Новый Гробовщик (джен)

Как и собирался, Сахаренко просидел в Бюро несколько дней. Микаэль был положен в тот же гроб, в который лег практически год назад и сдан на руки брату, во избежание всяких соблазнов. Например, чтобы Гробовщик не ходил вокруг тела в три часа ночи и не размышлял о том, что жизнь — она как пружина, спираль, а будущее — это прошлое.

Вообще, все было на удивление тихо. Сергей даже смог познакомиться с несколькими новыми работниками Бюро, которых нанял его заместитель. Хотя всей работой в компании занимался именно он, Сахаренко с ним был едва знаком. Знал лишь несколько фактов наподобие того, что он был примерным семьянином, крепко держался за место и был на диво преданным. Где его откопал (вряд ли в прямом смысле — жнец проверял, тот был жив) прошлый владелец тела, Сергей опять же не знал. С новыми работниками он «познакомился», хотя не планировал с ними общаться, и быстро покинул основное здание. Его домик, где он принимал «особых» гостей, был ему милее.

О, да, через много времени от попадания Сергей наконец узнал, как было устроено Бюро и почему оно могло принимать участие в стольких церемониях, хотя само Бюро было небольшим домиком с гробами внутри. Это было именно жилище директора, его личный дом, который он обставил в соответствии со вкусами. Именно туда приходили богатые и самые-самые клиенты. В том числе и мертвые. Именно поэтому на улочке, на которую выходила лицевая сторона дома, никогда нельзя было увидеть бомжей или попрошаек. Через этот вход заходили графы, бароны, виконты... В общем, состоятельные клиенты. А все остальные, основная масса заказов — в основное здание, где находился склад гробов (причем далеко не эксклюзивных, как у Сергея в доме) и мастерская по изготовлению всех ритуальных принадлежностей.

Сергею казалось, что он простудился. По крайней мере, если первые два чиха во время доставания нужной (точнее, ненужной, но обладающей необходимым элементом) души из ящика можно было свалить на пыль, а третий — на последствия, насморк — на чихание, то вот резко подскочившую температуру, открывшуюся светобоязнь и тупую боль в затылке при смене положения тела объяснить иначе Гробовщик не смог.

— Как же мне нехорошо... — выключив свет и закрывшись в гробу, прошептал жнец и заснул.

А проснулся абсолютно здоровым. И ладно бы просто пропали симптомы — Сергей ощущал себя словно под энергетиком с огромным количеством адреналина и сератонина, подаваемого прямо в кровь. Так хорошо он себя не чувствовал, пожалуй, никогда. Нет, когда воскресил Сиэля, и после отсутствия негативной реакции от Рамиэля с Михаилом, что-то подобное было. Но сейчас было *хорошо*.

Выскочив из гроба, жнец не смог найти места себе. К работе по созиданию души он даже подходить не собирался — шанс ошибки в таком возбужденном состоянии был очень высок. Куда-то идти, например поесть? Скучно, не то настроение. Говорить — тем более. Чем дольше ты с кем-то разговариваешь, тем больше неожиданностей тебе преподнесет диалог. Неожиданности портят настроение. Значит, ну его. Остаются книги — вот уж в чем разочароваться сложно, так это в том, где ни на что не рассчитываешь. Аннотаций в Библиотеке не предлагают, а названия порой насколько пафосные, что серьезно их воспринимать решительно невозможно.

Жнец продавил собой мир и оказался на привычном мосту. Интересно, жнецов (всех без исключения) выкидывает в основном на этом мосту, потому что это какое-то сосредоточение мировых потоков? Или просто какие-то законы, единые для всех? Неважно.

Почти вприпрыжку Сергей помчался к входу в здание.

* * *

К хорошему быстро привыкаешь. Вот вроде бы совсем недавно условия были немногим лучше, а все же Кайна дико коробило в теле жнеца.

Во-первых, тело сопротивлялось, причем типично человеческим методом: делало его непригодным для существования как вторженцев, так и самого хозяина. Ведь Бог в оболочке жнеца чувствовал себя так же, как и Сергей, и назвать это приятным мог бы только сам Сахаренко в какой-нибудь приступ мазохизма. Из-за этого и тревоги Гробовщика по поводу своего самочувствия пришлось забиться в такие углы левой руки, что управлять телом было совершено невозможно, предварительно накачав сколько химических соединений в кровь, что нормальный жнец (даже не человек!) не мог мыслить нормально.

Во-вторых... Душа меланхоличного суицидника не просто смогла сплестись с телом! Она была для него родной, чего, конечно же, быть не могло просто по принципам мироздания. Это серьезно затрудняло пребывание в теле жнеца.

Ну и в-третьих... Влиять на сознание Сергея было чрезвычайно сложно. Проникнуть в воспоминания — легко. Присниться — раз плюнуть. Подсмотреть мысли? Все равно, что харкать против бури. Изменить решение? Уже не буря, на настоящее цунами похоже больше. Как будто что-то непреодолимое защищало жнеца от воздействия. Причем это не было рассовым явлением — для любого другого жнеца способности и умения Бога стали бы подавляющим сюрпризом. А тут как будто... Мысли Сергея шли параллельно его попыткам на него повлиять.

Но особенности этого существа сослужили Кайну хорошую службу. Библиотеку Сахаренко как будто не заметил. Не уловил эту подавляющую ауру барьеров и щитов. Рой интетификационных и обнаруживающих заклинаний не прошел и на миллиметр в тело жнеца, не показав скрывшегося в нем Бога. Кайн был уверен, что попытавшись он это сделать в каком-то другом организме, его бы обнаружили ещё до того, как он перешагнул порог.

Конечно, интерес к Сергею не ограничивался лишь особенностями его организма. В конце концов, это было любопытно — заставить подчиниться, ну, или как было сказано самому жнецу, подружиться с человеком (в смысле морали), психом (его мышление и реакции на различные вещи противоречили друг другу просто под настроение) и врагом (в смысле восприятия Сергеем Кайна). Такого случая у него ещё не было. И это веселило! Но, в общем, пора уходить.

Маленькое чёрное пятно скользнуло по темным одеждам жнеца и, сменив свой цвет на белый, упало на белый пол, скрывшись из виду кого бы то ни было. Промежуток между сканированием составлял шесть секунд, и за это время было необходимо проникнуть в святую святых — хранилище Договора.

* * *

— А в деревне гробовая тишина... — цепляя кончиками ногтей корешки древних книг, Гробовщик шел вдоль стены, напевая песни, все ещё сохранившиеся в памяти, и вдруг остановился.

— А это что? — он осторожно вытащил небольшую книжечку. Ну, как книжечку? Скорее, стопку кое-как перевязанных кожаных листочков. Её он раньше не замечал, но, в принципе, ничего невозможного в этом не было — она была практически незаметна.

Задумчиво пролистав несколько листов, Сергей понял, что этого языка он не понимает. И вот это пугало. Раньше с прочтением книг не возникло проблем: абсолютно все были ему понятны, хотя порой (да практически всегда) они были написаны на различных древних языках. Ровно до того момента, как Сергей их открывал или хотя бы сосредотачивался на содержании. Это было свойственно Библиотеке. И то, что этот тест был исключением, Сахаренко настораживало. Положив книжку в карман, жнец продолжил движение, осматривая корешки, но поморщился и быстрым шагом направился к выходу. Загадка требовала ответа.

* * *

— Никогда не видел такого языка. Вообще, похоже на библейский иврит, но... Это как сравнивать латынь с английским. — сказал Рамиэль, осмотрев книжечку, и покачал головой. — Обычно что-то подобное я бы спросил у Адриана... Где ты вообще её взял?

— В Библиотеке. — пожал плечами Сергей, ощутив укол некоторой вины за свою бесполезность. Знания ему не достались. Демон резко хлопнул этим уникальным образцом и со сложным выражением лица посмотрел на жнеца.

— У меня есть нехорошие подозрения.

— Какие?

— Что ты Бог. — тишина. Рамиэль почесал бровь и вздохнул:

— В неё можно лишь вносить, вынести оттуда что-либо могут только два создателя Библиотеки. Мой отец и Господь. Я не знаю, что с тобой происходит. Или произошло. Это пугает. Ты выходишь за рамки настолько, что даже твое нахождение здесь и сейчас выходит за рамки считавшегося возможным ранее.

Сергей немного помолчал, обдумывая слова друга, и осторожно предположил: — Однако... я абсолютно точно не Бог?

— Не Бог.

— Следовательно, нет вопроса, нет проблемы? — попытался развить успех жнец, но вновь упала тишина. Постояв несколько секунд, что-то обмозговывая, Рамиэль махнул рукой: — Ай, пофиг. Подумаешь, ещё одна странность. Что же касается этого, — он щёлкнул по стопке листков и ухмыльнулся, — я точно знаю, у кого спрашивать. Ты же не против познакомиться с моими родителями?

— Эм... — теперь Сергей понимал, почему сериальные герои приходили в панику при этих словах. А если им запретят общаться, если он что-то сделает не так? А что вообще надо сделать, чтобы встреча прошла «так»? Это, между прочим, Дьявол. Воплощение хитрости, интриг, черт знает чего ещё... — Конечно. И ты в курсе, что в мире людей эта фраза... — Гробовщик посмотрел на хитрющие глаза демона и закатил собственные: — Ну да, с кем я говорю? Есть ли возможность обойтись без участия твоих близких?

— Адриан тоже избегал Богов, хотя общались они вроде бы хорошо... — задумчиво проговорил Рамиэль, вертя книжку в руках, а затем стал судорожно листать страницы. — Вот оно!

Сергей внимательно рассмотрел символ, который вызвал у демона такой взрыв эмоций. Три вытянутых и сплющенных круга, соединённые в подобие треугольника.

— И что это?

— Символ.

— Чего?

— Да много чего. — вздохнул аловолосый дьявол, и подкинул стопку листов в воздух. В момент отрыва от пальцев та мгновенно воспламенилась и сгорела начисто за какую-то секунду.

Жнец отшатнулся от этого файершоу.

— Зачем?!

— Это сработала защита от чужака. Но могу сказать две вещи точно: ты для книги не чужак, и защита была настроена на душу.

Гробовщик вцепился в мраморные подоконники, впившись глазами в воздух, где сгорела книга-загадка. В Академии вообще все было мраморным, кроме кабинетов жнецов, которые те могли обставлять так, как хотели.

— То есть эта книга была написана именно для меня, Сергея Сахаренко?

— Причем на неизвестном тебе языке. — подтвердил Рамиэль, обеспокоено заглядывая в его глаза. — Ты в порядке?

— Это не просто неожиданно, это я не знаю, как описать. — путаясь в словах, описал ситуацию Гробовщик.

— Есть идеи?

— Только одна: тот, из-за кого я появился здесь, решил сделать предупреждение. Но что оно значит?

— Тот символ означал единение духа и тела и бесконечность бытия, и был единственной картинкой на всю книгу. — пожал плечами демон. — Возможно, некто хотел сказать тебе, что твоя плоть и дух отныне неразрывны или ещё что-нибудь подобное. Кстати, это признак Бога.

— Не-не-не, ничего подобного. Я абсолютно точно не бессмертный дух невиданной силы.

— Очень даже виданной, кстати. Но как знаешь. Мое дело — предуп...

Дикий визг прервал демона. Сергей зажал уши и сполз из кресла на пол, ощущая как трещит голова. Свет вокруг мигнул, став красным, и звук прекратился.

— Что это было?!

— Угроза! — прокричал кому-то пролетевший мимо жнец, невольно ответив и Гробовщику, и тот вспомнил. Это действительно была угроза — роду человеческому. Какое-то ужасное происшествие, грозящее унести сотни тысяч жизней. Но страшнее всего были не сами смерти людей, а то, что случилось бы, если жнецы не успевали собирать души.

Если души бы не забирали жнецы, их бы забирали другие. Боги, демоны, ангелы, монстры, бродячие маги, оккультисты и колдуны — всем нужны души, это аксиома. Но что если душа останется нетронутой никем из перечисленных существ? Ответ прост — появится призрак. Одинокий он не страшен, но если их соберётся хотя бы сотня, то это станет извращённым подобием Бога, причем сразу там — в мире людей. И эта сущность будет делать то, что захочет, а желания таких редко расходятся с поглощением всего живого.

Итак, дано: в мире людей сейчас происходит какой-то непонятный шухер, грозящий убить столько народу, что жнецы просто не успеют растащить души до того, как появиться угроза призраков (которая до этого существовала всего один раз за всю историю), есть Бог Крови, который желает судя по всему захватить весь мир (какое же клише!). Вопрос в том, кто же виноват?

— Неважно. — мгновенно отвлекся от собственных неподходящих мыслей Сергей и схватился за руку Рамиэля, пробивая пространство. Пора узнать, что там происходит такого.

* * *

— Танака, я требую объяснений. — выделив глагол голосом, произнес Сиэль в спину удаляющегося дворецкого.

— Я больше не позволю вам пострадать, юный господин. — дверь хлопнула, отрезая подростка от остального поместья, в котором происходило... Что-то.

Судя по непрекращающейся стрельбе, грохотам от взрывов и ужасающих ударов, это «что-то» явно было масштабными боевыми действиями. Впервые граф порадовался, что после ухода Себастьяна остальные слуги остались в поместье, которые и взяли на себя миссию защиты здания. Но кто мог на них нападать, тем более с таким успехом? Ещё не было слышно криков раненых, что совершенно нехарактерно для наёмников и бандитов. Нехарактерно для вообще людей.

Испуганный и осененный внезапной мыслью, Фантомхайв прислонился к окну, пытаясь высмотреть обстановку внизу, и тут же с ругательством отпрыгнул. Нечто, уж точно не человек, зависло на стене всего этажом ниже его. И смотрело прямо на него.

— Танака! — крикнул Сиэль и задумался. Видимо, вампиры. Серебро, огонь, повреждения головы. Сняв со стены просто украшенную шпагу, граф сделал несколько взмахов, привыкая к балансу, и позволил себе довольную усмешку. В доме Фантомхайвов декоративного оружия не держали из принципа.

Пока дворецкий до него добирался (не услышал?) Фантомхайв успел заколоть двух нападающих и сбросить обоих с высоты трёх этажей. Конечно, в ряде вопросов демон был бы удобнее, но жертвовать душой, да ещё обменивать бесконечную преданность потомственного дворецкого на ехидное самодовольное воплощение порока и греха является не самой благоразумной и логичной вещью на свете.

С другой стороны, не только демонов можно купить и поставить себе на службу — мадам Ред тому пример. Да и Гробовщик за свои услуги берет не так уж и много, хотя это явно из-за отца. С ним Гробовщик вел какие-то свои дела, и Сиэль определенно видел, что они были союзниками, а не просто партнёрами. Мог ли отец подстраховаться и оставить этакий пригляд за своей семьёй и после смерти? Знал ли Винсент Фантомхайв о нечеловеческом происхождении знакомого?

— Господин, прошу вас последовать за мной. — рядом раздался заботливый голос, прерывая размышления графа. Тот машинально кивнул и обернулся к верному слуге, чтобы на секунду оцепенеть и с размаху опустить рукоять на голову мертвеца. Ничем иным пробитый в нескольких местах, с кровавой пеной на губах старик быть не мог. На жалость времени не было. Но даже небольшая задержка сыграла на руку вампиру. Хватившись за лезвие голой рукой он вырвал оружие у графа и откинул его куда-то в сторону.

Чуть растерявшийся Сиэль собрался и скользнул под тело Танаки, намертво схватив его руки, планируя перекинуть дворецкого через себя, и желательно на стул.

— Я сам учил тебя этим уловкам, мальчишка! — рыкнул тот и с поистине нечеловеческой силой распрямился, выкидывая бывшего господина из-под себя. С тревожащим хрустом тот врезался в стену и сполз на пол, не в силах пошевелиться от ужасающей боли.

— Ты нужен господину. — блеснув оставшимся глазом, сообщил Танака и за шкирку потащил лёгкое тело за собой. В поместье было тихо: защитники лежали без сознания, а здание быстро заполняли вампиры самых различных мастей.

Походя раздавив какую-то надоедливую змею, мертвый дворецкий пинком распахнул массивные двери и с размаху бросил Сиэля на кучу из тел. Мейлин, Финниган, Бард, Снейк, Долл...

Примечания:

Как несложно догадаться, глава далась мне тяжело. Главным образом из-за того, что я перешагнул 200 страниц, чего я ещё ни разу не делал. Прошу меня простить, я постараюсь следующую сделать быстрее.

Кхм, конечно неловко о таком спрашивать, но выход ответчика кто-нибудь заметил?