Хрупкое счастье хранят дневники (гет)

О похождениях 14 июня

На следующий день мы решили быть попроще и всего-то-навсего побродить по самому городу. Как очень логичный человек, М-21, вчера гулявший по лесам в костюме, сегодня был в обычных серых спортивных штанах и кофте с капюшоном. Мы с Шинву были одеты так же, как вчера, только я все-таки перелезла в кроссовки.

Начали мы с моста Йондо, соединяющего Намподонг с островом Йондо, по которому, собственно, мы с Аджосси уже прошлись вчера. Мост оказался нарядный, и мы сделали пару фоток на его фоне, но так и не увидели, как его разводят. Может, вечером надо было приходить? Это первый разводной мост в Корее. И зрелище, должно быть, каждый раз очень волнительное. Я сразу представила себе толпу туристов, сбегающихся ото всюду, чтобы посмотреть на ползущие вверх половинки моста… Огни, вспышки камер, оживленный гомон и проплывающие мимо суда… Увы, но я бы так ничего и не увидела за толпой людей, скорее всего. Невыгодно быть такой низенькой.

Потом я потащила Аджосси и Шинву в музей современного искусства, но они там откровенно скучали (разве что иногда М-21 отпускал всякие колкие фразочки по поводу того или иного «шедевра», и тогда мы изо всех сил старались хихикать тихо, как культурные люди). Да и мне, если честно, было сложно делать вид, что я так уж увлечена всем этим — несмотря на то, что я вчера много вычитала, пока готовилась к конкурсу, и могла рассказать про тенденции последнего столетия. Наверное, современное искусство — это все же не мое. Или, так скажем, не все оно мне понятно. Например, к чему эти яркие пятна и жирные линии? Для автора произведения они, разумеется, обладают особым смыслом (если предположить, что это не просто мазня, нарисованная только ради денег). Но если не знать авторской интерпретации, мне-то что делать с этой работой? Выдумывать свою версию? Иногда так и получается, но чаще я стою перед такими вот картинами с недоумением. А в голове — ноль идей. Другое дело, если в картине хотя бы есть сюжет или узнаваемые формы.

Одна картина нас с М-21, правда, порадовала до глубины души (где это чувство и осталось, учитывая, что при Шинву мы не могли обсудить наши впечатления). На черном-черном холсте была нарисована страшная-страшная сиреневая клякса, в которой угадывался человеческий силуэт. «Шеф, поглощенный Копьем», — подумал мой вервольф, и я тоже представила милейшего директора Ли в таком вот компрометирующем виде… И перед моим мысленным взором даже промелькнула какая-то картинка, где в ночи Франкенштейн, перекрасившийся в черно-сиреневого монстра, во все стороны рассылал длинные острые энергетические копья, двигаясь так быстро, что взгляд обычного модифицированного человека едва ли мог за ним поспеть… «Шеф — образец современного искусства», — подумал М-21, который после галереи изъяснялся, по крайней мере, в своей голове, исключительно такими вот заготовками под название для шедевра.

Вдоволь насладившись (намучившись) разглядыванием бессмертных произведений искусства, мы перебрались на темы попроще. Следующим пунктом в нашей программе был музей оптических иллюзий. Это моим культурологам оказалось как-то понятнее. Сначала, правда, мы пошли в музей кино, который там располагался на первом этаже. В камерах, честно говоря, никто из нас не шарит, наш уровень — сотовый телефон. Но вот к идее по-быстрому сообразить свой собственный фильм Шинву отнесся с энтузиазмом. М-21 в этом действе не участвовал, но наблюдал со стороны. А мы с Шинву задорно повертелись перед камерой и понажимали на всякие опции сюжета, в результате получив… что-то странное. Но зато приложили свои ладони к экрану совсем как знаменитости, когда те оставляют свой отпечаток здесь рядом, на площади.

Иллюзии нам зашли куда больше. Лично мне больше всего понравилась с морским змеем и с пегасом, а Шинву — с акулами. М-21 смотрел на нас, как на первоклассников (с другой стороны, это ему так только кажется; не думаю, что он хоть раз имел несчастье приглядывать за реальными первоклассниками). Увы, его модифицированное зрение слишком четко различало, где декорации, где программа, где картина и где дополненная реальность. Так что его не смогли бы обмануть фальшивые стены, да и как играть в «пол — это лава», он наверняка тоже не знает. (Написала и задумалась: а вдруг ему приходилось в это «играть» на самом деле, на одной из миссий? Ну тогда это вообще не смешно…) И его уже начало немного утомлять количество фотографий, которые мы… вернее, он для нас делал. Но наши довольные физиономии, как ни странно, ему созерцать было приятно, так что М-21 тщательным образом запечатлевал нас с Шинву, позирующих и так, и сяк… Было действительно жаль, что мы сюда не приехали всей нашей компанией, а так фотки были бы разнообразнее. С другой стороны, у нас тоже такой музей есть. Захотим — сходим.

Зато столько кадров с Шинву у меня не было с младшей школы. Когда мы были парочкой… Не знаю, задумывался ли об этом мой друг, по-моему, нет (он просто развлекался), но до меня вдруг со всей четкостью дошел этот контраст. Тогда — и сейчас.

Тогда я повсюду бегала за Шинву хвостиком, потому что нам было вместе весело. Мы были просто не разлей вода. И теперь мы веселимся почти так же, как и раньше, совсем не думая, как выглядим со стороны, не пытаясь скрыть свои эмоции… Кроме того, что я поехала вовсе не ради Шинву. Я им воспользовалась. И не просто веселюсь за его счет, а… Пытаюсь устроить свои отношения с М-21? Плету интриги? Вовсе нет; да я и неспособна на такое. Но, увидев в непосредственной близости от себя сияющий и манящий кусочек счастья, я пытаюсь ухватить его зубами и никому не отдавать, сколько смогу. Прямо как собака с любимой игрушкой.

Бедный М-21 так и чувствовал себя не в своей тарелке, когда мы продолжили поход по местным достопримечательностям и наткнулись на просто грандиозное количество сувенирных магазинов с продукцией разных айдолов. «Сюда бы Тао», — почему-то подумал он, из чего я сделала вывод, что мы взяли с собой не того охранника, и Тао разбирается в молодежной культуре лучше того, кому повезло тут оказаться… Как бы там ни было, Суйи на картонном постере М-21 узнал моментально, и его удивление надо было запечатлеть на камеру. Похоже, уж кто-кто, а Аджосси в ней видит только школьницу, нашу с Шинву подругу, а никак не певицу и не модель. Оно и неплохо… еще несколько людей, кто относится к ней тем же образом, и так у Суйи появляется хоть небольшой островок, где она может быть собой. И островок этот — все тот же дом директора Ли.

Чтобы хоть как-то развлечь М-21, я быстренько проскочила книжную аллею, на которой, как и следует из названия, целыми стопками лежат и новые, и уже читанные книги… Художественная литература на английском, кстати, тоже была, но если бы я стала смотреть, то застряла бы слишком надолго. Что касается Шинву, он скорее уснул бы где-нибудь среди этих книжных завалов, а М-21, который, как я выяснила, что-то все-таки читает, мог бы зависнуть еще даже на дольше, чем я. Он ведь наверняка и представления не имеет об основных направлениях и жанрах в литературе… И о самых известных книгах мировой литературы тоже. Вот и как тут выберешь? Разве что брать наугад, но он бы, наверное, постеснялся… Ведь выбор книги так много говорит о человеке. Мало ли, что мы о нем подумаем. Или я это придумываю, а у М-21 этого бы и в мыслях не было? Ну, в любом случае, этого мы теперь не узнаем, потому что я увлекла всех прямо к Пусанской башне, до которой там идти было минуты три.

На высоте сто двадцать метров М-21 расцвел. Если честно, я без понятия, что его так манит на этих высотках, но… Но это уже закономерность. Во всех тех обрывках воспоминаний, что мне удавалось считать, Аджосси просто без ума от многоэтажек. Он всегда стремится залезть куда-то на самый верх, хочет оказаться над городом, над огнями и крышами… Видеть весь этот мир, но как бы со стороны, с безопасной точки. Вы скажете, что едва ли крыша высотки — это безопасное место, но М-21 — один из немногих, кто мог бы спрыгнуть и остаться цел… По крайней мере, есть в нем такая уверенность.

Нам с Шинву было немного не по себе, но уж упасть-то с этой башни невозможно, так что мы обошли ее всю, разглядывая город буквально во всех деталях. Домики внизу были просто игрушечными! Наверное, ночью тут еще красивее, но днем зато можно было посмотреть с высоты на порт, поугадывать, в каких районах мы уже были, посчитать разноцветные крыши…

Вот с этими-то крышами внезапно зародившееся вчера противостояние М-21 и Шинву вспыхнуло новыми искрами. Виновата была, как обычно, я. Это я предложила посчитать, какого цвета крыш тут больше. С каким-то небывалым рвением они оба согласились и начали считать каждый свой цвет: Шинву — зеленый, а Аджосси — бежевый. Их задача была насчитать больше, чем у соперника. Вообще-то любой человек сказал бы очевидную вещь: зеленых крыш было больше… Но М-21 не обычный человек, и зрение у него тоже лучше. Он столько этих крыш за минуту насчитал, даже не приврав! (Ну, я этого не уловила по его эмоциям, а уж объективно проверить никто не сможет). Незадачливый Шинву со своими зелеными крышами, разумеется, только-только разогнаться успел… По счастью, правильность подсчетов они узнать все равно никак бы не смогли, да и не спорили ни на что серьезное. Вроде хотели поспорить на обед, но в итоге каждый купил себе закуску сам, когда мы пошли бродить по площади BIFF. Там-то как раз мы и видели отпечатки ладоней кинознаменитостей, совсем как в Голливуде, но голодным мужчинам даже на актрис смотреть неинтересно, не то что на отпечатки их ладоней, так что наше внимание привлекли обыкновенные киоски с едой. Кстати, было вкусно: блинчики с семечками и корицей я умяла за милую душу.

Времени до выступления Шинву оставалось еще полно, так что после еды мы поехали кататься. Просто сели на автобус и проехали, сколько захотели. В итоге мы оказались совсем рядом с пляжем Гвангалли и пошли туда. Это, можно сказать, было у нас в плане, так что даже купальные костюмы с собой имелись, и все-таки я надеялась, что до этого не дойдет. Чтобы я — и перед ними в купальнике? Ох-ох, это же слишком неловко!

Деваться было некуда, и загорать в джинсах на песке, пожалуй, было бы странно. Я переоделась в мамин черный купальник типа свим-дресс, это такой набор из чего-то вроде топа и очень короткой юбочки, в которых можно плавать. Я слышала, что такие купальники могут спрятать недостатки фигуры. Если они могут спрятать вдобавок очевидную неуверенность в себе, то это точно вариант для меня. Так я решила пару дней назад и взяла новенький мамин купальник.

Говоря по правде, я не ожидала такого эффекта.

Шинву застыл с открытым ртом посередине какой-то фразы, потом смутился и выдавил:

— Юна, клево выглядишь, прям модель! — он хотел, чтобы это прозвучало уверенно и легкомысленно, а получилось как-то мило и неловко.

Что касается М-21, то он ничего не сказал, только просканировал меня изучающим взглядом, и на его лице появилось озадаченное выражение, как будто он не верил, что вот это — я. Так и не разобравшись, что он чувствует по поводу моего преображения, кроме облегчения, что я вернулась из раздевалки в его поле зрения, я уселась у самой кромки влажного песка, ловя веселые брызги. Шинву присоединился ко мне, а М-21, который переодеваться не стал, сидел чуть поодаль с совсем неподозрительным видом человека, который зачем-то пришел с двумя взрослыми детьми на пляж и страстно хочет залезть в воду, но при этом должен оставаться в спортивном костюме.

Потом мы с Шинву полезли в воду и начали гоняться там друг за другом и брызгаться. В последний раз мы так развлекались много лет назад, когда вместе ездили на речку.

— Идите к нам, Аджосси! — запросто позвал его Шинву, и М-21 прикрыл глаза и покачал головой, вежливо улыбаясь.

— Мне и отсюда видно, как вы плещетесь! — откликнулся он.

— Водичка такая классная! — сам не понимая, как травит нашему охраннику душу, продолжил искуситель-Шинву. — Прохладненькая!

— Мне и тут хорошо, — невозмутимо отбился Аджосси. — Я тут пригрелся.

«Пригрелся» — это мягко сказано, потому что я сейчас почти что кожей чувствовала, насколько М-21 жарко. Но рассованные по карманам датчики и проводочки… Ах, вот оно что! Вся проблема была в том, что М-21 не мог оставить свое шпионское снаряжение, которым, надо думать, его снабдил особенно предприимчивый и беспокойный хакер. Лезть в воду в одежде нельзя тем более. Да, дилемма. Мне стало смешно, и М-21 ничуточки не жалко. Это обычный пляж! А он сюда техники набрал, как в штаб-квартиру… Вот пусть сам теперь и выкручивается.

Вода действительно была приятная.

— А можешь покатать меня?

— Конечно, залезай! Я теперь морской конек, а ты кто?

— А угадай!

От нас разлетаются ослепительные брызги, а хохоту на весь пляж. Шинву катает меня на спине, а потом спотыкается и роняет в воду. Я выныриваю и начинаю с визгом и писком гоняться за другом по мелководью. Он хватает меня за руки и пытается раскрутить, но мы просто опять уходим под воду с головой… Мама кричит, чтобы я вышла на берег и погрелась, но я, должно быть, воображаю себя в этот момент русалкой, которая грациозно и нежно рассекает волну…

С грацией у меня, правда, проблемы, но зато выпрыгивать из воды, то вместе, то по очереди, с Шинву очень даже весело…

— А можешь покатать меня? — вдруг спрашиваю я, и Шинву хватает меня за руку, начиная бегать взад и вперед. Его ноги вязнут в мокром песке, зато руки с детства стали сильнее, и ему проще таскать меня из стороны в сторону, а потом вдруг резко выбрасывать вперед… Я с визгом рассекаю водную гладь, и мне все равно, что я уже взрослая и беззаботное веселье должно было бы остаться для меня в прошлом.

Случайно поднимаю голову и, смахивая с лица крупные капли, замечаю, с каким выражением за мной смотрит М-21. Это самая настоящая пламенная зависть, но приправленная какой-то такой изящной, пронзительной умильностью, что это даже красиво. Поняв, что я увидела что-то сокровенное, быстро отвожу взгляд, а потом меня снова ловит Шинву, и карусель продолжается с прежним задором…

Когда я устала так, что у меня сил осталось только покачиваться на воде, ко мне обжигающей волной подкралось осознание: у меня на руке нет браслета! Увы, это сразу испортило мне настроение. Браслетик этот мне давным-давно подарила Суйи в знак нашей дружбы. С тех пор она давно свой не носит, потому что он не подходит по стилю к ее одежде, но я почти всегда ношу. На удачу. И вот этот браслет пропал. Сгинул где-то в песке, пока мы бесились с Шинву.

Тот сразу заметил, что я чуть не плачу и спросил, в чем дело. У него был такой извиняющийся, сочувственный тон, как будто это он виноват, что я потеряла браслет… но на самом деле, виновата только я, ведь можно было догадаться, что старые резинки, на которых держался весь браслет, могли и не выдержать… Это мне все за то, что смеялась над Аджосси и его шпионским костюмом.

Мы с Шинву еще долго ныряли, но никакого браслета не нашли. А потом пришлось нам прекратить поиски, потому что пора было уже выдвигаться в гостиницу, а оттуда — Шинву на соревнования.

Вот с такими смешанными чувствами я пошла в раздевалку и отстояла очередь, волнуясь, как бы не опоздать. Когда я вышла, Шинву уже дожидался меня с нашими собранными вещами. А через несколько секунд к нам присоединился и Аджосси, и в первый момент мне показалось, что в его внешности что-то изменилось, но я не поняла, что. А потом до меня дошло: волосы! Они были влажные. Кажется, кто-то не устоял и все-таки по-быстрому окунулся, пока дожидался нас… Стоп, это сколько же я переодевалась? А уж довольный-то какой… как будто клад нашел.

Потом меня забросили в гостиницу, и Весьма Последовательный Аджосси, который вчера не хотел оставлять меня одну, на этот раз спокойно меня запер (чтобы не пришлось потом спасать, не иначе) и отсутствовал целых полчаса. Я за это время как раз начала записывать события дня, чем до сих пор и занимаюсь, сидя на балконе. М-21 у себя в номере говорит по телефону, вернее, слушает по телефону, как ему о чем-то вещает Тао. Судя по тому, что это продолжается уже довольно долго, Тао или дико соскучился, или у него за два дня накопилось очень много организационной информации. Угадать невозможно. На лице М-21, когда он выглядывает на балкон меня проверить (да не украдут меня марсиане!), я не могу прочитать никаких особенно ярких эмоций.

Позже

Если вчера М-21 было скучно, и он изнывал от жажды деятельности, то сегодня он спокойно дождался, пока я прорешаю еще пять вариантов теста по МХК, а Шинву поборет всех, кого он должен был сегодня побороть, и отзвонится нам.

— Ну что, едем за Шинву? — возник на пороге балкона Аджосси, и я с готовностью отложила свои тетрадки.

Я не сомневалась, что моему другу такая опека кажется излишней, но М-21 очень серьезно подошел к своей роли, и было бы бесполезно ему заявлять, что Шинву дойдет или доедет сам. К тому же, уже действительно начинало темнеть, и было гораздо интереснее куда-нибудь пойти, чем сидеть в номере.

— Едем! — вскочила я, и мой карандаш радостно отлетел от меня в сторону, чуть не устремившись вниз, навстречу пусанским улицам. — Или идем, мне все равно!

— Неужели ты еще не нагулялась? — удивился М-21, и я замотала головой, запутывая и без того не до конца просохшие волосы. — Ну ладно, думаю, мы могли бы все вместе погулять по набережной… Тогда возьми куртку! — добавил он и исчез.

«Да знаю я!» — хотела возмутиться я, а потом прикусила язык. Это что была… забота?

* * *

Шинву, как и обычно, фонтанировал позитивом, учитывая, что соревнования прошли как по его сценарию. Он радостно вывалил на М-21 описание своих поединков, и это я при всем желании не смогла бы толково это записать в дневник, не зная терминологии и не представляя, в чем конкретно был успех каждого движения. М-21 зато слушал с интересом, кивал, хвалил, совершенно естественным образом поддерживая разговор. Мне вдруг прилетело какое-то давнишнее воспоминание, когда М-21 наблюдал за тем, как Шинву дерется… И когда такое могло быть? Освещение, как сейчас, даже темнее, точно не школьный двор и не спортзал… Дерется Шинву не то чтобы с упоением, но активно и всерьез. Похоже, М-21 под впечатлением. Он не ожидал от обычного школьника такой силы и скорости реакции… Меня прошило чувство тревоги, и я постаралась отогнать от себя это восприятие. Я, кажется, поняла, что это был за момент… Формально, это была как раз наша первая с М-21 встреча… Или даже нулевая, потому что, кажется, что я, что он, «первой» считаем тот злополучный эпизод с похищением. Это что ж получается, Аджосси с самого начала… фанатеет от боевой техники Шинву?

Знал бы Шинву, с кем сейчас разговаривает, может, похвалы Аджосси ценил бы и выше. С другой стороны, зная характер М-21, пустых похвал от него тоже не дождешься, скорее напросишься на ехидные комментарии в ассортименте. И об этом друг уж точно в курсе.

Улицы были полны народа, из всех киосков доносился запах еды, зазывания продавцов, музыка. Кто-то играл на гитаре, а чуть поодаль целая группа ребят показывала пантомиму. С криками носились по улице дети, просто так, пешком, или на самокатах. Жужжал над головами чей-то дрон, а в поле зрения мигали аттракционы. Весело гулять по курортному городу!

— А пошли кататься! — вдруг предложил Шинву, и как-то так получилось, что никто вовремя не сказал ему нет. И мы пошли!

Сначала все было относительно спокойно. Мы с Шинву прокатились на достаточно безобидной версии «американских горок», а Аджосси стоял и наблюдал снизу. А потом вдруг пошло-поехало.

Ну, для начала, там был тир. У нас ни Шинву, ни Аджосси на стрельбе не специализируются, но оба внезапно вообразили себя крутыми стрелками и пошли соревноваться. Сколько там было азарта и лазерных взглядов, брошенных в сторону друг друга! Мишеней М-21 настрелял больше, но и у Шинву хорошо получилось. Так что один выиграл громадного плюшевого (или плюшевые только медведи бывают?) зайца, а другой — такого же дельфина. И сплавили все это добро мне. Как с ними теперь гулять? Как в поезде назад везти? Непонятно!

Это оказалась только разминка. Следующим мы нашли картинг. Посадив зайца с дельфином прямо к воротам, где стоял дядечка-контролер, мы все втроем заявились на этот игрушечный автодром. Мы с Шинву катались на одной машине, Аджосси — на другой. Шинву слишком резко поворачивал руль и нажимал то газ, то тормоз, отчего наша машина так и норовила развернуться и ехала скорее зигзагами, чем по дуге. Как были дела у М-21, я толком не видела, так как была всецело поглощена наблюдением за нашей машинкой. Пять минут закончились слишком быстро, и я было хотела уговорить Шинву на еще один раунд, но тот уже обшаривал взглядом остальные аттракционы парка…

Потом был силомер и еще такая штука, где надо вытаскивать из бассейна надувных утят. Я не уверена, в чем корень самого соревнования Шинву и Аджосси. Может быть, это оттого, что М-21 сказал, что вне дворца спорта превосходство Шинву (который в своем хвастовстве разошелся не на шутку) еще надо доказать. Может, это Шинву взял М-21 на слабо, сказав, что охранники слишком солидные люди для таких вот развлечений, а вот молодежь знает, как надо веселиться. А может, их противостояние началось еще вчера, на тренажерах.

Но в итоге пришло это все к аттракциону «Галеон». Это такая большая лодка-качель, которая размашисто летает из стороны в сторону и разве что на 360 градусов не крутится. (Я знаю, в других парках и такие бывают.)

— А спорим, никто из вас не осмелится прокатиться на этом вот? — самоуверенно ткнул пальцем Шинву. Я увидела, на что он замахнулся, и мне его стало жаль. Добровольно залезть на эту штуку?!

— Не спорь понапрасну, — усмехнулся М-21. — Для меня проехаться на такой легче легкого! Но мы же можем оставить тут Юну, правда?

— А вы Юной-то не прикрывайтесь! — разошелся Шинву. — Ну что, я пошел! Кто со мной? Ага-а-а, никто…

Я видела, что М-21 так и подмывает пойти с Шинву: то ли из-за спора, то ли за компанию. Почему-то М-21 и в голову не пришло, что, как взрослый, он мог бы и запретить Шинву кататься. Его, похоже, больше беспокоила я.

— А я тоже хочу покататься! — заявила я, и у Шинву отвисла челюсть. М-21 просто посмотрел на меня так, будто не принял мое заявление всерьез, и я, наверное, как раз поэтому, сказала: — Шинву, вот видишь, мы все готовы покататься! Так что не надо спорить!

Возможно, в тот момент я еще верила, что могу уболтать его не лезть на эту большую и пугающую лодку. Но на какой-то момент на меня нашло какое-то безумие, и мне показалось, что нет ничего круче, чем залезть в эту ладью и поболтаться в воздухе добрых пять минут!

— Э-э, какие вы все смелые! — махнул рукой Шинву. — А доказать-то слабо?

И мы пошли кататься все вместе. Похоже, М-21 боялся оставить меня на пять минут рядом с аттракционом одну, но зато потащить меня с собой на самый экстремальный из них — это вполне его устраивало. У него явно какие-то свои представления о безопасности.

Впрочем, я сначала тоже подпрыгивала от восторга и радовалась. Кто бы еще мне разрешил покататься на такой качели? И первые несколько заходов я взвизгивала просто так, чтобы веселее было. А что началось потом! Короче, к завершению нашего «плавания» я молилась только о том, поскорей бы эти пять минут прошли, и я бы вернулась на устойчивую, такую родную, землю. Внутри у меня все сжималось и кувыркалось, а перед глазами только и мелькали размазанные вспышки и контуры, и я уж старалась не смотреть по сторонам, вообще лучше никуда не смотреть и… держаться! До побелевших костяшек и ледяных пальцев, несмотря на все ремни безопасности… Мамочки, как же страшно! Да чтоб я еще хоть раз согласилась на таком кататься!

Шинву вылез довольный и слегка шальной. Он еще минут пять не мог выйти из своего гиперактивного режима и восхищался нашей решимостью и стойкостью так громко, что, наверное, слышал весь парк. А М-21… для него это была легкая прогулка. Такие перегрузки для него — пустой звук, риск — не риск вовсе. Пожалуй, вот почему он и позволил нам кататься. Но на лице у него было такое хитрющее выражение, как будто у кота, который залез на стол и ест прямо из хозяйской тарелки… В глазах, как будто потемневших и сделавшихся глубже, тоже поблескивало что-то немного дикое. Наши взгляды, стоило мне задержаться на нем глазами дольше положенного, неминуемо столкнулись, и Аджосси вопросительно приподнял брови. Я чуть-чуть смутилась, а потом и на его лице промелькнуло что-то подобное. «Что я делаю?» — встряхнул головой он, то ли открывая раскрасневшееся лицо прохладе вечера, то ли урезонивая себя. Но румянец с его щек пропадать и не думал…

К счастью, после «Галеона» мы ни на какую авантюру больше не решились, так что пошли спокойно гулять вдоль пляжа. А может, дело было в том, что Аджосси решил, что и так позволил себе слишком много, а у Шинву почти кончились карманные деньги…

Вечерний город был очарователен, и мы с удовольствием побродили по набережной, даже видели, как над пляжем кто-то запустил салют. Разноцветные вспышки подсветили глубоко в моей памяти еще какое-то событие, что-то давно забытое — или стертое? Зима. В небо взмывают смелые всплески праздничных огней. А на фоне неба — силуэт Аджосси, смотрящего вверх. Блики на его лице придают ему какую-то сказочную легкость, и все будто происходит не здесь и не с нами. Это было счастливое воспоминание? Это точно было? Я не придумала это, мечтая о таком далеком и недостижимом охраннике каким-нибудь пасмурным зимним днем? Небо разрывают снопы блесток, и М-21 с вожделением вглядывается в каждый сполох, надеясь, что когда-нибудь его жизнь и его способности так же воссияют из мрака…

Обернулась — и увидела, как он вновь смотрит в небо. Другой ракурс, другая ситуация. Но в его душе то же бурлящее и шипящее, как прибой, чувство. Пусть ненадолго. Всего пара дней, которые промелькнут мгновенно. Растают во вспышке такого вот фейерверка. Он большего и не просит. Раньше он и мечтать не смел о трех днях нормальной жизни. Решать обычные для людей вопросы. Не оглядываться через каждый шаг. Чувствовать азарт и возбуждение, не рискуя жизнью, а просто дурачась в компании… Быть почти своим… Этот миг пройдет и не повторится. Но он прожит. За себя и за всех, кого он в этой жизни любит или любил.

«Этот миг не повторится». Если бы только я была смелее, я бы подошла к М-21, обняла его, заглянула в глаза и сказала, что чувствую то же самое. Эта поездка — как карнавал, как разрыв шаблона. Нет ни правил, ни условностей. Мы живем так, как не осмеливались раньше и не позволим себе в будущем. Это краткий миг свободы, которую мы себе подарили, и мы впитываем ее до последней капли, до последнего луча. С благодарностью судьбе за этот слишком щедрый дар… Если бы только я могла объяснить ему без слов, что и я тоже ощущаю сейчас то же самое щемящее счастье…

Как-то совершенно незаметно мы догуляли до места, которое называется «The Bay 101». К тому моменту стало уже совсем темно, и потрясающие сияющие небоскребы эффектно выделялись на фоне неба. Я просто утонула в ощущениях: своих ли, чужих? Такое уже было когда-то во время концерта Суйи, но теперь я не чувствовала паники; все-таки эти восприятия были более рассредоточенные, не так четко сфокусированы на одном объекте или эмоции. Тут были разные люди: веселые, отдыхающие, приезжие или просто горожане, ну и еще мы… Все чарующей каруселью кружилось передо мной: огни моста, отражения высоток в заливе, сами подсвеченные на все лады небоскребы, яхты и катера, рестораны, фонари и где-то там в вышине, наверное, звезды. Я их не видела, но просто знала, что они должны были там быть. Вечер ведь был совершенно ясный.

Море здесь тихо шуршало волнами, и эти приятные звуки можно было услышать, только подойдя к воде совсем вплотную. А иначе — шум прибрежного города заглушал. Огни, огни! Завораживающее зрелище. Как хорошо, что мы пришли сюда именно вечером. Ну и пусть, что разводной мост не посмотрели. Зато эта бухта — как сокровищница.

— Есть охота, — прозаично вторгся в мои возвышенные думы Шинву, и я с удивлением обнаружила, что да, есть такое дело. — Жалко, нам все эти рестораны не по карману, ух я бы…

Надо заметить, рестораны тут были в большом количестве, но все дорогущие, район-то фешенебельный.

— Ну что ж, один раз могу вас и угостить, как думаете? — с озорной улыбкой вдруг предложил М-21.

— Аджосси, да вы шутите?!

— Нет, — поддразнил М-21, похоже, и сам еще не решив, шутит он или нет. Такая пустая трата денег… но он все равно так и не понял, на что еще их тратить! В доме Франкенштейна ведь и так все есть… — Гулять так гулять!

— Вау! — если бы Шинву до этого не боготворил вместе со всеми нашего Аджосси (как и Тао с Такео, в общем), то теперь бы точно начал.

И мы пошли в ресторан.

— Вы-то в костюме, — заметила я неуверенно, — а мы с Шинву в обычной одежде, ничего?

— Не обращай внимания ни на кого, — спокойно ответил Аджосси. — Просто не думай ни о чем. Лови момент!

Моему настроению этот совет соответствовал как нельзя лучше, так что мы пошли тратить честно заработанные деньги М-21. Ну и… их было много. Я могу только догадываться, дорогой был ужин в ресторане или нет (мы бы никогда столько не потратили, но мы ведь обычные подростки), но Аджосси расплатился с такой невозмутимостью, словно каждый вечер обедает с миллионерами. И только в глубине душе в него шевелилось что-то вроде: «Видали? Нет, ну съели, а?» Вот такие мы пижоны. Но это только один раз! И еда была ну очень вкусная!

Домой, то есть, в гостиницу мы вернулись только часов в десять, уставшие, возбужденные и с пирожными, которые в ресторане в нас уже просто не влезли. В голове гудело от переизбытка впечатлений, а в ногах — от всех тех километров, что мы намотали.

Как бы ни было печально, мои свободные денечки в Пусане на этом подошли к концу. А завтра у меня конкурс. Кто к нему не готов абсолютно? Угадайте с одной попытки! Но я ни о чем не жалею.

* * *

Не жалеть это одно, а когда не можешь от волнения уснуть — это другое.

Проворочавшись на своей кровати и даже на соседней (номер-то двухместный изначально), я все-таки сдалась и вылезла на балкон. В комнате было очень душно и жарко, а включать кондиционер я сама опасалась.

На балконе было прохладнее. Волнующий, будоражащий ночной воздух коснулся моих щек, и я зажмурилась, всю себя, все свое существо, подставляя этому воздуху, этому праздничному, игрушечному, иллюзорному миру. В темноте ночного города не думаешь о проблемах и теряешь себя, не боясь этого. Ты знаешь, что это единение со стихией свободы и вседозволенности секундно, моментально, потому и позволяешь себе эту вольность…

Потом я почувствовала на себе взгляд, открыла глаза и резко повернулась. На соседнем балконе стоял М-21. Я вспыхнула и быстро поправила волосы.

— Ты почему не спишь? Волнуешься? — спросил он.

Я кивнула, а потом рискнула поднять на него взгляд.

— Сегодня был такой хороший день, что остальное уже и не важно, — сказала я. Он молчал, словно пытаясь разгадать двойной смысл за этими словами. — М-21… — снова этот растерянный взгляд, словно и напуганный, и благодарный. Все-таки не зря говорят, что у имени есть своя особая магия. — Вы знаете… Это Шинву приехал сюда ради побед и успехов, а я… вам же не будет обидно, если я завтра ничего не займу?

— Мне-то? — удивился Аджосси. — Я вообще не вправе требовать от тебя чего-то в этом духе! На это есть школа, директор, родители…

— Я знаю, — криво усмехнулась я. Он прав, но честь школы… вдруг стала для меня совсем не важна. Да плевать, что там скажут. — Просто… эта поездка какая-то сказочная. Для нее бы красивое завершение… но если не получится — это все потому, что я просто слишком наслаждалась, понимаете? Я изначально… поехала не ради конкурса. Так что вы были правы, когда сказали, что я «рвалась» поехать с вами.

Почему я просто не могу ему сказать, что каждое мгновение рядом с ним наполняет мою жизнь смыслом?

— Я рад, что ты поехала, — вдруг сказал он, и его серые глаза сделались как-то теплее. — Без тебя нам с Шинву не было бы так весело… Я вообще не знаю, что делал бы тогда.

— Ну как что? Гуляли бы по улицам, охраняли бы Шинву… Все по тому же сценарию…

— Шинву не нужна охрана, и ты это знаешь, — пожал плечами М-21. — По крайней мере, в стычках с обычным хулиганьем не нужна. Я бы спокойно мог на это рассчитывать.

— То есть… это я вам не дала отдохнуть, — пробормотала я.

— Напротив, — улыбнулся он и с легкостью перемахнул на мой балкон, — ты мне показала, каким может быть отдых. Если бы не ты… я бы просто все это время гулял по крышам. Что в принципе тоже неплохо, но… — «Одиноко», — не договорил он и был почти уверен, что это я считала и так.

— Да, крыши — и особенно здесь… — мечтательно проговорила я, — знаете, и правда неплохо. Будь у меня ваши способности, я бы с них и не спускалась!

— Предлагаешь погулять по крышам, пока никто не видит? — широко ухмыльнулся он. У меня в глазах зажглись звездочки.

— А что… можно?

— Нет, конечно, — рассмеялся он. — Но меня же это не останавливает. Но знаешь… не в этот раз. Ложись лучше спать. Завтра долгий день.

— Эх, — вздохнула я, опять вспоминая про конкурс. — Кто бы мне сказал, что этот день еще будет удачный…

— Могу я сказать, — неуловимым движением М-21 вдруг схватил меня за запястье, и я что-то почувствовала на своей руке — такое знакомое!

— Это же… мой браслет! Который на удачу!.. Который я потеряла… Но откуда? — поразилась я.

— Нашел, — легко выдохнул он, зачем-то продолжая держать меня за руку, хотя уже застегнул застежку.

— Вы… ныряли за ним, — догадалась я. — Вы его искали, вот почему…

«Вот почему у него были мокрые волосы, — дошло до меня. — А не потому, что он все-таки не устоял перед искушением залезть в воду».

— Ну, скажем, мне просто понравилось плавать, — улыбнулся он, то ли забавляясь, то ли пряча за весельем смущение. — Хотел оставить себе как первый трофей за погружение на мелководье, но решил — тебе нужнее!

— Да! — произнесла я пламенно. — О да!

Он засмеялся, а потом его пальцы все же разжались, и он отпустил меня.

— Спокойной ночи! — сказал он и вернулся к себе с той же легкостью, как до этого попал ко мне на балкон. «Как Ромео к Джульетте…» — зачем-то подумала я, счастливо улыбаясь, а потом вернулась к себе и улеглась на кровать. Сна ни в одном глазу. На запястье такая привычная тяжесть браслета, а перед глазами — все еще он, мой Аджосси…

Мой М-21, для которого то, что я поехала с ним в Пусан, тоже имеет какое-то значение. Я легла и включила запись на телефоне. Ту, где М-21 цитировал мне мое же выступление. А что? Я к конкурсу готовлюсь… Боже, что за голос! Я готова слушать его бесконечно. Только в наушниках; вдруг у нас стены картонные?

15-е, вечер

Суббота выдалась суетливая. С утра надо было привести себя в нормальный вид, еще раз прогнать презентацию, поесть (хотя кусок в горло не лез), потом доехать до места — и вот там-то, собственно, начинались мои мучения!

Впрочем, на конкурсе не было ничего страшного. Хуже всего было то, что нам пришлось долго ждать. То начала (приехали-то заранее!), то был перерыв между тестовой частью и, собственно, презентациями. Конкурс был затеян таким образом, чтобы и знания в области культуры проверить, и послушать наши доклады. Так что вторая часть была больше похожа на конференцию, как у студентов. Наверное, взрослым было интересно, но, если участники хоть немного похожи на меня, им было совсем не до чужих докладов. А потом ждали объявления результатов.

Я паузами воспользовалась в своем стиле, как раз успев записать все, что с нами было вчера (с того момента, на котором остановилась, даже не отмечая). Конечно, сконцентрироваться было трудновато, но мы и не к такому подстраивались… Кофе-брейк я успешно проигнорировала, так как от волнения даже подумать о еде не могла. Зато воды выпила какое-то немеряное количество. Все-таки летом очень душно.

Потом объявили результаты. Как и следовало ожидать, я не выиграла. Интуиция меня не обманывала, как и здравый смысл: ну в самом-то деле, тут такие серьезные участники, у которых история культуры — их специализация, и вообще, они все это время готовились, а не по городу гуляли, как я… Но и с пустыми руками я не ушла: я все-таки как-то ухитрилась попасть в хвост списка призеров, так что честь школы, как и моя гордость, спасены. Нас вызвали на сцену, где под светом ослепительных прожекторов вручили сумки со спонсорскими подарками. Я стояла, растерянная и уставшая. И немного, наверное, все-таки довольная, просто это чувство закопалось в остальные, как в песок.

Потом нас отпустили на свободу. Я скинула М-21 смс-ку и с радостным чувством избавления выскочила из здания, почти что даже с удивлением озираясь по сторонам. Я так привыкла ко всяким конкурсам и олимпиадам, что ожидала увидеть двор той школы, где мы обычно все это пишем… Разумеется, тут были улицы с рядами сувенирных магазинов и кафе. М-м, кафе… теперь-то я пожалела, что ничего не ела во время паузы, так как теперь желудок недвусмысленно намекал, что ужина ждать слишком долго.

Так что я сунула руку в карман и обнаружила там несколько сложенных купюр. Если на что-нибудь недорогое, то как раз хватит…

Я целеустремленно зашагала к ближайшей кафешке, покачивая призовой сумкой в такт шагам. Кстати, интересно, а что мне подарили? Я ведь даже не посмотрела! Теперь, когда волнение немного отпустило, мне стало жуть как интересно, так что я чуть отошла с дороги, остановилась и раскрыла сумку. Ого! Да тут столько сувениров! Какой-то блокнот, грамота, а это что в коробке? Неужели жесткий диск? Какие дорогие подарки для обычного конкурса!

На будущее, замечу: не стоит изучать дорогие подарки, забыв обо всем на свете, стоя где-то в переулке, вечером, одной, в незнакомом городе.

Следующее, что зафиксировал мой мозг после «жесткого диска», это что меня схватили за руку и куда-то волокут. Подняла взгляд — какие-то рослые пацаны, трое, явно бандитской наружности. Хотела крикнуть — получился только какой-то невнятный писк, а потом мне заткнули рот. «Хотела красивого завершения поездки, да?» — промелькнуло у меня в голове, и меня буквально обожгло горечью от осознания, как все на самом деле может кончиться…

А потом я краем глаза уловила какое-то движение, и через секунду все трое ворюг уже лежали на земле, оглушенные. Над ними возвышался М-21, излучающий чистую ярость. Я только ойкнула, а он смерил меня таким издевательски-укоризненным взглядом, что мне сделалось стыдно.

— Дождаться меня внутри, конечно, не судьба?

Мои глаза расширились, и М-21, угадав, почему, развернулся. Уж не знаю, куда меня так неудачно завели, вроде от центральных улиц не так и далеко. Но мы явно почти добрались до бандитского логова. И к нам подошло еще пятеро парней внушительной комплекции.

— Кто это у нас резвый такой? — пробасил один из них, а другой нацелил М-21 в лицо пистолет. Мой взгляд метался между ними.

М-21 только усмехнулся и одним быстрым движением выбил оружие из его рук. «Фальшивка», — подумал он, но едва ли испугался бы и настоящего, учитывая, насколько его реакция превосходила реакцию тех, кто на меня напал. Потом парни все одновременно кинулись на него, кто с какими-то гнутыми железяками, кто просто с голыми руками, а я только и успела, что отскочить с их пути. Завязалась потасовка. Не прошло и двух минут, как М-21 уложил их всех, подобрал пакет с моими призами, который я уронила, взял меня за руку и вывел из этого страшного места.

Мне в глаза он не смотрел и ничего не говорил, и я во второй раз за неделю совершенно отчетливо ощущала, что это значит, когда посторонний и близкий (одновременно!) человек на тебя сердится. Потом это чувство улеглось, а перед нами расстелилась центральная улица. Тогда М-21 перестал, наконец, так сжимать мою руку и замедлил шаг.

— М-21… — как побитый щенок, робко попыталась наладить контакт я.

Он остановился и вытер рукой рассеченную чем-то острым щеку, порез на которой, впрочем, почти сразу же исчез без следа.

— Ну? — сухо поинтересовался он.

— Простите, что вас не дождалась, — пробормотала я. — Вы были правы, я всегда попадаю в неприятности. Я… я больше не буду!

— Не обещай того, что вряд ли выполнишь, — язвительно бросил он, но потом сжалился и смягчился. — Что это вообще за пакет такой? Они тебя ограбить хотели?..

Я вспомнила, что стала призером и начала сбивчиво хвалиться М-21 своими успехами. Он рассеянно кивал, почти не слушая и просто остывая после драки, а потом мы с ним уселись за столик одного уличного кафе, и Аджосси заказал нам какой-то смузи.

— С тобой не соскучишься, — вздохнул он наконец, когда я добралась до завершения моего рассказа в стиле «а потом пришли вы и спасли меня». — Ты хоть понимаешь, что на прошлых выходных чуть не погибла? И на этих — опять старая песня! Сколько раз тебе нужно, чтобы научиться осмотрительности?

— Я не виновата, — пробормотала я, хотя это была не совсем правда.

— То, что тебе вообще дано несколько попыток… это большая удача. Жизнь — она вообще скупая на дополнительные шансы, — уже совсем не сердито, а скорее горько завершил он.

Перед его глазами были прозрачные резервуары с каким-то раствором, где плавали люди в масках — его напарники? С каждым разом их становилось все меньше, по мере того как исчерпывались их шансы и попытки. М-21 поднес руку к глазам и тяжело вздохнул. Я перестала прятаться за свой стакан со смузи и очень аккуратно положила ладонь на другую его руку.

Я не знала, что сказать. Ни как извиниться, ни как его утешить. Он был прав, и я глупо подставилась, хотя, честное слово, это просто моя персональная фишка! Кому бы еще так «повезло» наткнуться на банду посреди приличного района в нормальное детское время? Но… я должна быть осмотрительнее, М-21 прав. И ценить жизнь, что мне щедро дана просто так, в то время как М-21, который умнее и достойнее меня, на своем опыте узнал, чего стоит ее буквально выцарапать у смерти и сохранить…

Он не убрал руку, и я заметила, что она чуть-чуть дрожит. Ему больно? Но кроме щеки, вроде в драке ничего не задели… Потом М-21 поднял на меня изменившийся взгляд, и я поняла: «Забыли». Вернее, это можно так сформулировать, но вот действительно забыть — никогда.

— Давай отметим твое призерство, — предложил он будничным тоном, и мы чокнулись стаканами смузи. Праздничного настроения не было, зато накатило облегчение. Даже не столько от того, что М-21 меня спас, сколько от того, что он больше на меня не сердится…

— Вы знаете, что распускаете устрашающую ауру не хуже Франкенштейна, когда сердитесь? — спросила я, и Аджосси ухмыльнулся, решив, что это был комплимент. — Шинву не звонил еще?

Не успела я спросить, как в кармане у М-21 действительно зазвонил телефон. Мы подхватили наши стаканы и направились ко дворцу спорта, не теряя времени, пока и Шинву, чего доброго, не влип в какую-нибудь историю.

* * *

А Шинву никуда не влип. Он выиграл в своей категории! Лучащийся бесспорным, абсолютным счастьем, парень взахлеб рассказывал нам о своих соперниках, о том, как ему поставили высшие баллы за технику, как ему было непросто всех одолеть, но у него словно включились какие-то древние инстинкты, и он-таки стиснул волю в кулак и довел дело до конца. Прямо как супергерой какой-нибудь!

Он трещал без остановки, даже не замечая, что мы с Аджосси какие-то притихшие. Только когда мы почти дошли до гостиницы, и поток его впечатлений иссяк, он спросил меня, как прошел мой конкурс. Об этом я уже благополучно забыла, ведь конкурс меня и до этого не особо волновал, а после событий этого вечера — и подавно. Я коротенько рассказала, как меня наградили и помахала перед носом довольного Шинву пакетом с призами, из-за которых и приключилась вся дальнейшая неразбериха, а потом начала в красках рассказывать, как меня похитили. При новых и новых деталях Шинву все больше мрачнел и хмурился, а потом и вовсе остановился и серьезно посмотрел на меня.

— Ты не пострадала? — совсем другим, взрослым тоном спросил он, и в его голосе было что-то от той укоризненной горечи, с которой меня отчитывал Аджосси. Я помотала головой. Тогда Шинву неожиданно обнял меня, и я почувствовала, как сжимается и угасает в нем радость от собственного триумфа.

«Весь вечер я… махал руками и ногами ради каких-то очков и рейтингов. Но только это ничего не значит. И если бы не Аджосси…»

Шинву отстранился от меня и перевел взгляд на М-21, который просто молча наблюдал за этой сценой.

— Спасибо вам, — серьезно сказал Шинву, глядя ему прямо в глаза, а потом взял и пожал ему руку.

Может быть, эта копия взрослого жеста и смотрелась по-детски комично, но никто из нас так и близко не подумал. М-21 с той же серьезностью кивнул и ответил на рукопожатие. Карнавал, дурачество, мальчишеское соперничество… я видела, как это рассыпается на осколки и разваливается, как разрушенная стена. «Ему… я могу доверить Юну», — вот что этим солидным мужским рукопожатием сказал, вероятно, сам себе, Шинву.

Продолжение того вечера (пишу уже в поезде)

Хотя концовка нашей поездки получилась смазанной, все оказалось не так и плохо. М-21 немного оттаял и сменил гнев на милость, а Шинву быстро вышел из нехарактерного для него режима взрослой серьезности и продолжил сыпать шутками и приколами, которые он, кажется, собирает со всей школы, когда не спит на парте.

Мы заказали пиццу и ели ее в номере, запивая остатками смузи. Наши трофеи бесформенной кучей валялись на соседней кровати, а мы играли в объяснение слов и скидывали друг другу фотографии. Даже зарегистрировали М-21 в соцсети ради такого случая. Хотя скинуть фотки дома через компьютер было бы проще и быстрее, но нам понадобилось все и сразу.

Легли мы раньше, чем в предыдущие два дня, но все равно слишком поздно, учитывая, что ехать обратно нам предстояло первым же, самым дешевым, поездом.

* * *

Когда наутро уже привычным образом меня разбудил М-21, у меня внутри все сжалось: я к этому стуку настолько привязалась за эти три дня, что мне казалось, что так будет всегда. И вот уже все… Я со страхом ждала этой минуты, но осознание все равно подкралось слишком тихо и напало со спины, когда я была совершенно беззащитна. Я неторопливо умылась и, как лунатик, собрала вещи, просто не в силах себя заставить шевелиться быстрее.

Потом окинула взглядом опустевший номер с застеленными кроватями, чтобы проверить, ничего ли не забыла. Нет, не забыла. И забрала отсюда все свои воспоминания, аккуратно хранимые в памяти и в дневнике — на случай, если в память снова кто-нибудь вмешается. Комната, где я записала столько радостных событий, теперь снова была пустой, чужой и бесстрастной; обычный гостиничный номер, в который я никогда не вернусь.

Я вдруг поняла, что плачу, а потом дверь за моей спиной распахнулась, и я невольно обернулась на шум. На пороге был М-21.

— Юна… Что еще случилось? — обеспокоенно спросил он, тут же оказавшись рядом со мной.

Я помотала головой: мол, сейчас пройдет, не обращайте внимания. Но он присел рядом со мной на корточки и сжал мои руки, допытываясь, что не так.

— Понимаете… — осознав, что и так выгляжу до крайности глупо, так что стыдиться чего-то еще уже бессмысленно, призналась я. — Я просто подумала, что мы больше никогда сюда не вернемся, а я была так счастлива здесь и не хочу уезжать! — М-21 пытливо вгляделся мне в лицо, словно до сих пор не понимал, как это может быть причиной для слез. — Эта поездка — как будто другая жизнь! Мне не нужно объяснять вам это, потому что вы это знаете и так… Здесь мы могли быть такими, как захотим, настоящими, не таиться и не прятаться за маски и условности!

— Юна, все хорошо, — негромким, чарующим голосом попытался успокоить меня он. — Передышка кончилась, но у тебя скоро каникулы, до них совсем чуть-чуть осталось…

— Меня не отдых беспокоит, — замотала головой я и пошла напролом: — Я просто как представлю, что все уже закончилось, и что мы поедем домой, где все как всегда, и что мы больше и поговорить-то с вами не поговорим, и такая тоска берет… Простите, вы просто так внезапно вошли, я не собиралась все это…

— Почему не поговорим? — искренне удивился он. — Погоди, Юна, не плачь. — Он поднялся на ноги и неловко обнял меня. — Мы всегда сможем с тобой поговорить. Не будем играть роли и прятаться… раньше ты сама не очень-то стремилась разговаривать, и я бы и не подумал, что это для тебя так важно… — Его рубашка была такой теплой и мягкой, а где-то прямо за ней громко стучало сердце. — Я помню, что ты мне сказала. И от своих слов тоже не отступаю: ты для меня важна. А раз так, ты всегда, всегда, когда захочешь, можешь со мной поговорить.

— Правда? — неверяще всхлипнула я, недоумевая, как такой разговор мог получиться между школьницей и охранником, и как так вышло, что он меня обнимает.

— Правда, — еще крепче прижимая меня к себе и зарываясь рукой в мои распущенные волосы, повторил М-21. «Такая хрупкая и чувствительная…»

За дверью что-то шлепнулось, наверное, это что-то выпало из не застегнутой сумки, и тут же послышалось:

— Эй, Юна, ты собралась?

Мы с М-21 тут же оказались метрах в пяти друг от друга, и вовремя, потому что в номер с разбега влетел Шинву.

— О, и Аджосси тут уже! Короче, я нашел свой паспорт, можем ехать!

— Поехали, — согласился М-21 и украдкой посмотрел на меня. Я кивнула. Тогда мы взяли все вещи, вышли из номера и закрыли дверь.