Еще один мальчик (джен)

— Господин министр, меня завербовали в УпСы.

— Только через мой труп, — сказал Кингсли.

— Вы опоздали. Так что Вам остается только смириться с неизбежным.

Но Министр не собирался сдаваться так быстро:

— Вас спрячут, Вас и Вашу мать, и никаким УпСам вас не найти. Я приступаю к программе вашей защиты немедленно.

— Я сбегу с любой программы защиты, и Вашим людям меня не удержать, — сказал Бобби, — сбегу и вернусь к Темному лорду. И Вы это знаете. Главное же, чего я не понимаю: почему Вы против?

— Вы не понимаете? — усмехнулся Кингсли.

— Простите, сэр. Нет. У вас столько лет не было своего шпиона в логове Пожирателей смерти, Вы от этого очень страдали. Сейчас случай сам подворачивается, а Вы отвергаете…

— А знаете, почему у нас много лет не было такого шпиона? — рявкнул министр. — Извольте, я Вам расскажу. Разумеется, я пытался все это время внедрять своих агентов в стан врага, и всех — всех из них! — раскрывали. И ликвидировали, разумеется.

— Но сейчас другая ситуация, сэр — разве Вы не видите разницу? Сейчас они сами захотели завербовать меня. Они заинтересованы. Сэр, раньше Вы подсовывали им своих людей без их согласия, и они отторгали этих людей. Вы выбирали людей, а Темный лорд не любит, кода выбирают за него. Вы пытались заставить Темного лорда играть по Вашим правилам, но это он диктует правила, а Вам приходится смириться. УпСы пришли ко мне, потому что он послал их! Он выбрал меня сам! Он может принять меня в свой ближний круг, только представьте себе возможности…

— Даже думать не смейте приближаться к Темному лорду! — крикнул министр. — Вам жить надоело?

— У меня всё равно нет выбора, — сказал Бобби. — Как и у Вас. Темный лорд меня выбрал. Ему, знаете ли, не принято отказывать.

— Вы не понимаете, на что соглашаетесь, — сказал министр. — Вы не понимаете, с чем Вам придется столкнуться. Работа разведчика, на которую Вы претендуете, это не магловский комикс. Не воображайте себя бравым агентом 007, который расстраивает все планы противника, спасает всех жертв и выходит невредимым из любого провала. Вы думаете, что поступаете на красивую работу по спасению людей? Что как только господа Пожиратели поделятся с Вами планами по убиению невинных, так Вы передадите предупреждение к нам и всех спасут? Даже не надейтесь. Вы будете стоять в стороне и смотреть, как Темный Лорд совершает преступления — и бездействовать. Если Вам повезет и Вас не заставят участвовать в этом действе, чтобы доказать Вашу лояльность. Вы готовы к этому? Вы способны вынести состояние, что на Ваших глазах готовится преступление, но Вы не будете пытаться мешать ему и все жертвы заранее обречены?

Люди Темного лорда будут за Вами будут следить — в первое время непрерывно. Главным образом за тем, какой процент дел, порученных Вам, срывается. И Вас будут проверять, специально провоцировать, чтобы Вы себя выдали, не сомневайтесь.

— Я знаю, что 90 процентов акций Пожирателей провалить нельзя, — сказал Бобби. — Я знаю, что 90 из ста людей, которые обречены Пожирателями на смерть, я не спасу. Но меня взяли затем, чтобы спаслись хотя бы оставшиеся десять. А так бы погибли все сто. И спросите любого из этих десяти, что они думают, — они скажут, что дело того стоило.

Кигсли парировал:

— А Вы знаете, сколькие из этих девяноста погибнут на Ваших глазах? Вы знаете, что на Вас будут смотреть в эти минуты, чтобы проверить, не выдадите ли Вы себя, наблюдая пытки и смерть? Людей будут мучить и убивать на Ваших глазах, Вы способны это выдержать?

— Я должен это выдержать, — сказал Бобби.

— Вы школьник, несовершеннолетний. Вы ничего никому не должны. И поверьте, что это зрелище Вам не по зубам, люди постарше Вас ломались.

Бобби возразил:

— Возможно, что я сломаюсь. Но сломаюсь — значит, сломаюсь, однако перед этим дайте мне попробовать.

— Вы понимаете, что они захотят проверить Вас в бою? — спросил министр. — Вас пошлют на задание. Вас пошлют на бой против нашего Министерства, или против Ордена феникса, или мирного населения... на одну из устрашительных акций. И если Вы постоянно будете промахиваться, а все Ваши заклятия случайно будут попадать мимо цели — а хуже того, в своих…

— Они будут попадать по назначению, — холодно сказал Бобби. — У меня репутация снайпера, я ею дорожу. Не собираюсь ее портить.

— Вас заставят применять Непростительные.

— Да пожалуйста. Могу дать Вам заранее список членов Ордена и сотрудников Министерства, для которых я и Авады не пожалею.

Министр возвел очи к небу.

— Думайте иногда, что говорите!

— Я убивал уже, сэр. Один раз, — сказал Бобби.

— И что?

— Мне это понравилось.

Кингсли помолчал и перевел разговор на другую тему:

— Роберт, если Вас разоблачат, Ваша смерть будет такой страшной, что даже палачам потом будут сниться кошмары.

— Интересно, Темному лорду снятся кошмары? — философски спросил Бобби.

— Что я скажу Вашей матери?

— Лучше скажите сами себе: откуда Пожиратели узнали, что я встречался с вами и отказался сотрудничать с Министерством? Почему УпСы знают, что Вы вернулись в Министерство очень злой? Или что это я выдал аврорату тайну превращения слуг Его Темнейшества в крестражи и анимагов, а боевые заклинания, которые авроры используют на заданиях, тоже мои. Кажется, первое задание на посту Вашего шпиона я выполнил — у Вас в аврорате кто-то шпионит на Лорда. Проверьте это, сэр.

Министр покачал головой:

— Не надейтесь, что я приму Вас, Роберт.

— Меня уже приняли, без Вашего согласия. И поэтому Вы сердитесь и упрямитесь.

Министр что-то решал... Затем поднял глаза и спросил, словно желая выдать некую тайну:

— Роберт, возможно, у меня есть веские основания для отказа? Печальный опыт? Откуда, по-Вашему, я столь подробно осведомлен о тяготах жизни двойного агента?

— У Вас уже такое было? — догадался Бобби. — Что Пожиратели кого-то завербовали, и Вы согласились, но его разоблачили?

Министр быстро возразил:

— Его не разоблачили. Гораздо хуже. Он продержался два месяца — и его психика отказала. Он слишком многое видел. Мысли о людях, которых он не спас, не оставляли его. Он заболел.

— Сейчас он в больнице Святого Мунго?

— К счастью, он выздоравливает. Он выписан из стационара и на данный момент находится в статусе приходящего пациента. Запомните, Роберт: он был совершеннолетним, взрослым, здоровым и полным решимости помочь Ордену молодым человеком.

— Перси Уизли? — выдохнул Бобби, которого осенила очередная идея.

Министр вздрогнул:

— Откуда Вы знаете?.. Нет, я сказал глупость. Вы не могли этого знать. Вы догадались.

— Как видите, я догадливый, — усмехнулся Бобби.

— Когда же Вы догадались... позвольте... Вы догадались этим летом, когда работали в Институте фармацевтики? Вы подслушали, какие Перси Уизли принимает лекарства. Давно пора отрезать язык всем этим болтливым кумушкам из Института! — прорычал министр.

— От всей души с Вами согласен, — сказал Бобби. — В Институте работают очень милые дамы.

— Роберт, я не могу Вам позволить того, о чем Вы просите. Не могу, — сказал министр.

— Перси Уизли продержался два месяца, — сказал Бобби. — Вряд ли я слабее Перси Уизли.

— Ваше безрассудство достойно Гриффиндора, — сердито буркнул Кингсли.

Разговор явно зашел в тупик.

Висящий на стене портрет бывшего директора Хогвартса Эдварда Эверарда выразительно кашлянул.

— Ваша аудиенция закончена, — отрывисто бросил министр.

Сердце Бобби упало... Но он заметил, что портрет на стене упорно делает знаки. Министр скривился, потому что заметил это тоже.

— Чего Вы хотели, Эдвард?

Портрет повторил несколько жестов. Бобби подумал, что это бессловесный язык, которым Министры магии издавна общаются со своими предшественниками на картинах и смысл этих жестов Министр знает наизусть. Они переговаривались таким образом уже не в первый раз.

— Я понял, — сухо сказал министр. — Вы хотите, чтобы я временн удалил отсюда молодого человека и уделил Вам пять минут... Хорошо. Сейчас я Вас выслушаю... Роберт, Ваша аудиенция пока не закончена, выйдите... Но не уходите. Подождите под дверью. Я Вас вызову.

— Да, сэр.

Бобби вышел, затворил дверь и подождал, слушая, как спорят громкие раздраженные голоса.

Десять минут спустя министр его вызвал повторно. Вид у него был нерадостный.

— Роберт, относительно Вашей просьбы: я передумал. Я согласен. Считайте, что я Вас принял... Пока, — неохотно произнес Кингсли. — Но учтите, что при первой же возможности...

— Я понимаю, — горячо заверил Бобби. — Я очень благодарен Вам, сэр...

— Не мне. Я бы никогда в жизни не допустил этого безобразия, — отрезал министр. — А теперь — вон.

Бобби подумал, что портрет Эдварда Эверарда здорово промыл мозги Шеклботу.

Бобби ошибся только в одном: за свое назначение он должен был благодарить не Эдварда Эверарда, а Альбуса Дамблдора.

— Сегодня ко мне приходил министр Шеклбот, — сказала Гермиона Гермиона Грейнджер. — Бобби, я тебя убью.

— Предоставь это Сама-Знаешь-Кому.

Гермиона побледнела.

— Значит, ты всё понимаешь. Тогда объясни мне: зачем?

— Затем, что война идет уже пятьдесят лет. Ваше сопротивление зашло в тупик. Надо что-то делать, — лаконично сказал Бобби. — Меня убеждали с самого детства, что победа близка, Избранный сейчас справится Сама-Знаешь-С-Кем и будет всем счастье, и так далее... Но знаешь, что-то ваш Гарри Поттер всё никак не побеждает Темного Лорда, война затягивается. Я считаю, что Ваше поколение своё отвоевало. Пришла наша очередь.

— Бобби, ты еще школьник.

— А сколько лет было тебе, когда ты начала воевать?

— А сколько лет будет мне, когда ты пойдешь на задание и не вернешься, а мне принесут вместо тебя одну окровавленную палочку? Ты нужен мне живой.

— Ты тоже нужна мне живая, мама, — сказал Бобби. — Ты тоже можешь пойти на задание и не вернуться. Если мы не остановим эту бесконечную войну, так и будет. Все дети членов Ордена феникса это понимают. Нам нельзя сидеть сложа руки и ждать, пока Лорд победится сам собой. Даже такие идиоты, как Уизли и Олливандер, это понимают и пытаются что-то делать!

— А почему ты не можешь делать то, что делают они? Почему тебе нужно непременно стать шпионом?

— Потому что я могу это делать, а они — нет, — сказал Бобби. — Каждый делает то, что может.

— Бобби, ты сам себе отрубаешь голову. Ты веришь Темному лорду? Ты веришь, что он забудет ради тебя всё, что сделал с твоим отцом?

— Это занятный психологический казус, — кивнул Бобби. — Скажи: вот ты никогда не удивлялась, почему старые аристократы доверяют своим домовым эльфам? Когда головы их отцов выставлены отрубленными на лестнице? Я не думаю, что значу для Лорда больше, чем для аристократа значит какой-нибудь домовой эльф. "Отец Дживвзи был шикарным дворецким, жаль, что пришлось его усыпить от старости, но я надеюсь, что теперь его сын Дживвзи будет похож на отца и служить мне так же долго и счастливо."

— Какой ужас, — сказала Гермиона.

— Пока что я нужен Лорду живой, иначе бы он давно убил меня. Способов это сделать было предостаточно. И раз он хочет, чтобы я жил, надо этим пользоваться — пока он не передумал.

— Я не пущу тебя к Темному Лорду.

— Поздно. Мы с ним уже виделись.

Гермиона ахнула.

— Но министр...

— Министр ничего не знает, и ты забудь. Поости, но больше я ничего не могу сказать. Чем меньше вы будете знать, тем больше мне будут доверять: пока что я у Его Темнейшества под полным контролем. Это даже министр понимает. Первое время я не буду передавать ничего, надо ждать, пока контроль за мной не ослабнет.

— Бобби, ты с ума сошел, — прошептала мать.

— Я видел Темного лорда и поэтому я знаю, что пока мне ничего не угрожает. Мы поговорили. Он заинтересовался. Я видел его и понял, что сейчас он не станет меня убивать. Он даже сказал, что гарантирует жизнь мне и тебе — пока что.

— Будьте вы все, слизеринцы, неладны! — воскликнула Гермиона и запустила в стену целый сервиз.

Так прошло несколько месяцев.

— Роберт Грейнджер, — произнесло сидящее на троне зеленое существо.

Стоящий у подножия трона человек поднял глаза:

— Да, мой Лорд?

— Я наблюдаю за тобой в последнее время. Я тобой очень доволен, — изрек Темный Лорд.

— Зелье, которое Вы мне заказали, будет готово завтра, милорд, — поклонился Бобби.

— Я знаю, — доброжелательно промолвил Лорд. — Я знаю, что ты усердно готовишь мои зелья, и я знаю, что за время твоей службы мне ты не выдал аврорам ни одной моей тайны. Все эти месяцы, что мои люди проводили операции, они не попадали в аврорскую засаду. Мне известно, что авроры и орденцы феникса ничего не знали. Меня это обрадовало, как мало что радовало в последнее время. Ничто из доверенного мною тебе не вышло наружу — и я умею это ценить, мой верный Роберт.

— Я считаю, что Вам еще рано судить, милорд, — сказал Бобби.

Лорд засмеялся:

— Что я умею ценить в своих людях, так это искренность. Честный ответ на вопрос, когда я о том спрашиваю, но мои пустоголовые слуги пытаются замолчать его и скрыть от меня — от меня! Я не терплю, когда меня обманывают. Наивные глупцы не понимают, что я всё равно увижу все их тайные мысли, как в открытой книге... Но они воображают, что смогут лгать мне и льстить мне, незаметно от меня думая: "Чтоб ты сдох!" — о простаки! Я вижу их ничтожные хитрости насквозь. Только ты всегда говоришь мне правду. Ты не скрываешь свое недовольство моими решниями, ты споришь со мной... Твой отец был таким же.

С ним можно было поговорить, не то что с этими запуганными рабами... Я надеюсь, ты займешь при мне его место, Роберт.

Бобби поклонился и промолчал.

— Я прощаю тебе твою дерзость, но на будущее запомни, прежде чем советовать мне положиться на свои мудрые суждения вместо моих, разумеется, поспешных и необдуманных!

— Простите, мой Лорд, — вспыхнул Бобби.

Волдеморт продолжал:

— Позволь мне самому распоряжаться своим мнением и решать, какие выводы преждевременные, а какие нет. Я вынес решение в отношении тебя, которое ты потрудишься выслушать! Я очень доволен тобой и считаю, что ты заслужил мое доверие... И заслужил возвышение. То самое, о котором ты давно мечтаешь.

— О чем я мечтаю, милорд? — переспросил Бобби.

Лорд усмехнулся:

— О наивный юноша, о чем я только что поведал тебе? Не забывай, что твои мысли раскрыты передо мной, как открытая книга. Мне ведомо, что с первой минуты, как ты появился здесь, ты мечтаешь о Темной метке. Ты жаждешь войти в мой ближний круг больше всего на свете.

Бобби открыл рот, чтобы возразить, — и на ходу передумал.

— Вы правы, милорд.

— Ты очень смел, — дружелюбно ответил Лорд. — Весь в отца. Я знаю, чего ты хочешь больше всего. И я ценю, что ты так высоко ставишь меня и ценишь мое внимание. Я думаю, что пришло время вознаградить тебя.

— Я считаю, что Вы слишком доверяете мне, милорд, — сказал Бобби. — И я ... не уверен, что хочу сейчас стать Пожирателем смерти. Я еще не готов. Вы слишком щедры для меня.

Лорд посмотрел на него:

— Да, я вижу тень сомнения... Как интересно... Ты считаешь Пожирателей смерти невыгодной партией?

— Я с детства наслышан о Пожирателях смерти, и слухи мне не понравились, — сказал Бобби. — Я наблюдаю за ними у Вас, и они не нравятся мне воочию. Как Вы и сказали, это стадо перепуганных рабов. Я не хочу быть таким.

— Да, в твоем мозгу промелькнуло даже слово "домовой эльф"... Ты считаешь Пожирателей смерти домовыми эльфама? Как интересно.

— Я считаю их рабами, — сказал Бобби.

— Твой отец не был мне рабом, напротив: он был моим советником... почти моим учеником. Знай об этом. И ты будешь таким же.

Бобби молчал, ловя каждое слово своего хозяина.

— Я открою тебе тайну: не только у тебя, мой мальчик, но и меня на самом деле нет выбора, — усмехнулся Темный лорд. — Мой болтливый слуга Джагсон успел проговориться тебе, что я не могу спать спокойно, пока знал, что ты действуешь против меня? Ты знаешь себе цену, Роберт. Ты знаешь, что ты сильный маг, я не видел подобных тебе уже многие годы... Ты немногим уступаешь по силе мне самому, но ты слишком молод, чтобы понять это, Роберт.

Пройдет время, и ты, возможно, станешь даже сильнее меня. Мы могли бы править миром вместе.

Я давно ищу ученика, преемника... Я понял, что нашел искомое, как только увидел тебя.

Ты великий Темный маг...

Никто и никогда не говорил Бобби столько комплиментов. Он сиял от удовольствия и не скрывал этого.

— И я дарю тебе свою Метку, — продолжал Волдеморт, — я налагаю ее на тебя не в знак рабства, а в знак высшего доверия. Высшей нерушимой связи между нами.

Гордись этой Меткой, как гордился ею твой отец.

И пусть остальные думают, что теперь ты стал моим рабом, но мы-то будем знать: этой Меткой я помечаю тебя как равного себе.

Бобби поднял глаза на Волдеморта.

— Открой мне твое левое плечо, мальчик, — сказал Лорд и поднял свою палочку.

Бобби опустился на колено и обнажил предплечье. Волдеморт коснулся его руки волшебной палочкой. С палочки сорвалась каленая, как железо, огненная струя, впечатываясь в покрасневшую кожу.

Так Темный Лорд отметил Бобби Грейнджера, рожденного теми, кто трижды бросил ему вызов, рожденного на исходе седьмого месяца.

Волдеморт опустил палочку — на дымящемся обожженном плече Избранного им стояла теперь Темная метка.

Темный лорд кивнул, довольный.

Бобби даже не шелохнулся.