Сны на две жизни (гет)

С момента активации защитных полей Корусканта прошло немногим более суток, а об щит разбилось в общей сложности сорок семь кораблей. Большая часть из них принадлежала либо попытавшимся бежать с осаждённой, как они думали, флотом планеты политикам, ещё треть принадлежала криминалитету, и лишь два оказались обычными транспортниками, на которые погрузили людей с так называемым пожизненным рабочим контрактом. Последних было, конечно же, жалко. И это в свете того, что на всех частотах Корусканта в течение ажно трёх часов к ряду, заглушая все новостные и прочие трансляции, транслировалось предупреждающее население сообщение, текст которого гласил о том, что в связи с действиями узурпатора, совершившего государственный переворот и самозахват власти, командование флота во главе с главнокомандующим воздушными и наземными силами империи приняло решение о введении на планете-столице полной космической блокады посредством отсечения оной от внешнего мира путём развёртывания общепланетарного щита класса «Страж-1», что соответствовало щиту высшей категории мощности; и такое оборудование действительно имело место быть. О его установке император объявлял в своём обращении к гражданам лично.

Послушали далеко не все, итог: сорок семь неудачных попыток вылета. Попытки же людей Пестажа отключить якобы включённую систему планетарной обороны были и вовсе смехотворны. Кто-то из блогеров агитировал за то, что всё это блеф, и что никакого щита и вовсе нет. Ещё один умудрился вспомнить о том, что дефлекторные щиты вообще-то работают только в одну сторону, и что влететь-то может и нельзя, а вот вылететь… Итог: ещё около сотни погибших судов в течении следующих трёх суток. Часть из них понадеялась на то, что кто-то сказал, что кто-то видел, как несколько кораблей таки якобы прошли сквозь щит; часть оказалась смельчаками, а остальные просто идиотами.

После того, как падающие обломки разбившегося о непробиваемый щит лайнера окропили своим огненным дождём шесть кварталов верхнего Корусканта, примерно на неделю воцарилось затишье. А в императорском дворце последние волосы выдирал на своей и так практически лысой голове сидящий на палпатиновском троне Пестаж. Замысленный им переворот был на грани полнейшего краха. Окутавший планету щит ни малейшего отношения к комплексам планетарной обороны Корусканта не имел. Именно таковым было единогласное заключение вот уже без малого неделю бьющихся над его снятием специалистов. Источник, питающий щит не обнаружен. Отбора из городской основной и резервной сетей нет. Просадок напряжения хоть где бы то ни было также не наблюдается. Пробить или нанести хоть сколько-нибудь ощутимый урон не представляется возможным ввиду того, что технология данного щита от слова совсем нечто совершенно неведомое. Дефлекторным это поле можно считать только и исключительно условно, и последний термин применяется потому, как что-либо иное эксперты попросту не придумали. А именование, основанное на проведённых и в данный момент проводящихся расчётах, будет до того зубодробильным и длинным, что проще писать дефлекторные в кавычках, чем три строки технических характеристик, общий смысл которых для компетентных в своей области специалистов сводится к тому что это вообще не энергия, а очень даже кристаллическая структура, которая сама по себе оную энергию и генерирует. А за щитом совершенно недвусмысленно маячат четыре перекрывающие близлежайшее космическое пространство эскадры. О последнем доложили по визуальному наблюдению оных эскадр при подлёте к щитовому полю вплотную, их было вполне себе видно. Громадные туши ИЗР-ов какой-либо реакции на подлетающие к щиту корабли не проявляли, а как-то раз прислали звено «Актисов» второй модели, и те развлекли учёных небольшой беседой посредством световой азбуки. Лидер эскадры явно в усмешку спрашивал о том, как успехи, и не помочь ли горемыкам и не передать ли посредством световых сигналов ТТХ изучаемой ими преграды. И пришлось деятелям от науки, гордо задрав подбородки, ответить нет и удалиться, а решивший, что отведение души прошло более-менее успешно, Энакин развернул свой «Актис» и направился к «Аргонавту». По пути выдав ещё несколько фигур высшего пилотажа и тем окончательно отведя душу, молодой Эл, едва оказавшись в ангаре, тут же приступил к делам насущным. Но нет-нет да улыбался и мысленно благодарил старшего Нидара. Идея с вылетом развеяться принадлежала именно этому безсомненно гениальному целителю и психологу. За эти годы не раз и не два он, Энакин, признавал тот факт, что не будь у него Нидара, то мог бы и не справиться. Именно Кайл всегда находил слова… вот и сейчас, едва приметив тот факт, что его подопечный ещё чутка и начнёт банально бросаться на людей или же попросту свалится от усталости, мужчина буквально приволок своего патрона в ангар и, указав на уже подготовленный техниками «Актис», велел раньше чем через два часа в ангар не возвращаться. Вместе с командиром на вылет ушла вся чёрная эскадрилья, и следующие два часа Энакин и присоединившиеся к нему падаваны, как угорелые, носились по космосу. Раз пять облетели трауновскую «Химеру» и, помахав тому закрылками, улетели к закрытому щитами хедрон Корусканту, где, собственно, Энакин и развлёкся небольшим разговором с горе-учёными от местной науки. И ведь если бы они попросили, то он бы и в правду прислал им характеристики щита. Благо, что даже знай они о нём все, снять всё одно не смогут, ибо для управления оным нужно быть самую капельку то есть от слова совсем одарённым и не просто одарённым, а очень в конкретной и узкой направленности. И так как именно этот-то дар и загубили ушастые тварюшки, то… В общем, сомнений в том, что щит будет стоять столько сколько потребуется, у Энакина не имелось, а вот отдохнувшие за время пилотирования мозги пришли в норму, и оказалось, что жизнь-то налаживается. Ученики помогли отвести душу, и они на троих показали, что такое настоящий ближний и очень манёвренный бой.

* * *

Досада и апатия были всеобъемлющими, как и сменяющие их время от времени приступы паники, непременно заканчивавшиеся истеричным хихиканьем. «Столько лет, столько усилий», — бормотал в такие моменты объявивший себя императором ближайший советник Палпатина. А в то время, как запершийся во дворце Пестаж предавался своим невесёлым размышлениям, перемежающимся с попытками хоть что-то, но таки предпринять, до населения начал доходить тот простой в своей непреложности факт, что на Корусканте вот уже более тысячи лет как не производится ни единого продукта питания. Что всё, включая даже воду, является только и исключительно завозным, и так как в условиях блокады завоз в данный момент совершенно от слова совсем невозможен… Те, кто был поумнее, произвели ревизию наличного и, без лишнего шума докупив, пока до остальных не дошло, по пачке того и другого, озаботились собственной безопасностью ещё в тот момент, когда наблюдали не иначе как триумфальный отлёт тогда ещё живого его величества. Менее одарённые пошли в магазин после того, как прослушали сообщение о карантине. Итог оказался более чем прогнозируемым. Людям было до лампочки на тот факт, что продовольственный запас Корусканта более чем позволял спокойно обойтись без внешних поставок никак не менее полугода, ну а если экономить, то и на пару тройку месяцев дольше. Увы, до граждан сие никто не довёл. Новая администрация занималась делёжкой власти, а ей неугодные разбивались о щит в тщетной попытке покинуть ставший в одночасье до крайности негостеприимным Корускант.

Итогом всего этого стали, как их в последствии назовут, голодные бунты, вспыхнувшие приблизительно спустя месяц с начала блокады. Началось всё естественно с низов, ведь привыкшая к роскоши верхушка и не думала о том, что где-то там этажей на сотню другую ниже могут быть те, кто банально и без затей попросту грохнет за доставшийся тебе лишний да и не лишний тоже кусок хлеба. Экстренно собравшийся сенат заседал ажно десять часов и, сделав два перерыва на обед, таки постановил, что бунты надо унять, голодных накормить, и даже немного денег неплохо бы раздать. Последнее, правда, только и исключительно для своих. Но это-то, право дело, совершенно от слова совсем сущие пустяки. Вот только спустя ещё сутки выяснилось, что полиция не справляется, а по факту являющийся парадным военный гарнизон Корусканта наполовину пуст, а те, кто остались, сплошь как один сынки видных деятелей или прочих шишек. И они не то, что бунт не подавят, а и оружие-то в руках держали разве что в тире, да и тот был виртуальным и находился в какой-нибудь жутко популярной многопользовательской игре. Для всех власть имущих столичного мира, за редким и совершенно незначительным исключением тех, кто с едва заметной снисходительной улыбкой смотрел на происходящее, полнейшим шоком обернулось известие о том, что, оказывается, военных на Корусканте как не было при Республике, так и не появилось при Империи. Все они верили в слова Палпатина, а на деле же бывший канцлер хоть и не обманул, но и не уточнил, что, говоря Корускант, он говорил о системе, тогда как все слышали «планета». Итогом такого вот внезапно открывшегося недопонимания явилось то, что из всех подчинённых текущему правительству структур, имеющих хоть какое бы то ни было отношение к военным, оказался только генеральный штаб. Все по привычке называли его адмиралтейством; все, включая и Палпатина, который в своё время лёгким взмахом руки разрешил своему ученику, как он думал, его личную дурость, заключавшеюся в том, чтобы разделить адмиралтейство и генеральный штаб. По представленному Вейдером плану все тринадцать гранд-адмиралов входили в находящийся на Корусканте генеральный штаб, тогда как чины помладше переходили под крыло адмиралтейства, штаб которого располагался на Вандор-3. И вот теперь сие опрометчивое решение императора, решившего дать ученику поразвлечься, аукнулось. Оказалось, что все воинские отделения вот уже пять лет как под громкие овации покинули пределы столицы и более чем неплохо обжились на отданном на откуп Вейдеру Вандор-3.

Тогда всех и всё устроило, ведь Вандор-3 — это пятая планета системе Корускант-Прайм. Время в пути с момента получения приказа пятнадцать минут. И при этом всякое отребье не вертится под ногами. Служащие же во дворце Вейдера офицеры младшего звена были тем завершающим штрихом, что и позволил держать всех и вся в относительном неведении и благоденствии. Все, включая и императора, были уверены в том, что свои решения Вейдер принимает у себя во дворце, и иногда он так и делал. Демонстративно четырежды в год, при этом даже дат не меняя, устраивал выволочку на ежеквартальном собрании. Эманации тьмы в те моменты, исходящие из дворца, были до того аппетитны, что Сидиус разве что не доходил до экстаза. На следующий день в СМИ неизменно сообщали о паре тройке удушенных. При этом официальным предлогом являлось всё, что угодно, начиная от ненаглаженного в достаточной степени кителя и заканчивая якобы заподозренным у подчинённого нелеченым кариесом, а в промежутке располагался целый рейтинг что на первый, что на второй и даже третий взгляд надуманных причин, которые к профессиональной деятельности несчастных отношения от слова совсем не имели, и это при том, что истина была далеко как не в кителях и незастёгнутых сорочках. Вейдер планомерно и безошибочно выкашивал предателей и прочих лизоблюдов, но в отчётах Исарда объяснения были одно другого краше, и именно поэтому Палпатин ему всё это и позволял. Полоумному ситху и в голову не приходило, что за неглаженным кителем скрывается очередной казнокрад и не просто казнокрад, а друг друга того друга, а тот друг в свою очередь был вхож к нему на поклон. Вот только как просить, если удушен твой друг друга был за наглаженный китель? И вот обманутые показными собраниями и не менее показными казнями, на которых, к слову, не пострадал ни один офицер, имевший ранг выше капитана, все с ужасом осознали тот факт, что все боеспособные войска находятся вовсе не на Корусканте, а очень даже на Вандор-3 и, как следствие, совершенно от слова совсем недоступны.

Итогом вскрытия такой вот безпечности стало то, что спустя ещё сутки незадачливого недоимператора нашли мёртвым. Кто виноват, разбираться было некогда от слова совсем, да и недосуг; не тогда, когда у тебя буквально под дверью стоит многомиллиардная толпа голодных, озверевших и при этом ещё и вооружённых голодранцев. Оная толпа уже успела пройти так называемые средние уровни и, разграбив там всё, что только поддавалось этому самому разграблению, пошла дальше. И что с того, что пройти в здания мегалиты эти вооружённые, хорошо если не дубиной, а бластером, погромщики не могут! Это никоим образом не мешало им грабить склады и добираться до всего, что плохо лежит. Правящая элита была в полнейшей панике и шоке. Им и в голову не могло прийти, что вот такое вот вообще-то в принципе возможно. И вот едва кресло императора вновь опустело, а в рубку дальней связи уже стояла не малая такая очередь. Буквально лезущие по головам политики рвались первыми просить милости у ещё месяц назад недостойного и их взгляда главкома. Сейчас именно этот человек был тем единственным, кто мог решить все их проблемы. В его руках армия и он таки может. Терминалы дальней связи, естественно, имелись не только во дворце, вот только далеко не все из них поддерживали военные частоты. Палпатиновская паранойя цвела и пахла, а частоты Корусканта планомерно забивались предложениями одно другого краше. Наблюдать всю эту мышиную возню было поистине забавно, а уж если учесть тот факт, что сам главком на орбите, как и в системе, и вовсе отсутствовал…

В итоге оперативный штаб, состоящий из прекрасно понимающих ситуацию офицеров, развлекал себя тем, что выбранный за наилучшую дикцию и харизму Траун зачитывал самые эпичные из поступающих в адрес главкома предложений. После чего делал ставки на того из деятелей от политики, кто таки переплюнет предыдущего оратора, параллельно с этим, занимаясь по факту рутинными мероприятиями, призванными поддерживать высокую планку боеготовности войсковых соединений. Именно поэтому находящийся в системе Вандор-3 полигон вновь превратился в действующий. Ранее там готовили солдат-клонов, затем планета перешла под ведомство Вейдера и использовалась как место, где квартировал его 501-й, теперь вот повышали боевую выучку штурмовиков. А в то время, как войска занимали свободное время учениями и периодическими демонстративными сменами пажеского караула, Энакин занимался тем, что разгребал бардак, устроенный некоторыми на Набу. Начал он, естественно, за упокой, а именно за смещение её королевского величества. Апайлану попросили на выход аккурат после того, как Энакин с неофициальным визитом посетил дом своей супруги. Спустился с орбиты и решил уже так сказать лично и на пальцах разъяснить старшенькой что да как, и в чем именно её, Солы Наберрие, личный косяк и недогляд. Закончилось же всё как ни странно тем, что все тихо и мирно отмечали воссоединение некогда разорванной и очень дружной семьи. Едва увидевшая зятя Джобель Наберрие хотела было броситься на него с кулаками, вот только так и не бросилась, и причиной тому стала старшая дочь, буквально вставшая у неё на пути и преградившая дорогу. Разговор очень быстро перешёл в практически крик и остановился только после того, как в комнате раздался полностью спокойный и безмерно властный голос:

— Что тут происходит, Руви? Джобель, ты по какому праву ведёшь себя так, будто ты пришла на базар и торгуешься с хамоватой торговкой? — произнесла вышедшая из своей части дома матриарх семейства; и едва её взгляд встретился со стоящим в гостиной Энакином и недвусмысленно загораживающей его Солой, как она, соблюдая полный протокол и произнеся удивившее всех древнее приветствие, поклонилась: — Мичи би оран кото, Лорд Энакин И Лейша Алтория Оль Юнос из Рода Эл. Род Эйн приносит вам свои искренние извинения и верит в то, что Глава рода Эл примет и учтёт их в процессе нашего дальнейшего общения, а так же и то, что Ваш визит оказался несколько неожиданным. Могу ли я надеяться на то, что принесённые вами вести будут приятны для нашей семьи?