Долгая дорога забвения Часть 2 (джен)

На следующий день рано утром Мик, Дайсуке, Люпен, Гоемон и Логан отправились за ключом.

Тропа привела ребят на морское побережье к началу замшелого моста, уходящего в плотный белый туман.

— Ну что? — Мик повернулся к друзьям и широко улыбнулся, — идем по следу фрагмента?

— Да-да! — все дружно выразили согласие.

Мост казался древним. Он плавно увеличивал подъем и практически незаметно отклонялся на север. Парням это было на руку, потому что прибор по ключу показывал то же направление. Они подымались выше и выше, окунаясь в плотный тяжелый туман. Покрытие моста растрескалось от времени. В трещинах жили крохотные ползучие растения серо-бурого цвета. Кое-где росли изогнутые редкие деревья чахлого вида. На самой высокой точке подъёма, Дайсуке дерзнул подойти к краю моста. Он осторожно приблизился к краю и посмотрел вниз. На его счастье, туман на мгновение разорвался, и Дайсуке увидел громадные опоры, уходящие в зеленоватую воду, в которой сновали чьи-то гигантские расплывчатые тела. Джиген почувствовал головокружение и, поспешно отступив от края бездны, вернулся к друзьям.

— Что там? — спросил Люпен.

— Вода, и опоры, и чье-то присутствие в толще воды, — несколько рассеяно ответил Дайсуке, но потом посмотрел на приятеля и спросил, — ты ведь должен быть на корабле?

— А Люпен за нами с утра увязался, — сказал Логан, — а ты не заметил этого.

— Понятно, — Дайсуке потерял интерес к теме.

— Ты сегодня слегка рассеян, — упрекнул его Люпен, — в чем дело?

Дайсуке непонимающе оглядел друзей, одетых, примерно также как он сам, внимательно изучил себя. Нормально одет — черные брюки, голубая рубашка, черная куртка, черные ботинки. Магнум на месте. Все в порядке.

— Да нет, ничего, — ответил Дайсуке.

— Нет, что-то есть, — Логан подошел к краю моста, плюнул вниз, — такое ощущение, что тебя одолевают мрачные предчувствия.

— Не одолевают, — буркнул Дайсуке и прибавил шагу.

Мост их вывел в песчаную пустыню. В ней обнаружилась тропа, пробитая сквозь пески неизвестными существами, ибо была она весьма утоптана и замаслена. Но ребята внимательно смотрели на Мика, а тот шел себе вперед и не давал поводов чего-то опасаться. Тропа, причудливо огибая песчаные дюны, привела их на гребень небольшой горы, с которой открывался вид на город. Парни столпились на тропе и стали рассматривать причудливое зрелище, открывшееся их взору.

В песчаной долине лежал город. Сверху он напоминал правильный пятиугольник. И пятый угол, смотрящий на север, венчал храм, стоявший на самой большой многоступенчатой лестнице, которую парни никогда не видели.

— Город… мертв? — спросил Дайсуке?

— Жив, — ответил Мик, — только он пока спит. Это — Ирам. Город колонн. Город, ушедший в песок много веков назад.

— Если он ушел под песок, то почему мы его видим?

— Вернулся, — лаконично сказал Мик и начал спускаться.

Высоченные стены преградили парням дорогу в город, а между стенами находилась колоссальная дверь. Гоемон взмахнул мечом и отпрыгнул от падающего куска металла.

— Опять я разрубил никчёмный предмет, — и тяжело вздохнул.

Проследовав в получившуюся дыру, парни очутились на пыльной площади. Вокруг никого не было, и чувствовалось нечто гнетущее в этой тишине. Лишь ветер пел свою заунывную песню и шуршал песок под песню ветра. Мик послушал заунывный вой ветра, напрягся и повернулся к ребятам.

— Логан, свяжись с ребятами, пусть заберут Люпена и Дайсуке.

— Нет, постой, Логан, — в панике запротестовал Дайсуке, — я с Миком останусь!

— Делать мне нечего, как только всех вызывать, — проворчал Логан.

— Ладно, пошли, — Мик направился к храму.

Пока шли, то поняли, почему Мик пытался их отправить на корабль. Ветер, из-за особенностей градостроения, дул весьма странно, и в его вое различались непонятные слова. В одних местах слышались сладострастные обещания юных прелестниц, обещавших неземные наслаждения, вечную жизнь и свободу всех страстей. В других — низкий голос зловеще предсказывал о грядущих несчастьях и бедах. В третьих — странный высокий звук пел о грядущих битвах и реках крови, которые прольются с высоких гор. Кое-где различалось хриплое бормотание о непонятных сверкающих сферах над землёй, о высоких существах, меняющих природу. Выдержать это было непросто, но при этом создавалась полная иллюзия, что город полон жизни, но на каком-то другом уровне.

— Кто-то ходит рядом с нами, — тихо пробормотал Гоемон, — но я не вижу кто…

— Ты понял? — Мик повернулся к нему, — город полон существ, но они невидимы до поры. До ночи. Ты слышишь их говор, но не видишь их. Ты чувствуешь их дыхание, но не понимаешь, откуда оно…

— Мик, — Дайсуке подошел к нему вплотную. Он был напуган, — что-то коснулось меня. Что-то крайне склизкое. Я слышу голоса. Они спорят, смеются и разговаривают. Я схожу с ума?

— Успокойся, — Мик протянул ему руку, — держись и ничего не бойся. Да, город жив. Я вижу их, а они нас не видят. Для них мы — бестелесные призраки. Но придет ночь… и мы увидим их, а они увидят нас. Но, полагаю, я закончу… мы закончим до наступления ночи. Пойдем, — Мик потянул Дайсуке дальше. Остальные — за ним.

Путь их закончился у подножья гигантской лестницы. Храм на её конце казался крохотным. Переглянувшись, парни начали восхождение. Удивительное дело, чем дальше они подымались, тем им казалось, что лестница зрительно удлиняется. Ребята боялись оглянуться. Наконец Люпен боязливо посмотрел через плечо. Город остался далеко позади.

— Боишься, что нам все это кажется? — Мик остановился и оглянулся на Люпена.

— А ты откуда знаешь?

— Просто чувствую, — Мик пожал плечами, — успокойся, мы скоро придем. Только просьба, — Мик оглядел своих товарищей, — от меня не на шаг. Если вы в храме заблудитесь, даже я не смогу вас спасти…

— О`кей, — Логан пошел дальше.

Через полчаса лестница, вырубленная в песчанике, привела их к подножью многоколонного храма. Дверей в храме не наблюдалось, а вот колонн было много. Серые — из песчаника, черные — из базальта, бурые — из гранита, они создавали причудливые лабиринты, в которых можно было заблудиться. Эхо в этом месте несколько необычным, странным образом звучало отовсюду, и шаги ребят по песочному полу раздавались везде. И спереди, и сзади, и со всех сторон. Сигнал привел их к обломку некогда мраморной колонны. В нем торчал последний фрагмент ключа на длинном штыре. Логан выдернул его и спрятал под куртку. Парни вздохнули и отправились в обратный путь. Но не тут-то было.

Парни вышли на небольшую площадку между колоннами и остановились. Эхо изменилось. Вместо их шагов оно наполнилось странным причмокиванием, омерзительным чавканьем, ужасающим бульканьем и чваканьем. При этом из всех углов ползла непереносимая вонь. Парни сбились в кучу. Меж колонн появилась масса цвета детской неожиданности. Она выдавливалась на площадку медленно и тягуче. В ней сверкали мелкие желтые глаза. Испуская сводящую с ума вонь, неподдающуюся никаким описаниям, издавая богомерзкие звуки, заставляющие дрожать даже самых смелых, неведомая тварь медленно, но верно приближалась к ребятам. Дайсуке и Люпен судорожно нашаривали свои пушки, Гоемон стал вытаскивать меч, Логан выпустил когти. Только Мик оставался спокойным и даже немного равнодушным. Тварь окружила их со всех сторон, отрезая путь к отступлению. Дайсуке и Люпен разрядили в неё все обоймы. Но тщетно. Она даже не заметила пуль. Гоемон полоснул её мечом, но и это не произвело никакого впечатления. Логан вонзил в неё свои когти. Никакой реакции. Тварь придвинулась еще ближе, потом остановилась и уставилась на ребят всеми своими глазами. Мик мог поклясться, что неведомая гадость не просто их изучает, но соображает своими мозгами, где они у неё бы не находились, что с ними делать. Прошло немного времени, в течение которого Люпен чуть не потерял сознание от вони, но Дайсуке его подхватил, не давая упасть. Тварь приняла решение и.… Атаковав со всех сторон, поглотила этих странных двуногих, осмелившихся посягнуть на его, неприкосновенное для смертных, жилище.

Но обволакивая смертных своей слизью, тварь задним умом удивлялась, почему двуногие не перевариваются. А не переваривались они по причине того, что Мик раскрыл силовой энергетический купол. Слизь не могла проникнуть через эту завесу.

— Так, что делать будем? — вопросил Люпен.

— Вы отправитесь на корабль, — ответил Мик.

— Связи нет! — возвестил Логан, — я уже пытался.

— А кто говорит о связи? — фыркнул Мик, — есть много способов, — опустился на колени и начертил на песочном полу прямоугольник, который мгновенно засветился белым светом.

— Давайте, — Мик поднял глаза и сделал приглашающий жест.

— Это что? — подозрительно спросил Гоемон.

— Портал, — ответил Мик и толкнул Гоемона в светящийся прямоугольник. Тот мгновенно провалился, но успел схватить Люпена за руку. Следующим был Логан. В отличие от остальных он знал, что это такое, и не боялся. Шагнул в свет, улыбнулся Мику и сказал:

— Постарайся вернуться живым и невредимым из этого приключения, — после чего исчез окончательно.

— Можно я с тобой останусь? — робко спросил Джиген.

— Нет, — Мик посмотрел на него, — такие проблемы лучше решать одному. Но ты не бойся, я вернусь. А теперь иди.

Дайсуке шагнул в портал, и ему вдруг припомнился давнишний сон. « …в сознание в многоколонном зале. Зал наполнен чмоканьем и хлюпаньем, которое несет угрозу. Дайсуке эту угрозу не видит, но ощущает. И в какой-то момент он слышит, как откуда-то издали начинают доноситься леденящие душу звуки. Омерзительное бульканье, чавканье и чваканье, хлюпанье. Толком, не понимая, что это, Дайсуке чувствует, что по спине бегут мурашки. И из-за колонн начинает выдавливаться нечто студнеобразное, многоглазое и многоротое…. Потом она протягивает щупальца и хватает Дайсуке. Тот теряет сознание. Когда он вновь открывает глаза, то видит, что находиться на возвышение. Рядом — Мик. Но от него исходит столь яркий свет, что лица и фигуры не видно. Но Дайсуке сердцем чувствует, что это его друг. Свет наклоняется над ним, и сияние заливает всего Дайсуке. Он купается в этом сиянии, плещется в нем, затылком ощущая взгляд Мика. Такой задумчивый доброжелательный взгляд. Но сияния много, и Дайсуке начинает тонуть в этом сиянии. Он погружается все глубже и глубже, и сияние смыкается над ним. И где-то в непостижимой высоте остаётся взгляд Мика. Дайсуке открывает рот, чтобы закричать и…». Мик, стремительно исчезающий в сияние света, ободряюще улыбнулся и подмигнул, и все исчезло. Дайсуке пребольно стукнулся об пол. Вытаращился. «Немезида», наполненная шумом и гамом.

— А, ты тут? — возникла Снежана, — где Мик?

— Остался на планете, — ответил Дайсуке, подымаясь с пола.

— Он в порядке?

— Да, — удивленно ответил Джиген, — а корабль где?

— На орбите планеты. Мик велел подыматься, как только вы пойдете за ключом. Логан отслеживает показания, имеем четкую картинку. Иди в рубку, сам увидишь.

Дайсуке поспешил в рубку. Там собрался весь экипаж и смотрел в голографическую развертку происходящего внизу.

Ирам. Вид сверху. Видно, как ветер гуляет по пустым улицам, подымая песок. Мирный тихий пейзаж. И вдруг возникла точка. На месте храма. Над храмом. Ослепительно-белая крохотная точка. Распухла до огромного облака и превратилась во вспышку. От неё пошла волна белого света. Голограмма показала всю планету и эту волну. А потом вернулась к городу. Последствия неизвестного взрыва были ужасны. Пятикилометровая воронка жидкого стеклообразного месива вместо Ирама. Новообразованные стеклянные хребты. Вырванные с корнем деревья за пустыней, выплеснутые силой цунами вялые существа, обваленный мост.… И Мик, серебристой точкой, приближающийся к кораблю. За ним шло облако из светящихся звезд. Мик облетел корабль, завернув его в это облако, и не успели все опомниться, как оказались в привычном космосе. Облако исчезло, а Мик оказался в рубке.

— Что это была за вспышка?

— Самая сильная атака силы Металлической Звезды, — ответил Мик, — рождение сверхновой.

— Плазма? — повел носом Сагара.

— Примерно. Ключ собрали?

— Ага. Вот он, — Снежана выложила его на стол.

— Теперь что? — включился Люпен

— Теперь дело за тобой. Тебе нужно расшифровать карту, чтобы знать, где мы можем найти дверь, которую открывает этот ключ.

— А у нас дальнейшие поиски? — заметил Дайсуке.

— Последний артефакт и два последних элемента — синий и фиолетовый, — Мик ухмыльнулся, — и при этом нам надо остаться в живых.

— Тогда — ВПЕРЕД!!! — капитан указал пальцем на безбрежное черное пространство, пронизанное миллиардами звезд, расстилающееся перед носом «Немезиды».

Двадцать шестого августа 2055 года «Немезида» летела неизвестным курсом в неизученном участке космоса. На корабле был седьмой час. Все уже поужинали и разбрелись по каютам. Логан курил сигару и таращился в обзорное окно рубки. Дайсуке помогал Люпену разбираться с картой. Гоемон медитировал. Майкл и Лапочка Мак что-то паяли в моторном отсеке. Шидори слушала музыку. Сагара спал. А Мик и Снежана разговаривали.

— Когда это все закончиться, мы будем жить счастливо? — Снежана в черной кружевной ночнушке лежала на кровати и игриво посматривала на Мика.

— Конечно, — Мик повесил одежду в шкаф и повернулся к ней, — у меня дом в Лос-Анджелесе. Там моя работа и там тепло.

— Ну да. Ты же полицейский. Это значит, что мы будем редко видеться?

— Не обязательно. Мой бывший напарник никогда не жаловался на это, — Мик прошел вперед и сел на край кровати, — у меня всегда найдется время для тебя.

— И это правильно! — Снежана села и обняла Мика за плечи. Потянула на себя.

— Ты так устаёшь в последние дни, а я так давно не перебирала волосы на твоей голове и не засыпала под стук твоего сердца.

— Хочешь это проделать? — спросил Мик, очутившись на коленях Снежаны.

— Да, — Снежана принялась выполнять задуманное. Левый бок у Мика хорошо зарубцевался, Снежана легонько провела по шраму пальцами.

— Одного не понимаю, почему ты дал себя ранить?

— Я хотел себя почувствовать обычным парнем. Без всяких сил и гаджетов. Оно мне не удалось, но, побыв у ребят на «Санни», я понял, что некоторый отдых я могу себе иногда давать.

— А мы волновались, — Снежана как-то неуловимо развернулась и угнездилась рядом с Миком, положив свою голову ему на грудь. Полежав несколько минут, она радостно воскликнула:

— Твое сердце так замечательно стучит!

— А ты бы хотела его увидеть?

— Твое сердце? — Снежана положила Мику руку на грудь, над сердцем, — ты ведь не имеешь в виду, что я могу вскрыть тебе грудь и посмотреть, как оно там стучит?

— Тебе решать, — Мик прикрыл глаза. Повисло молчание. Потом немного обиженный голос Снежаны произнес:

— Я, конечно, понимаю, что ты мне доверяешь, но не надо думать, что я такая кровожадная.

— Прости, — Мик зарыл пальцы в её волосы и приобнял голову Снежаны, — я не это имел в виду. Просто ты так любишь стук моего сердца. И мне вдруг подумалось, а вдруг будет выбор. Жестокий выбор. Твой.

— Мой выбор уже сделан, — прошептала Снежана, целуя Мика в подбородок, — если надо будет пролить кровь, то я тебе сделать это в одиночку не позволю. Потому что я — твоя супруга! — добралась до губ, — все, вопрос закрыт.

— Угу.

Через некоторое время Мик вновь пробормотал:

— Меня все равно мучит вопрос…

— О том, что мы говорили ранее, да? — Снежана положила голову на скрещенные руки.

— Да.

— Я видела… сердце Дайсуке, — проговорила Снежана после некоторого замешательства, — его отравили на Ядре Кометы. Сердце остановилось после спазма, и мне пришлось делать прямой массаж сердца. И я тогда подумала: «Какое маленькое сердце у Дайсуке, с кулак, а ведь в нем помещается и любовь ко мне, и любовь к друзьям!» И твое сердце, наверное, такое же. И в нем тоже помещается и любовь ко мне, и любовь к друзьям, и безудержный оптимизм, и бесстрашная храбрость, и отчаянный героизм.

— Хм, возможно. Но мне этого никто не говорил. В основном мне говорят, чтобы я жил. И это мои напарники. А мой босс вечно твердит мне, чтобы я не рисковал…

— Мик, — Снежана чмокнула его в кончик носа, — я, знаешь, брала мечи…

— И что?

— Я слышу трепет этих клинков, но я не могу разобраться в этом.

— А что ты чувствуешь при этом? — Мик приподнялся на локтях, — каковы твои ощущения?

— Радость… Легкость…

— Возможно, из-за того, что ты двойной артефакт.

— Как это? — Снежана удивленно посмотрела на мужа.

— Ты — клон Медузы. Помнишь в Майами? Ты применила его.

— Да, — согласилась Снежана, — а что второе?

— Ты — дважды рожденное дитя.

— Почему?

— Ты родилась от обычной женщины и обычного мужчины, — принялся объяснять Мик, — но когда эта женщина тебя вынашивала, ей сказали, что плод, то есть ты, умер в утробе. Ей вызвали преждевременные роды. Тебя вынули и поместили в искусственную матку, а ей отдали деньги и опустили на все четыре стороны. И спустя некоторое время, ты родилась вновь…

— Вот как? — Снежана села на кровати и сосредоточенно нахмурилась, — ты, наверное, прав, я не помню своих мамы и папы.

— А как у тебя оказались их фотографии?

— Я попросила того, кто смотрел за мной, достать фото моих папы и мамы. Он принес. Я смотрела и представляла, что они приедут и заберут меня отсюда. Но время шло, а они не приходили, и я постепенно забыла об этом. А ты откуда об этом узнал?

— На последней базе ребята нашли информацию о тебе.

— Понятно. А про моих маму и папу там ничего нет? Почему они не пришли за мной? — в голосе Снежаны послышались слезы.

— Твой отец погиб, — ответил Мик, — в тех данных было так отмечено, думаю, что он даже не подозревал о твоем существовании.

— А моя мама? Она жива?

— Боюсь, что она, — Мик немного помедлил с ответом, — что она тоже уже мертва…

— Мама умерла? — серые глаза Снежаны наполнились слезами, — это тоже было там?

— Нет. Там этой информации не было.

— Тогда откуда ты знаешь?

— Просто, — Мик глубоко вздохнул и, посмотрев на Снежану, произнес, — просто я являюсь тем человеком, который убил твою мать!

— Ах! — Снежана отпрянула от него. Её глаза стали испуганными. — Ты?! А зачем ты это сделал?

— Если бы я её не убил, то она убила бы меня. Я не знал, что она твоя мать, и у меня не было этих сил, но я хотел жить…

— Извини, — Снежана отодвинулась от него, подозрительно посматривая на Мика, — я пока должна обдумать сказанное тобой.

— Если захочешь отомстить, — спокойно ответил Мик, — револьверы в ящике стола, мечи — в шкафу.

Снежана сидела на кровати и сосредоточенно размышляла. «Вот лежит тот, кто убил мою мать. Воспользоваться случаем, чтобы отомстить или все хорошенько обдумать? Пока я была маленькая, я все думала, что мои родители приедут за мной, но повзрослев, я рассердилась на них. А Мик? По сути, он сделал для меня больше, чем мои родственники. Вытащил меня из трясины порочного круга, дал мне любовь, окружил меня заботой и лаской», — Снежана искоса взглянула на Мика. Тот уже перевернулся носом в подушку и спокойно спал, — «что он, в сущности, сделал? Просто признался мне, что убил совершенно чужого человека, который, только по названию, может считаться моей мамой. И я обижусь на него? Нет, Мик — молодец. Я его обожаю и люблю. А вот интересно, если я его попытаюсь убить, что Мик сделает? Кошки, когда сдаются, переворачиваются на спину…»

В ответ на её мысли Мик перевернулся на спину. Одеяло сползло, открыв грудь. Мик, повернув голову и раскинув руки, тихо сопел. Снежана протянула руку и робко положила ладонь на грудь Мику. И такая волна нежности и любви захлестнула её, что она, залившись слезами, пала мужу на плечо.

— Ну-ну, — спросонья пробормотал Мик, — все в порядке, дорогая!

— Мик! — рыдала Снежана, — прости меня! Я на мгновение подумала о мести! Но потом поняла, что ты — самое дорогое и любимое существо в этом мире!

Мик приоткрыл глаза, обнял Снежану, чмокнул её в лобик:

— Спи, и пусть тебе приснятся радужные сны.

Снежана прекратила плакать, утрамбовалась рядом с супругом, уткнулась ему в плечо и уснула. И приснился ей сон.

Бредет она в замызганном платье по узкой тропке. В руках — два меча. Она волочит их лезвиями вверх. Перед ней пляшет багровый огонек, частично освещающий тропку. А вокруг темно и мрачно. И вдруг она спотыкается обо что-то. Огонек спускается на помеху. Она опускает глаза и видит… тело. Труп. Серая кожа, провалившийся живот. Ребра торчат из неопрятных лохмотьев плоти. Снежана опускается и осматривает тело. И чувствует она, что это муж её. Но он уже мертв окончательно. Смерть содрала плоть с костей, белые зубы образуют зловещую улыбку. Снежана подымает лохмотья на ребрах кончиком меча и видит маленький сморщенный комочек плоти на высохших сосудах. Она отрезает его и берет в руку. Смотрит на этот сморщенный комочек и думает, что бедное сердце, наверное, до последнего билось, и Мик до последнего надеялся на лучшее…

Снежана вздохнула, проснулась, убедилась, что Мик умирать не собирается, и уснула вновь.