Формула от смерти (джен)

— Тебе стоит потренироваться с движущей мишенью, а в целом вполне неплохо…

Вздрагиваю и оборачиваюсь в сторону говорящего. Вальнар с усмешкой на лице смотрит на развалившееся на части чучело. Во время стрельбы я совершенно забылся, я и не думал о том, что Колдун может в любую минуту прийти и увидеть то, что я натворил.

Песок из боксёрской груши всё ещё сыпется и горкой засыпает, выпустившую его на свободу, стрелу. Копьями уже не воспользуешься. А на мишени не осталось ни одного свободного от стрел места…

Оглядев последствия моей «тренировки», невольно краснею. Сняв колчан, кладу его вместе с луком на ближайший стол. Посмотрев на меня, Вальнар снова усмехается, а я раздражаюсь.

Что он смеётся? Ну увлёкся я, и что?

Я часто замечал за собой, что, если начинаю заниматься каким-либо видом спорта, настолько увлекаюсь, что иногда меня можно остановить только силой. За то время, что я занимался боксом, только голос тренера мог скорректировать меня во время тренировки.

Н-да…

Виктор Николаевич сейчас очень удивился бы тому, что я практически забросил бокс. Не поверил бы этому. В голову приходит наш последний разговор. Помню, как он пытался ободрить меня — до мелочей помню выражение его лица, тон голоса и то, что он говорил.

Но мне не следует вспоминать о моем Мире…

— Ну что, Руслан, хочешь получить первый урок магии?

Его голос выводит меня из воспоминаний, тряхнув головой, пытаюсь рассеять их, но внутри остаётся неприятное, давящее ощущение.

Так, стоп! Магии? Вальнар в первый раз употребляет это слово. Он никогда не называл себя Магом, а то, что он делал, магией. Сегодня я впервые услышал это слово, когда Инара назвала Тезурию Магом. Значит, она тоже Колдунья или нет?

— Спрашивай, давай, — Колдун смотрит на меня с нетерпением.

Странно, но в голову ко мне не залазит, чтобы узнать о моей реакции и мыслях. Я уже давно заметил, что перед тем, как Вальнар начинает читать мысли, по позвоночнику пробегают мурашки, оставляя после себя неприятное липкое ощущение.

Может, он решил в качестве исключения, не читать мои мысли без спросу?

— Чем отличаются Маги от Колдунов?

— Ничем. Но люди, не посвящённые в магию, считают, что Маги — белые, а Колдуны — чёрные.

— А что, наоборот?

Вальнар сначала не понимает мой вопрос. Он с минуту молча смотрит на меня, а затем, до него, как будто, доходит. Он усмехается.

— Нет. Нельзя магию делить на черное и белое. Колдовство и магия едины. Их цвет относителен, — он снова непонятно чему усмехается. — Просто, в основном, Маги используют магию для светлых целей, как они это называют….

— Значит, ты используешь магию в «тёмных» целях?

Две недели назад, я бы даже не подумал, что буду разговаривать на такие темы со взрослым человеком. Я бы вообще посчитал сумасшедшим того, кто бы сказал, что я наследник Колдунов и буду учиться колдовству.

— Я уже сказал, что это всё относительно…

— Ясно…

Хотя, ничего не ясно! Почему он пытается отвертеться от точного ответа? Что он может делать такого, о чем мне нельзя знать?

Но я уже убедился, что давить на него не выход, он всё равно всё расскажет в своё время.

— А почему Тезурия бессмертна?

На мой вопрос Вальнар хмурится. Он ему не нравится, но он всё равно отвечает:

— Потому что она нашла Формулу от смерти.

Гева

При виде Инары сердце сжимается. Она сидит на столе, спрятав голову в лежащих на коленях руках. Я никогда не видела её в таком состоянии. Каждый раз, когда я к ней приходила, она либо выполняла физические упражнения, либо размышляла о чем-то, стоя у окна, либо расхаживая по комнате, либо спала. Но я никогда не видела, чтобы она как-нибудь показывала тревогу или страх…

— Ина…

Она не обращает внимания на мои слова. Не слышу с её стороны ни единого звука. Подхожу к ней и дотрагиваюсь до её плеча.

— Ина, я тут принесла тебе кое-что…

Она не реагирует.

Может, уснула?

— Инара, — легонько трясу её за плечо.

Нет реакции, только правая рука безвольно скатывается с ноги и с гулким стуком ударяется о стол.

— Инара!

В груди поднимается страх, растет, заполняя меня полностью. Мысли мечутся, роем кружатся, не давая мне собраться, мыслить разумно. Я наклоняюсь к ней, силясь услышать дыхание, но ничего не слышу, кроме бешеного стука собственного сердца.

Книга выпадает из моих рук.

Необходимо начать действовать, но мне страшно. Страшно посмотреть на её лицо. Я не смогу пережить это заново!

Дрожащими рукам дотрагиваюсь до шеи девушки на месте сонной артерии. Невольно затаиваю дыхание, выжидая.

Нет… Нет…

Отдёрнув руку, отступаю на шаг.

Нет… Не может быть.

— Ина… Не верю.

Я отступаю еще на шаг, не сводя с нее глаз. Не могу поверить в реальность происходящего. Мысли продолжают ураганом кружиться в голове.

Неужели мертва? Не может быть! Это невозможно!

Как?!

Неужели…

Повинуясь неожиданному порыву, я в одно мгновение оказываюсь около неё. Хватаю руками её голову и поднимаю.

Клеймо! На правой щеке у неё клеймо!

Это Он! Но как? За что? Инара не принесла никому вреда! Она совсем еще ребенок! За что?!

В груди поднимается жгучая ярость.

Он поплатится за это!

— Вряд ли… — голос раздается из-за спины.

Я оборачиваюсь.

Вальнар. Он действует быстро — оказывается рядом, сжимает мое горло и прижимает к стене.

— Ты прежде умрёшь, как и она.

Он прикасается пальцем к моей щеке…

Я просыпаюсь.

Не помню, когда мне в последний раз снился кошмар. Этот был настолько реалистичным, что меня всё ещё пробивает дрожь, и я чувствую не моей щеке прикосновение Вальнара, а перед глазами стоит лицо Инары с клеймом на щеке.

Клеймо…

Почему оно мне приснилось? Я его двести лет не видела…