О людях и драконах (джен)

Десятки лет спустя, находясь на пороге смерти, король объявил, что у него не было прав на престол.

На самом деле он был сыном простолюдина.

Услышав это, его подданные взяли замок штурмом и повесили своего любимого правителя.

— Да, это я, — сказала Гермиона, с подозрением рассматривая неожиданного собеседника.

Смотреть приходилось снизу вверх — Виктор был выше её на целую голову и раза в два тяжелее. Когда она видела его издали, это не казалось чем-то существенным, но вблизи мощь его фигуры подавляла. Не только физической статью, хотя первой в глаза бросалась именно она, но и выражением лица — властным, давящим, уверенным в себе и своих силах. Лица человека, прекрасно осознающего, какое впечатление он производит на окружающих, и ничуть не стесняющегося этим пользоваться.

Пауза затягивалась. Крам терпеливо ждал ответа.

— О чём именно вы хотите поговорить со мной, мистер Крам? — максимально дипломатично отозвалась наконец Гермиона.

— Просто Виктор. Не люблю официоз. — На английском он говорил практически без акцента, смущал разве что резкий, отрывистый тон его фраз. — Разговор — моя инициатива. Личная. Обмен знаниями, адаптация к языковой и культурной среде. Заведение полезных знакомств.

С трудом подавив абсолютно не куртуазное желание почесать в затылке, она уточнила:

— Именно со мной? Вы уверены… — Крам намекающе кашлянул, и Гермиона поправилась: — Ты уверен, что обратился по адресу?

— Разумеется. Я наводил справки о вас, мисс. И до прибытия в Хогвартс, и после.

У неё чуть глаза на лоб не полезли от услышанного.

— Похвальная… откровенность, — призналась Гермиона, немалым усилием воли сохранив на лице маску невозмутимости.

— Пустая болтовня, хождение вокруг да около… Не люблю. Особенно на чужом языке. Краткость — сестра таланта.

— От скромности ты не умрёшь, — усмехнулась она. — Тогда скажи, чем именно моя скромная персона привлекла твоё внимание?

— Лучшая ученица школы. Причём стабильно, на всех курсах. Возможно, что и на последующих. Карьера в Министерстве обеспечена. Вывод: лучшая кандидатура для знакомства в Хогвартсе.

— Лесть тебе не к лицу, — фыркнула она. — Как будто ты о другой Британии говоришь, не о магической. И даже не об обычной, магловской. Много ли маглорождённых в этом мире имеют власть? Или сколько из них сидело в кресле Министра Магии?

— Единицы. Зато потомки древних угасших родов — достаточно часто. Наследства никакого, но и живой родни нет. Очень удобно. — Виктор пожал плечами. — Списки успеваемости десятилетней давности, свежие газеты… Сравните и решите сами, мисс.

— Зови меня по имени, — поморщившись, произнесла она. Не то чтобы сказанное Крамом укладывалось в сложившуюся у неё картину мира, но определённая логика в этом была. Во всяком случае, в одном он был прав: принимать что-то на веру — не лучшее решение.

— Хорошо, Гермиона. Мы будем говорить здесь, в коридоре? — уточнил Крам.

Гермиона задумалась. Библиотека, в которую она направлялась изначально, не подходящее место для разговоров. Пустой класс или территория вокруг замка? Она, конечно, не видела в просьбе Виктора какого-то злого умысла, но и не доверяла ему настолько, чтобы остаться с ним по-настоящему наедине.

— Думаю, что да, — ответила Гермиона, стараясь сохранить спокойствие. — В конце концов, коридоры Хогвартса не так уж плохи для простой беседы. Но я всё равно не понимаю, чем может быть полезно это… сотрудничество.

— Оно уже полезно. Разговорная практика важна.

— Я говорю о другом, — нахмурилась Гермиона. — В чём будет заключаться моя выгода?

Крам понимающе кивнул, сказал с одобряющей улыбкой:

— Теперь уверен точно: обратился по адресу. Любые связи должны быть взаимовыгодны. Всегда. Но… — Он посерьёзнел. — Кажется, проблема не только в этом. Просто я тебе не нравлюсь. Почему? — спросил он, глядя ей в глаза.

Гермиона задумалась. Виктор, с одной стороны, не показался ей плохим человеком. Разговор с ним даже приносил ей некоторое удовольствие. Но с другой — Крам был ей никем и она не нанималась щадить его самооценку, прикрываясь вежливыми и бессмысленными словами.

— Ты спортсмен, — произнесла она, невольно переходя на манеру речи собеседника. — Известный, успешный. Сила, ловкость, скорость реакции… Чему ты можешь научить? Твоё призвание — квиддич, на который мне плевать. Кроме того, Дурмстранг пользуется дурной славой.

Крам нахмурился и медленно кивнул.

— Всё так и есть. В основном. Но ты мало знаешь о Дурмстранге. Мало фактов, много стереотипов. Наши интересы и навыки достаточно… — он прищёлкнул пальцами, подбирая подходящее слово, — разносторонни. Например, я могу понять, чем вооружён тот, с кем я говорю. — Кивком головы он указал на правое бедро Гермионы.

То, где под плотной тканью мантии крепились к её ноге ножны.

— Правилами школы это не запрещено, — быстро ответила Гермиона, делая быстрый шаг назад.

— Плевать на правила, — скупо усмехнулся Крам. — Это не палочка. Не перевязь с зельями. Нож? Скорее всего. Но не обычный, большой. Мне не интересно, для чего он тебе нужен. И зачем ты его прячешь. Я хочу знать, умеешь ли ты с ним обращаться.

Одно из удобств классических мантий волшебников — под ними можно спрятать практически что угодно. По крайней мере раньше Гермиона считала именно так и была уверена, что никто не узнает о её небольшом секрете.

— В неумелых руках клинок опасен для владельца, — продолжил Крам. — Могу обучить тебя. Это и будет моей платой.

— Откуда… Откуда ты узнал? — выдавила она из себя.

— Опыт. Знаю, как движется человек с оружием. Уроки фехтования — еженедельные, несколько лет подряд. Сабля. Рапира. Шпага и короткий кинжал, дага. Не мастер, но основам научить могу. Как держать, как защищаться, куда бить. Могу я его осмотреть? — спросил он, протянув руку к Гермионе. Пояснил, уловив её смятение: — Ты не обязана. Но мне интересно.

Гермиона на мгновение заколебалась, её пальцы сжались на рукояти кинжала. Она не любила, когда кто-то вторгался в её личное пространство, но любопытство Крама было настолько искренним, что она не смогла отказать. Медленно, будто преодолевая внутреннее сопротивление, она вынула кинжал из ножен и протянула его ему.

Крам взял оружие с почтительным любопытством, как будто держал в руках не простой кусок стали, а нечто большее. Он повертел его в руках, ощущая вес, затем положил плоскостью клинка на ребро ладони, проверяя баланс. Хмыкнул, потёр подбородок и, задумчиво смотря на Гермиону, произнёс:

— Квилон. Не вычурный, практичный. Оружие воинов, не знати. И не женщин. Откуда он у тебя?

— Купила в одном магазинчике, — осторожно ответила Гермиона. Разговор об оружии её напрягал. — Почему тебя это интересует?

— Необычно. Впрочем, квилон это не баллок, так что… — Крам замялся.

— Баллок? Впервые слышу.

Виктор неопределённо хмыкнул, пожал плечами и объяснил. Гермиона покраснела.⁽¹⁾

— Прошу прощения, но это правда. — Виктор развёл руками. — Но и квилон — не женское оружие. Женское — те же стилеты. Не менее смертоносны, но изящны и красивы.

У Гермионы сложилось ощущение, что Крам хотел сказать что-то ещё, но в последний момент передумал.

— Такое чувство, что про эти чёртовы железяки знают все, кроме меня… — удручённо покачав головой, произнесла она. Вернула протянутый Виктором кинжал обратно в ножны и, подняв голову, произнесла: — Хорошо. Предположим, что ты меня убедил. И что теперь?

Крам победно улыбнулся.

— Завтра выберут участников Турнира. Я буду занят. Встретимся послезавтра. Здесь же, в это время. Тогда и обговорим детали.

* * *

— Все всё записали? Тогда свободны, — проскрипел Грюм, хотя до конца занятия оставалось ещё минут десять.

Новый (или, скорее, очередной) профессор Защиты от Тёмных Искусств, Аластор Грюм, заслуженный аврор и по совместительству давний товарищ Дамблдора, откинулся на спинку стула и закрыл глаза.

— Профессор, разве вы не пойдёте на церемонию? — спросил Гарри.

Гермиона подавила мимолётное раздражение. Мальчик-Который-Выжил, нашедший в лице Люпина не только доброжелательного наставника, но и товарища, по-прежнему не терял надежды установить похожие отношения и с новым преподавателем.

— Что я, официозных морд в своей жизни мало повидал? На них же клейма ставить некуда! — презрительно фыркнул Грюм. Глаз при этом он так и не открыл. — Хочешь время впустую потратить — иди, парень. Только не жалуйся потом.

Гарри тяжело вздохнул и начал собирать вещи в сумку, но по его лицу было видно, что решимость его ещё не сломлена.

— Увидимся в Большом зале! — крикнул он друзьям и, не дожидаясь ответа, стремглав скрылся в переплетении коридоров. Урок зельеварения у «воронов» как раз подходил к концу, и Гарри предстояло пробежать почти половину замка, чтобы встретить свою «ненаглядную» Чжоу Чанг прямо у выхода из подземелий.

Впрочем, ответа он мог и не ждать. Рон лишь слабо махнул Гарри рукой, продолжая изрядно затянувшуюся партию «морского боя» с Джорданом Ли. Начатая ещё в середине занятия, игра никак не могла закончиться. Не до конца осознавая связь морских сражений с начерченной на листе бумаги сеткой, концепцию игры Рон воспринял с большим воодушевлением и азартом.

Гермиона же была занята изучением конспекта только что закончившейся лекции, и пыталась понять, как ей относиться к новому преподавателю. Пока что в её мыслях преобладал скепсис.

Начиналось всё, правда, очень оптимистично: отставной аврор, собаку съевший на противостоянии тёмным магам и разного рода преступникам, мог бы дать фору всем прежним преподавателям ЗоТИ вместе взятым. А уж его внешний вид — бесчисленные, накладывающиеся один на другой шрамы, магические импланты…

Реальность оказалась куда прозаичнее. Насколько примечательной была его внешность, настолько же невзрачной оказался его стиль преподавания. А его грубая, хамская манера общения не добавляла личности Грюма симпатии в глазах студентов.

Так что Гермиона даже не думала осуждать Рона, не записавшего за всю лекцию ни единого слова профессора. И который, кстати говоря, только что потерял свой последний «корабль».

— Даже Квирелл был лучше, — озвучил витающее в воздухе мнение Джордан Ли, начав собирать письменные принадлежности в сумку.

— Ну… Грюм же аврор, а не учитель. Может, ещё не привык. Его дело — тёмных магов ловить, а не лекции читать, — попытался оправдать профессора Рон. А поняв, что его слова прозвучали не слишком убедительно, тут же перешёл в атаку: — Ты б ещё сказал, что он хуже Снейпа!

— Хуже, — вздохнул Джордан. — Снейп хотя бы страшный, а Грюм… Он никакой. Скучный. Сидит и зачитывает главы из учебника, сидит и зачитывает… Прямо как Квирелл, но за ним хотя бы наблюдать смешно было. Один его тюрбан чего стоил!

Они уже покинули класс и нестройной толпой направлялись в Большой зал, в котором вскоре должны были выбрать чемпионов Турнира, а Рон и Джордан продолжали свой спор.

— Вы действительно собираетесь чуть ли не подраться из-за того, кто вам нравится больше, Квирелл или Снейп? Серьёзно? — ехидно поинтересовалась у них Гермиона.

Джордан не выдержал и рассмеялся.

— Да ну тебя, — раздражённо ответил Рон. — Оба они гады. Но Квирелл хотя бы сдох, а Снейп нам до сих пор кровь портит.

Всё ещё хихикающий Джордан резко осёкся.

— Ты это о чём? Директор же сказал, что его уволили и арестовали… Или отправили на лечение? Не помню. Значит, он умер в больнице? Или в тюрьме?

Рон растерялся. Оглянулся на Гермиону, надеясь на её помощь, но она сама находилась в замешательстве. Они оба слышали эту историю от Гарри и не знали, что именно рассказал всем остальным Дамблдор.

— Ну, знаешь, — Рон нервно хихикнул, — может, он и жив ещё? Я же так, для красного словца…

Джордан принял его слова за правду и успокоился, а вот Гермиона зло сжала губы. Мысли путались: почему директор скрыл правду? И что ещё он мог исказить для остальных учеников? К сожалению, размышления пришлось отложить — они уже входили в Большой зал, в центре которого на небольшом возвышении был установлен Кубок Огня. Пламя плясало в его чаше, извивалось как живое существо, его языки лизали края чаши, а в глубине мерцали таинственные искры.

— Поздравляю, — шепнула ей на ухо подошедшая сзади Джинни, заставив Гермиону вздрогнуть от неожиданности.

— С чем?

— Как это — с чем? С Крамом, конечно же! И не удивляйся ты так… как будто не знаешь, что в Хогвартсе от меня ничего не утаишь. — Вдоволь насладившись выражением её лица, Джинни сжалилась: — Ладно, ладно. Вчера, перед тем как выйти из зала, Крам рассказал своим, куда и к кому он идёт. Они рассказали слизеринцам, те — «воронам». В общем — почти все уже в курсе. Кстати, в этом есть и моя заслуга. — Лицо Джинни источало гордость.

— В том, что вся школа будет перемывать мне все кости? — простонала Гермиона. — Ну спасибо…

— Это ерунда. Да и к этому я не причастна, честно-честно. А вот кто для тебя эту одежду выбирал… неужели забыла? Если бы не я — будь уверена, он к тебе бы не подошёл.

Гермиона внимательно осмотрела свою мантию, сравнила её с формой подруги, призналась:

— Как по мне — никаких отличий. Как и от прежней моей одежды.

— Ну да, конечно, — проворчала Джинни, театрально всплеснув руками. — Стараешься ради подруги, подыскиваешь для неё хоть что-то, в чём она не будет выглядеть как последняя замухрышка, а она… Ничего, Грейнджер. Рано или поздно я ещё привью тебе любовь к прекрасному!

Гермиона хотела ответить, но в этот момент Дамблдор поднял руку, и зал мгновенно затих. Его голос, глубокий и властный, разнёсся под сводами:

— Друзья, настал момент, которого мы все ждали. Кубок Огня готов назвать первого чемпиона.

Пламя в Кубке вспыхнуло ярче, выбросив в воздух клубы искр. Все замерли, наблюдая, как из огня медленно выплывает обгоревший клочок пергамента. Дамблдор поймал его в воздухе, развернул и, сделав паузу для пущего драматизма, объявил:

— Виктор Крам!

Восторженные крики учеников чуть не оглушили Гермиону, а в её бок впился острый локоток Джинни.

— Ну вот, подруга! Принимай мои поздравления — ревность всех девушек Хогвартса тебе обеспечена!

— Обойдусь как-нибудь и без этого, — проворчала она.

То, что чемпионом Дурмстранга станет именно Крам, было достаточно очевидно: кто, как не он? Всё же мировая знаменитость… Но Гермиона до последнего надеялась, что Кубок выберет другое имя: чемпионство — лишняя суета, наличие которой здорово осложнит их с Виктором соглашение.

Вторая записка вылетела из Кубка Огня и плавно опустилась в ладонь Дамблдора.

— Флёр Делакур!

Симпатичная француженка, сидевшая прошлым вечером за столом Гриффиндора, молнией скользнула сквозь толпу и одним движением взлетела на сцену. Овации в её честь если и были скромнее, чем у Крама, то лишь на самую малость. Француженка не подавляла свою аудиторию личной известностью или харизмой, как Виктор. Она очаровывала.

— Курица ощипанная, — буркнула Джинни, сверля ликующую девушку ревнивым взглядом.

Из Кубка в языках яркого пламени выплыла последняя записка. Зал замер в предвкушении: как интересны бы ни были ученикам Хогвартса иностранцы, болеть они предпочитали только за своих. Не стоило забывать и о внутренней иерархии — часть славы будущего чемпиона падёт на всех представителей его факультета.

Дамблдор развернул бумагу и пробежал по ней взглядом. Нахмурился, перечитал повторно…

— Гарри Поттер. — Его слова стали камнем, разбившим завороженную тишину, окутавшую Большой зал.

Сотни взглядов обратились к Гарри. Даже Крам, до этого невозмутимый и расслабленный, выпрямился, впившись взглядом в мальчика со шрамом. Но Гарри даже не шелохнулся, будто завороженный звучанием собственного имени.

— Невозможно, — прошептала Гермиона, но её слова потонули в нарастающем гуле. Кто-то рядом нервно рассмеялся, кто-то ахнул, а слизеринцы уже перешёптывались, указывая пальцами в сторону Гриффиндора.

Дамблдор прошёлся по студентам тяжёлым взглядом. Нашёл в толпе Гарри и, покачав седой головой, произнёс устало:

— Поднимайся к другим чемпионам, Гарри. Таков выбор Кубка Огня.

Будто марионетка — неуклюжая, лишённая собственной воли, Гарри направился к сцене. Его шаги были тяжелы, словно ноги вязли в болоте, а лицо — белым, как мел. Крам слегка склонил голову, изучая мальчика с холодным любопытством. Флёр, напротив, отступила на шаг, будто боялась заразиться.

Гарри остановился рядом с ними, не решаясь поднять взгляд.

— Месье Дамблдор… — подала голос директриса Шармбатона. — Боюсь, я буду вынуждена подать жалобу в ваше Министерство. Это возмутительное нарушение правил Турнира!

— Право, Альбус, это выглядит крайне подозрительно, — поддержал её директор Дурмстранга, Каркаров.

— Мы со всем разберёмся, уважаемые, — веско проронил Дамблдор, — как только проведём инструктаж выбранных Кубком чемпионов. Гарантирую вам, что расследование будет проведено самым тщательным образом… Думаю, один из наших профессоров, мистер Аластор Грюм, не откажет нам в любезности и даст несколько советов относительно… — Дамблдор прервался, его глаза расширились в искреннем удивлении: Кубок вновь полыхал пламенем. Мгновение, и клочок бумаги, вылетевший из его глубин, призывно закружился перед лицом директора.

Осторожным, медленным движением он поймал лист, колеблющийся в потоках неощутимого ветра. Прочёл. Лицо его, и без того не слишком доброжелательное, начало медленно темнеть от гнева.

— Вы, должно быть, шутите! — без малейшего акцента воскликнула французская директриса, заглянув через его плечо.

— Гермиона Грейнджер, — промолвил наконец Дамблдор.

Голос — как скрип старого дерева на пустыре.

— Прошу вас пройти к другим чемпионам, мисс Грейнджер, — с усилием произнёс Дамблдор. — Как бы то ни было, но с решениями Кубка Огня не спорят.

Тело казалось ей чужим, неподвластным рассудку, словно бы скованным невидимыми цепями. Они, натянутые до предела, дрожали и звенели, мешая мыслить. Или это звенела в её ушах мёртвая тишина, овладевшая Большим залом?.. Растворяясь в ирреальности происходящего, Гермиона сама не заметила, как оказалась рядом с другими чемпионами.

Только тогда Гермиона отважилась поднять взгляд. Вытянутые в удивлении лица. Широко раскрытые глаза. Возмущённый ропот — тихий, не набравший силу урагана, но уже грозящий вылиться во что-то большее, чем простое недовольство.

Но Гермиону беспокоило отнюдь не это.

Её друзья. Те, кого она привыкла считать «своими».

Гарри. Растерянный, выбитый из колеи новостью о своём чемпионстве, он стоял справа от неё и, судя по его виду, просто не мог осознать окружающую реальность.

Рон. Воплощение злости и ненависти. Не бесцельной — адресной. Веснушки на бледном от гнева лице кажутся почти чёрными.

Невилл. Взгляд, направленный куда-то вглубь самого себя. Застывший, мёртвый, чужой. Не человек, статуя.

Джинни. Хищный прищур, скользящий по лицам «победителей» с неутомимостью военного радара.

И, конечно же, Луна.

— Ура! Поздравляю!!! — Оглушительные в повисшей тишине аплодисменты иглами вонзались в мозг Гермионы. — Ура!.. А почему никто не хлопает? Ведь ура же, да?..

1) Разговорное название этого типа гражданского оружия — «кинжал с яйцами», данное за внешний вид гарды. Подобные кинжалы обычно носились на поясе. Спереди, разумеется.

Вернуться к тексту