Истории Чёрного Леса (джен)

Вспышками перед глазами проносились осколки памяти, сменяя друг друга так резко и неожиданно, что их не получалось толком рассмотреть. Всё мелькало, разбивалось и соединялось вновь так стремительно, что начинала болеть голова. И вдруг всё поглотил мрак, в котором еле заметно проглядывались тёмно-красные всполохи, похожие на языки пламени.

— Где я? — голос звучал странно, но появилось ощущение собственного тела, а до слуха начали доходить звуки. К сожалению, они не были похожи на мелодичные переливы музыкальных инструментов, на шелест зелёной листвы или пение птиц. Это были звуки ударяющегося друг о друга металла, крики ужаса и агрессивный рёв… орков!

Глаза распахнулись. Языки пламени поглощали деревья. Эльфы бились с отрядом серокожих безобразных тварей, обмотанных кожей, шкурами и ремнями с костяными вставками вместо брони. Широкие тёмные мечи с перпендикулярным шипом на тупом конце врезались в эльфийскую плоть, отнимая жизни. Враг не щадил никого, упиваясь своей немереной силой, улыбаясь гнилым оскалом, торжественно поднимая за волосы отрубленную голову противника. Рычащие, порой даже потерявшие дар речи, существа, обозлённые и отступающие лишь перед силой намного превосходящей их, давно уже не были людьми, из которых когда-то создавались.

Ораферн машинально потянулся к своим мечам за спиной и, не обнаружив их, на мгновение растерялся. Но медлить было нельзя. Он кинулся вперёд, подхватывая по пути оружие, выроненное из эльфийской руки, и бросился в бой. Неистовая ярость обуревала его, жажда отмщения и ненависть к оркам, с лёгкостью забиравших жизни жителей мирного поселения. Чёрная кровь брызнула из-под эльфийского клинка. Но тело хозяина леса двигалось с неохотой, словно сопротивлялось. Прежняя лёгкость и скорость снизились как минимум вдвое. И это возымело свой эффект. Когтистая нога пнула в живот, отбрасывая Ораферна далеко назад, ударяя о ствол дома-дерева. Боль пронзила тело, заставляя его обмякнуть, а разум помутиться.

Когда глаза открылись вновь, всё закончилось. Разрушенное поселение с обгоревшими домами, тела жителей и кровь, оставившая свой отпечаток повсюду, заставили содрогнуться. Ораферн кое-как поднялся, опираясь о дерево, и сделал несколько неуверенных шагов вперёд. Тело пошатывало. Ноги непослушно шаркали по земле. Сердце щемило от вида побоища, а глаза наполнялись влагой. Не защитил. Никого не смог спасти… Перед взором мелькали образы довольных серых рож, наслаждавшихся убийством тех, кто не мог им противостоять. Несправедливо. Эльф знал, что должен, обязан был уберечь жителей, что доверились ему. Но для того, чтобы защищать, нужно иметь силу. Он взглянул на свои трясущиеся руки, испачканные вражеской кровью. Ноги подкосились, и эльф бухнулся на колени. Тело содрогалось в немом бессилии. Слаб. Хозяин леса согнулся, зажав между пальцами затоптанную и омытую красной кровью траву. Отчаяние истошным воем вырвалось наружу. В грудь острой иглой проникла боль, лишив дыхания на несколько мгновений. Сознание погрузилось во тьму.

* * *

Осторожное прикосновение чьей-то руки ко лбу и щеке заставили мысли заработать вновь, поднимаясь из глубин разума. Глаза приоткрылись. Светловолосая эльфийка откинула длинную косу назад и улыбнулась.

— Охотник! Очнулся, наконец, — она ещё раз коснулась пальцами его перебинтованной головы.

— Эльдаэн? — Ораферн попытался приподняться и сесть на койке. Судя по всему, он находился в лазарете лагеря.

— Как себя чувствуешь? — С заботой в голосе, произнесла собеседница.

— Голова болит и… в груди что-то колит… — признался эльф, поморщившись. — А… где мы?

— У-у! — протянула Эльдаэн. — Видно, крепко тебя приложило. Мы в лагере сопротивления. Неужели забыл? Так, а про грудь лекари не говорили. Надо тебя ещё раз осмотреть.

— В лагере… сопротивления? — охотник нахмурился, стараясь вспомнить.

Никак не мог понять, как тут оказался. Что-то важное вертелось на уме, но никак не получалось это ухватить, лишь голова разболелась сильнее. Что он мог забыть? Лагерь сопротивления он, конечно, помнил, и Эльдаэн, и помнил этот лазарет, в котором поначалу оказывался слишком уж часто. Но почему видит это снова? Это же… прошло? Или нет?

— Встать можешь? — спросила эльфийка.

Ораферн попытался подняться с койки. Получилось. Голова ещё немного кружилась, но он смог сделать несколько довольно уверенных шагов.

— А где?. — он огляделся.

Вырытая в земле квадратная яма со стенами, укреплёнными камнями и ветками, полукруглая крыша из перевязанных жердей, укрытых дёрном, могла сойти за холм, коих в этой местности хватало, и потому не привлекала стороннего внимания. Учитывая, что эльфы вели скрытную войну, им пришлось покинуть родные селения, где домами служили деревья-предки. Ораферн помнил всё это, как жил в такой же хижине до того, как они перебрались в Чёрные горы. Но стойкое ощущение неправильности не покидало разум. Он даже не мог вспомнить, что забыл или кого, но точно знал, что чего-то не хватало.

— Что-то потерял? — Эльдаэн ещё раз прикоснулась ладонью к щеке собеседника тыльной стороной. Перевязанная голова эльфа не давала доступа ко лбу, чтобы узнать температуру. — Жара нет. — Эльфы не болели, но воспалительные процессы при травмах могли присутствовать. — Если можешь двигаться, пойдём обедать.

— Хорошо.

Они вышли на свет, и глаза почему-то заболели на несколько мгновений, появилась неприятная пульсация в висках. Может, он и правда слишком сильно ударился и все странности лишь последствия травмы?

Между широко растущих деревьев образовалось несколько небольших полян, занятых эльфами. Все строения имели одинаковую конструкцию и напоминали холмы с земляным входом. На открытом пространстве стоял длинный обеденный стол, поодаль тренировались новички в фехтовании и ловкости, чувствовался запах съестного и лекарственных трав.

— О, ещё живой, надо же! — высокий эльф, чьи тёмные волосы были стянуты в низкий хвост, сложил руки на груди, с вызовом глядя на охотника. — А я надеялся, что проблемы с тобой закончатся.

— Келларас? — узнал его Ораферн и искренне удивился его хмурому выражению лица. — Что-то не так?

— Он ещё спрашивает! А из-за кого мы чуть не потеряли целый разведывательный отряд? Какого хъёрна ты полез на орков?! Их было семеро! Ты что о себе возомнил?!

— Семеро? Всего? — коснулся ноющей головы.

— Всего?! — одновременно повторили Келларас и Эльдаэн, воззрившись на него.

— Охотник, ну ты загнул! — рассмеялась эльфийка. — Потрясающая вера в свои силы!

— Потрясающая беспечность! — нахмурился темноволосый ласгален. — Ты своими выходками не только себя подвергаешь опасности, но и других! Если спросить меня, то ты не достоин тут находиться! Самодовольный и самоуверенный неумеха! Я тебя в рейд ни за что не возьму! Выскочка!

— Придержи язык, — Ораферн вдруг изменился в лице и схватил собеседника за грудки. — Не смей так разговаривать со мной!

— А то что?! — Келларас повторил его жест, попытался встряхнуть наглеца, но не вышло, тот, словно прирос к земле. — Ишь, гордый какой выискался! Сначала стань кем-то, а потом уже права качай!

— Вообще-то, я уже стал, если ты не заметил, — недобро прищурился хозяин леса.

— Вот как? — рыкнул темноволосый эльф. — Да от тебя одни беды! Всегда переоцениваешь свои силы, а из-за этого другие страдают! Да с тобой опасно находиться рядом! Ты срываешься на неоправданный риск, забывая о том, что рядом с тобой есть другие! Что последствия твоих решений коснуться и их! И хорошо, если им удастся сохранить свои жизни!

В грудь вонзилась острая боль, словно ещё одна игла проникла в тело, заставив согнуться, отпустив спорщика. Неужели это правда? Он действительно так бесполезен, как говорит Келларас? Неужели, правда, приносит одни беды? Но ведь он всегда так старался оградить всех, старался взять все тяготы на себя, рисковал, чтобы спасти других, забывая о собственной безопасности. И всё зря? Делал только хуже? Ораферн попытался вспомнить, когда мог совершить такую оплошность? Раньше были моменты, когда кровь закипала в жилах при виде орков, он жаждал их смерти. Но, неужто бросался в бой, очертя голову, забыв о тех, кто рядом? Если так, значит шёл на верную смерть. Хотел умереть? Хотел последовать за теми, кто ушёл раньше? Нет. Невозможно. Этого не могло быть!

— Келларас, отпусти его! Не видишь? Он же ранен! — Эльдаэн вступилась за Ораферна. — Выяснять отношения будете, когда он поправится.

— Тоже мне, неженка, — фыркнул тот и отошёл.

— Ты в порядке? Что-то болит? — эльфийка приобняла раненого, поддерживая его. — Пойдём, отведу тебя обратно в лазарет.

Ноги опять плохо подчинялись, а в голове слышался гул, который никак не унимался. Виски сдавило болью, и снова кололо в груди. Всё это мешало сосредоточиться и понять, почему Келларас говорил такие вещи и таким тоном, который давно уже себе не позволял… с тех пор как… Но память опять играла злую шутку, не давала добраться до тех осколков прошлого, которые позволили бы сложиться полной картине.

В голове чужими голосами проносились восклицания, появившиеся откуда-то. Были ли это воспоминания, а, может, нечто иное — осталось неизвестным. Они шептали, кричали и содрогались в ужасе, но продолжали произносить: бесполезен, опасен! Безрассудный! Агрессивный! Ненадёжный! Губительный!

— Я не… — прошептал было Ораферн, но осёкся. Страх тонкой змеёй проползал в сердце, заставляя сомневаться.

«А что если это правда?» — шипел змей. — «Что, если все подвиги, совершённые тобой, вовсе ими не являются. Что, если ты рисковал не во благо, а из-за своей прихоти и просто губил эльфов? Что, если возвысился на их костях? Что, если ты, забыв о ценности жизни ради собственных амбиций, отправлял собратьев на верную смерть? И ради чего? Ради призрачной цели? Ты не более чем убийца! Такой же, как твой враг…»

По телу пробежали холодные мурашки.

— Отдохни, — голос Эльдаэн звучал ласково, убаюкивал. Она несмело коснулась щеки хозяина леса, наблюдая, как тот проваливается в небытие. — Я буду рядом… — звуки слышались где-то далеко, словно отголоски эха.

* * *

— Охотник, — позвал мужской голос. — Просыпайся. Долго ждать не буду.

Ораферн открыл глаза. После падения могучего дерева, под его корнями образовалась небольшая земляная пещера, которая и укрыла эльфов на ночь от орков и прочих невзгод. Устланный папоротником пол стал неплохим местом для сна, но рассвет уже брезжил за лесом, приближая утро.

Когда охотник вылез из укрытия, то смог разглядеть того, кому принадлежал тот низкий голос. Худощавое, жилистое телосложение эльфа казалось гибким, словно лоза. Тёмные волосы заплетены в косу, а овал лица обрамляла тонкая полоса бороды, что поднималась вдоль уголков рта, но не затрагивала верхнюю губу. Ораферн никогда не понимал этой тяги к растительности на лице, но прежде спросить не решался. Он хорошо знал стоявшего перед ним эльфа.

— Наставник?

— Идём. Нужно поскорей отнести травы в лагерь, — ответил тот. — Мне не нравятся вести, что приносят птицы. Здесь неподалёку видели орков.

Ораферн кивнул, стряхнул со светлых волос остатки мелких веточек и крошек от коры и последовал за наставником. Они почти не пользовались эльфийскими тропами, доверяясь собственным ногам, так как далеко не все из лагеря сопротивления имели возможность пройти по ним и провести за собой кого-то на большое расстояние. А те, кто мог, ценились на вес золота и участвовали в переброске отрядов во время боевых столкновений. Охотник чувствовал в себе такую способность, но пока не мог пользоваться ею в полной мере и потому лишний раз не рисковал.

— Тихо, — вдруг скомандовал наставник и спрятался за широким стволом, побуждая ученика последовать его примеру.

Метрах в ста пятидесяти от них послышалось недовольное ворчание и хруст веток. Серокожий отряд двигался куда-то через лес. Эльфы оказались здесь не намеренно, но не могли не проследить за врагом. Они подобрались ближе, подслушивая и присматриваясь.

— Пленные… — заметил Ораферн, но рука наставника опустилась на его плечо, побуждая не спешить.

— Двадцать… Мы не справимся вдвоём. Нужно подкрепление. Я вызову подмогу через птиц.

— Я могу выманить часть и увести к ловушкам.

— План хорош. Как сделаешь — возвращайся. Дай часть стрел.

Охотник вытащил из своего колчана большую часть стрел и отдал, затем направился окружным путём. В три прыжка оказался на одном из высоких древ и натянул лук. Эльфы не бросают друг друга. Орки редко берут пленных. Стрела ринулась вниз, прямо в шею врага. Вторая ворвалась в бок второго орка. Но пришлось срочно менять местоположение — орки вооружились своими луками. Ораферн спрыгнул и помчался в лес, петляя, как заяц. Четыре орка были посланы следом.

— Мало… — сетовал он, оглядываясь на преследователей.

То и дело приходилось притормаживать, чтобы враги не отстали и не потеряли его из вида. Ораферн вывел их к замшелым полянам и лёгкой поступью пронёсся по нешироким ветвям поваленного дерева. Орки ринулись следом, но до дерева не добрались — мох оказался коварен. Ноги вдруг потеряли опору и трое провалились в глубокую яму, утыканную кольями. Четвёртый хотел было вернуться обратно к своим, но последние две стрелы настигли его. Эльф перемахнул через ловушки, забрал стрелы и скинул тело в яму, после чего поспешил обратно.

Наставник смог уложить четверых, но десять оставшихся не давали ему спуску, а ещё пленные… Один из них лежал на земле и, кажется, не дышал. Видно, пытался помочь, но не смог. Ораферн натянул лук и выстрелил дважды. Один из орков, что охранял добычу, повалился с простреленным глазом, а вот второй смог каким-то чудом увернуться. Но это не остановило наступление. Охотник подскочил так быстро, как мог и напал, выхватив клинок. Почему-то у него был лишь один меч и чужой, но сейчас это не имело значения. Тело опять двигалось медленнее, чем прежде, не позволяя выложиться на полную, но это случалось не впервые и эльф успел подстроиться под новые условия.

Чёрная кровь брызнула на траву, и враг пал. Но к нему уже устремилось подкрепление из двух новых серокожих. Времени почти не оставалось. Удалось разрезать путы одного из пленных и кинуть ему кинжал, чтобы освободил остальных, но тому потребовалось слишком много времени. Израненное тело не давало возможности действовать быстро, как ему, так и остальным жертвам.

— Охотник! Забирай их и уходи! Я задержу! — выкрикнул наставник. — Это приказ!

Сердце ёкнуло. Но ответить не дали. Два орка набросились разом. Ораферн поднырнул под них, отбивая выпад, и ударился в ноги, заставив обоих потерять равновесие. Один вдруг осел, продемонстрировав эльфийский кинжал в спине, а рука второго отлетела вместе с оружием после удара охотника.

— ЭТО ПРИКАЗ! — повторил наставник, наспех вытерев кровь с лица. Один против пятерых.

Ораферн подчинился, помог пленным эльфам подняться, кого-то взвалил себе на спину и, поторапливая, стал уводить их в лес. Уже среди деревьев он услышал сдавленный крик, что заставил тело содрогнуться. Обернулся. Но не смог разглядеть за растительностью. Сердце сжалось в комок.

— Охотник! — голос Эльдаэн вызвал бурю радости, он звучал как песнь триумфа. Подкрепление прибыло.

— Уведите их в безопасное место, — переложил свою ношу на подоспевших эльфов. — Эльдаэн… наставник там!

Они оба, не сговариваясь, ринулись в ту сторону, где только что затихли звуки боя. Дыхание перехватило, когда перед глазами предстал орк, стоявший над телами. Он медленно обернулся, услышав приближение противников, и стряхнул с грубого меча алые капли крови.

— Нет… — прошептала эльфийка и с воем бросилась в битву.

Слаженные движения эльфов, подгоняемые отчаянием и яростью, дополняли друг друга и давали преимущество над врагом. Серокожий пал под ударами клинков. Эльдаэн подскочила к наставнику и, осмотрев его, с ужасом поняла, что ей не хватит сил его вылечить. Но она всё равно опустилась на колени и стала взывать к исцелению.

— Не поможет… — хрипло произнёс раненый эльф и окровавленной рукой коснулся пальцев ученицы. Та обернулась. Из её глаз текли слёзы.

Ораферн замер. Он видел, как наставник говорил что-то, но уже не слышал. В его ушах стоял отчаянный крик Эльдаэн, а перед взором лишь кровь и слёзы.

«Да от тебя одни беды! Всегда переоцениваешь свои силы, а из-за этого другие страдают! Да с тобой опасно находиться рядом!» — слова Келлараса болью врезались в голову. — «Ты своими выходками не только себя подвергаешь опасности, но и других!»

И почему эти мысли всплыли именно сейчас? Он же не был виноват в произошедшем? Ведь не был? Он делал всё, что мог, отвёл часть вражеских сил, вернулся и помог, выполнил приказ… А что если бы остался? Если бы сразился с орками и спас учителя? Что если… он совершил ошибку? И теперь стойкая и храбрая Эльдаэн проливала горестные слёзы.

Страх рос, всё глубже проникая ядом в сердце. Боль новой иглой пронзила грудь, заставив упасть на колени. Дыхание остановилось. Скорбь дорогого друга терзала душу, рвала на куски. И опять он оказался бессилен что-либо сделать, как-либо помочь.

«А что ты вообще можешь?» — снова шипел страх. — «На что способен? Причинять другим страдания? Слабый, безрассудный, дикий… Обуза на плечах друзей. Те, кто были к тебе добры, теперь страдают из-за твоих ошибок. Сколько ещё их боли ты сможешь вынести, прежде чем поймёшь, что им без тебя лучше? Тебе остаётся только признать свою никчёмность. Признать и остаться. Чтобы никому больше не причинять вреда. Остаться здесь, чтобы они забыли тебя и смогли жить дальше. Или дождёшься, когда они скажут тебе это сами в глаза? Ты готов услышать из уст Эльдаэн, что ты виноват в смерти наставника? Посмотри на неё. Она думает именно так!»

Ораферн стал задыхаться. Перед глазами всё начало кружиться и меркнуть. Алые всполохи росли, поглощая воспоминания, отрезая Ораферна от его прошлого, ввергая его разум в бездну. Слеза прокатилась по щеке. Мрак поглотил всё, кроме мелькающих осколков посреди пустоты.

— Мой король… — эти слова прозвучали где-то очень далеко, словно со дна колодца. Незнакомый хриплый голос, тихий, но…

Тьма разбилась. Треск едва не оглушил, заставив зажать уши. Но вместе с тем вернулись отражения прошлого. Ораферн сделал вдох. Образы закружились, сменяя друг друга, восстанавливая обрывки памяти. Эльдаэн, Келларас, Нурфарон, Баиндуир… Архаларан и поединок, трон Чёрного Леса… Геллионн. Вот кого не хватало рядом всё это время. Остатки сознания замечали всю неправильность происходящего, но прежде не могли найти связующую нить. Промелькнули картины путешествия с Лимлагом, разговор с властительницей Тауранмаура, белый кречет-Тилиарин. Казнь, Тилиаэл, посольство. И позади всего этого рыжие волосы огненной вспышкой озарили мрак. Сауириэль. Её улыбающееся жестокое лицо, когтистые пальцы и жёлтые, как у дикого зверя, глаза.

Боль в груди вернулась вновь.

— Ты опасен для окружающих! — звучал сдвоенный голос мужской и женский. — Ты причина всех невзгод! Ты не способен никого защитить, даже себя!

Три осколка замерли перед глазами. На первом охотник сжимал окровавленную траву в разрушенной деревне. На втором спорил с Келларасом, не желавшем его признавать. А третий показывал слёзы Эльдаэн над умирающим наставником.

— Не так… — прошептал Ораферн. — Всё было не так и закончилось иначе. Я помню… — он протянул руку к осколкам и прикоснулся к первому.

Тот пошёл кругами, словно вода, в которую упал камень. Изображение ожило.

— Ты неплохо сражался, — светловолосая эльфийка с длинной косой подошла ближе и присела рядом, положила руку на плечо Ораферна. — Прости, мы очень спешили, но опоздали. Меня зовут Эльдаэн. А тебя?

— Я… — он поднял на неё глаза. — У меня больше нет имени. Оно… умерло.

Позади них из-под крышки погреба выглянул кто-то. Он осмотрелся и распахнул вход. По ступенькам из темноты стали подниматься выжившие жители. Значит, он всё же смог кого-то спасти, дал время, чтобы они укрылись. Один мальчик подошёл ближе и молча смотрел на спасителя с плохо скрываемым восторгом.

— Талион? — произнёс Ораферн, узнав черты лица.

И всё вновь померкло, возвращая Ораферна в тёмное ничто, где кружились кусочки зеркал. Осколок воспоминания исчез, а дышать стало легче, словно кто-то вытащил иглу из груди. Но на место исчезнувшего куска памяти встал второй, где происходил спор. Полукровка прикоснулся и к нему, видя всё ту же рябь. Картина пришла в движение.

Всего несколько месяцев минули с момента разговора, а Келларас уже встречал у ворот Охотника, несущего на себе раненого товарища, который рассказывал о чудесном спасении. И отношение уже было совсем иным.

— «Вечно правый» вернулся! — с доброй насмешкой произнёс Келларас.

— А я тебе говорила, он ещё себя покажет, — язвила рядом Эльдаэн, подпихивая друга локтем в бок. — Все поначалу совершают ошибки.

Осколок воспоминания померк и исчез, и вместе с ним ещё одна «игла» ушла из груди. Остался последний, третий.

Эльдаэн плакала от бессилия над умирающим телом наставника. Он коснулся её руки своей, словно пытался утешить и улыбнулся сквозь боль. Ораферн подошёл ближе и тоже опустился на колени. Окровавленное тело, испещрённое ранами, оставляло слишком мало надежд на выживание учителя, а эльфийка ещё не была так искусна в удержании крови, как будет после.

— Прости, наставник, — опустил взгляд Ораферн. — Если бы я был быстрее. Если бы мог взять на себя больше орков…

— Не мог… — тихо ответил тот. — Держитесь … вместе… ученики мои. Эльдаэн… обучит тебя… чему не успел, — говорить становилось тяжелее. — Я знал… что не смогу… Ты… должен… выжить… — он обернулся к ученице. — Береги… себя… живи.

Когда наставник навеки закрыл глаза, а тела орков растащили и спрятали, чтобы новый отряд серокожих ничего не заметил, погибшего героя подняли на носилки и понесли прочь, дабы похоронить по всем правилам.

Ораферн приобнял эльфийку, стараясь поддержать.

— Я в порядке, — ответила она, поднимаясь и вытирая слёзы. — Мне есть ради чего жить дальше. Наставник просил… обучить тебя. Я не прощу себя, если не сделаю из тебя лучшего воина. Такова была его воля. Так что спуска от меня не жди… — подняла глаза, встретившись со взглядом охотника. Казалось, будто она хочет сказать что-то ещё, но по какой-то причине не может. Эльфийка лишь прикоснулась ладонью к груди Ораферна, останавливая его. — Я справлюсь. Спасибо.

Мрак снова витал вокруг, перебросив сознание в небытие. Тепло ладони осталось на груди и уняло остатки боли, растворив печаль и скорбь. Третий осколок пропал.

— У тебя больше нет власти надо мной, — заявил Ораферн, оглядывая пространство. — Сгинь!

Пылающий рыжими волосами образ померк и растворился в темноте.

* * *

Ораферн приоткрыл глаза, стараясь понять, где находится и является ли происходящее ещё одним мороком или нет. Он лежал в своей постели, не ощущая какого-либо неудобства. Справа от него слышались звуки, и король повернул голову, чтобы рассмотреть. Седовласый незнакомец в чёрно-зелёных одеяниях перебирал что-то на небольшом столике, кажется, какие-то бутылочки.

Первым подал голос Дракот, запищав, слетел со шкафа на грудь хозяина и принялся что-от ворчать своим высоким голоском, тыкаться мордочкой в подбородок и тереться.

— Тише, малыш, — улыбнулся тот и осторожно прижал зверька ладонью.

— Мой король, — хриплый голос старика показался знакомым. И глаза… серые.

Взгляд был таким родным, что никакие морщины не могли скрыть этого. А воспоминания подбросили картину лежащего на холодных камнях тела друга, содрогающегося от проклятья и его седые волосы…

— Г…Геллионн… — прошептал Ораферн, в ужасе осознав произошедшее. Он тут же попытался подняться и почувствовал сопротивление собственного тела. Одеяло упало, когда удалось сесть, и стали видны многочисленные перевязки. Дракот недовольно заворочился в ладони. Пришлось ссадить зверька на постель рядом с собой.

— Как чувствует себя мой король? — дворецкий медленно пододвинул себе табурет и сел рядом, стал помешивать в плошке какой-то отвар.

— Я жив… а ты… Геллионн… прости меня… — сердце защемило от столь плачевного состояния друга. — Ты…

— Я сделал то, что должен был. То, что хотел. Если потребуется, сделаю это снова, — спокойно ответил Геллионн. — Ты слишком важен для Морнтаура. А я наполовину дух. Не волнуйся. Со временем справлюсь с этим проклятьем. Да, пока мне непросто… — он посмотрел на свою морщинистую руку. — Но это временно… Лет сто или чуть больше…

— Ты же сам не уверен, что сможешь… — голос дрогнул. — Надо спросить Лимлага. Он многое знает о… может, есть какой-то артефакт?

— Властитель Лимлаг прибыл на днях. Мы уже виделись, — спокойно ответил дворецкий. — Он не может мне помочь. Проклятье демона сильно. Он помог остальным опознать меня в новом облике и на том спасибо. Я не смог толком ничего ему рассказать, проклятье не даёт.

— Но… — Ораферн решил, что ещё раз переговорит с Лимлагом, должен быть какой-то способ помочь. — А как эльфы из патруля? Где Эльдаэн?

— Они живы. Эльдаэн нашли. Жива. Но у нас гости, мой король. Властительница Тауранмаура прибыла лично с отрядом воинов и тоже наведалась к башне. Пока мой король был без сознания, она своей силой очистила сооружение… — кашлянул в кулак. — Там мало что уцелело. Властитель Тилиаэл тоже здесь. Они все обеспокоены произошедшими событиями.

— Она разнесла башню? — нахмурился король.

— Так и есть. Она утверждала, что непосредственное зло должно быть изгнано и стёрты все его следы, дабы не загрязнять скверной окружение.

— В этом есть смысл. Но стоило дождаться моего пробуждения. Кстати, сколько я спал?

— Две недели, — Геллионн протянул плошку с отваром. — Это нужно выпить. Нам удалось подлечить твои раны, но этого мало для полного выздоровления. — Он помедлил несколько мгновений, а затем слабо улыбнулся. — Я рад, что ты очнулся. Значит, победил проклятье.

— Моё было другим… И потом… Я слышал твой голос, — король выпи залпом отвар и положил руку на плечо друга. — Лабиринт кошмаров был чем-то на подобии поединка воли. Твоё же проклятье… я найду способ избавить тебя от этого. Если нужно, снова пойду в Башню Хроник.

— Спасибо, мой король, — морщинистая рука легла поверх ладони Ораферна. — Но сейчас тебе нужно отдохнуть. Я сообщу остальным о пробуждении. Уверен, скоро здесь будет полно гостей. Но сейчас отвару нужно дать время восстановить тело.

— Наверно, ты прав, — опустился обратно на подушку. — Мне стоит обдумать, что сказать остальным.