Мальчик-Которого-Нет - 2 (гет)

— Джейн! — скомандовала староста. — Глянь выше. Это пятно или тень?

Мы дружно оторвались от работы кисточками и вгляделись в верхний край гобелена.

— Да тень это, тень, — застонал Блейз. — Давайте уже быстрее заканчивать!

— Кто-нибудь, объясните мне еще раз, почему мы тут собрались и изображаем из себя домовых эльфов? — хмуро произнес Нотт. — И почему мы, а не старшие?

Ему никто не ответил, но многие согласно закивали, но быстро прекратили под гневным взглядом мисс Фарли.

— Именно, почему мы? — тихо произнесла Панси. — Старшие справились бы быстрее.

Я виновато потупилась и принялась усерднее работать кисточкой.

Весь вчерашний день я ждала обвинений от Амбридж и вызова как минимум к декану, но преподавательница ЗОТИ вела себя так, будто не я ей совсем недавно угрожала. Более того, бывшая министерская чиновница ни взглядом, ни жестом не выдавала то, что знает о моей причастности к появлению надписей по всей школе. То ли розовая жаба была превосходной актрисой и собиралась как-то использовать свое знание против меня, то ли с той злополучной отработки что-то произошло, и волшебница лишилась воспоминаний о нашей встрече. Мне очень хотелось знать ответы на все эти и другие вопросы, но я трусливо затаилась и только наблюдала за окружающими. И пока никто ничем себя не выдавал.

«Да и на кого смотреть?! — приходила то и дело горькая мысль. — Предотвратив слияние Джинни с дневником, я не озаботилась тщательной защитой самого дневника. Где его теперь искать? Кто его взял? Кто нашел? Под подозрением вся школа! Разве что можно исключить тех, с кем я постоянно общаюсь: ближний круг слизеринцев, Джинни, Луну. Даже вязальный клуб под подозрением и Блейз с Тео! А ведь дневник мог найти директор! Сама Амбридж! Кто угодно!»

Приходилось ждать и надеяться, что правда вскоре вскроется. Пока же все в школе считали надписи, пусть и кровавые, всего лишь чьей-то злой шуткой, ведь никаких нападений, даже на питомцев, не происходило. Снейп лично обошел весь Хогвартс, выискивая неучтенные следы вандализма. Потом долго гонялся за Криви, который отснял все надписи и собирался поделится колдографиями с Ритой Скитер. После пришлось тягать за уши близнецов, успевших отобрать у первокурсника больше половины снимков и уже настрочивших письма журналистам. И все это время кровавые буквы продолжали пугать студентов. Особенно в Большом зале.

Только сутки спустя шумиха немного схлынула. Наследник никак не проявлял себя, хотя близнецы и Рон пытались всех слизеринцев по очереди проверить на вшивость. Особенно доставалось Драко, как самому перспективному наследнику Слизерина. Ну и мне, просто за компанию. Наследником меня даже в шутку не называли, зато обидно тыкали в спину и величали полукровкой. Малфой шипел почти на парселтанге, прикрывался от мелких пакостных проклятий щитами и телохранителями и одаривал меня недоуменными взглядами, видя, что пущенные в меня заклинания уходят в молоко.

Прошлым утром мы все стали свидетелями тому, как Филч, стоя на шаткой стремянке, пытается оттереть кровавую надпись в холле. Тут-то и стало известно, что эльфы, хоть им и было приказано, не убрали следы. Разве что пыль вычистили. Да еще уничтожили опустевшие клочки пергамента, которые я порассовывала всюду между камней кладки и поприклеивала на обратную сторону гобеленов.

И если гриффиндорцы просто посмеивались с несчастного сквиба, то рейвенкловцы и наши старшие заинтересовались выборочными действиями эльфов. Удалось выяснить, что домовики почему-то посчитали кровавые надписи кровной магией, а такое этим существам запрещено трогать по определению. Чистокровные долго недоумевали, как это может быть, но так и не пришли к единому мнению. Родители, которым студенты активно писали, тоже не нашлись с объяснением, но и не посчитали ситуацию опасной. Тем более что наш декан выяснил, что надписи были сделаны куриной кровью, а не человеческой.

Понаблюдав за Филчем, декан выдал ему и нашим старостам мощное чистящее зелье из своих запасов. Но если с каменной стены все следы исчезли легко, то вот с гобеленов кровь сошла вместе с частью краски и всей грязью, чему неимоверно возмутились изображенные на ткани волшебники.

Снейп, войдя в гостиную нынче утром, едва за сердце не схватился, увидев, что злополучные слова никуда не делись, просто теперь они прописаны на ткани не кровью, а чистыми пятнами. Джемме влетело по первое число, Хиггса едва не пришпилил к стене взглядом. Досталось даже Флинту. Просто так, по старой памяти. Побушевав полчаса, декан, пользуясь выходным днем, одним только взглядом загнал ребят с пятого по седьмой курс в зельеварню, а остальным выдал тонкие художественные кисти, баночки и велел обработать все гобелены в гостиной, дабы сравнять их цвет.

Первый час работа шла ни шатко, ни валко: вытканные на ткани ученые поджимали ноги, ругались и норовили удрать на самый верх гобеленов, под окантовку из лоз и полевых цветов. Потом декан вернулся с новой порцией зелья и парой точных заклинаний пригвоздил строптивцев к месту, попутно их усыпив, чтобы избавиться от недовольного гомона.

Работать приходилось осторожно, медленно. Проштрафившиеся старосты перебегали из угла в угол, следя, каким слоем зелья мы покрываем тот или иной участок. Угроза оторвать руки и пришить вместо ушей, которыми никто ничего все равно не слышит, действовала на всех. А это мы еще не знали, что с нами сделает декан! Но и угроз Флинта хватило каждому, особенно Малфою, который боялся потерять место в команде.

— Найти бы того, кто все это устроил… — ворчала Панси, медленно покрывая зельем плеть плюща в углу у камина. — Ладно стены, но гобелены-то за что?!

Невилл, которому достался кусочек полотна у плинтуса, согласно замычал, но вдруг удивленно охнул и сообщил:

— А тут интересный текст! Хорошо, что мы все отмоем. И светлее станет, и можно будет прочитать все надписи. Вы только подумайте! Этим гобеленам сотни лет, они пожелтели и потемнели за это время. А ведь на них, наверняка, столько всего! Не зря же они изображают именно этих прославленных магов и волшебниц!

— Ой, помолчи, Лонгботтом, — скривилась Дафна. — Твой энтузиазм сейчас совершенно неуместен.

Наш герболог не обиделся, лишь плечами пожал и снова склонился к плинтусу.

— А я ему завидую, — сказал мне Малфой. — Он хоть чему-то радуется.

— А ты что? — усмехнулась я, глянув на приятеля сверху вниз — стоя на стремянке я без всякого пиетета мазала зельем лик некой средневековой дамы. Волшебники с гобеленов и так редко разговаривали, а эта и вовсе игнорировала всех, даже декана. Имя женщины знали все слизеринцы, но вот фамилия давно и основательно закоптилась и не считывалась.

— А что я? — пожал плечами Драко, которому досталось отмывать руки и подол платья леди Барбары⁽¹⁾.

— Ну… порадуйся чему-нибудь, — предложила я.

Малфой скривился и сообщил мне:

— Чему радоваться? Тому, что мы тут торчим и драим гобелены, а грифы в это время прохлаждаются? У них-то таких забот нет!

Я виновато покивала и вернулась к работе. Убедиться, что львы наслаждаются выходным днем, нам удалось во время обеда, на котором мы вяло ковырялись в тарелках, а студенты под ало-золотыми знаменами весело переговаривались и обсуждали поход в деревню, по решению МакГонагалл перенесенный на воскресенье.

Закончили мы только к вечеру. Все были очень недовольны, но большинство не могло не признать, что в гостиной стало красивее с яркими гобеленами, на которых теперь считывалась каждая деталь и почти каждое слово. Кое-где ткань требовала реставрации, и за это дело обещался взяться глава нашего вязального клуба, чья кузина была непревзойденной мастерицей и уже много раз восстанавливала утраченные фрагменты и на более ранних образцах средневекового ткачества.

— Ужинать идете? — спросили Двое-Из-Ларца.

Мы с Малфоем переглянулись и одинаково скривились. В гостиной все еще ощутимо пахло чем-то таким, что навевало мысли о старой кухне в коммуналке, где одновременно и белье кипятили с хозяйственным мылом, и пытались сварить кашу, но та подгорела. Если уж у меня такое сочетание не вызывало аппетита, то у блондинчика и подавно. Интересно, декан именно поэтому такой худой? У него-то нос почувствительней нашего.

— Не хочу ничего, — сказал Драко.

— А хотя бы какао? — подняла я бровь.

— Ну… может, — дернул он плечом, отряхнул рукава рубашки и утопал в сторону спален, оставив мне решать вопрос с перекусом.

— Это он из-за тренировки, — утешительно произнес Невилл. — Из-за случившегося Маркус нынешнюю отменил, а следующую обещал начать на рассвете. Я слышал их разговор во время обеда.

— Серьезно? — вздернула я бровь. — Ну Флинт и зверь! Игроки-то в чем виноваты? Не они же все это устроили.

— Маркус по старой памяти, — пояснил Гойл. — Это ведь Хиггс следы убирал. Джемма ни при чем.

— Но она ж взяла на себя вину! — припомнила я.

— Только затем, чтобы Теренса должности не лишили, — придвинувшись, шепнула Панси. — Говорят, Хиггс в качестве старосты Фарли нравится больше, а если декан его снимет за какую-нибудь оплошность, то тут или обратно Флинта назначать, или выбирать из оболтусов-пятигодок. Среди них Теренс самый ответственный.

Я хихикнула, вспоминая наших парней с пятого и шестого курс. Те пытались вести себя прилично, но временами чудили похлеще близнецов Уизли. Пусть слизеринцы, пусть по большей части чистокровные, но самые обычные подростки. Ходили слухи, что именно наши и устраивали веселую жизнь Амбридж, но кто докажет?

Проводив ребят до выхода из подземелий, я направилась в сторону владений барсуков, надеясь на Кухне разжиться не только какао, но и чем-нибудь еще. Ужин уже начался, так что я не рассчитывала встретить кого-либо в коридоре, а потому нервно сглотнула, когда в неярком свете факелов мелькнула какая-то тень на полпути к картине с фруктами. На миг даже почудилось, что вижу призрак, но тут же отогнала от тебя эту паническую мысль. Призраки в Хогвартсе светятся и совсем не похожи на дементоров!

Когда неясная тень распалась и превратилась в две высокие фигуры, спешно крадущиеся по коридору, я поскорее укрылась под мантией и замерла. Через минуту мимо, перешептываясь и довольно чем-то позвякивая, прокрались близнецы. Я проводила их взглядом и заметила, что у одного из них из-под задравшееся мантии торчит какой-то пергамент. Поддавшись порыву, я выхватила палочку и выдавила едва слышное манящее. Пергамент скрипнул, но парень, увлеченный проделкой, ничего не заметил. Через мгновение у меня в руках оказалась Карта.

«Ну вот, и в гриффиндорское общежитие за ней идти не пришлось!» — хмыкнула я, рассматривая пергамент. Парни не отменяли чары, и я не без удовольствия могла полюбоваться тем, как по пустому коридору все дальше и дальше уходят «Фред Уизли» и «Джордж Уизли». Меня прямо сейчас на Карте видно не было.

— Ну хоть с этим все ясно, — покивала я себе и развернула Карту шире, осматривая ближайшие коридоры и этажи.

В Большом зале вплотную к Рону Уизли сидел Питер Петтигрю, и я в который раз подивилась избирательному любопытству близнецов. Неужели они ни разу не рассматривали Карту внимательно? Не заметить странное имя, не принадлежащее студенту? Возможно ли? Сомневаюсь.

— Но вопрос крысы решать буду потом, — поморщившись, вздохнула я. — Если с дневником вышел такой провал, то ловить Питера… Ловить Питера нельзя, пока Блэк не сбежал. Шалость удалась!

Сунув Карту в свою поясную сумку, я направилась к картине.

«Нужно изучить Карту, — думала, щекоча нарисованную грушу. — Возможно… Если дневник является крестражем, то имя Тома должно отобразиться? Тогда я смогу вычислить, кто его взял!»

1) Барбара Пфальц-Цвейбрюккен-Нейбургская (1559 — 1618) — Баварская графиня Барбара Эттингенская интенсивно изучала алхимию и считается одной из самых важных женщин-алхимиков

Вернуться к тексту