Без права на побег (гет)

Джеймс Поттер искренне считал себя добрым, справедливым и, что уж скрывать, весьма порядочным молодым человеком. Всё, что он делал, относилось исключительно к светлой магии. Разве могло быть иначе? Ведь всем известно: Гриффиндор — лучший факультет, кузница героев и защитников света!

Правда, насчёт остальных факультетов можно было поспорить. Но в одном Джеймс был твёрдо уверен: жениться он сможет только на девушке из Гриффиндора. Ни о каких там немках из древних европейских семей и речи быть не могло! Вот Лили Эванс — другое дело. Красивая, добрая, покладистая… и, что греха таить, весьма привлекательная. Да, это будущая супруга, именно она. А значит, никакому «Нюнчику» (так Поттер презрительно звал своего давнего соперника) ничего не обломится. Нечего отдавать девушку со светлого факультета в лапы тёмных магов!

Только вот судьба распорядилась иначе. Лили похитили — прямо перед свадьбой! — коварные слуги тьмы. Джеймс и Сириус были уверены: девушку собирались принести в жертву на жутких алтарях. Они бросились на поиски, и последний магический след привёл их на Ноктюрн-аллею. По своей воле Лили туда бы никогда не отправилась — значит, в похищении снова замешан этот скользкий Нюнчик.

Но сколько бы они ни искали школьного врага, в Англии его не оказалось. Выяснилось, что он уже второй год учится во Флоренции, да ещё и в каком-то престижном учебном заведении. Джеймс только удивлялся: неужели добровольно можно связать себя с подобной скукотищей?

Кстати, родители и ему прочили «серьёзное» образование — хотели отправить в Швейцарию учиться на артефактора. Но Джеймс упёрся: никакой мрачной, тёмной зауми, Поттеры должны оставаться светлым родом! Родители, мягко говоря, не оценили. Отец, тяжело вздохнув, процедил сквозь зубы про «малолетнего идиота» и заявил, что внука будет обучать лично. А насчёт брака с «грязнокровкой» старый упрямец и слышать не хотел.

Здесь в дело вмешался сам директор Дамблдор. Он дал Джеймс флакончик с зельем — «для умягчения сердца». Всего несколько капель в бокал на рождественском приёме в Министерстве, и родители наверняка изменят мнение. Видимо, сработало бы. Но судьба снова сыграла злую шутку: родители Поттера неожиданно заболели драконьей оспой. Болезнь оказалась смертельной.

После похорон и траура Джеймс торжественно объявил о своей помолвке с Лили. Девушка сияла от счастья, словно парила в облаках. И всё было бы прекрасно… если бы её не украли.

Не то чтобы Джеймс был по-настоящему влюблён — скорее уж нет, чем да. Но Лили всё равно оставалась для него трофеем, символом победы и успеха. И только убедившись, что Нюнчик не имеет отношения к её похищению, Поттер наконец немного успокоился. В конце концов, у него всегда есть Сири, а с ним тоже хорошо.

Джеймс искренне считал, что всегда знает, как правильно поступать. Более того, судьба будто подтверждала его уверенность: его собственные мысли и решения удивительным образом совпадали с мнением директора Дамблдора. Разве могло быть иначе? Значит, он тоже светлый, самый мудрый и прозорливый волшебник — раз повторяет за Альбусом слово в слово.

Зачем сомневаться в учителе, если тот поддерживает их с Сири? Директор открыто говорил о ханжеском обществе и устаревших чистокровных традициях, вдохновляя молодых гриффиндорцев бороться с предрассудками.

Правда, нашёлся один неприятный тип — Шеклболт. Этот противный зануда позволил себе посмеяться над их чувствами и бросил колкость: мол, ещё ни один мужчина в истории не родил ребёнка, даже с магией и ритуалами. Джеймс тогда страшно возмутился: как можно так узко мыслить, когда впереди новая эпоха?

Потом Альбус подобрал для Джеймса ещё одну кандидатуру — Марлин МакКинон. По сравнению с Лили она казалась серой мышкой: худая, плоская, с бледным лицом и взглядом, в котором ясно читалось презрение. Девица смотрела на Поттера так, будто он был для неё пустым местом — а то и хуже.

Джеймс в сердцах сравнил её с Мэри Макдональд: у той хотя бы была фигура, а веснушки легко убирались зельями. «Вот Мэри я бы ещё рассмотрел, — сказал он однажды Дамблдору, — а Марлин… нет уж». Но Макдональд внезапно рванула в Америку учиться. «Что им всем надо?» — недоумевал Поттер. Как можно променять такого классного парня, как он, на какую-то скучную американскую заумь?

И всё же пришлось готовиться к свадьбе с Марлин.

Незадолго до свадьбы Муди, ухмыляясь, даже предлагал им с Сири подшутить над МакКинонами: мол, нарядиться в чёрные балахоны, побросаться огнём и напугать их до полусмерти. Идея, конечно, весёлая, но невыполнимая. Мордредовы шотландцы укрылись в пространственной складке Грампианских гор. Попасть туда постороннему почти невозможно, да ещё и их бешеные кланы выставляли постоянные дозоры. Зачем, спрашивается, всё это? Есть же Министерство магии, есть Орден Феникса — пусть они охраняют, а не шотландские дикари.

Свадьба с Марлин выдалась тоскливой до зевоты — повеселиться им с Сириусом так и не дали. Блэка, к слову, сперва вообще хотели выставить за ворота, но потом, под клятвенные заверения, смилостивились. В ту же ночь, по старым порядкам, последовал ритуал плодородия: ради зачатия наследника Джеймсу пришлось всю ночь «радовать» супругу — сперва на каменном ложе в ритуальном зале под взглядами почтенной публики, потом уже на брачном. Утром молодой муж был зол и раздражён: вот ведь докатился — женат на чистокровной страхолюдине. Хорошо хоть гриффиндорка, и то утешение.

До выпускницы факультета доблестного Годрика Марлин недотягивала ни на йоту. На людях разыгрывала из себя образцовую супругу, а за спиной — вела какие-то мутные делишки. Муди и про это шептал. Но Джеймс Поттер был уверен: его не обманешь. Жена должна знать своё место и держаться в ежовых рукавицах, а не разгуливать где попало.

Правда, после рождения наследника что-то пошло не так. Марлин словно расцвела — стала напоминать леди, да и фигура заметно округлилась. Даже привлекательность в ней прорезалась. Только вот мужа в своей спальне она больше видеть не желала — всё её внимание теперь занимал сын, и, похоже, она кормила его сама. С виду всё шло как обычно, но мелкие перемены копились, и к Рождеству мир вдруг вывернулся для Джеймса наизнанку.

Мысли полезли самые нелепые. Например, о том, что Лили Эванс, возможно, сбежала сама. Глупость, с какой стати? И всё же память подсовывала настойчивые слова директора: присмотрись к молодой целительнице, принимавшей роды у Марлин. Джеймс тогда и внимания не обратил на эту «швабру», а Дамблдор убеждал: приглядись, может, узнаешь. Но что там узнавать? Его Лили — мягкая, пышная, весёлая, с ней всё было легко и ясно. А эта Гримм видела только свои целительские трактаты и заклинания, суровая да скорая на расправу. За любой прикол могла приложить серьёзным проклятием. И это — Лили? Пусть директор такие шутки при себе держит!

Однако однажды Джеймс заметил ту ведьму в обществе Нюнчика. Тот сиял от удовольствия, распушив хвост, и увивался за девицей, а та и не возражала. Вот это уже заинтересовало Поттера с Сириусом. Наглому Нюнчику следовало преподать урок. С какой стати этот урод должен быть счастлив? Тёмным магам такого не полагается.

Муди загорелся идеей мгновенно, и уже через полчаса их отряд, собравшись наспех, аппарировал в один из самых сомнительных уголков магловского Лондона. The Dev — паб для рокеров и панков — утопал в электрическом гуле гитар, низких басов и тяжёлого запаха дешёвого пива. Из приоткрытых окон вырывались аккорды странной магловской музыки, перемешиваясь с грубым хохотом и пьяными выкриками. У входа толклись крепкие парни в коже и заклёпках, девушки с неоновыми волосами и сигаретами, а вдоль стены стояли облупленные байки, обвешанные цепями.

Улица была узкой и грязной: битое стекло хрустело под сапогами, стены домов покрывала граффити, фонари моргали тусклым светом. Именно здесь, в полутёмном проулке у бара, и устроили засаду.

Ничего не подозревающая компания магов как раз сворачивала к скверу недалеко от The Dev, когда впереди вспыхнули заклинания. Первым отреагировал Снейп: щит вырос перед ним мгновенно, словно стена, и он тут же взял командование на себя. Джеймс скрипнул зубами — всё как в школе, Нюнчик снова держался собраннее всех, сволочь.

Особенно бесило другое: его девица, Гримм, едва завидев раненых, кинулась к ним. Она присела прямо на асфальт, не обращая внимания на грязь и битое стекло, и принялась лечить, вытаскивая из сумки зелья и ловко орудуя палочкой. «Нашлась здесь целительница!» — презрительно усмехнулся Джеймс и ударил по ней мощным проклятием. Но Снейп встал стеной: щит отбил заклятие так легко, словно это было брошенное яблоко.

Дальше началась настоящая неразбериха. Снейп вызвал домовика, и один за другим раненые и девушки стали исчезать прямо с мостовой. Джеймс онемел от ярости: откуда у этого слизеринского нищеброда эльф?! Это же прерогатива старых родов, а не сальноволосого ублюдка!

В тот же миг его накрыла волна магии — вязкой, давящей, гулкой. Поттер едва удержался на ногах, уши заложило, в глазах потемнело. Откат. За что? Только за то, что он атаковал целителя, принимавшего роды наследника? Но это же старые, замшелые традиции — они же потеряли силу! Их давно никто не соблюдает!

Однако тёмные уже перешли в наступление. Их заклинания рвали воздух, вспыхивали на фоне тусклого света фонарей и ярких неоновых вывесок бара. Магия смешивалась с грохотом музыки — словно сама улица дышала хаосом. А потом дверь The Dev распахнулась, и изнутри выбежали новые фигуры с палочками наготове. Подмога явно пришла к противникам.

Муди коротко крикнул отступать. Их отряд, спотыкаясь о битое стекло и скользя по пивным лужам, отступил, прикрываясь щитами. Самое яркое, что запомнил Джеймс из этого боя, — визгливый гитарный рифф из распахнутых дверей паба и презрительная улыбка Снейпа, когда тот прикрывал свою девицу.

Дом встретил Джеймса тишиной и привычным уютом, но тревога не отпускала. Сначала воспоминания казались смазанными, будто дурной сон. Но после Рождества картины вспыхнули вновь и теперь уже не давали покоя.

Интуиция, всегда выручавшая при жизни родителей, настойчиво подсказывала: пора налаживать отношения с женой и избавляться от Блэка. Но Джеймс прекрасно понимал: Сириус этого никогда не допустит. Да и сам он — разве готов? Налаживание отношений требует терпения, труда, а ему подавай драйв: борьбу с Волдемортом, схватки с тёмными магами, риск и приключения!

И всё же грызущий вопрос не отпускал: почему у него такое странное чувство, будто от его, Джеймса, выбора зависит нечто гораздо большее, возможно, даже собственная жизнь?

* * *

Ритуал воззвания к духам назначили на вечер двадцать первого марта. За день до этого Лита носилась по рынку в поисках варгана — слишком поздно вспомнила о простом и действенном способе общения с потусторонними силами. Она ведь не шаманка с бубном и костяными ожерельями и не друид с вековыми ритуалами в крови. Сихерче обычно договариваются с духами напрямую, но варган значительно облегчал настройку и делал контакт чище.

Инструмент, на первый взгляд редкий и экзотический, оказался куда ближе, чем она думала. В палатке торговца в китайском квартале Сохо Лондона Лита впервые увидела десяток разных варганов — от простых железных до тонко выгравированных, явно восточного происхождения. Девушка удивилась, но потом признала: это вполне логично. Китайцы ведь никогда не подписывали Статут Секретности, а их письменная культура насчитывала более пяти тысяч лет. Магия для них была неотъемлемой частью быта, и многие вещи существовали одновременно в обоих мирах.

До этого Лита успела изрядно намучиться: на магическом рынке Шеффилда ничего подходящего не оказалось. В отчаянии она пожаловалась соседке, и та подсказала заглянуть в китайский квартал. Там, в Сохо, рынок был общий и для маглов, и для магов — а сами британцы не всегда могли отличить одних от других. Так что Лита и Северус отправились туда вместе и довольно быстро нашли добротный варган.

Покупка словно сняла камень с души. Но едва они вышли с рынка, мужу пришла в голову новая идея — на этот раз куда более практичная. Северус предложил заранее подготовить машину к грядущему путешествию и спрятать её поблизости от Дувра, чтобы в нужный момент не тратить время на дорогу.

Задача оказалась не самой простой: где найти место для надёжной стоянки? Но трудности их не испугали. Северус взял на себя техническую часть: отдал автомобиль в сервис, где машину полностью привели в порядок, заменили ходовую и добавили пару усовершенствований. Лита взялась помогать с поиском укромного места. Так, постепенно, обычные заботы переплелись с магическими приготовлениями: всё должно было быть готово ко дню весеннего равноденствия, когда ритуал будет особенно силен.

За ужином Лита с Северусом оживлённо обсуждали детали предстоящего отъезда: что заранее уложить в машину, какие магические модификации внести в конструкцию, как замаскировать следы. Они сходились в одном: место стоянки должно быть полноценным схроном, защищённым не хуже, чем родовой дом. Вот только где найти подобное убежище?

И здесь неожиданно вмешалась Тисли:

— Хозяйке Ли нужно место, где можно спрятаться? Тисли знает такое в Лондоне.

Супруги переглянулись, на миг растерявшись. Услышать подобное от домовушки они никак не ожидали.

— Что ты имеешь в виду, Тисли? — осторожно спросила Лита.

— Тисли знает место, где раньше жили её старые хозяева, — эльфийка понизила голос и опустила голову. — Защита там разрушена, но её можно починить.

— А где именно это место? — заинтересовался Северус.

— Старые хозяева жили недалеко от Косой аллеи.

Северус нахмурился, на секунду задумавшись, и ответил уже более собранным тоном:

— Кажется, я понимаю, о чём речь. Во время Лондонского блица несколько новых магических кварталов сильно пострадали. Тогда же там стоял полевой лагерь больницы святого Мунго. Бомбёжка уничтожила не только его, но и дома, на которых ещё не успели как следует укрепить защиту. Тисли… твои хозяева погибли во время войны?

Домовушка мелко закивала, прижимая к груди длинные руки, и поёжилась.

— Тисли была тогда совсем молодой, её послали за продуктами. А когда вернулась… хозяев уже не было. Тисли искала их, долго искала, но больше никогда не нашла.

В комнате повисла тягостная тишина. Лита ощутила, как у неё внутри что-то кольнуло: смесь сострадания и тревоги. Северус молчал, но в его глазах мелькнула тень, будто он мысленно уже строил план.

На следующее утро, ещё до работы, они с Тисли аппарировали по указанным координатам. Лита крепче схватилась за руку мужа: впереди их ждала неизвестность — или шанс обрести укрытие, где можно будет скрыться от любых врагов.

Местечко, по мнению Литы, было жутким. Когда-то здесь шумел жилой квартал: аккуратные коттеджи, ухоженные палисадники, детские крики во дворах. Теперь же всё поселение выглядело вырванным из другой эпохи и застывшим между мирами.

Для маглов это место оставалось обычным пустырём на юго-востоке Лондона: заросшие бурьяном фундаменты, ржавые обломки и кучки кирпичей, валяющихся где попало. Но волшебники видели иную картину.

Во время Лондонского блица сюда угодила серия бомб, и магическая защита квартала не выдержала. Пространственная ткань разорвалась, улицу словно вывернуло наизнанку. Дома встали под диким углом, некоторые будто утонули в земле, а часть застывшей складки искривила само пространство. С тех пор квартал оставался перекошенным, словно застывшим в миг катастрофы.

Маглы обходили пустырь стороной, считая его про́клятым местом. Для магов же опасность была очевидна: воздух здесь густел, словно наполнялся невидимыми волнами, звуки искажались, и человек мог внезапно потеряться между слоями пространства.

— Да-а-а… — протянул Северус, осматриваясь с живым интересом. — Если провести пару ритуалов, здесь всё можно исправить. Пространство, конечно, сократится, — он указал рукой на дальние полуразрушенные коттеджи, — ту часть вытолкнет в обычный мир. Но процентов семьдесят поселения останется в складке. Нам этого хватит с головой. А магически защищённая земля — вложение куда более выгодное, чем золото.

Лита всматривалась в пейзаж. Поселением то, что окружало их, назвать было трудно: перекошенные фундаменты, обвалившиеся стены, крыши, снесённые взрывной волной. На поляне, искривлённой лентой Мёбиуса, всё выглядело одновременно реальным и нереальным. Домовушка махала рукой с края огромной кучи битого кирпича, указывая на место, где когда-то стоял её дом.

Внутри полуразрушенного коттеджа хозяев Тисли уцелел подвал. Лита, протискиваясь через перекошенный дверной проём, ощутила запах сырости и гари, будто время здесь так и не пошло дальше сорок первого года. Если, как говорил Северус, укрепить пространство ритуалами и подлатать защиту, подвал мог превратиться в надёжное убежище. Машину же можно было спрятать за полуобвалившимися стенами. Для чужого глаза это выглядело как груда кирпичей, но после восстановления складки укрытие будет надёжнее любой иллюзии.

— Ты знаешь, как это сделать? — спросила Лита, внимательно разглядывая неровные стены. — Я ведь не очень разбираюсь в пространственной магии.

— В прошлом году читал у Люциуса книгу по структуре трёхмерных чар и ритуалов, — ответил Северус с лёгкой тенью гордости. — Самая сложная часть — это создание складки. Но здесь всё давно сделано, ещё во время войны. В сорок первом это было новое поселение, его защиту только начали напитывать, вот она и не выдержала.

— А как так вышло? — не унималась Лита.

— Да просто, — Северус вдохнул влажный весенний воздух и хмыкнул. — Захватили землю, поставили магглотталкивающие чары и жили спокойно, не думая о последствиях. А когда пришла война — ритуалы и чары оказались слишком слабыми. Для их запитывания нужно хотя бы пять лет. У них этого времени не было.

Он немного помолчал и добавил уже тише:

— Сами ритуалы всё ещё рабочие. Именно поэтому здесь так всё перекосило. Надо лишь правильно замкнуть контур, тогда часть развалин уйдёт в магловский мир, а остальное станет полноценной складкой.

— Но если всё так просто, почему никто до сих пор не сделал? — задумчиво спросила Лита. — Ты ведь сам говоришь, место ценное.

Северус криво усмехнулся:

— Потому что для этого нужна сила. Колоссальная. Обычным магам не под силу, а чистокровным это неинтересно: у них есть свои родовые земли. Нам же проще. Я сварю зелья для подпитки ритуала, ты призовёшь духов для усиления и охраны. Вместе мы справимся.

Лита снова огляделась. Поляна, словно застывшая во времени, дышала чужой болью. Она насчитала около десятка разрушенных домов. Несколько десятков жизней оборвались здесь в один миг, и это ощущалось почти физически. Да, энергия гибели подпитала магию пространства, но само место было неуютным, тревожным, будто стонало и болело.

И всё же в этом крылась их выгода: сюда не сунутся ни маглы, ни осторожные волшебники. Квартал, забытый обоими мирами, мог стать их идеальным тайным укрытием.