Однажды в Кеттердаме (гет)

Осень выдалась холодная и слишком сырая даже по стандартам Кеттердама. И оттого богатая на простудные заболевания. Половина Клепки кашляла и чихала, что безмерно раздражало Каза. Болезни в принципе вызывали у него не самые приятные воспоминания, а особенно те, которые сопровождаются кашлем. Так что он старался держаться подальше ото всех, насколько мог, учитывая, что к нему постоянно обращались по самым разным вопросам.

Улицы города были ничуть не лучше. Не говоря уже о бесконечных дождях. Но выходить всё равно приходилось, что не добавляло Казу хорошего настроения.

В тот день он уже возвращался в Клепку, желая только оказаться в сухой теплой комнате и сесть, вытянув больную ногу, которая в такую погоду ныла сильнее обычного. Возможно, он даже воспользуется тем бальзамом, который принесла ему Инеж. Как вдруг неподалеку от канала увидел двух мальчишек, прижавшихся друг к другу возле стены одного из домов в попытке согреться. Каз запнулся и застыл, уставившись на эту картину. Он будто перенесся в прошлое и видел со стороны себя и Джорди. Они даже были примерно того же возраста.

Каз судорожно вдохнул, изо всех сил сжав голову ворона на трости. Дождь, который до сих пор был лишь досадным неудобством, начал казаться водами гавани, которые захлестывали его с головой. Он начал задыхаться, перед глазами поплыли темные круги. Каз уже обонял вонь трупов, чувствовал окружающие его скользкие тела.

Один из мальчиков надсадно закашлял, и Каз вздрогнул, немного придя в себя. Он стиснул трость еще сильнее, так что грани головы ворона впились в ладонь даже сквозь перчатку. Это немного отрезвило, помогло вернуться в реальность.

Кашлял младший мальчик. Старший лежал абсолютно неподвижно. Каз видел смерть слишком часто, чтобы не понять, что он уже отправился в мир иной.

«Вас некому было защитить?» — вдруг прозвучал в голове голос Инеж.

Этих мальчишек со всей очевидностью защищать было некому. Иначе они не оказались бы больные на улице в полном одиночестве. Каз хотел пойти дальше — в конце концов, какое ему дело до кеттердамских беспризорников? — но почему-то не смог сделать ни шагу, продолжая смотреть на них. И с каждой секундой всё отчетливее понимая, что просто не может позволить выжившему повторить его судьбу.

Сжав зубы, Каз заставил себя приблизиться к мальчишкам. В конце концов, это не чума, нечего бояться. Но вопреки разумным доводам, всё внутри вопило от ужаса и требовало бежать как можно дальше. Казу понадобилась вся его сила воли, чтобы заставить этот голос умолкнуть и сосредоточиться на настоящем.

— Парень, — позвал Каз, и тот, перестав кашлять, вскинул на него взгляд испуганных глаз.

К счастью, серых, не карих. Да и волосы у него были светлые. Это помогло окончательно абстрагироваться от воспоминаний.

— Идти можешь? — спросил Каз.

Пацан кивнул, настороженно глядя на него.

— Пошли со мной. Тебя посмотрит Целитель, поешь и согреешься.

На лице мальчика появилась робкая улыбка, в глазах вспыхнула надежда. Каз внутренне поморщился. Слишком доверчивый, слишком верит в людей. С таким отношением он не выживет на улицах Кеттердама.

Мальчик не без труда поднялся, а потом встревоженно обернулся на старшего, который по-прежнему не шевелился.

— А мой брат? — спросил он.

Каз покачал головой:

— Он мертв, ему уже не поможешь.

Теперь мальчик посмотрел на него с ужасом, в глазах появились слезы.

— Нет! — воскликнул он. — Ганс не мертв! Он просто сильно болен, но он поправится. Пожалуйста, господин, помогите ему!

Каз тяжело вздохнул. С одной стороны, стоило убедиться, что парень действительно мертв, хотя Каз в этом практически не сомневался. С другой стороны, заставить себя прикоснуться к холодному мокрому телу было выше его сил. Ладно, он всегда может кого-нибудь отправить проверить.

— Жаль тебя разочаровывать, но он мертв. Пошли, пока ты не отправился за ним следом.

Слезы потекли по щекам мальчика, и какое-то время он стоял рядом с телом брата, не отрывая от него взгляда. Потом вдруг упал на колени и принялся его трясти, зовя его сквозь рыдания. Тот, конечно же, не отреагировал, повиснув безвольной куклой в его руках. Наконец, пацан смирился и понуро снова поднялся, повернувшись к Казу.

— Пошли, — повторил он и, развернувшись, зашагал в сторону Клепки.

Он не оборачивался, но знал, что мальчик последовал за ним. И старался идти помедленнее, чтобы ослабленный болезнью ребенок не отстал.

— Как тебя зовут? — спросил он.

— Оскар, — едва слышно прошелестел мальчик.

— Что ж, Оскар, приятно познакомиться. Каз Бреккер.

Он услышал, как парень ахнул и сбился с шага, но в следующее мгновение продолжил идти следом. Каз только головой покачал. Либо наивен в высшей степени, что в общем-то неудивительно в его возрасте, либо в полном отчаянии. Возможно, и то и другое вместе.

Когда они пришли в Клепку, Каз сдал Оскара Анике, велев накормить его и показать Ильме, и отправил Пима проверить старшего мальчика. Если Пим и посчитал этот приказ странным, пререкаться с боссом он не стал.

Самообладание покинуло Каза, как только он запер за собой дверь своей комнаты на чердаке. Его затрясло так, что он сполз спиной по двери, оказавшись на полу. Сердце заходилось в бешеном ритме, грудь стиснуло так, что он едва мог дышать, перед глазами потемнело. Наверное, он потерял сознание, поскольку, придя в себя, обнаружил себя лежащим на полу.

С тихим стоном Каз поднялся, поморщившись на прострелившую ногу боль, и посмотрел на часы. К счастью, отключился он ненадолго — всего на несколько минут. И хотя он всё еще ощущал отвратительную слабость, от которой слегка дрожали руки, кризис прошел. Как раз вовремя, поскольку несколько мгновений спустя в дверь постучал Пим, чтобы сообщить, что старший мальчик действительно умер — никаких сомнений.

Каз кивнул, усилием воли прогнав вновь взметнувшуюся волну воспоминаний. Ему нет дела до мертвых — у него достаточно забот с живыми.