Шанс что-нибудь изменить (джен)

— Ты — чертов дурак! — Гермиона, по всей видимости, высказывала мнение всех присутствующих в палате людей: и молча уткнувшегося взглядом в пол Рона, и не отрывающей глаз от лица Поттера Луны Лавгуд. — Что должно было случиться, чтобы ты вдруг решил расстаться с женщиной, носящей под сердцем твоего ребенка?

— Прости, — Гарри сам не уверен был перед кем и за что извиняется. Но вину он чувствовал, а потому извинялся от всего сердца. За то, что нарушил обыденную жизнь друзей. За то, что заставил беспокоиться о себе и тогда, когда попал в больницу, и теперь, когда принимаемые им решения не кажутся больше рациональными.

— Может это последствия еще одного заклятия? — не унималась Гермиона. — Или может, ты боишься, что твои враги причинят вред твоей семье, и поэтому отдаляешься от них?

Гарри отрицательно покачал головой, мысленно отмечая, что идеи по поводу его поступков у его жены и подруги сходятся:

— Нет, Гермиона. Я, конечно, переживаю о безопасности своих близких, и сделал бы что угодно для их защиты. Но причина моего желания расстаться с Джинни в другом.

— Так объясни же, что это за причина. Ты ведь любишь ее!

— Да! — не выдержал Поттер. — Так же, как и тебя! И Луну! Точно так же, понимаешь? — его глаза лихорадочно блестели. Гермиона замолчала. Поняла. Но Гарри продолжил. — Я не хочу ей врать, не могу больше. Это и так тянулось слишком долго. Я смотрю на вас с Роном, на Билла с Флер, на Артура с Молли и понимаю, что не могу дать своей жене то же. То, что у вас получается отдавать так же просто, как вы дышите. Я не могу дать Джинни то, что она заслуживает! А она заслуживает многого, ведь она замечательная, умная, сильная…

— Хватит! — прервал его Рон, он подорвался с занимаемого прежде кресла и принялся мерять палату кругами. — Мы поняли, спасибо.

— Простите.

— За что ты извиняешься, Гарри, — Рон посмотрел прямо в глаза другу. — Нельзя заставить себя чувствовать что-либо к другому человеку. Это не так работает. Ты либо чувствуешь, либо нет. Джинни — моя сестра, и ты прав, она действительно заслуживает, чтобы к ней что-то чувствовали. Помимо благодарности, разумеется. Так что все… правильно. Если посудить.

— Спасибо, — слово вылетело раньше, чем Гарри успел подумать о том, что такая благодарность может быть неуместна. Рон тем не менее кивнул и снова уселся в кресло.

— Но что теперь будет? — вид у Гермионы был совершенно потерянный.

— Не знаю, — честно признался Поттер. — Надеюсь только, что все не будет слишком плохо.

— Не будет, — друзья хором уставились на молчавшую до этого Луну. Она же, удобно разместившись на краешке кровати, неожиданно улыбнулась своей необычной особенной улыбкой. — Наоборот, теперь все должно быть хорошо.

— С чего вдруг? — недоверчиво опередил всех Рон.

— Потому что единственный путь, чтобы все было хорошо — это поступать правильно. Что, как ты верно заметил, Рон, Гарри и сделал.

Все трое озадаченно переглянулись, но напряжение отступило. Гермиона тоже улыбнулась вслед за подругой, даже Рон хмыкнул, соглашаясь. Луна всегда умела разрядить напряженную обстановку. Гарри был очень благодарен ей и за это тоже.

Неожиданно в дверь постучались. Получив разрешение на то, чтобы войти, в палату просунулся подчиненный Поттера из отдела мракоборцев. Худощавый и высокий темноволосый парень всего полгода как поступил на службу в Министерство, а потому опасался любого опрометчивого шага.

— Я решил, что нужно вам сообщить, мистер Поттер, — он озадачено глянул на находившихся в палате друзей Гарри, как будто не был уверен: должны ли они слышать его сообщение. — Мы проверили указанные в блокноте, найденном на месте нападения на вас Морока, убежища пожирателей смерти.

Сердце Гарри ухнуло куда-то в желудок. «Наконец-то!» — пронеслось в голове. Немалых усилий стоило подавить волнение и нетерпение, чтобы не выдать себя. Молодой человек тем временем продолжил:

— В одном из них мы обнаружили волшебника, который помогал Мороку доставать информацию. Вернее, он был его пленником, судя по тому, что тот был заперт и после смерти обличителя оставался несколько дней без еды и воды, — Гарри чувствовал, как тревога тугим клубком змей скрутила внутренности, но виду не подал, продолжая внимательно слушать молодого мракоборца. — Но мы вовремя успели — еще день и он бы умер от жажды. Ваш заместитель, мистер Коулз, не хотел, чтобы я вам сообщал об этом. Он сказал, что у вас и так проблем хватает с этим необычным заклятием. Но я знаю, что дело Морока вам было очень важно, поэтому решил все же сообщить.

— Спасибо, Майлз, — благодарность Поттера была искренней и, пожалуй, слишком эмоциональной. Что не укрылось от сидящей рядом Луны. Гарри уловил ее внимательный взгляд, но не подал виду. Вместо этого он полностью обратил внимание на подчиненного. — Ты не поленился прийти в больницу, чтобы сообщить мне новости. Я это ценю.

— Да что вы, сэр, это было не сложно, — тем не менее покрасневший в миг Майлз был польщен. — Мы с Эдвардсом все равно сопроводили пленного мага в Мунго. У него как-никак жуткое истощение и травмы по всему телу. Да и вина его под сомнением. Поэтому его решили временно перевести из заключения в больницу.

— Он здесь? — сердце опять пропустило удар. — Но когда… вы его доставили?

— В больницу? Сегодня, — похваленный начальником довольный парень уже яро и не стесняясь вещал, все что знал, не обращая внимания на присутствующих, — а до этого он три дня в камере провел, в мракоборческом отделе. Коулз все допытывал его без сна и отдыха. Не верил, значит. А когда тот уже почти отбросил эти… как его… копыта, отправил в больницу. С нами.

— Где он? — голос Поттера, низкий и суровый, быстро отрезвил радостного подчиненного. — В какой палате подозреваемый?

— В триста шестнадцатой, — недоумение Майлза тоном Гарри разделяли и другие присутствующие. Но в еще больший ступор их ввело дальнейшее поведение друга. Тот, просто не сказав ни слова, выскочил из комнаты.

Кивнув, стоящему на часах у дверей Эдвардсу, Гарри разве что не влетел в палату, почти сразу натыкаясь на взгляд знакомых черных глаз:

— Ну... здравствуйте, Поттер.