Без права на побег (гет)

На день весеннего равноденствия, двадцать первого марта, был назначен ритуал. Лита волновалась: всё-таки сама она подобных обрядов никогда не проводила, только присутствовала в роли наблюдателя.

За день до этого в дом Снейпов прилетела неприметная серая сова, оставив письмо с координатами для аппарации и заверениями, что и место, и животные для жертвоприношения полностью готовы.

За час до заката молодые супруги переместились в указанную точку. Солсберийская равнина встретила их простором и туманами. Назвать это степью можно было лишь с большой натяжкой, но сейчас, в конце марта, когда нежная весенняя трава только пробивалась сквозь серо-золотистые клочья прошлогодней, местность действительно походила на бескрайний простор Евразийских степей. Лишь влажный воздух и клубящийся предзакатный туман разрушали это впечатление. Там, где гуляют вольные ветра, такой туман не задержался бы, но здешний, словно живой, цепко держался за землю, накрывая равнину зыбкой пеленой.

Из белёсой дымки вынырнула фигура. Антон Семёнович Долохов. Он уверенно подошёл к супругам, слегка приподняв руку в приветствии.

— Доброго вечера, мистер и миссис Снейп. Мы все в сборе, пройдёмте к месту ритуала?

Северус коротко кивнул, взял Литу за руку, и они последовали за старшим магом.

Шли недолго. Туман редел, и вскоре они оказались на просторном лугу. В самом центре было сложено высокое кострище из хвороста и поленьев, подготовленное заранее.

— Как только начнём ритуал, туман сам собой рассеется, — с добродушной уверенностью заметил Долохов. — Здесь, на лугах Уилтшира, ветра добрые, они помогут. Ну а теперь давайте я вас со всеми познакомлю.

Он махнул рукой, указывая на высокого рыжего мужчину с грубоватыми чертами, больше похожего на крестьянина, чем на мага:

— Это Уолден Макнейр, наш спонсор. Животное для жертвы — баран из его стада.

Затем Долохов повернулся к следующему участнику, и голос его стал заметно почтительнее:

— Мистер Томас Марволо Риддл. Северус, вы уже знакомы, а вот барышня — нет.

Перед ней стоял высокий брюнет с холодной харизмой, одетый по моде пятидесятых. Его нельзя было назвать стариком, но и юность осталась позади. Образ Риддла напоминал героев фильмов про мафиози, словно он шагнул прямо из кадра «Крёстного отца». Тёмный Лорд на безумца совсем не походил. Он держался в стороне, курил, неторопливо выпуская дым, и наблюдал за окружающими взглядом человека, привыкшего контролировать каждую деталь. Симпатичный, даже обаятельный мужчина, но в этой привлекательности чувствовалась опасность: словно маска, скрывающая настоящего хищника.

— Ну и последние, но не по значению, — продолжил Долохов, — Рудольфус Лестрейндж и Амикус Кэрроу.

Мужчины чуть склонили головы в знак приветствия.

Лита рассматривала их с пристальным интересом. В её голове не укладывалось: только что ей представили весь ближний круг печально известного Волдеморта.

Мистера Лестрейнджа Лита знала хорошо: совсем недавно они с Северусом завершили совместную работу по репродуктивной магии с ним и его женой Беллатрикс. А вот Амикуса Кэрроу девушка встречала лишь мельком: пару раз во время визитов того к племяннику Каллуму.

Немного подумав, девушка решила не зацикливаться на их громких именах. В конце концов, они здесь ради ритуала, и для неё важно было сосредоточиться на предстоящей роли. Солнце уже клонилось к закату, и время неумолимо приближало момент начала действа.

Северус аккуратно расстелил на траве заранее приготовленный плед, и Лита устроилась на нём, доставая варган. Первый глухой звук, вибрирующий где-то в груди, прокатился над равниной, а за ним разлилась протяжная мелодия — звуки, будто пришедшие из дальних восточных степей Евразии.

Закрыв глаза, Лита погрузилась в воспоминания. Перед её мысленным взором оживали картины детства: лето, бескрайние пастбища, колышущийся ковыль и отары, кочующие вслед за солнцем. Она, дед и бабушка всё лето путешествовали по степи, жили в юрте, а встречные неизменно принимали их за башкир. Дед лишь усмехался, покачивая головой: «Люди всё дальше уходят от корней, забывают, кем они были». Эти слова звучали в памяти Литы теперь так же ясно, как раньше, наполняя её внутренней силой.

Музыка текла, связывая прошлое и настоящее. С каждой нотой Лита ощущала, как пространство вокруг откликается звукам варгана: воздух становился плотнее, туман принимал причудливые формы, а сердце билось в такт мягкому, завораживающему ритму.

Через некоторое время Лита почувствовала тепло — сначала едва уловимое, потом всё более ощутимое. В нос ударил запах дыма, и до слуха донеслось мягкое потрескивание поленьев. Она открыла глаза: в центре луга разгорался костёр, его оранжевые языки пламени озаряли сгущающиеся сумерки.

Собравшись, девушка положила варган на колени, взяла в руки костяной нож и глубоко вздохнула. Настало время призыва — и ритуал начался.

Дома они с Северусом несколько раз тщательно разобрали порядок действий, проверили все детали, записали для каждого участника слова, которые предстояло произнести самому. Суть обряда была проста и вместе с тем величественна: в момент весеннего равноденствия, когда преграда между миром людей и миром духов становилась тоньше всего, любой мог обратиться к ним и задать свои сокровенные вопросы. У каждого они были свои, поэтому и слова произносились негромко, шёпотом — чтобы их услышали только предназначенные адресаты.

Жертвой становился баран: его кровь предназначалась духам, а плоть должна была объединить участников ритуала. Над костром Антон Семёнович подвесил большой чугунный котёл, и Лита, сосредоточенно работая, бросала туда куски свежей баранины, которые мгновенно зашипели в раскалённом жире. Воздух наполнился густым пряным запахом, смешавшимся с дымом костра.

Сидящие вокруг казались уже не совсем людьми. Их лица, освещённые огнём, теряли привычные черты, а глаза отражали нечто недоступное этому миру, будто каждый смотрел куда-то далеко за пределы физической оболочки. Мир словно сдвинулся, и Лита ощущала: все они были наполовину здесь, а наполовину там, по другую сторону границы бытия.

К тому времени, как она закончила мешать плов, солнце окончательно скрылось за горизонтом. Сумерки сгущались, и вместе с ними крепло ощущение надвигающегося незримого. Лита села рядом с Северусом, крепко сжала его руку, и вместе они произнесли заветные слова на старом тюркском наречии.

— Ну наконец-то, — прозвучал рядом знакомый голос. — Я уж думала, что ты так и не решишься, и придётся мне простоять здесь всю ночь впустую!

Лита резко повернулась и замерла. У самого края костра, в пляшущем свете огня, стояла её бабушка Фарида. Та самая — с мягкой родной улыбкой, которую Лита помнила с детства.

— Бабушка?.. — голос Литы дрогнул, а глаза расширились от изумления. Она всматривалась в знакомые черты женщины, стоявшей у костра, сомневаясь в реальности происходящего. Пламя отражалось в её глазах, отбрасывая мерцающие тени на землю, а лёгкий ветер колыхал искры, которые плавно взмывали в туманную ночь. Северус предостерегающе сжал её ладонь, напоминая, что даже в ритуальных виде́ниях нужно сохранять осторожность.

Взгляд Фариды — строгий, но одновременно тёплый и одобрительный, — скользнул на него, задержался на миг, будто оценивая. Затем она кивнула и, слегка улыбнувшись, произнесла:

— Ну, знакомь нас, внучка.

Лита торопливо выдохнула, чувствуя, как в груди стучит сердце:

— Это Северус, бабушка. Но как ты здесь оказалась?

Старая сихерче покачала головой, словно недоумевая, что внучка задаёт столь очевидный для неё вопрос.

— Времени у нас немного. Пусть наши миры и параллельны, но мир духов для них общий. — Она на мгновение отвела взгляд, будто прислушиваясь к чему-то далёкому, и, перехватив невысказанное в глазах Литы сомнение, добавила: — Ты правильно поняла. Сейчас я в трансе. Дед держит меня на той стороне своими силами, без него я бы сюда не добралась. Но тебе пока так делать нельзя, мала ещё.

Северус, до этого молча наблюдавший за разговором, всё же вмешался:

— Вы действительно бабушка Литы?

Фарида резко вскинула голову, в её глазах мелькнул огонёк гордости и непреклонности.

— Разумеется, я её бабушка. И не могла оставить без ответа, что какая-то безродная слабосилка решила занять её место. Свою внучку я везде отыщу и найду способ пообщаться.

Лита сглотнула, на секунду прикрыла глаза, собираясь с силами, и едва слышно спросила:

— Она хоть цела?

Лицо бабушки смягчилось.

— Да что ей сделается! Уже родила двойню — девочка, будущая сихерче. Так что не тревожься, у нас всё хорошо. — Она перевела взгляд на Северуса, затем снова на внучку и с едва заметной улыбкой добавила: — А у тебя, как я вижу, тоже всё неплохо. Мать будет рада.

Лита улыбнулась и с живым воодушевлением начала рассказывать бабушке о своих недавних приключениях. Северус слушал, удивляясь не только самой встрече, но и тому, как легко понимал каждое слово их быстрой и мелодичной речи. Временами Фарида обращалась к нему, задавая простые прямые вопросы, на которые он отвечал честно, без лишних размышлений. По её лицу было видно: старшая сихерче осталась довольна зятем и приняла его без колебаний.

Под конец Лита всё же решилась задать главный вопрос, тревоживший её с самого начала:

— Бабушка, я так хотела знать, что ждёт нас впереди, а пришла ты. Может, скажешь нам, что видишь?

Пожилая сихерче тяжело вздохнула, словно собираясь с силами, и заговорила медленно, почти напевно, будто каждое слово было частью древнего заклинания:

— Самое опасное я отогнала от вас этой ночью. Но скоро сама увидишь: события повернутся совсем иначе, чем прежде. Однако уезжать вам придётся обязательно. Этого избежать нельзя — будущей осенью выйдет последний срок. Вы готовитесь правильно, но запомни: на острове, окружённом океаном, власть степных духов слаба. Здесь властвуют силы водные, и вступать с ними в борьбу вам ни к чему. Это чужая битва. Поэтому — уходите. Пока они не властны над вами.

Она замолчала и после короткой паузы, словно вспомнив что-то важное, добавила с мягкой улыбкой:

— И ещё: мой вам свадебный подарок.

Фарида сунула руку за пазуху и извлекла двух крошечных пушистых котят. Их шерсть искрилась в свете костра, будто впитывала огонь. Женщина протянула их внучке и её мужу:

— Берите. Это дар мира духов — примите его с должным уважением.

Лита осторожно протянула ладони и взяла своего котёнка, тот жалобно пискнул и тут же уткнулся мордочкой ей в пальцы. Северус, немного растерявшись, принял второго. Оба с любопытством рассматривали маленьких зверьков, удивлённые и восхищённые одновременно.

— Бабушка! — воскликнула Лита, узнав породу. — Да это же дикие манулы, их невозможно приручить!

Фарида фыркнула и строго посмотрела на внучку:

— Подходы надо знать!

Затем её взгляд остановился на Северусе. На миг в нём мелькнуло что-то тёплое, одобрительное.

— Пора мне уходить, — сказала она тихо. — Но запомни, теперь ты член нашей семьи. А своих мы защищаем до последнего. Помни об этом. И береги мою внучку.

Здесь внезапно подул ветер с моря, разогнал густой туман над поляной, и, когда Лита подняла взгляд на то место, где ещё мгновение назад стояла её бабушка, там уже никого не было. Словно и не существовало.

Обряд завершился. Люди, сидевшие вокруг костра, медленно приходили в себя: кто-то моргал, словно стряхивая наваждение, кто-то озирался с недоумением, не понимая, где оказался и что с ним произошло. Мужчины переговаривались вполголоса, делились обрывками впечатлений, но при этом избегали смотреть друг другу в глаза — слишком личным и странным оказался этот опыт.

Постепенно напряжение рассеялось, и над поляной установилась почти будничная, даже домашняя атмосфера — словно всё происходящее превратилось в обычный выезд на природу. Как и положено по традиции, каждый должен был съесть мясо барана, принесённого в жертву, и молодая сихерче напоминала об этом.

Лита накладывала горячий, пахнущий специями плов по глиняным плошкам. Её благодарили, кивали, принимая угощение, а сама она в этот момент была погружена в свои мысли. Картина встречи с бабушкой всё ещё стояла перед глазами не отпуская.

Взгляд, брошенный искоса на мужа, подсказал: Северус думает о том же. Его пальцы машинально гладили нечто невидимое под курткой — призрачного котёнка, прячущегося от чужих глаз. Оба зверька были надёжно скрыты под одеждой хозяев, и это решение казалось естественным. Интуиция подсказывала: о таком даре не должны знать посторонние. Это был подарок только для них двоих.

Наконец плов был доеден, котёл очищен магией, и участники ритуала, обменявшись короткими прощаниями и благодарностями, один за другим растворились в воздухе, аппарируя каждый в свою сторону.

Лита и Северус вернулись в гостиную своего дома в Шеффилде. Первым делом они выпустили котят на свободу — и произошло нечто странное. Зверьки пробежали по комнате, внимательно обнюхали каждый угол, а затем с удивительной грацией хищников внезапно прыгнули прямо на грудь хозяев и исчезли, словно растворились в их телах.

В груди Литы разлилось мягкое, согревающее тепло, похожее на ласковый огонь. Она взглянула на Северуса и сразу поняла: он ощущает то же самое. Котята были явно необычными.

Молодые супруги встретились взглядом — и в следующую же секунду в гостиной оказались два больших пушистых кота с хищными прищуренными глазами. Их густая шелковистая шерсть переливалась серебристо-серыми бликами, а в каждом их движении ощущалась первобытная, скрытая сила степных хищников.

Из кухни выглянула Тисли, и её руки невольно взметнулись вверх, полные удивления и восторга:

— Хозяйка Ли, хозяин Северус… сильные анимаги!

Раздался двойной хлопок, и на ковре вновь сидели двое людей — Лита и Северус. Они ещё не успели полностью осознать происходящее, а вокруг всё ещё витало ощущение чудесного и необъяснимого.

— Вот это подарок, так подарок, — Северус не скрывал восхищения, глядя на Литу. — Твоя бабушка умеет удивлять.

Лита улыбнулась, и её глаза заискрились от радости.

— Не то слово, — тихо сказала она. — Она у меня всегда такая. Аниформа — именно то, что нам нужно. Манулы — очень дикие коты, обитают только на континенте. Здесь же мы сможем сойти за обычных домашних.

— Манул? — приподнял бровь Северус, внимательно рассматривая жену. — Что это за зверь?

— Степной кот, — пояснила Лита. — Немного больше обычной домашней кошки, зато невероятно пушистый. Считается, что его невозможно приручить… но бабушке, как видишь, удалось.

Она посмотрела на мужа с лёгким восторгом и добавила:

— Значит, теперь нам доступна анимагия.

Северус слегка улыбнулся, опершись локтем о стол:

— В нашей ситуации это очень кстати. Мне нравится именно шаманский вариант — он проще и безопаснее того, что использует Макгонагалл.

Лита кивнула, и в груди у неё разлилось лёгкое чувство эйфории. Теперь всё должно получиться, в аниформе она ощущала мир духов целиком: каждый шорох, каждое движение воздуха, едва уловимое дыхание окружающего пространства — всё откликалось на её присутствие. Северус оказался абсолютно прав: их маленькая семья получила дар, позволяющий общаться с духами без ритуалов и дополнительных инструментов.

Тисли позвала хозяев на вечерний чай. Несмотря на сытость после ритуала, они с удовольствием устроились за столиком, наслаждаясь ароматами свежезаваренного чая.

— Знаешь, милая, — сказал Северус, опершись локтем о стол и слегка наклонившись к жене, — думаю, твоя бабушка была права. Надо форсировать подготовку и закрепить контроль над тем поселением. Чую филейной частью: скоро начнётся та самая вакханалия, о которой ты предупреждала. А укромное место нам ой как пригодится… И, возможно, придётся кого-то ещё прятать.

Лита улыбнулась и посмотрела на него с пониманием: здесь их мысли совершенно совпадали.

— Знаешь, дорогой, ты абсолютно прав. Ритуалы помнишь наизусть, или мне сто́ит покопаться в библиотеке?

— Я уже скопировал их, — ответил Северус. — Так что завтра на рассвете начнём. Как ты говоришь: «утро вечера мудренее».

Северус сделал глоток чая, медленно опуская чашку и слегка улыбаясь:

— Я уверен: у нас всё получится.

Лита кивнула, сжимая чашку в руках, и почувствовала, как изнутри разливается не просто тепло, а тихая уверенность, подаренная им сегодняшним вечером. Граница между мирами слегка приоткрылась, оставив после себя новые возможности, которые им предстоит использовать.

Ночь опускалась на улицы Шеффилда, тихо шевеля листья на деревьях и убаюкивая мир вокруг. В их гостиной рождалось чувство тихого счастья и гармонии. Впереди их ждал следующий день, полный новых испытаний, открытий и приобретений, и Лита знала: с Северусом рядом она готова встретить всё, что приготовит им судьба.