Дальний путь (джен)

— Я написал стихотворение про холод и свет, — сообщил он поутру своим спутникам. Люциус хмыкнул, из чего менестрель сделал вывод, что министр к соревнованию готов давно. Лия при его словах вытянула из кармана камзола замусоленную бумажку и с глубокомысленным видом принялась изучать написанное. Магнус и Хаурун уныло переглянулись и ничего не сказали. Видимо, им похвастать было пока нечем.

Наскоро поев, Толя попросту удрал от друзей, надеясь, что они сами догадаются о том, куда он пошёл. Поблуждав по городу, он нашёл-таки ту улочку, на которой они с Вороной стояли вчера добрых полчаса; постучался в ворота. Забрехала собака. Через некоторое время калитка приоткрылась, и оттуда высунулся крючковатый старушечий нос.

— Чего надо, мил человек? — скрипуче спросил голос. «Вылитая ведьма», — подумал Толя мельком, забыв о том, что сам бывший колдун. Забота у него сейчас была другая: не заробеть, увидев Ворону и припомнив вчерашние поцелуи.

— Это у вас, сударыня, остановилась рыжая девушка? — как можно более учтиво спросил он.

— Как остановилась, так и съехала, а тебе до того дела нету! — злобно проскрипела ведьма и собралась было захлопнуть калитку, но Толя в ужасе ухватился за неё обеими руками:

— Как так — съехала?!

— Ишь, побелел весь! — всмотрелась в него старуха. — Вот так и съехала. Пришла вчера, спать не ложилась, а котомку взяла, бубен свой, на конягу села, да так и съехала!

— А куда — не сказала?! — простонал Толя, чувствуя, как звенит в ушах и тысячи лезвий разрывают душу на части.

— Ничего не сказала! — победно объявила ведьма, рванула калитку к себе и грохнула засовом.