Душа Зорро (гет)

8 лет спустя.

— Сандро! — голос матери, словно внезапный порыв ветра, ворвался в распахнутые окна библиотеки, заставив черноволосого мальчишку встрепенуться.

Он юркнул еще глубже в уютное укрытие между огромными книжными полками, заставленными томами, пахнущими старой кожей и тайнами давно ушедших эпох. Здесь, в полумраке, он чувствовал себя настоящим исследователем неизведанных миров, а каждый переплет — дверью в новую историю.

Он надеялся, что материнский вихрь пронесется мимо, не задев его тайное убежище. Но вместо легкого шелеста материнских шагов в дверях библиотеки возникла тяжелая, уверенная поступь отца. Сердце мальчика замерло, книга, до этого жадно поглощаемая, прижалась к груди, словно щит. Отец обожал мать и не любил, когда кто-то расстраивал ее.

Дон Алехандро, со своего места за рабочим столом, видел старшего внука и прекрасно понимал, почему тот так рьяно прячется. Мальчик был отражением его самого в юности — бунтарский дух, жажда знаний и неприятие рутины. Он помнил, как сам когда-то сбегал от суеты гасиенды в эту самую библиотеку, находя утешение в мудрости, заключенной в страницах древних книг.

Взгляд его скользнул к единственному сыну.

— Отец, ты не видел Сандро? — Диего приблизился к массивному столу, и его пальцы заиграли нервную дробь по лакированной поверхности, словно выстукивая отложенную тревогу. — София места себе не находит. Хотели вчетвером выбраться к озеру, пока Анна возится с Изабеллитой, но… — он беспомощно развел руками, блуждая рассеянным взглядом по комнате.

Дон Алехандро, не говоря ни слова, кивнул в сторону книжных полок, но, заметив, как сгустилась тень в глазах сына, вдруг крепко сжал его руку и, уже с нажимом, указал на дверь. Диего понимающе склонил голову:

— Хорошо, поищу в патио.

Едва за сыном затворилась дверь, дон Алехандро произнес громче обычного:

— Сандро, вылезай!

Семилетний сорванец не шелохнулся. Тишина, казалось, звенела в воздухе.

— Я знаю, что ты здесь. Положи книгу на полку и вылезай. Нельзя заставлять маму ждать. Тем более ты обожаешь плескаться в озере. А сегодня жара, как в преисподней…

Из-за книжных полок медленно показалась черноволосая макушка. Мальчик, словно улитка, постепенно вылез из своего укрытия, не отрывая взгляда от деда. В его больших карих глазах плескалось некое подобие раскаяния, смешанного с упрямством. Книга покорно легла на полку, заняв свое место среди других сокровищ.

Дон Алехандро тепло улыбнулся внуку, призывая его подойти.

— Ты похож на меня, chico, — прошептал он, притягивая мальчика к себе. — Я тоже когда-то прятался от забот в этой библиотеке. Даже твой отец любил днями напролет сидеть вон на той скамье. Но пойми, семья — это самое главное. Любовь матери — это бесценный дар, — он погладил мягкие волосы внука. — Мама очень любит тебя. И озеро ждет. Не заставляй их ждать.

Сандро, опустив голову, кивнул. Слова деда проникли в самое сердце, растопив лед упрямства. Он знал, что дед всегда прав. Он знал, что обидел маму. И перспектива прохладной воды, ласкающей разгоряченную кожу, тоже была весьма заманчива.

Дон Алехандро встал и обнял внука за плечи.

— Беги, сорванец. Попроси прощения у мамы и купайтесь до заката. Но помни, библиотека всегда открыта для тебя. И я тоже.

Сандро выскользнул из объятий деда и, как вихрь, вылетел из библиотеки. Дон Алехандро, с улыбкой предвкушая увидеть радость воссоединения, последовал за ним. Но в гостиной его едва не снес ураган поменьше — пятилетний Матео, с деревянным мечом наперевес. Зеленые глаза мальчугана сверкнули озорством и виноватым блеском.

— Прости, дедушка! — выкрикнул он и, как стрела, вылетел из комнаты.

Дон Алехандро, улыбнувшись и покачав головой, вышел за ограду гасиенды. Там Диего усаживал младшего сына перед Софией на белоснежного Фантома, а старший, Сандро, уже гордо восседал на вороном Торнадо.

В сердце дона Алехандро разлилось тепло. Он вспомнил, как в первую встречу с будущей невесткой мечтал именно об этой картине — о единстве семьи, о продолжении рода. И слезы радости, тихие и светлые, навернулись на глаза.

Дон Алехандро замер, любуясь этой идиллической картиной. Солнце щедро заливало золотом лица, смех детей звенел в воздухе, переплетаясь с нежным воркованием матери. Диего, с нежностью в глазах, поправлял шляпу Софии, а она, в ответ, одаривала его лучезарной улыбкой. И в этом простом, повседневном моменте заключалось все счастье — преемственность поколений, любовь и взаимопонимание, корни, уходящие глубоко в землю предков.

Диего, уже занесший ногу, чтобы вскочить на Торнадо, заметил отца, стоящего у ворот. Его проницательный взгляд скользнул по родному лицу и мгновенно стал серьезным. Слезы в глазах дона Алехандро де ла Вега? Невероятно!

— Отец, все хорошо? — с тревогой спросил он, а София обернулась в седле. — Что-то случилось? Если хочешь…

— Нет, Диегито, — дон Алехандро слабо улыбнулся, и в этой улыбке сквозила какая-то щемящая нежность, — просто я… я счастлив.

Диего кивнул, невольно зардевшись от прозвища, которым отец не баловал его с детских лет.

— Мы вернемся к ужину.

— Конечно, отдыхайте. Если надо будет, мы с Бернардо поможем Анне.

Десятимесячная Изабеллита, едва начавшая ходить, отличалась неуемной энергией, и няне порой приходилось нелегко.

Диего, взмахнув рукой на прощание, подстегнул Торнадо, и конь рванул в галоп, словно ветер. София, одарив свекра теплой улыбкой, последовала за мужем, ее Фантом послушно понесся вслед за Торнадо.

Наплескавшись в озере с мальчишками, Диего вышел на берег, где София уже протягивала ему полотенце. Он небрежно вытер мокрые пряди, чувствуя, как солнце ласково целует его кожу, опустился на расстеленное покрывало и, блаженно прикрыв глаза, устроился головой на вытянутых ногах любимой.

Легкий ветерок доносил ароматы полевых цветов и нагретой солнцем травы. Неподалеку, заливаясь радостным визгом, резвились сыновья, кидая друг в друга брызги. Мир вокруг дышал покоем и безмятежностью, а Диего чувствовал себя частью этого гармоничного целого.

София нежно поглаживала его волосы, и это прикосновение успокаивало и умиротворяло. Они давно уже понимали друг друга без слов, и сейчас это молчание было наполнено любовью и нежностью. Диего открыл глаза и посмотрел на жену. Ее лицо, тронутое лучами заходящего солнца, казалось особенно красивым. В ее глазах он видел все ту же любовь и преданность, что и в день их свадьбы.

Он взял ее руку в свою и крепко сжал. София улыбнулась и наклонилась, чтобы поцеловать его. Этот поцелуй был легким и нежным, но в нем было столько любви и тепла, что Диего почувствовал, как в груди разливается приятное тепло.

София отстранилась, и Диего, не желая разрывать эту интимную связь, притянул ее ближе. Их губы снова встретились, на этот раз более настойчиво и чувственно. Это был поцелуй, наполненный воспоминаниями о долгих годах, проведенных вместе, о радостях и печалях, о совместных мечтах и планах на будущее. В нем чувствовалась глубина их отношений, та невидимая нить, что связывала их души воедино.

Он углубил поцелуй, ощущая мягкость ее губ, тепло ее дыхания. Мир вокруг словно перестал существовать, остались только они вдвоем, погруженные в этот момент близости. Его пальцы нежно перебирали ее волосы, а она, в свою очередь, прижалась к нему всем телом, отвечая на его ласку.

Вдали затихли голоса сыновей, уставших от игр. Солнце медленно опускалось за горизонт, окрашивая небо в багряные и золотистые тона. Озеро мерцало, отражая последние лучи заходящего солнца. Казалось, что вся природа замерла, наслаждаясь этим моментом, этим тихим и нежным проявлением любви.

Разорвав поцелуй, они долго молча смотрели друг другу в глаза, и в этом молчании было больше слов, чем можно было бы произнести. Они были счастливы. Счастливы быть вместе, счастливы иметь друг друга, счастливы этой простой и обычной жизни, наполненной любовью и теплом.

Он снова притянул ее к себе и нежно обнял. София уткнулась лицом ему в шею, чувствуя его тепло и силу. В этот момент они были единым целым, двумя половинками одной души, нашедшими друг друга в бескрайнем океане мира.