовину. Надо наверняка. Тигр собирался было выстрелить еще раз, но зло рыкнул: чужой удар сбил прицел, и выстрел лишь выбил искры из близкой трубы. Караи шарахнулась от нее к дальней стене.

— Какого… — он резко обернулся, но, рассмотрев помеху, запнулся. И все же проворчал недовольно: — Ну вот зачем…

— Не стрелять! — Шредер бросил уничтожающий взгляд и на очухавшегося Бибопа, что вознамерился повторить «подвиг» Тигриного Когтя. Мельком оглянулся на Караи и прошипел: — Все вместе не способны справиться с одной рептилией?

Вместо ответа Тигриный Коготь выхватил меч и метнулся к противнику. Слова хозяина обидно уязвили его. Разве не он справился со всей шайкой этого монстра в одиночку? Отпрыгнув от удара хвоста, тигр увернулся от клыкастой пасти и пырнул врага в бок — единственное уязвимое место этой твари. С другой стороны на крокодила набросился Рахзар. Раздробленная лодыжка заметно замедляла его движения, но лишь разжигала ярость и решимость. Волк впился в переднюю лапу Кожеголового и в ответ на удары лишь крепче сжимал челюсти.

Рокстеди и Бибоп переглянулись и бросились к Караи. Юркий Бибоп даже успел накинуть на беглянку электрический ошейник — вот только активировать не успел: куноити с неожиданной яростью кинулась на него. Спас костюм: ядовитые зубы Караи со скрежетом прошли по металлическому браслету. Бибоп с воплем отдернул руку, и куноити отпрянула прочь. Ладони-змеи вцепились в ошейник, силясь разорвать.

— Болван! Сейчас упустишь, — Рокстеди бросился к ней, но запнулся о сломанного Фут-бота. Минутная заминка — но ее хватило, чтобы Караи проскользнула к недавней лазейке. Увы, среди острых обломков камня непросто было протиснуться даже ей.

Предоставив помощникам самим разбираться с крокодилом, Шредер первым заметил ее бегство — и, разумеется, никак не мог его допустить. Грубо оттолкнув неуклюжих помощников в сторону Кожеголового, он бросился к беглянке. Бестолковым уродам нельзя поручить ничего важного — так пусть займутся таким же; с Караи он разберется сам. Он умел быть невероятно быстрым, когда это требовалось. Миг — и клинки тэкко-каги впились в пол, по обе стороны чешуйчатого тела в районе талии: не вырваться.

Караи и не пыталась. Зло сощурившись, она метнулась вперед, игнорируя боль от сжавших бока лезвий. Достать, ужалить, уничтожить… любой ценой. Главный враг, виновник всех ее бед, так близко, она просто не может промахнуться.

Удар пришелся в пластину доспехов, повторить же его Караи не успела. Ладонью свободной руки Шредер обхватил ее шею, слегка сжал. В памяти яркой вспышкой мелькнула перекошенная физиономия придушенного Стокмана. Рука непроизвольно вздрогнула; освободив лезвия, Шредер перехватил рукоять ошейника, активировал. Караи вздрогнула всем телом от пронзившего тело разряда и обмякла. Скривившись под маской, ниндзя поднял ее, без труда удерживая за плечи на почтительном расстоянии от себя. Теперь-то она не повредит ни себе, ни окружающим, пока они не найдут решение этой проблемы.

— Глупая девчонка, — проворчал он со скрытой досадой, обращаясь он к Караи, смотревшей на него мутным затуманенным взглядом. — Это для твоего же блага. Когда-нибудь ты поймешь, что это было необходимо. Зек, Стеранко, — резко сменил тон Шредер, оглядываясь. — Клетку.

Припадая на левую ногу и поминутно прижимая руку к разбитой брови, Бибоп поспешил выполнить приказ. Может, повезет, и хозяин отошлет их конвоировать пленницу в убежище, вместо того чтобы и дальше шляться по грязному жутковатому подземелью. Бибоп был уверен, что, даже поймав блудную дочку, Шредер не ограничится этим, зная, что и черепахи где-то рядом. Подавай ему всего и сразу. ОК, ладушки, но только без них.

Из последних сил, превозмогая предательское онемение, Караи попыталась дотянуться до противника одной из рук-змей. Тот даже не пытался увернуться: перед тем, как войти сюда, он вколол себе немалую дозу выработанного Стокманом противоядия. Как уж распределили меж собой остатки подчиненные, Шредера не волновало, — как и то, хватило ли им такой малости.

Подоспевший Бибоп услужливо опустил раскрытую клетку к его ногам, стараясь держаться подальше от Караи. Шредер опустил змею-куноити на дно, отцепил ошейник, мешавший закрыть клетку. Щелкнув, механизм захлопнулся…

…чтобы мгновением позже сплющиться и разъехаться покореженными прутьями от удара хвоста Кожеголового. Тигриный Коготь опробовал электрический ошейник и на нем. Под действием разряда — в разы мощнее, чем доставшийся Караи, — крокодил рухнул на колени, тяжело хрипло дыша. Перед глазами плыло, силы по капле уходили из тела вместе с кровью из пробитого бока; правую лапу он уже вовсе не чувствовал. Кожеголовый еще пытался отбиваться вслепую, однако противники держались поодаль, не спеша попадать под удар. Рокстеди для верности еще несколько раз огрел его своим молотом, затем, ухмыляясь, снял с плеча автомат. Тигриный Коготь одобрительно кивнул.

И в этот момент крокодил, казавшийся им уже полутрупом, еле способным пошевелиться, резко вскочил. Не успевшие увернуться Рокстеди и Тигриный Коготь отлетели в разные стороны, не удержав оружие; Кожеголовый же, спотыкаясь о поломанных Фут-ботов, из последних сил бросился в противоположный конец убежища — туда, где он рассмотрел Караи и ее преследователя. Ярость и страх придали ему сил и скорости, и Кожеголовый одним ударом разбил вдребезги клетку. Успела ли выбраться Караи, он уже не видел. Разряд боли пронзил хвост, прокатился по позвоночнику; страшный удар в брюхо заставил пошатнуться и отступить на шаг. Сощурившись, Кожеголовый увидел у самых глаз стальной блеск тэкко-каги. Он знал, что сейчас предстоит, что не успеет увернуться от коварного удара, что ничего не сможет ему противопоставить… почти ничего. Кроме одного.

Он рывком подался вперед, широко раскрыв пасть, словно пытаясь заглотить, отхватить напрочь атакующую руку. Лезвия удлинились, не давая сомкнуть челюсти, пронзая их почти насквозь. Издав полурык-полустон, Кожеголовый дернулся, насаживаясь еще глубже, потом еще. Зубы скрипнули по металлу, с чавкающим звуком вошли в живую плоть. Боль стала почти непереносимой, тело отказывалось повиноваться, но Кожеголовый уже не слышал его жалоб. Смысл щадить себя, если сегодня все закончится? Так или иначе…

«Беги…» — хотел крикнуть он, но ни для крика, ни для движения сил уже не осталось. Оставалось лишь надеяться, что Караи сможет вспомнить, где находится убежище черепах — они не дадут ее в обиду. Что ее не успеют перехватить прихвостни Фут. Кожеголовый сквозь звон в голове слышал их голоса, но вот всех ли?..

Звон поднялся до непереносимой высоты, и глотку вновь обожгла боль. И брюхо; впрочем, этого Кожеголовый уже почти не ощутил. Он обессиленно растянулся у ног Шредера, почти ничего не видя, не ощущая.

— Вот как это делается. Учитесь, бездари, — глухой голос с нотками торжества пробился через пелену, окутавшую сознание. Моргнув, Кожеголовый уставился на потерянную рацию. Она лежала всего-то в шаге-другом от него и Шредера. Сейчас эти шаги казались милями. Крокодил знал, что не достанет его ни лапой, ни хвостом. Однако…

Хрипло рыкнув, он попытался снова подняться — и совершенно ожидаемо заработал еще один пинок. Отбросивший его чуть ближе к заветной вещице. Крокодил прикрыл веки, не шевелясь, выждал секунду-две… а затем ударил хвостом по корпусу рации. Где-то там, по центру, находилась кнопка срочного вызова. Попал ли?..

Узнать было неоткуда. Новая вспышка боли разорвалась в измученном сознании, кажется, сразу в нескольких местах. Последнее, что Кожеголовый успел увидеть в эту секунду, — извивающийся изящный силуэт Караи. Она улыбалась…

— Беги… — прохрипел он прежде, чем провалиться в беспамятство. Из последних сил желая быть услышанным…