Раскрывшийся бутон (джен)

Остаток дня прошёл в тишине: и Лили, и Петунии было необходимо побыть наедине со своими мыслями. Возвращение в дом родителей всколыхнуло в них обоих слишком много воспоминаний, и каждая деталь — от потертых ковров до едва заметных царапин на мебели — напоминала о тех, кого они потеряли.

Лили устроилась в гостиной с книгой в руках, Морион разлёгся на соседнем кресле, а Петуния взяла на себя привычную роль хозяйки: сначала немного прибралась, стараясь отвлечься от собственных мыслей, а потом занялась ужином. Обычно с этим справлялся Ауридан, но Петуния попросила его не появляться на глаза Лили. Тайна её дара всё ещё тяготила её. Мысли о том, чтобы рассказать сестре правду — о брауни, о её собственных способностях, о том, что она больше, чем просто маггла, — не отпускали её. Лили была её сестрой, единственной близкой ей по крови, но почему-то признаться ей было тяжелее, чем кому-либо. Почему рассказать Северусу о своём даре было легче, чем родной сестре? У неё не было ответа.

Когда Петуния ушла на кухню, Ауридан предложил свою помощь с ужином, но она вежливо отказала. Она хотела сделать что-то сама, пытаясь найти способ начать разговор с Лили. Тот вежливо кивнул, но, исчезая, бросил:

— Еда — отличный способ сблизить сердца, хозяйка.

Петуния ненадолго задумалась, а затем, определившись, замесила тесто для яблочного пирога по маминому рецепту, который так любила Лили. Пока что она решила не спешить с раскрытием тайны. Если Лили и должна узнать, то для этого должен настать подходящий момент.

Замесив тесто, она поставила пирог в духовку, а сама принялась вытирать стол, механически протирая одно и то же место, пока перед глазами не стали всплывать образы: светлый солнечный день, кухня и их мама с мукой на щеках, смеющаяся над чем-то.

Петуния застыла. Дыхание перехватило, и пришлось опереться на столешницу, чтобы не упасть. Их с мамой отношения в последние годы были не самыми лучшими, они редко встречались и созванивались, но всё же осознавать, что её мама больше никогда не засмеётся, никогда не протянет руки для тёплого объятия. От этой мысли стало невыносимо больно.

Петуния отдышалась, молча вытерла слёзы. Она не могла расклеиться, не сейчас. Когда она почувствовала, что немного пришла в себя, то глубоко вздохнула и окинула взглядом кухню. Пирог уже наполнял кухню знакомым сладким ароматом, создавая атмосферу уюта и тепла, которого им обеим так не хватало.

Она поставила чайник, приготовила чашки и аккуратно нарезала пирог, уложив ломтики на тарелку. Её руки двигались автоматически, но в голове крутились тысячи мыслей. Ей всё ещё нужно было поговорить с Лили — о Северусе, о её семье, о том, как важно не потерять друг друга.

Собравшись с духом, Петуния отнесла всё в гостиную, где Лили сидела, свернувшись на диване с книгой. Увидев сестру, Лили улыбнулась — немного устало, но тепло.

— Это… мамин пирог? — спросила она, уловив аромат.

— Да, — ответила Петуния, поставив поднос на журнальный столик. — Я подумала, что он поможет нам немного отвлечься.

Лили с осторожностью отложила книгу, словно боясь нарушить это тихое мгновение, и взяла кусочек пирога.

— У тебя он всегда получался лучше, чем у меня, — тихо произнесла она с нежностью, сделав первый укус.

Петуния улыбнулась, сев рядом. Несколько минут они ели в молчании, наслаждаясь моментом. Наконец, Петуния нарушила тишину:

— Лили, можно я спрошу?

Лили подняла взгляд, насторожившись.

— О чём?

— О тебе и Северусе, — ответила Петуния, чувствуя, как сестра напряглась. — Я знаю, вы давно не общаетесь. Но мне кажется, вам нужно хотя бы поговорить.

Лили вздохнула, опустив глаза на тарелку.

— Петуния, он сам всё испортил. Знаешь, что он сказал мне? — её голос дрогнул, в нём звучала обида. — Он назвал меня грязнокровкой.

Петуния внимательно посмотрела на сестру: Лили выглядела искренне обиженной. А вот сама Петуния видела ироничную параллель в случившемся, на которую она собиралась указать и Лили.

— Это было ужасно, — продолжала Лили, её голос дрожал от смеси гнева и стыда. — Я была его другом! Я защищала его, стояла за него горой, а он… он сказал мне такое.

— Лили, — мягко начала Петуния, но Лили резко покачала головой.

— Не знаю, смогу ли я когда-нибудь забыть это. Так что не проси с ним общаться.

Петуния отложила тарелку и вилку и взглянула на сестру. Неужели и её обида была столь же… Не глупа, нет, но по-детски наивна. Петуния продолжала смотрела на сестру, подперев подбородок ладонью. Лили, которая сидела напротив, сложила руки на груди и упорно избегала её взгляда. Петуния покачала головой, сестра была таким ребёнком, хоть и подросла с их прошлой встречи.

— А ты сама не делала ошибок, Лили? — осторожно спросила она. — Ты тоже могла обидеть его. Может быть, не словами, а действиями.

Лили нахмурилась, но промолчала.

— Ты сказала, что защищала его, но почему тогда Поттер с друзьями смогли его так унизить? Ты сама писала мне о Джеймсе Поттере, что пыталась его остановить, но у тебя не получилось.

Лили всё ещё молчала, опустив взгляд на свои скрещенные руки. Петуния продолжала говорить, стараясь объяснить сестре свою точку зрения:

— Лили, — она мягко сжала плечо сестры, пытаясь заставить её поднять взгляд. — Я не оправдываю его. То, что он оскорбил тебя, действительно плохо. Северус обидел тебя, но почему же ты хотя бы не выслушала его извинения? Но разве ты никогда не задумывалась, почему он так отреагировал?

Лили нахмурилась, подняв голову. Она упрямо взглянула на Петуния, не собираясь сдавать своих позиций.

— Это не имеет значения. Он обидел меня.

— Но это так, — не согласилась Петуния. — Лили, ты же знаешь, что я обижалась на тебя. Но ведь мы с тобой смогли поговорить и понять друг друга, правда?

На миг повисла тишина. Лили посмотрела на сестру, её глаза медленно расширились от осознания.

— Ты хочешь сказать, что я обиделась на Северуса так же, как когда-то ты обиделась на меня? — Лили горько усмехнулась. — Мы всё-таки сёстры, да?

Петуния усмехнулась в ответ, её лицо смягчилось.

— Похоже, что так, — мягко добавила Петуния. — Ты не хочешь его видеть, как я не хотела видеть тебя. Но, Лили, мы с тобой смогли это преодолеть. Почему ты не можешь попробовать с Северусом?

— Петти, я не знаю… — начала Лили после долгой паузы, но Петуния мягко перебила:

— Сначала дослушай меня, пожалуйста.

Лили кивнула и опустила взгляд, её плечи поникли.

— Ты знаешь, что он должен был провести это лето у меня. Мы с ним договорились ещё задолго до всего... Но сейчас он решил дать нам время. Чтобы мы с тобой могли оплакать родителей, помириться, поговорить.

Лили посмотрела на сестру, и её лицо смягчилось, но в глазах всё ещё была настороженность.

— Он много для меня значит, Рыжик, — продолжила Петуния, её голос стал немного тише. — В твоё отсутствие он стал мне как брат. И я хочу, чтобы вы хотя бы попытались снова поговорить.

— Я попробую, но, — Лили неуверенно посмотрела на сестру, — ты думаешь, он захочет поговорить со мной?

— Я знаю, что захочет, — твёрдо ответила Петуния. — Он уже решил дать нам время, чтобы мы могли побыть вместе. Это многое значит.

Лили глубоко вздохнула, её глаза наполнились смесью стыда и надежды.

— Хорошо.

Петуния почувствовала, как с её плеч будто сняли груз.

— Спасибо, Рыжик, — сказала она, улыбаясь. — Мне было тяжело без тебя, но теперь мы снова вместе. А Северус… он для меня тоже семья. Я хочу, чтобы вы ладили.

— Я попробую, Петуния. Ради тебя.

На губах Лили заиграла лёгкая улыбка. Петуния была очень рада, что ей удалось убедить Лили дать их с Северусом дружбе ещё один шанс. Она очень переживала, потому что обычно Лили была очень упрямой.

После пирога, когда Лили отодвинула тарелку с последними крошками, Петуния встала, собирая посуду с журнального столика.

— Это было замечательно, — сказала Лили, проводя рукой по животу и улыбаясь. — Даже не помню, когда в последний раз ела что-то настолько вкусное.

— Это только начало, — ответила Петуния с лёгкой улыбкой. — А теперь тебе придётся съесть и нормальный ужин. Пирог — это хорошо, но ужинать нужно основательно.

Лили засмеялась, наблюдая, как сестра убирает в кухню пустую посуду.

— Ты точно стараешься меня откормить, Петти.

— Просто забочусь о тебе, — отозвалась Петуния из кухни.

Лили поднялась с дивана и подошла к обеденному столу, где Петуния уже накрывала на ужин. На столе появились запечённый картофель с хрустящей корочкой и тушёные сосиски в соусе. Рядом стояла миска с салатом и небольшой кувшин со сквошем. Всё выглядело просто, но с любовью приготовленным. У Петунии мелькнула мысль, что готовка и вправду была для неё способом выразить заботу о сестре — она не знала, как действовать по-другому сейчас.

— В детстве ты всегда так делала, — с ностальгией заметила Лили, садясь за стол. — Когда мама была занята, ты брала на себя заботу о том, чтобы я не осталась голодной.

— Ну, кто-то же должен был это делать, — усмехнулась Петуния, садясь напротив. — Ты вечно носилась везде и всюду, а кто-то должен был следить, чтобы ты хотя бы раз в день ела нормально.

Лили покачала головой с лёгкой улыбкой и начала накладывать картошку себе на тарелку.

— Ты просто не изменилась, Петти. Всегда обо всех заботишься.

— Ну, сейчас мне есть, о ком заботиться, — ответила Петуния с лёгким смешком.

Всё остальное время за ужином прошло в более непринуждённой атмосфере. Они обсуждали детские воспоминания, смеялись над старыми шутками и говорили о том, как сильно изменились за эти годы. Петуния заметила, что Лили немного расслабилась и выглядела менее напряжённой, чем раньше.

Когда всё было убрано и кухня сияла чистотой, Лили с благодарностью посмотрела на сестру.

— Спасибо, Петти. Мне давно не было так… спокойно.

— Мне тоже, Рыжик, — тихо ответила Петуния, и они обе поняли, что этот вечер стал для них важным шагом к восстановлению тех связей, которые когда-то казались утраченными навсегда.