Ataashi (гет)

Крохотное создание, почти лысое и покрытое тоненькими беленькими волосками, имело малюсенькие крылышки, огромные, ещё закрытые глаза, коротенький хвостик и забавные треугольные ушки. Существо с птичьими передними и львиными задними лапками жалось в остатках скорлупы, разинув жёлтый клювик, слепо прося своей первой еды. Тельце дрожало от малейшего движения часто-часто дышащей грудной клетки, и я, стянув верхнюю кофту, аккуратно подхватила детёныша, вместе со скорлупой оборачивая его в тепло.

Держа в своих руках, грубых и когтистых, столь крохотное, хрупкое живое создание, — дышащее, издающее звуки! — я ощущала себя ещё более большой и грубой, чем обычно. Грифончик только-только появился на свет, несуразный, нескладный, сочетая черты двух животных, но он казался мне сейчас самым милым созданием во всём Тедасе и покорил моё сердце целиком и полностью. После смерти Ревасы я особо не задумывалась, заводить ли какое-либо животное, потому как, привязавшись к большой красавице, я всё равно её потеряла, ожидая, что рано или поздно Скверна заберёт не только рыцарей, но и остальную конницу Стражей. Однако сейчас нет никакого Мора. Война магов и храмовников только-только разгорится, да и кунари без посоха никто трогать не будет, если держаться подальше от храмовников.

Но грифон?

Вновь подпускать вымерший вид к порождениям тьмы я точно не собиралась, и его жизнь рядом со мной находилась в относительной безопасности, пока он сам не научится постоять за себя. По этой причине за заботу о единственном выжившем птенце я взялась со всем старанием. Могла ли я вообще когда-то предположить, что просмотренные программы про животных самого разного содержания от сафари и рыбалки до историй спасения в вет-клиниках помогут мне вырастить птенца? Э-э, котёнка? В общем, грифона. Это ведь теперь придётся денно и нощно следить за детёнышем, кормить его с завидной частотой целый месяц, да и еду нужно приобрести подходящую. Планов было выше крыши, и с ребёнком на руках забот прибавилось разом столько, что я совсем перестала успевать жить как смертная.

Да, с ребёнком. Маленькое существо, имеющее зачатки сознания, являлось дитём и никем иным. Драго уже доказал, что интеллект местных мабари — не обычных собак — соответствовал разуму ребёнка лет пяти, слишком уж сообразительный, а разъярённая мамаша-грифон имела настолько высокий уровень интеллекта, что смогла после смерти стать виспом, а затем — вовсе полноценным духом.

Правда, весь восторг от рождения грифончика омрачался тем, что ни через день, ни через два, ни через неделю два оставшихся яйца так и не вылупились. Вскрытие в отдалённом уголке пустыни — врождённая паранойя давала о себе знать — показало, что плоды были заражены той самой чумой Скверны. Как и обычная Скверна, чума цеплялась за живых, но зародыши погибли раньше, чем вылупился здоровый птенец, и зараза успела истлеть. К сожалению, малыш, а точнее, малышка останется без сородичей, а Тедас пока поживёт без объявления о возрождении вымершего вида.

Через несколько лет будет кому этим заняться и без меня.

Я же принялась за родительские заботы. Закупилась тушками цыплят на ферме во Внутренних Землях для редких десертов и, оборачиваясь совой, ловила мышей и крыс по лесам, таская растерзанную добычу своему новому ребёнку. Затем добыча стала полуживой, чтобы грифончик сам её раздирал на удобные ему куски, а к взрослению брала грифона в лес и он сам ловил себе пропитание.

Он линял от белого пушка до серого подшёрстка, затем обратно в белый, отращивая свои первые перья. Самые целые перёшки я сохраняла на память, зажимая их между страниц пухлого блокнота, и зарисовывала грифона по мере взросления с заметками о его поведении.

Быть матерью оказалось крайне хлопотно.

В заботах о Ревасе Второй время проносилось столь же стремительно, как рассекала крыльями небо малышка-грифон. Научилась она этому самостоятельно, потому как рефлексы помогли ей впервые спланировать при прыжках с дивана, а затем и со стола. Чем выше она забиралась, тем крепче становились её крылья, размах которых достигал четырёх метров уже в юном возрасте. Вот только когда этому любопытному созданию пришло в голову спрыгнуть с острова, я была рядом и ожидала подобного поведения. Не зря птенцы выпрыгивают из гнезда и выживают самые приспособленные, однако Реваса была не одна, и при неудаче я всегда готова её подстраховать.

Именно это и произошло.

Одним непримечательным днём, когда за элувианами гремела война магов и храмовников, Морриган вернулась в обжитую башню. Не первый раз, конечно, потому как Перекрёсток являлся самым удобным способом передвижения по Тедасу и смежные миры, поэтому ведьма частенько бывала здесь проездом, рассказывая последние новости из императорского дворца. Её посещения случались так редко, но уместно, что её отсутствие практически не ощущалось, однако в этот раз она пришла с дурными вестями. Она поведала, что в Орлее разгорелась гражданская война между Селиной и Гаспаром, а стычки магов и храмовников по всему Тедасу только усложняли положение. Бриала ещё не добралась до элувиана, поэтому до пробуждения Фен’Харела оставалось года полтора, но приятного всё равно мало.

— Казалось, мир только-только нашёл хрупкое равновесие, но стоило магу-идиоту подорвать церковь, и Тедас вновь погрузился в хаос, — Морриган впервые на моей памяти говорила без её причудливой перестановки слов, и такие перемены являлись результатом её социализации и отвыканием от речи старых томов в хижине Флемет.

Сама Морриган казалась взъерошенной и уставшей, её расшитое бордовое платье, самое обычное, без пышной юбки, привычной на балах, смялось, а лоб взмок. Подобные новости действительно следовало хорошенько переварить с чем-нибудь крепким. Не зря я закупалась вином специально для тяжёлых случаев. Меня оно не брало, да и любила я исключительно сладкое, но вот ведьма, едва завидя бутылку, выхватила её из моих рук и выпила добрую четверть содержимого за один раз. Лишь после этой дозы она смогла расслабиться и откинулась на спинку стула.

Тут на голос знакомого человека показалась и Реваса, что до этого носилась между островами, ловя маленьких птиц. Грифон, вымахавший до размеров зрелой особи, легко мог бы уместить на спине нас обеих, и потому, когда зверюга резвым галопом подскочила к девушке, Морриган по началу испугалась огромного светлого пятна.

— Ах, это ты, чудище, — потрепав грифона по холке чёрными ноготками, ведьма вздохнула и попыталась сесть прямо, чтобы опьянение хоть немного спало. Затем она посмотрела на меня с непонятной эмоцией, походившей на зависть, и сморщила носик. — Хорошо вам здесь, тишина и спокойствие. Живёте в безопасности, словно у Создателя под боком. Давно вы в мир выбирались? Пылью ещё не заросла?

— Хорошего же ты обо мне мнения, — протянула я, — спроси у Алистера, когда он в последний раз меня видел, а то уж больно дерзкая стала, — затем, хмыкнув со смешком с кислого лица Морриган, свистнула. — Реваса, помоги-ка Морриган, а то она слишком расклеилась.

Грифон вскинула треугольные ушки, отвлекаясь от наблюдения за толстеньким шмелём в кустах белых пионов, и обратила ко мне свой умный карий взгляд. Затем, чуть не смахнув своим хвостом со стола бокалы, она улеглась рядом со стулом ведьмы и положила голову на её колени. Приступ нежности и умиления подступил к обычно непробиваемой чародейке мгновенно. Медовые, поплывшие от вина глаза заискрились счастьем, а тёмные пухлые губы растянулись в улыбке, омолодив Морриган на десяток прошедших лет. Волшебное воздействие кошко-птицы снимало все тревоги, стоило Ревасе вот так устроиться и замурчать во всю свою мощь магического трактора.

Да, львиная часть умела мурчать, словно огромный кот.

Когда почёсывания огромной головы пошло по третьему кругу, Морриган уже почти дремала. По времени Орлея сейчас лишь раннее утро, и у ведьмы есть несколько часов прийти в себя перед привычной пробудкой.

— Диван свободен, — намекнула я разомлевшей подруге. — На руках я тебя таскать не буду, не маленькая ты.

— Да ты сама доброта, — буркнула ведьма, с ощутимым трудом открывая слипающиеся веки, — но оставаться я всё равно не рассчитывала. Мне нужно вернуться как можно скорее. Селине нельзя оставаться одной надолго, а Зевран не может дежурить вечно.

— Ты наняла Зеврана? — со смешком уточнила я.

— Он согласился только потому, что я пообещала ему встречу с тобой.

Помнится, Флориана, кажется, де Шалон — Великая герцогиня Орлея и сестра Гаспара — устроит покушение на Селину на примирительном балу в Халамширале. Уверена, что и до этого она — или не только она — предпринимала попытки, поэтому Морриган настолько устала охранять Императрицу от всевозможных угроз. Хотя присутствие Зеврана в Орлее меня повеселило. Как-то удалось выбраться в Антиву через элувиан, где Ворон сам меня нашёл уже через пару часов моего пребывания в столице. Мы, как и планировал когда-то Зевран, пропустили с ним парочку стаканчиков местного вина и умудрились размазать по переулку борделя несколько наёмников. Было весело, но слишком грязно, хотя Араннаю понравилось.

— Я не буду снова пить с ним! — шутливо возмутилась я и помогла Морриган подняться на ноги. — В прошлый раз всё закончилось резнёй.

— Во-от, — протянула Морриган, хватаясь за голову со стоном. — Ему бы хотелось повторения.

Я бы сказала, что Зеврану хотелось скорее насладиться кровавым искусством убийства с товарищем, а не ужином в моей компании, но произнести я это так и не успела.

Пока мы неспешно брели по мосткам к нужному элувиану, Реваса вприпрыжку следовала за нами. Она то и дело заглядывала в пропасть под островами, выпрямляя крылья, и когда она слишком сильно наклонилась, очевидно намереваясь спрыгнуть, я даже не заметила этого, пока не услышала хлопок о воздух.

Потоков ветра на Перекрёстке не было. Искусственное измерение отличалось своими природными условиями, и это где-нибудь в Изумрудном лесу и на просторах Священных равнин Реваса могла летать и наслаждаться тем, как ветер, преодолевая километры, сам её держит.

Но в этом мире она могла просто исчезнуть и вынырнуть неизвестно где за пределами сети элувианов! В любом мире!

— Стой здесь! — крикнула я пошатнувшейся Морриган, не сомневаясь ни секунды.

И спрыгнула вниз головой с каменного мостика следом за планирующей растерянно Ревасой.

Ветер от падения трепал шаровары и свистел в ушах совсем не долго, потому как, набрав немного скорость, я обратилась драконом. Перепонки знакомо дёрнуло от давления, хвост выпрямил траекторию, а взгляд хищных глаз выцепил среди тумана и сияния тушу грифона. Едва не задев острова сверху рогами, я парой взмахов крыльев догнала Ревасу, которая сначала очень сильно испугалась, однако, когда я приблизилась, она вдруг резко успокоилась. Грифон, замерев, будто натянутая струна, смотрел прямо мне в глаза.

И она узнала в огромном звере того, кто вырастил её. Та самая связь между наездником и грифоном, импринтинг, запечатление — именно это позволило животному сразу распознать своего опекуна. Умный взгляд карих глаз обратился к моим крыльям, и Реваса, сообразив, повторила мои движения сначала путанно, потом — сильнее, размашистее, с хлопками отталкиваясь от воздуха и набирая высоту. Один взмах выровнял её, второй поднял надо мной. Преодолевая метры за метрами, Реваса счастливо заклекотала, сделав круг, и боднула меня в нос своим клювом. Грифон, казавшийся на фоне дракона совсем крохой, был до безобразия счастлив, научившись собственными силами взлетать при абсолютном штиле. Оставив меня позади, она отправилась покорять отдалённые острова открывшегося ей Перекрёстка, будто ничего и не случилось.

А я в тот день, кажется, поседела на пару волос и пообещала себе больше никогда не заводить домашнее животное.

С тех пор, как Реваса полностью освоила полёт, я задалась целью научить её сражаться, чувствуя, как новая угроза сгущалась над Тедасом неизбежной бурей. Для этого требовалось подготовить последнего на данный момент из своего вида постоять за себя. Сильное тело грифона позволяло ей порвать человека на куски без особого труда, однако звериные инстинкты сработают только против неё в бою с обученным воином. Следовало объяснить ей, что такое тактика, доступным для ребёнка языком, и показать на собственном примере.

Полем «сражения» я выбрала самые неосвоенные области Западного Предела, где шанс встретить путника равнялся примерно двум процентам. Местная Глубинная Высшая драконица жила восточнее, где начинались и обжитые территории, поэтому появление ещё одного дракона никого не побеспокоит, а мы сможем без угрозы быть раскрытыми потренировать Ревасу в полную силу. Да, верно. Без ограничений и осторожности Реваса должна научиться держаться на равных с сильнейшим хищником. Меня-то она не убьёт, но и мои атаки будут всё стремительнее, чтобы Реваса не только научилась новому, но и стала сильнее и быстрее.

А то расслабилась она на Перекрёстке, избалованная спокойствием.

Впрочем, не только в форме дракона я учила её атакам. В том числе она должна уметь действовать против мага и воина, что слишком сильно отличалось от боя с кем-то, кто больше грифона. Выжидать, научиться контратаковать и предугадывать следующее движение, а также уметь обманывать и использовать окружение. Медленно, со скрипом, привыкая к моим командам и сражению против попавшейся под руку восставшей нечисти в руинах, мы день за днём, неделя за неделей, от первой крови до последней смерти тренировались как команда. Клюв Ревасы достаточно мощный, чтобы раздробить бедренную кость лося без всяких усилий; когти могли разодрать латы, словно сырую бумагу; а под защитой барьера всадника-мага грифон становился по-настоящему смертельной угрозой.

Не даром я обучала Ревасу сражаться с драконом. Не дай случай этому произойти, конечно, однако лжеАрхидемон так или иначе появится, и мне очень не хотелось бы, чтобы Реваса по неосторожности получила от него ранение.

Если она заразится Скверной, то виновата буду только я. Что снова не уследила за вверенным мне животным. Бросила на произвол судьбы и ничего с этим не сделала. Свобода особенно остро реагировала на привязанности, и как бы я не отрицала, что ни за что не смогу поддерживать дружбу или товарищество, сейчас получалось ровно наоборот.

Изнутри, будто прямо за рёбрами, что-то противно скребло, но воспоминания о Ревасе, выращенной мною с крохотного беспомощного комочка до трёхметрового зверя вытесняли всякие неприятные мысли. Не могла я отрицать то, как она подходила по вечерам ко мне и устраивала голову на моих коленях, отправляя отдыхать. Не могла увернуться, когда здоровенный белый лоб бодал меня в мой собственный, прося ласки. Мурчание грифона, её счастливый клёкот и привычка следовать за мной всюду, куда бы я не пошла, побеждали над отчуждённостью духа Свободы.

Односторонняя связь пустила свои корни и в обратном направлении.

Всё шло слишком хорошо. Спокойно и мирно, вне политических интриг и войны.

Однако канон вновь подстегнул Тедас к хаосу, куда бы от него не беги.

Век Дракона сменил год на роковой 9:40, и история начала свой отсчёт. Главные фигуры сделали свой ход, запустив таймер до катастрофы, в разных уголках материка зашевелились агенты и правители, а элувиан леса Арлатан, закрытый нами из-за крайне нестабильной Завесы той местности, вдруг активировался, дойдя до башни библиотеки волной неизвестной мне доселе магии. Слишком схожей с энергией эвануриса. Не такая мощная, но с оттенком древности. Сейчас никто из магов так не колдует.

Реакция последовала незамедлительно.

Я уже упоминала, что при таком раскладе можно смело собирать багаж и валить в Андерфелс жить с кактусами, так и сейчас я последовала своему же совету. Собрав все вещи и стирая следы пребывания на Перекрёстке постороннего человека, я и Реваса покинули измерение, перенастроив за собой ведущий к нам элувиан.

Прочь с пути Бриалы. Прочь от Селины и Гаспара. Прочь от агентов пробудившегося Фен’Харела. Находиться в Паутине Троп сверх необходимого теперь небезопасно, и нашим укрытием стала Арборская Глушь, где находился один из храмов Митал. Здешние Часовые относились к развернувшему деятельность духу весьма равнодушно, поэтому моё присутствие, в отличие от живых людей, эльфов, гномов и даже кунари, их не беспокоило. Здесь могла и без риска раскрытия летать и охотиться Реваса, а древние стены, расчерченные фресками и мозаиками, обеспечивали безопасность.

Затаившись в самом дальнем уголке цивилизации, я так или иначе была вынуждена пересекаться с бывшими компаньонами, чтобы не исчезать с «радара» окончательно, однако теперь передвижение по элувианам сопровождалось постоянной бдительностью, а некоторое расстояние я и вовсе была вынуждена преодолевать в форме дракона, породив уже, наверное, с сотню слухов о Платиновом Призраке. Дракон вроде и есть, а вроде и нет. Вот приходят люди поглазеть на место посадки легендарного зверя, что когда-то помог сразить Архидемона в Денериме, а там уже никого нет.

Забавно, да как бы не так.

Именно в столице, когда я гостила у Алистера и перемывала с ним косточки Морриган, в королевский замок вместе с вороном пришло письмо.

— От Лелианы, — напрягся Алистер, впуская почтовую птицу, стучащую клювом в окно тронного зала, и которых всё чаще видели по всему Тедасу. Вот только при попытке отвязать письмо от лапки, ворон едва не цапнул короля за палец. — Мы совсем недавно списывались, значит, это тебе. Что-то случилось? — обернулся он ко мне, проводив полёт ворона до моего места.

Вольготно сидя на подлокотнике трона, я протянула посланнику руку, но тот вдруг целенаправленно уселся мне на рог и сам, порвав верёвку клювом, отдал записку.

— Не вздумай шутить, превращу в жабу, — предупредила я едва не засмеявшегося Алистера и когтем вскрыла печать Церкви. — Ничего не должно было случиться, мы с ней довольно давно не пересекались. Несколько лет, как минимум.

— Ты нахваталась слишком многого от Морриган, — Тейрин подошёл ко мне со спины и заглянул было в записку, да только всё так же сидящий на моём роге ворон клацнул клювом у самого носа короля. — Вредные птицы, — буркнул Алистер где-то позади, но я его уже не слышала.

Письмо как письмо. Вступление с приветствием, «давно не виделись», «Нерия скучает», «слышали про тебя от Морриган» и всё такое. Самая обычная дружеская записка. Да только печать Церкви уже намекала, что дальнейшее содержимое имело слишком высокую значимость, чтобы отправлять его в плотном конверте вместе с опасным почтальоном. Я в Денериме всего две недели, а кто-то уже успел доложить таким же вороном обо мне Лелиане, а она — отправить письмо с просьбой.

И, чёрт возьми, я бы даже согласилась помочь давней соратнице. Однако просила она такую вещь, которая напрямую ставила под угрозу не только мою жизнь, но и мою сущность. Вало-кас, очевидно, она нанимать не стала. Потому как — зачем? Есть же подруга-кунари, которая стоила как пять таких наёмников! Чего мне стоило охранять порядок на Конклаве, правда?

Всего мне стоило, — мрачно размышляла я, невольно сжав письмо в пальцах, и лишь присутствие ожидающего Алистера вернуло меня в реальность.

— Лелиана просит помочь с охраной на Конклаве, — как можно спокойнее озвучила я содержимое. — Нерия тоже там. Пишут, что скучают.

— Ах, сентиментальные женщины, — хмыкнул Алистер и спихнул меня с подлокотника, заняв своё законное место. — Цветочки, небось, нарисовала между строк, да?

Вот такого короля, смотревшегося как никогда уместно на троне из искусно обработанного дерева с вставками драгоценностей, Ферелден и принял. На русых висках Тейрина пошла первая проседь, ещё совсем лёгкая от стресса сражений и смертей десять лет назад. Мимические морщины в уголках карих глаз прорезались чётче. А я не изменилась. Совсем. На это, конечно, обращали внимание, что Зевран, что Алистер или Морриган, но тему не поднимали. Мало ли, кунари по-другому старели, как и эльфы? Стэна, точнее, Аришока, никто не видел уже давно, поэтому у друзей не имелось возможности сравнивать мой случай с самым старым нелюдем из компании Героев.

— Ты плакал, когда Драго ранили на охоте, — кинула я шпильку в адрес короля и полезла в сумку за листом бумаги, чтобы написать Лелиане ответ.

Мабари, услышав своё имя, встрепенулся у трона, просыпаясь, и получил успокаивающие почесушки от смутившегося Алистера. Ворон на моём роге недовольно каркнул, и пёс с озорством тявкнул в ответ.

— Это другое!

— Это то же самое, — ухмыльнулась я, подставив ворону пальцы и привязав к его лапке послание. — Вернись к Лелиане, — медленно произнесла я ему. Умная птица глянула на меня, повернув голову боком, а затем вылетела в окно. — А теперь извольте откланяться, Ваше Величество, работа зовёт.

— Работа! — вздохнул Алистер и провёл ладонями по лицу. — Точно. Документы. Кстати, сделаешь одолжение? — остановил он меня, пока я не развернулась. — Напиши мне, как доберёшься до Конклава. Хочу знать все подробности. Без вот этих вот «прекрасный снежный снег среди снега», ладно? — заворчал он. — Чем дотошнее, кто что сказал, какая у кого реакция, тем лучше.

— Бюджета королевства на наём шпиона не хватает? — закатила я глаза. — Могу попросить Зеврана.

— Морриган его не отдаст, — пожал плечами король. — Мне хватит и того, что там будешь ты. Времена сейчас, знаешь, беспокойные, людям верить тяжело, а ты, я гляжу, устроилась хорошо, возмужала. В смысле!..

— Я поняла, — весело хмыкнув от проявления прежней неловкой натуры Алистера, кивнула. — Ничего не обещаю, но постараюсь. До встречи, Алистер.

— До встречи, Шайра, — Тейрин поднялся и весьма необычно для этого мира пожал мне руку. Обычно так здоровались или прощались крестьяне, но для простого короля людей это было нормой. — Спокойной тебе дороги. Или попутного ветра?..

Покинув королевский дворец в раздумьях, я потратила ещё несколько минут, пробираясь через людные улицы отстроенного на совесть Денерима, чтобы найти укромный уголок для оборота в беркута. Главное покинуть город и добраться до леса Внутренних Земель, где меня ждала Реваса, а уже оттуда в форме дракона я с ней самым быстрым маршрутом доберусь до Морозных Гор.

А дальше… дальше буду думать. Моё присутствие на Конклаве ничего не изменит. Противостоять магии артефакта, созданного эванурисами, я просто-напросто не способна, и если вместе с потенциальным Вестником выживет кунари, возникнет слишком много вопросов. В письме Лелиане я обеспечила себе алиби, что прибуду на Конклав, если успею, потому как у меня были свои планы.

Поэтому я решилась на нелёгкое решение — вынужденно замедлить путь, чтобы опоздать к назначенной дате Конклава.

Катастрофы всё равно не миновать. Не хотелось бы зазря стать ещё одной её жертвой.