Инженер хаоса (гет)

Кабинет Перси Уизли. Сутки спустя после паба.

Солнечный свет, пробивавшийся сквозь высокое окно, ложился на стопки документов ровными прямоугольниками. Перси Уизли сидел за своим столом, разбирая кипу новых постановлений. Но что-то изменилось. В его осанке, обычно напоминающей туго натянутую струну, появилась непривычная упругость. Взгляд, всегда устремлённый на бумаги с сухим сосредоточением, теперь был задумчив и острее. Он отхлебнул чаю — не для успокоения нервов, а как топливо для работающего на полную мощность механизма. Механизма, который после вчерашнего признания работал с новым, странным чувством — вызова.

Дверь открылась с тихим скрипом. На пороге стоял Гарри Поттер. Он выглядел нерешительным, почти виноватым. В его руках, сжатый так, что белели костяшки пальцев, был потёртый чёрный Камень.

— Перси, — начал Гарри, делая шаг вперёд. — Мне… нужно поговорить. Насчёт одного… инструмента.

Перси поднял взгляд. Его глаза, будто сканеры, мгновенно считали информацию: поза Гарри, его напряжение, и главное — объект в его руке. Он знал, что это. Он сделал глубокий вдох, но не вздох обречённости, а вдох человека, готовящегося к сложной, но интересной работе.

— Поттер, — произнёс он, и его голос был ровным, лишённым былого раздражения. — Давайте сэкономим время. Вы хотите легализовать использование артефакта, способного призывать призраков усопших для дачи свидетельских показаний. Правильно?

Гарри отступил на шаг, его глаза расширились от изумления.

— Как ты…?

— После легализации двух ходячих покойников и выдачи разрешения на эксгумацию человека самой себе, — сухо констатировал Перси, — моя способность предугадывать метафизический идиотизм обострилась. Показывайте.

Ошеломлённый Гарри протянул Камень. Перси взял его. Он не содрогнулся, не отшатнулся. Он взвесил его на ладони, будто оценивая его юридическую массу, повертел, изучая патину времени, и так же спокойно вернул обратно.

— Основание, — сказал Перси, и в его голосе зазвучали стальные нотки следователя. — Мне нужно юридическое основание. Не моральное, не «это поможет». Законное. Чёткое и неоспоримое.

— Ну… нераскрытые преступления? — начал Гарри, запинаясь. — Семьи жертв хотят знать правду. Несправедливо осуждённые… Мы можем узнать, кто настоящий преступник. Это же… тотальное улучшение системы правосудия!

Перси закатил глаза, но в его жесте не было прежнего раздражения, лишь профессиональная концентрация, с которой хирург отбрасывает нерелевантные ткани.

— «Улучшение» — не статья Волшебного Уложения. «Нераскрытые преступления» — слишком расплывчато. Давайте по существу.

Он уже хватал чистый пергамент, и его перо, острое и точное, начало выводить заголовок.

— Создаём… «Программу по постмортальному установлению обстоятельств преступлений высшей категории тяжести». Основание…

Он бормотал, листая мысленным взором толстенные фолианты законов. Его лицо озарилось.

— Вот! «В случае отсутствия иных способов установления истины, допускается применение экспериментальных методов в рамках специально созданной комиссии». Статья 12, подпункт «Г».

Гарри смотрел на него с смесью восхищения и леденящего душу ужаса.

— Ты… ты только что придумал это?

— Нет, — отрезал Перси, не отрывая пера от пергамента. — Я нашёл это в подпункте «В» параграфа 47 «О чрезвычайных судебных процедурах», написанном в 1823 году для случая с призраком-свидетелем, который оказался подвыпившим полтергейстом. Мы просто… расширяем толкование. И делаем его системным.

Перо скрипело, заполняя лист изящными, неумолимыми строками.

— Ограничения, — продолжал Перси, как будто диктуя самому себе. — Чтобы это не превратилось в цирк. Только для дел об убийствах и государственной измене. Только по решению специального кворума из трёх глав отделов Министерства. Только с письменного согласия… — он поднял взгляд на Гарри, — …официально назначенного Оператора Артефакта. То есть вас. И… самое главное.

Перси поднял указательный палец, и его взгляд стал подобен взгляду судьи, выносящего приговор.

— Показания призрака не могут быть единственным доказательством. Только как указание для следствия. Мы не осудим человека на основе слов духа, которого, простите, кроме вас больше никто не видит и не слышит. Это — ориентир, а не приговор.

Гарри кивнул, и его лицо озарилось пониманием. Он видел не бюрократическую волокиту, а гениальную систему сдержек и противовесов, созданную за считанные минуты.

— Это… это гениально. И законно.

— Разумеется, законно, — Перси поставил последнюю, сложную печать с таким щелчком, будто вбивал гвоздь в гроб юридической неопределённости. — Я не занимаюсь ничем иным. Всё. Теперь вы — официальный «Специалист по альтернативным методам допроса». Ваша задача — не вершить правосудие. Ваша задача — предоставлять следствию уникальную оперативную информацию. С точки зрения закона, вы теперь не некромант-любитель. Вы — ходячий, сверхточный, магический детектор лжи. Только… для мёртвых.

Он протянул Гарри толстую, только что созданную папку с документами.

— Инструкция, бланки отчётов, список дел, которые можно пересмотреть в первую очередь. И, Поттер, — его голос стал тише, почти отеческим, — будьте осторожны. Вы теперь не просто герой. Вы — прецедент. Не дайте этому прецеденту выйти из-под контроля.

Гарри взял папку. Он держал её так, будто это был священный грааль, способный изменить мир.

— Спасибо, Перси. Я… я даже не знал, что такое возможно.

Перси уже поворачивался к своему столу, делая вид, что снова погружается в кипу бумаг.

— Всё возможно, Поттер. Нужно лишь правильно оформить документы. И иметь под рукой того, кто знает, какие документы оформлять.

Дверь закрылась за Гарри. Перси Уизли остался один. Он откинулся на спинку своего кожаного кресла, сложил пальцы домиком и уставился в окно. И на его губах, строгих и обычно поджатых, играла едва заметная, но безошибочно читаемая улыбка. Улыбка архитектора, который только что нашёл способ легально вписать саму Смерть в качестве свидетеля обвинения.

И ему это безумно нравилось.