Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

— М-министр, — заикаясь, произнесла вновь научившаяся говорить Рита, — следует ли понимать Ваши слова так, что отныне правительство намерено воплощать в жизнь идеи Беллатрисы Лестрейндж?

Аммелиус обернулся, увидал улыбающуюся Лизу, захлопал глазами и начал медленно проседать, хватаясь за стену. Слов у него, видимо, больше не нашлось.

А зрительская аудитория взорвалась: «Пожиратели в министерстве!», «Министр Фарш — новый Волдеморт?», «Тайная страсть министра!», «Аммелиус Фарш поит проституток обороткой, превращая их в Беллатрису Лестрейндж — предмет своего обожания!». Ни на что не обращая внимания, журналисты принялись орать наперебой, надиктовывая своим перьям сенсационные сообщения: «Демократия под угрозой!», «Не дадим воскреснуть расизму!», «Пожиратели — прочь от власти!». И ещё много чего в таком же духе.

Среди этого шума никто не услыхал хлопков аппарации. Да и я тоже не услышал. Лишь заметил, что на балконе второго этажа внезапно появились новые действующие лица. Двое. Странные какие-то. Они возникли одновременно в разных концах галереи, и, как мне показалось, ничего хорошего их появление не предвещало. Просто потому, что ничего подобного мы не планировали.

Один, высоченного роста — за два метра точно — жгучий брюнет с окладистой бородой, которая частично прикрывала глубокий шрам на левой щеке, стоял, широко расставив ноги, и насмешливо улыбался. «Колоритная личность», — ещё подумал я тогда. И одет как-то уж слишком странно для волшебника: без мантии, в каком-то тёмном то ли жилете, то ли коротком камзоле без рукавов, в белой рубахе с распахнутым воротом и чёрных кожаных брюках. Вся его внешность и поза выражали силу и абсолютную уверенность в себе. Мне он почему-то напомнил Робин Гуда из старого-старого фильма, который не раз показывали по телеку. Там, у нас дома.

Второй был виден только со спины, потому что сидели мы с Васемоной с краю, в стороне от центра зала, а этот тип стоял, повернувшись к министру. В глаза бросился синий плащ с широкой золотой каймой, на который падали пышные вьющиеся волосы почти такого же цвета (ну, то есть золотого), и очень широкие плечи, отчего при его небольшом росте фигура казалась почти непропорциональной.

Журналисты продолжали галдеть, бледный Аммелиус пошатывался, опираясь на перила, и, казалось, начал терять сознание, когда к нему подскочил мелкий плюгавенький мужичонка в клетчатом пиджачке и с криком: «Министру плохо! Помогите!», подхватил падающего Фарша, не позволив лидеру Волшебного мира грохнуться на пол прямо на глазах у орущих газетных стервятников. Я узнал плюгавого: Наземникус Флетчер. Этому-то что здесь нужно? О том, что было нужно Наземникусу, стало понятно, когда он, чуть поддёрнув министра, от чего тот пришёл в себя, отскочил от него и быстро скрылся в гостиничном номере, скользнув мимо Лизы, которая — я точно это видел! — хитро ему подмигнула. А у министра с жилетки исчезла золотая цепочка. Ну, видимо, и часы, которые на ней висели. Вот как-то так.

Аммелиус Фарш — вот же неугомонный! — ещё попробовал выпрямиться и даже поднял руку, пытаясь, вероятно, призвать к тишине и что-то сказать. Но всё едино: внимание на него никто не обращал. Журналюги шумели, выкрикивали лозунги, стараясь перещеголять друг друга в выражении недоверия к действующему правительству и требованиях его немедленной отставки. Как вдруг входные двери распахнулись, и в паб быстро проникли с десяток крепких молодцов в аврорских мундирах. Растолкав журналистов, они выстроились в две линии, образовав живой коридор, в начале которого возник не кто иной, как новоиспечённый глава Департамента магического правопорядка мистер Гавейн Робартс. Собственной персоной.

«Вот кого ещё только не хватало!» — я поглядел на Драко. Тот состроил удивлённую мину и лишь пожал плечами, давая понять, что уж этого типа он точно не приглашал. «Что происходит? — всё пошло не по нашему плану. — Что сейчас будет? Робартс нас арестует? Бл..! Угодить в Азкабан совсем не хочется. Ну вот ни капельки! Так что же делать? Бежать? Но как?»

Внезапно все затихли: явно появление авроров произвело на журналистов эффект. В наступившей тишине послышался дрожащий голос Фарша:

— Мистер Робартс, Вы как раз вовремя. Прошу, наведите здесь порядок.

Главный мракоборец уверенно прошагал вперёд, остановившись возле лестницы, у вершины которой стоял министр, и, подняв голову, произнёс:

— Аммелиус Фарш, Вы задержаны для дачи показаний по делу о расхищении государственных средств и многочисленных злоупотреблениях, допущенных Вами на посту министра магии. Сдайте свою волшебную палочку и следуйте за мной.

Повисла немая сцена. Такого оборота не ожидал никто! Все ошарашенно уставились на Робартса. И я тоже. «Так на чьей же стороне играет главный аврор?»

— Вы… у Вас нет таких полномочий! — до министра, наконец, дошёл смысл сказанного, и теперь он защищался изо всех сил. — По какому праву Вы требуете подобного от главы правительства?

— Я действую на основании решения Визенгамота, принятого по воле мессира и Малого круга на экстренном заседании, состоявшемся сегодня в шесть тридцать утра, — Робартс был невозмутим, — по которому Вы отстранены от занимаемой должности до окончания расследования и оглашения выводов следственной комиссии.

Услыхав такой ответ, Фарш нервно сглотнул и протянул руку к горлу, ослабляя галстук. Его лицо покрылось испариной.

— По воле мессира?.. Я знаю, что это значит… Но в таком случае решение мне должно быть доведено лично одним из лордов — членов круга. Мне известна процедура. Сейчас Вы нарушаете закон, Робартс! — он ещё пытался сопротивляться.

— Да ради Мерлина, — лишь хмыкнул старый аврор. — Из-за этого здесь присутствуют сразу двое уполномоченных лиц.

После этих слов, привлекая к себе внимание, вперёд шагнул чувак в синем плаще. Ну, один из тех двоих, что внезапно появились. Министр резко обернулся, увидел его и побледнел:

— Мм… Монтгомери?

«Чего?! Кто это??» — я во все глаза уставился на незнакомца. Эх, жаль, что его лица не вижу!

Фарш оглянулся в другую сторону, где находился хрен, похожий на Робин Гуда.

— Лорд Перш? — промямлил уже, похоже, бывший министр, и безвольно опустил руки.

— Авроры, делайте свою работу, — коротко приказал бородатый. Робартс кивнул, и двое волшебных полицейских двинулись вверх по лестнице.

Маг в синем плаще развернулся и, чуть посмотрев на меня и Драко, пристальным взглядом упёрся в Васемону, которая уже выбралась из-под мантии-невидимки. А я наконец разглядел его. Испещрённое глубокими морщинами, хмурое и, казалось, принадлежащее старику лицо с глубоко посаженными яркими голубыми глазами совершенно не сочеталось с общим обликом стройного, со статной фигурой и идеальной осанкой, лёгкого в движениях и широкого в плечах (но об этом я уже говорил) человека. Это выглядело как-то неестественно...

Посверлив Ваську взглядом десяток секунд, широкоплечий взмахнул палочкой и с хлопком исчез.

* * *

В башню я поднимался один…

Когда в кармане нагрелся фальшивый сикль — это пришло сообщение от Невилла — стало ясно, что нужно спешить. В замке что-то происходило: началась какая-то непонятная движуха, и Долгопупс заволновался, справедливо рассудив, что, возможно, Дамблдор собирается устроить очередной неприятный сюрприз. Ну, чары там наложить какие-нибудь или просто смыться. И мне нужно было быстро возвращаться, потому как сами гриффиндорцы не знали, что делать. Вот оно, бремя ответственности, бл…! Всю работу приходится выполнять самому, и самому же за всё отвечать. Хотя ведь правильно: если кто и может помешать Дамбику, так это только я. У других выстоять против него нет никаких шансов. А у меня они есть? Пожалуй, только в одном случае: если моё предположение верно и здесь, как и в каноне, бузинная палочка принадлежит Поттеру. Тогда она не причинит вреда владельцу, то есть мне, и я смогу обезоружить директора. Только на этом и строился весь расчёт.

Ваське я ничего говорить не стал: ни то, куда направляюсь, ни зачем. Иначе он не отпустит меня одного. А подвергать друга серьёзной опасности я не имею права. Ведь если дойдёт до драки и он попадёт под удар, то… В отличие от меня, перед директором он совсем беззащитен. Поэтому, кое-как уговорив их с Малфоем остаться и закончить дела в «Фиксмиде» (ну там девочкам доплатить или журналистам что-нибудь наплести), я отправился в школу сам.

Чем меньше оставалось до директорского кабинета, тем сильнее меня охватывало волнение. И ощущение того, что могу не успеть… На последних десятках метров я уже бежал, ничего не замечая вокруг. Вдруг кто-то схватил меня за рукав. Я крутанулся по инерции и чуть было не упал. Поднял глаза. Рядом стояла Дафна.

— Что случилось? Куда ты так летишь?

— Дамблдор! Надо его… Пока не поздно! — только и смог я выкрикнуть в ответ. И рванул дальше.

— Подожди! — ещё успел услыхать я за спиной. — Тебе нельзя! Там всё не так!

Но мне было пофиг, что она говорит. В голове мелькала только одна мысль: «А смогу ли я войти? Какой пароль у бородатого на двери?» На мою удачу, с этим проблем не возникло: каменная горгулья быстро отъехала в сторону, открыв проход, как только я приблизился. Вот здорово! И ведь я даже не подумал в тот момент, а почему всё оказалось так легко? Понимание пришло позже. Но обо всём по порядку.

… Директор сидел за столом и выглядел задумчивым и мрачным. С моим появлением он встрепенулся:

— Гарри! Хорошо, что ты пришёл сам. Ты должен кое-что узнать, мой мальчик…

Слушать его я не собирался и сходу влепил:

— Акцио, бузинная палочка!

Она (палочка то есть) лежавшая до этого на столе у руки Дамблдора, резко взлетела и устремилась ко мне. Вот так удача! Как же просто получилось его обезоружить. Не зря говорят, что внезапность — это залог победы! Но первый успех нужно закрепить, а то мало ли что… Не давая опомниться раскрывшему от удивления рот лиходею, я направил палочку на него:

— Инканцеро!

Волшебные верёвки опутали бородача, лишив его всякой возможности двигаться. Ну вот, теперь можно и поговорить.

— Конец интригам, директор! — начал я. — Министр уже арестован. Скоро о ваших проделках…

И тут мои мысли спутались. Затылок пронзила жгучая боль, а ноги вдруг подломились, не выдерживая веса, и я упал на колени. Показалось, что по волосам течёт что-то тёплое и вязкое. Я ещё попытался поднять руку, но чувствительность пропала. Я повалился на пол. Помню еще темноту перед глазами, чьи-то лёгкие шаги и хорошо знакомый голос:

— Прости, Поттер, но по-другому тебя было не остановить.

«Дафна. Как же она могла..?». А потом только чернота…