Тени прошлого (джен)

Северная земля, Делькания

10 сентября 373 года со дня основания Андариона

Его вытолкали обратно на улицу и провели сквозь белый яблоневый сад к дому из тёмного камня, цвета которого Эйн в сумерках не разобрал. Сам дом размерами напоминал дворец — куда там Саммерсет-Холлу, гордости семьи Рэнделлов!

Внутренние помещения скорее всего отличались особой роскошью, но тайри не обращал внимания на убранство, глядя строго под ноги, на отражения потолочных свечей в чёрном мраморе.

За его спиной грохотали сапоги конвоира. Чудилось, будто он надел доспехи. Или у Эйна начались галлюцинации. Ухо болело постоянно, по шее текло что-то тёплое и липкое — непонятно, гной или кровь. Хотелось оторвать это многострадальное ухо.

Наконец длинная вереница залов и коридоров кончилась. Эйна ввели в мрачный зал со стрельчатыми окнами, чёрными стенами и полом, тяжёлыми шторами и великим множеством свечей на люстрах.

На противоположном конце зала стояло массивное кресло, напоминавшее трон. Занимал его костлявый мужчина в старинном сюртуке, белом слева и чёрном справа, надетом со вполне современными брюками и ботинками. Мужчина был сед, его волосы перехватывала тонкая лента. Красные глаза на пожилом лице не выражали абсолютно ничего. Эйн подумал, что это был очень старый альп.

По правую руку от него стояла женщина в простом костюме из синей юбки, длинного жилета и белоснежной рубашки. Вдоль стен находились ещё альпы, сливавшиеся друг с другом, как андарцы в воспоминаниях Эйна.

Конвоир подвёл его поближе к креслу и отступил назад. Тайри не удержался на ногах и рухнул на пол, униженно распластавшись у ног старшего альпа. Послышались смешки.

Эйн кое-как приподнялся на руках и остался сидеть на коленях. Какая теперь, к дерку, разница? Наоборот, альпу должно быть приятно смотреть на пленника сверху вниз.

Мужчина поставил локоть на колено, а подбородок — на ладонь, и долго изучал лицо тайри. В глазах альпа Эйну мерещилась насмешка, но в действительности они всё так же ничего не выражали. Неожиданно мужчина отвёл взгляд и проворчал:

— Чего столпились, дети мои? Церемония встречи великого меня давно завершилась, можете убираться.

Альпы быстро и бесшумно разошлись.

— Ты сбился с пути, — обронил альп на чистейшем тайрийском.

— Свернул не туда в лесу, — ответил Эйн, спешно вспоминая родной язык, говорить на котором им давно запретили.

— Я не о том, — сказал мужчина. — Ты сбился с пути задолго до сего дня.

— Какое вам дело?

— Мне — никакого. — Альп откинулся в кресле и добавил: — Один мой знакомый заинтересован в торжестве справедливости. А впрочем, даже не один. Больше, много больше. Не думай, что я говорю о тайри; мои интересы неизмеримо шире. Но ты можешь оказать одну услугу мне и, что немаловажно, своему народу, заодно искупив вину.

— Чем можно искупить убийства и предательство?

— Убийство трудно назвать грехом, — улыбнулся альп одними уголками губ. — Что до предательства… ты всегда можешь сам вынести себе приговор. Выполнишь моё поручение — и выноси.

— Что нужно сделать?

— Найти в найконском Сомбертоне некую Этельбургу и отдать ей чёрную шкатулку, которая лежит в твоей сумке. — Мужчина извлёк из-за кресла сумку Эйна и протянул ему.

— Вы… отпускаете меня? — опешил тайри.

— В противном случае ты не сможешь ничего сделать, — невозмутимо подтвердили ему. — Иди! По пути ты никого из нас не встретишь.

Мужчина указал на дверь в другом конце зала. Эйн встал и, чуть пошатываясь, дошёл до неё. Когда он оказался в сумрачном коридоре, альп позвал родственников обратно. Зал, судя по доносившимся оттуда голосам, вновь заполнился.

Тайри глубоко вдохнул, набираясь смелости, и решительно зашагал по коридору. Он прокрался мимо нескольких дверей, миновал ещё один коридор и выбрался на задний двор. Там было множество построек, и Эйн отмёл мысль забрать с собой недавнего собеседника. Где и как он стал бы искать его?

Страх гнал прочь. По дороге, в другую сторону, как можно быстрее. Сумка висела на плече, ухо временно унялось и не беспокоило. Казалось, худшее позади, но Эйн не спешил обманываться.

Несмотря на его опасения, всё было спокойно. Дорога скрылась под сенью деревьев, нырнула за ивы, такие же как вчерашние, выкатилась в привычный зелёный лес. Запели птицы, зашуршали звери.

— Бежим! — Из кустов выскочил парень в белых сапогах и, ухватив Эйна за локоть, понёсся вперёд. — Погоня! Дерков Урсемар! — объяснил он на бегу.

Почему?! Отпустили же! Решили загнать ради смеха, как дикого зверя?

— От альпа… не убежать!.. — задохнулся тайри.

— Норд поможет!

Они бежали по дороге. Норд грозно лаял сзади. Грохотал сапогами Урсемар, почти настигший жертв. Он орал на Юто, сунувшегося не в своё дело.

Солнца стало больше. Замаячил просвет между деревьями. Виднелись паромобиль и люди: похоже, мужчина и женщина. Они сидели на капоте и любовались чем-то, не видимым издали.

Резким прыжком преследователь настиг Эйна. Опять ему целились в голову и попали в ухо. Падая, тайри проклял физику и инерцию, потому что ухо ему окончательно оторвали.

Залаял Норд. Накинулся на альпа и отбросил его от Эйна. Юто помог человеку подняться. Собака взвизгнула и затихла. Послышалось знакомое чавканье.

— Гад! Собаку сожрал! — завопил Юто.

Они выскочили на поляну. Люди, находившиеся там, обернулись на пришельцев. В руке женщины что-то блеснуло на солнце. Револьвер?! Эйн и Юто рухнули на землю. Свистнула пуля.

* * *

Пятнадцать секунд — семь пуль друг за другом ударили в сосновую доску. Генри изумлённо присвистнул: они вошли в цель точно на одном уровне — хоть с линейкой измеряй.

— Первые три доски. Проверьте, — попросил Гарретт, перезаряжая револьвер.

С утра они выбрались загород, преследуя множество полезных целей: сравнить сэр с револьвером, прокатиться на паромобиле, обсудить планы без лишних ушей.

Поездка получилась прекрасная: дорога пролегала вдоль разноцветных полей и холмов, пасторальных деревень, пастбищ и мельниц. Правда, Джеймс наотрез отказался учиться водить. Генри, желавший помочь ему, был обескуражен, но спорить не стал.

Обосновались они на свободной от деревьев, залитой солнцем поляне в небольшом лесочке, около которого, судя по карте, не построили ни единого дома. Там под руководством Гарретта собрали странную конструкцию из досок дюймовой толщины, взятых в мастерской матери. Их закрепили на расстоянии примерно в три дюйма, после чего Джеймс отошёл на двадцать два с половиной ярда и выстрелил.

Генри заглянул в пространство между третьей и четвёртой досками.

— Семь пробили. Четвёртая — семь, пятая — три. Застряли в шестой.

— Повезло, — хмыкнул Гарретт, вкладывая торнтон в кобуру. — Сэр?

— Стреляйте, — кивнул Генри, на всякий случай беря огнетушитель.

Джеймс достал из шкатулки электрический револьвер. По привычке попробовал взвести курок. Поморщился, не найдя его. Нажал на спусковой крючок.

Спираль на стыке с коробкой сиреневато засветилась, сияние пробежало до самого её конца, резко расширилось и вырвалось на волю. Генри на мгновение ослеп.

— Три секунды на один выстрел. Скорострельность ниже, чем у торнтона, а ведь он гражданский, — произнёс Джеймс.

— В чём различие? — уточнил Генри, проморгавшись.

— Элементарно: барабан торнтона разряжается за пятнадцать секунд у стрелка с хорошей реакцией, а военного — предположим, шилдса или Ти-2 — за двенадцать.

— Не так уж и много.

— Ошибаетесь. — Джеймс сам исследовал доски. — Хм, я не физик, но точно скажу, что молния неправильная. Дерево не расколото, а аккуратно прожжено на всех семи досках. На первых трёх — ровные круглые отверстия с обугленными краями, дальше отверстия меньше и менее ровные. Вы видели что-нибудь ещё?

— Это магия. Если вспомнить рассказ миссис Уилкинс, то — стихия молний.

— По её словам, Пауэлл не был магом. — Гарретт покачал головой.

— Может, он нашёл какой-то источник энергии?.. Не поток, а нечто маленькое, переносное? Артефакт?..

— …в артефакте? — закончил Джеймс. — Как угольный двигатель, являющийся универсальным источником энергии для пароходов, верно?

— Вроде того. Я хочу сделать подобный для летателя, но он будет питаться внешними потоками, — закивал Генри. — Жаль, сэр всего один. Я разбирал его на части перед таможней, но лезть в коробку не решился.

— Проверить бы дальность, — задумался Гарретт.

Он пересёк поляну и выстрелил из-под дерева. Молния оказалась гораздо тусклее и преодолела меньше половины расстояния до доски, выбросив вперёд острый хвост.

— Сколько здесь? — крикнул Джеймс.

— Ярдов сто восемь, — прищурился Генри.

— Пуля пробивает доску со ста двадцати шести. Для чего нужно такое оружие? — озадачился Гарретт, вернувшись. — Оно уступает даже обыкновенному револьверу!

— Не все изобретения пригодны на практике, — пояснил Рэнделл. — К тому же, в начале века (или когда Пауэлл их изобрёл?) сэры могли быть прорывом. Вот торнтон когда появился?

— Поступил на вооружение в триста двадцатом. С тех пор револьвера лучше не придумали.

— А как же военные?

— Ти-2 — просто усовершенствованный вариант. В армии, если вы не знали, оружие всегда лучше, чем у нас. Самое передовое — после испытаний, конечно же, — достаётся лейб-гвардии; следом идут регулярные войска, потом — полиция. Особняком стоят Тайная канцелярия и разведка, пользующиеся всем подряд, включая неизвестное нам оружие, — объяснил Джеймс. — Ну, а шилдс — это офицерский Ти-2 с восемью патронами. Как у нас иногда шутили, «застрели классический набор из семи врагов и застрелись сам для гарантии», — процитировал он без тени улыбки.

— Первый ящик он спрятал в трёхсотом. Двадцать лет… — задумался Генри. Что ж, при такой небольшой разнице неплохое стрелковое оружие должно было бы существовать во времена Пауэлла.

— Мы не проверяли убойную силу. Предположим, сэр лучше справляется с живой плотью, чем с деревом. — Гарретт постучал по доске и продолжил: — На трупе охранника из банка обнаружили след от ожога. Представим, что у преступника был сэр. Я теперь в этом почти уверен!

— В таком случае у него и дневник имелся! — подхватил Рэнделл, поставив огнетушитель возле паромобиля. — Миссис Уилкинс упоминала «Химию». Подходит для взрыва на вокзале.

— Мы почти раскрыли преступление века, — оскалился Джеймс. — Осталось вычислить и поймать преступника.

Генри помолчал какое-то время, обдумывая, стоит ли говорить об этом, и всё же рискнул:

— Знаете, я много раз возвращался ко дню суда. Грабителя сочли похожим на меня, но тот клерк… Как его звали?..

— Кар эла-Ши, — подсказал Джеймс.

— Да-да, эла-Ши! Так вот, он заявил, что преступник — тайри. Причём, тайри, осведомлённый о паролёте Чарльза и распорядке компании.

— Вы знаете, кто он? — поторопил детектив.

Он подобрался, насторожился, словно готов был мчаться на поиски преступника сразу же, как услышит имя.

— Помощник Чарльза, некий Эйн эла-Виэт. Хотя он похож на меня исключительно ростом и рыжими волосами.

Джеймс походил туда-сюда по поляне и, наконец, задал вопрос:

— У него есть объективные счёты к вашей семье?

— Я бы сказал, не больше, чем у других тайри, но… Был примерно восемь лет назад один инцидент.

Генри поведал детективу об инженере Лоуренсе, его обращении с тайри и страшной мести. О погибших мальчишках, о Ксилли, приходившемся Эйну братом.

— Подозревали, что это тайри хотели убить Лоуренса, однако разбираться не стали. Отца занимали иные дела. Зато он в кои-то веки прислушался ко мне, — горько усмехнулся Рэнделл. — По моему настоянию инженера уволили. Не представляю, как отец согласился… Видимо, за Лоуренсом и другие грехи водились.

Джеймс продолжал бродить вокруг, но теперь он был не задумчив, а очень зол.

— Интересно, почему про него никто не вспомнил? — пробормотал Генри. — Чарли — не идиот. Он догадался бы и донёс на Эйна хотя бы из чувства обиды. Я, однако, много любопытного пропустил… — Он присел на капот паромобиля и предположил: — Может, я смогу послезавтра с ним поговорить? Мама пригласила Рэнделлов на Вечер.

— Вы нигде не читали о борьбе диких кошек за охотничьи угодья? — Джеймс устроился рядом и пытливо взглянул на него.

— Кошки… Звучит пугающе.

— Они обожают расцарапывать друг другу морды и выдирать шерсть, — добавил Гарретт, болтая ногами в воздухе. — А иногда…

Его прервал шум за деревьями. Лай, топот, стук падения, визг. Из леса выбежали красноволосый подросток и весьма ободранный мужчина в окровавленном рабочем комбинезоне. За ними гнался кто-то человекообразный с окровавленной пастью.

Джеймс стремительно выхватил револьвер и разрядил его в преследователя. Беглецы залегли в траву, а он и не подумал падать замертво. Напротив, развернулся к стрелку.

— Твою мать! — выругался Гарретт.

Он отбросил торнтон и схватил сэр. Стоило противнику подобраться на расстояние выстрела, как в него угодила сиреневая молния.

Она повела себя очень странно: превратилась в электрическую сеть, похожую на ловушку для конрадинцев, и с треском схлопнулась. На том же месте закружился белый пепел.

— Эх-х, мне бы сэр полгода назад! — тоскливо пробурчал Джеймс.

— Вы сейчас человека убили, — почти выкрикнул Генри. Спокойствие детектива поражало.

— Вампира, — поправил Гарретт. — Точнее, альпа. У них убийство — норма жизни.

— Человеку помогите! — взмолился подросток, приподнимая голову от земли. Говорил он на хорошем андарском.

Джеймс и Генри подошли к беглецам. Рэнделл перевернул мужчину лицом вверх. Человек был очень худ, весь изодран чьими-то крупными когтями. Его лицо заросло неопрятной бородой: скорее всего, он не носил её постоянно, а просто давно не брился. Где не было бороды, темнела кровь. Левого уха вообще не оказалось. При этом Генри не покидало ощущение, что он встречал этого человека раньше.

— Есть бинты или шарф? — быстро спросил Джеймс.

— В паромобиле — аптечка! — вспомнил Рэнделл.

Пока он бегал за чемоданчиком, Гарретт вкрадчиво поинтересовался:

— И зачем же юный альп украл еду у собрата?

— Наш старший его отпустил, а Урсемар не согласился. — Подросток сел, боязливо покосился на кучку пепла, на сэр и прибавил: — А я — неправильный альп. Не ем органы людей. Всего лишь кровь у них пью. Редко-редко, когда совсем припрёт.

— Дерковы наркоманы, — Джеймс закатил глаза. — Как тебя зовут, недоразумение положительное?

Говоря, он забрал у Генри аптечку и принялся ловко обрабатывать раны.

— Без сознания. К врачу его надо. И родственникам сообщить, — сказал Гарретт. — Я только первую помощь оказать могу. Генри, обрежьте ему бороду! Неудобно будет повязку накладывать. Есть у него документы?

— Меня зовут Юто Ортгрим, сэр, — запоздало назвался испуганный альп.

— Герр Зонне был прав, — заключил Рэнделл, выполняя указание детектива. Ножницы еле-еле продирались сквозь засохшую кровь и ещё какую-то дрянь. Когда стало можно различить лицо, Генри выдохнул: — Дерк побери, да это же Эйн!

Руки Джеймса дрогнули, но он скривился и продолжил бинтовать раненому плечо.

— Ужасно выглядит. При нём есть какие-то документы? — повторил он.

— Нет. Есть записка. Он должен был прийти к какому-то доктору Шва… Сейчас! — Юто сунул руку в карман куртки Эйна и выудил листок бумаги. — Он уронил его, а я подобрал. О! Доктор Шварц, Норд-плац, 19.

— Я знаю, где это, — кивнул Генри. — Герр Шварц — знакомый матери, хороший врач.

— Кругом одни совпадения! — возмутился Гарретт.

— Поедем?

— А можно с вами? — На сероватом лице альпа появилось просительное выражение. Он умоляюще сложил руки перед грудью и оправдался: — Меня за убийство Урсемара самого на кухню отправят! Даже если убил не я!

— Генри? — переспросил Джеймс. — Небесполезно.

— Можно, — позволил Рэнделл.

Они перенесли Эйна на заднее сиденье. Гарретт сел рядом, Юто — справа от Генри. Так детектив мог следить и за тайри, и за альпом и застрелить обоих при необходимости. Хотя сэр он, к облегчению Рэнделла, всё-таки убрал.