Наследница (гет)

Около полуночи Сириус взглянул на часы и заметил, что друзей всё ещё не было в комнате. Усмехнувшись про себя, он отодвинул полог кровати и увидел силуэт Доркас, стоящей к нему спиной. В её руках что-то блеснуло. Девушка даже не обернулась, когда Сириус подошёл ближе. Через её плечо он увидел старую колдографию — на ней была Марлин. Тошнотворный ком подступил к горлу, и Сириус, достав пачку сигарет, приоткрыл окно, впуская в комнату прохладный ночной воздух.

— Ты же любишь её, мне не показалось сегодня? — холодным тоном нарушила тишину Доркас.

Сириус промолчал, делая затяжку. Дым кольцами выплывал изо рта, заполняя комнату горьковатым ароматом. Пристальный взгляд Доркас заставил его заговорить, хотя он понимал, что этот разговор ни к чему хорошему не приведёт.

— Ты проницательней, чем…

— Чем все остальные, — закончила за него Доркас. — Это было несложно, ты как открытая книга, Блэк.

Её лицо оставалось бесстрастным, без намёка на ревность или волнение. Это сбивало с толку, и Сириус не мог понять, к чему она ведёт.

— Я не хотел отвечать грубо, но суть ты уловила верно.

Доркас наклонила голову и шагнула ближе, заставляя Сириуса почувствовать себя загнанным в угол.

— Тогда зачем тебе всё это, Сириус? — спросила она, оказавшись настолько близко, что он почувствовал её дыхание.

— Это помогает забыться, — хмыкнул он, туша сигарету о подоконник.

Сириус не хотел раскрывать душу, но что-то в Доркас заставляло его быть откровенным. Она скрестила руки на груди, вглядываясь в его глаза, которые в лунном свете отливали серебром. Неожиданно она улыбнулась, и эта улыбка показалась Блэку странной.

— Ты просто трус, Блэк.

Сириус не выдержал. Он подскочил со стола и схватил её за плечо, но Доркас даже не дрогнула.

— Ты ничего обо мне не знаешь, — процедил он сквозь зубы.

— Не знаю то, что известно Марлин Маккиннон? — усмехнулась Доркас, попадая прямо в цель. — А она знает, сколько девушек побывало в этой спальне? Или ты до сих пор веришь, что она готова терпеть твои бесконечные романы?

— Ты хочешь поговорить о чувствах Марлин? — повысил голос Сириус, но Доркас осталась невозмутимой.

— А ты надеялся, что мы поговорим о твоих? — рассмеялась она. Её поведение было настолько непредсказуемым, что Сириус растерялся.

— Я надеялся, что эта ночь не приведёт к такому разговору.

— Прости, что задела тебя, — поджала губы Доркас, собирая волосы в пучок. Накинув мантию, она приготовилась уйти. — Ты был прав, эта ночь помогла забыться. На короткое время мы помогли друг другу.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Брось, Блэк, — тихо произнесла она, приближаясь. — Я не куплюсь на твои чары, от которых девчонки сходят с ума. Мы хорошо провели время. У каждого были свои причины. Не хочу продолжать этот разговор. Удачи разобраться со своими демонами.

Она махнула на прощание, чем ещё больше разозлила его. Кем она себя возомнила, чтобы давать советы? Алкоголь выветрился, но присутствие Доркас словно опьяняло его снова. В порыве гнева он разбил ночник Питера о дверь.

В словах Доркас была правда, которую он не хотел признавать. Но он отметил про себя, что она смогла его заинтриговать. Сириус почувствовал интерес, желание узнать её ближе.

Сириус стоял, тяжело дыша, глядя вслед уходящей Доркас. Её слова всё ещё звенели в ушах, словно проклятие. «Ты просто трус, Блэк» — эхом отдавалось в голове. Он сжал кулаки, чувствуя, как внутри закипает ярость. Разбитый ночник валялся на полу, осколки стекла поблёскивали в лунном свете. Комната казалась пустой и холодной, словно душа Сириуса. Он подошёл к окну, вглядываясь в тёмный двор.

Что-то в словах Доркас задело его за живое. Она была права — он действительно прятался за своими романами, пытаясь забыть о чувствах к Марлин. Но признать это означало признать собственную слабость.

Блэк повернулся к зеркалу, встречаясь взглядом со своим отражением. Холодные серые глаза смотрели на него с вызовом. «Может, она права», — подумал он. — «Может, я действительно боюсь признать свои чувства». Но что-то в Доркас было иным. Она не играла, не притворялась. Её прямота и честность выбивали его из колеи. Впервые за долгое время кто-то говорил ему правду в лицо, не боясь последствий.

Сириус провёл рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями. Слова Доркас посеяли в его душе сомнения. Может ли он действительно измениться? Или его судьба — вечно бежать от собственных чувств, прячась за маской безразличия? Он опустился на кровать, всё ещё ощущая аромат её духов в комнате.

* * *

Следующее утро прошло словно в тумане. До завтрака в гостиной Гриффиндора появилась профессор Макгонагалл, которая пришла за Джеймсом. Позже Лили узнала, что в Хогвартс приехали родители Мэри, и сейчас они находятся в кабинете Дамблдора.

— Джеймс хочет поехать на похороны, — сообщила Лили за завтраком.

— Ты поедешь вместе с ним? — спросила Марлин, чьи глаза до сих пор были на мокром месте. Осознание смерти Мэри никак не хотело укладываться в её сознании.

— Не знаю, — пожала плечами Лили. — Мы ещё не говорили об этом. Не уверена, что Дамблдор вообще кого-то выпустит за пределы замка.

На следующий день Дамблдор собрал всех на завтрак и произнёс траурную речь.

— В это воскресенье мы потеряли одного из наших друзей — Мэри Макдональд, — начал директор. — Она была не только одной из лучших учениц и старостой школы, но и просто замечательным человеком. Все, кто знал её, глубоко сожалеют об этой утрате. Родные, друзья и знакомые всегда будут помнить этого светлого человека, который всегда был готов прийти на помощь даже в самые тёмные времена. Она стала жертвой Пожирателей Смерти, которые служат тёмному волшебнику по имени Волдеморт.

По залу пробежал шёпот, кто-то вскрикнул от страха, с другого конца зала донеслись всхлипывания. Лили сжала руку Джеймса, который в последние дни был сам не свой. Она знала, как дорога была ему Мэри Макдональд и как тяжело ему давалась эта потеря.

— Я прошу вас сохранять человечность в эти непростые времена, — продолжал директор, обращаясь ко всем присутствующим. — Помните, что, несмотря на то, что мы все разные и учимся на разных факультетах, у нас есть нечто общее — мы все люди. Поэтому не забывайте об этом. И в периоды отчаяния и слабости не забывайте обращаться к свету.

Закончив свою речь, он услышал тихие аплодисменты со всех концов зала.

— Мистер Поттер, — после завтрака Минерва Макгонагалл остановила группу гриффиндорцев, когда они выходили из Большого зала. Джеймс и Лили переглянулись, и девушка невольно сделала шаг назад.

— Профессор Дамблдор открывает каминную сеть через пятнадцать минут. Вам с мистером Патиллом нужно поторопиться, чтобы успеть вовремя.

— Я пойду с тобой, — решительно заявила Лили. Она не могла оставить Джеймса одного в такой момент, понимая, насколько тяжело ему сейчас.

— Мисс Эванс, — тихо продолжила декан, — я бы попросила вас остаться в замке.

Лили опешила от этих слов. Она уже открыла рот, чтобы возразить, но Джеймс её опередил:

— Если вы беспокоитесь о безопасности, то Лили ничего не грозит. Я буду рядом с ней.

— Дело не в этом, мистер Поттер, — вздохнула профессор Макгонагалл. — По распоряжению Министерства магии все ученики сейчас находятся на строгом контроле школы. Профессору Дамблдору потребовалось немало усилий, чтобы договориться об освобождении вас с мистером Патиллом для посещения похорон мисс Макдональд.

Джеймс хотел было возразить, но Макгонагалл мягко объяснила, что ей очень жаль, но Лили действительно должна остаться в замке. После этого бесполезного спора Джеймс поспешил в гостиную, чтобы собрать вещи на ближайшие дни.

Лили, чувствуя себя беспомощной и расстроенной, в сопровождении подруг направилась на уроки, хотя её мысли были далеко отсюда. Она знала, что должна быть рядом с Джеймсом в этот тяжёлый момент, но правила были строже, чем когда-либо.

Первое занятие — Трансфигурация — прошло в гнетущей тишине. Минерва Макгонагалл, стараясь отвлечь студентов от тяжёлых мыслей, дала им задание: разделиться на группы и изменить цвет бровей. Это упражнение обычно выполняли на шестом курсе, но сейчас никто не возражал. Все молча приступили к работе, а профессор, обычно строгая и громогласная, сегодня была непривычно сдержанной.

И это было понятно: многие студенты, даже с других факультетов, кто знал Мэри, находились в состоянии шока. Лили ощущала странную пустоту внутри. Всего несколько дней назад их с Мэри отношения, наконец, наладились, переросли из вражды в настоящую дружбу. Но судьба распорядилась иначе, не дав им возможности в полной мере насладиться новым этапом их отношений.

Лили, как и все остальные, остро чувствовала потерю. Краем глаза она замечала, как Марлин и Алиса, её подруги, время от времени украдкой вытирали слёзы или шмыгали носом. Она понимала их боль — они дружили с Мэри с первого курса, и эта утрата для них была особенно тяжёлой.

В воздухе витало невысказанное горе, и даже простое задание по трансфигурации не могло отвлечь от мыслей о том, что больше никогда они не услышат смех Мэри, не увидят её улыбку, не поговорят с ней.

После урока профессор Макгонагалл остановила Лили у самых дверей своего класса.

— Мисс Эванс, задержитесь, пожалуйста, — попросила декан.

Лили переглянулась с подругами.

— Я догоню вас, — заверила их Лили.

Алиса и Марлин настороженно взглянули на неё и направились из кабинета в коридор.

— Мисс Эванс, — декан сдавленно вздохнула, скрестив ладони. — Я знаю, что сейчас немного неподходящее время, чтобы принимать такие решения, но я прошу выслушать меня внимательно.

— Что-то произошло? — спросила Лили, понимая абсурдность своих слов.

— Думаю, вы понимаете, что мисс Макдональд была одним из важнейших студентов нашей школы. Мы потеряли не только замечательную ученицу, хорошего человека, но и старосту.

Лили почувствовала, как земля уходит из-под ног. Предложение, которое сейчас последует, было очевидным, но от этого не становилось легче.

— Не в моих правилах выбирать старосту среди учебного года, — продолжала профессор Макгонагалл, внимательно наблюдая за реакцией девушки, — но вы бы очень помогли, если бы согласились взять на себя эту роль.

В голове Лили проносились мысли. Староста? Она? Ответственная, серьёзная должность, которая требует много времени и сил. Особенно сейчас, когда школа переживает тяжёлые времена, а факультет потерял своего лидера.

— Я… я не уверена, что справлюсь, — наконец выдавила она. — Мэри была великолепна в этой роли.

— Именно поэтому я и предлагаю вам эту должность, — мягко улыбнулась декан. — У вас есть все качества, необходимые для старосты. Ваша честность, справедливость, умение находить подход к людям…

Лили молчала, взвешивая все «за» и «против». Принять это предложение означало взять на себя дополнительную ответственность в момент, когда она сама нуждалась в поддержке. Но в то же время… Мэри доверила бы ей?

— Я должна подумать, — тихо произнесла она. — Это серьёзное решение.

— Понимаю, — кивнула профессор Макгонагалл. — Но прошу дать ответ до конца дня.

Лили вышла из кабинета, чувствуя, как тяжесть решения давит на плечи. Предложение стать старостой в такой момент казалось одновременно честью и непосильной ношей.

Она медленно шла по коридорам замка, погруженная в свои мысли. С одной стороны, она понимала, насколько важно для факультета иметь лидера сейчас, когда они переживают такую потерю. С другой — страх не оправдать доверие, не справиться с обязанностями сковывал её.

«Смогу ли я быть такой же хорошей старостой, как Мэри?» — думала Лили, останавливаясь у окна.

В памяти всплыли моменты, когда Мэри помогала первокурсникам, решала конфликты между старшекурсниками, организовывала мероприятия. Сможет ли она, Лили, справиться с этим?

Внезапно она почувствовала, как кто-то осторожно положил руку ей на плечо. Обернувшись, она увидела Алису.

— О чём задумалась? — тихо спросила подруга.

Лили колебалась всего мгновение, прежде чем рассказать о предложении профессора Макгонагалл. Затем она все-таки рассказала, о чем был ее разговор с деканом.

— Я не знаю, смогу ли я, — призналась она. — Это такая ответственность…

Алиса внимательно посмотрела на неё.

— Ты справишься, — уверенно сказала она. — Мэри выбрала бы тебя.

Эти слова немного успокоили Лили, но решение всё ещё не приходило. Слишком многое стояло на кону, слишком велика была ответственность.

— Но я не Мэри, — тихо произнесла она. — У меня нет её харизмы, её умения находить подход к каждому.

— Зато у тебя есть своё, — улыбнулась Алиса. — Твоя честность, твоя принципиальность, твоя способность видеть правду. И самое главное — ты заботишься о других.

Марлин, которая всё это время стояла рядом, молча слушая разговор, вдруг добавила:

— Лили, ты даже не представляешь, как сильно ты нужна факультету сейчас. Не только как староста, но и как человек, который может поддержать, понять, помочь.

Лили почувствовала, как внутри что-то меняется. Слова подруг звучали в её голове, придавая уверенности.

— Но что, если я подведу всех? — всё ещё сомневалась она.

— Тогда мы будем рядом и поможем, — просто ответила Алиса. — Вместе мы справимся с чем угодно.

Лили посмотрела на подруг, и впервые за день почувствовала, что решение начинает формироваться в её сознании. Может быть, она действительно сможет это сделать. Ради Мэри, ради факультета, ради всех тех, кто в ней нуждается.

— Спасибо вам, — прошептала она. — Я… я думаю, что соглашусь. Но мне понадобится ваша помощь.

— Конечно, — одновременно ответили Алиса и Марлин, обнимая подругу. — Мы всегда рядом.

После обеда она дала свое осознанное решение профессору Макгонагалл, и та поблагодарила Лили за помощь факультету.

За обедом рядом с Лили неожиданно приземлилась сова с землистым оперением. В лапах она держала небольшой, повидавший виды кусок пергамента. Лили удивилась — она никогда прежде не видела эту птицу в стенах школы. Развернув письмо, она замерла, широко раскрыв глаза от изумления. Это было сообщение от мага-зельевара, который работал над созданием противоядия от ликантропии и набирал группу для экспериментов. Лили вспомнила, как давным-давно отправляла туда заявку, но совершенно забыла об этом письме.

В послании были указаны необходимые данные: требовалось указать антропометрические показатели, пол, вес, возраст и дату заражения ликантропией. К письму прилагалась подробная анкета. Лили понимала, что сейчас не самое подходящее время тревожить Ремуса такими новостями. После недавних событий он и так находился не в лучшем состоянии. Поэтому, немного поколебавшись, она решила заполнить анкету сама, от его имени.

К основному письму Лили приложила ещё одно — собственное. В нём она подробно описала свои эксперименты с противоядием, надеясь привлечь внимание исследователя и узнать больше подробностей об их проекте. Она рассказывала о своих находках, о том, как пыталась сочетать различные ингредиенты, о неудачах и редких проблесках успеха.

Лили понимала, что её исследования пока находятся на начальной стадии, но каждое открытие, даже самое маленькое, могло стать важным звеном в общей цепи. Она мечтала о том дне, когда ликантропия перестанет быть приговором, когда оборотни смогут жить нормальной жизнью, не скрываясь и не страдая.

Сложив пергаменты и запечатав их в конверт, Лили почувствовала, как внутри растёт надежда. Может быть, это шанс не только помочь Ремусу, но и сделать важный шаг в борьбе с ликантропией. Она представила, как однажды сможет создать зелье, способное изменить жизнь многих людей к лучшему. Мысли о возможной победе над болезнью придавали ей сил. Лили знала, что путь будет долгим и трудным, но теперь у неё появилась реальная возможность работать с настоящим специалистом, обмениваться опытом и двигаться вперёд быстрее.

Она хотела привязать письмо к лапке совы, но птица уже успела улететь, не дождавшись ответа. Лили с досадой посмотрела в окно, где в небе уже не было видно тёмного пятнышка.

«Придётся идти в совятню», — подумала она, собирая вещи. Договорившись встретиться у теплиц через двадцать минут, Лили собрала вещи и направилась в западную башню.

Путь до совятни занял больше времени, чем она ожидала. Проходя по коридорам замка, Лили размышляла о том, как важно не упустить этот шанс. В её голове крутились мысли об экспериментах, о возможных комбинациях ингредиентов, о том, как можно улучшить состав противоядия.

В совятне было прохладно и тихо. Несколько сов дремали на своих насестах, изредка переговариваясь между собой. Лили огляделась в поисках подходящей птицы. Её взгляд упал на белоснежную полярную сову — она казалась самой бодрой из всех. Это была сова Джеймса — Дарти.

— Привет, красавица, — тихо обратилась Лили к птице. — Не могла бы ты доставить моё письмо? Это очень важно.

Сова приоткрыла один глаз, словно оценивая серьёзность просьбы, и кивнула головой. Лили улыбнулась такому необычному поведению птицы и быстро привязала конверт к её лапке.

— Спасибо тебе, — искренне поблагодарила она сову. — Это может изменить очень многое.

Птица издала тихое уханье и расправила крылья, готовая к полёту. Лили открыла окно совятни, и сова, сделав круг над замком, устремилась в сторону заката, унося с собой не только письмо, но и надежды многих людей на лучшее будущее.

Девушка грустно вздохнула, погружаясь в воспоминания о своей сове. Хейзел — так звали её верную подругу, которая осталась в родительском доме. Лили остро чувствовала её отсутствие, ведь столько лет они были неразлучны.

В памяти всплыл тот особенный день — её тринадцатый день рождения. Именно тогда Марк подарил ей эту прекрасную птицу, и с первой же минуты между ними завязалась невероятная дружба. Лили до сих пор помнила тот момент, когда впервые взяла маленькую сову на руки, как та доверчиво прижалась к её груди.

Каждый полёт Хейзел был для Лили настоящим праздником. Они вместе исследовали окрестности, вместе делили радости и печали. Сова понимала её без слов, а Лили чувствовала каждую её эмоцию.

Сейчас, находясь в стенах Хогвартса, Лили не переставала думать о судьбе своей подруги. Жива ли она? Хорошо ли с ней обращаются? Эти вопросы день за днём терзали её сердце. Она скучала по тому, как Хейзел тихонько ухала по утрам, по тому, как тёрлась клювом о её щёку.

Глубоко в душе Лили теплилась надежда, что однажды она снова увидит свою верную подругу, и они снова будут вместе, как прежде.

Время до следующего урока ещё позволяло задержаться, и Лили позволила себе несколько дополнительных минут в прохладной тишине совятни. Внезапно за спиной послышался тихий шорох шагов. Она обернулась и замерла — перед ней стоял Северус Снейп.

Его появление стало для неё неожиданностью, но приятной. Они не виделись уже довольно долго, и Лили искренне беспокоилась о его безопасности после того страшного нападения Пожирателей Смерти на Хогсмид.

Снейп, заметив Лили, замер на мгновение, словно время остановилось. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глубине глаз промелькнуло что-то похожее на удивление. Затем он резко отвёл взгляд и направился к одной из сов, делая вид, что её выбор — самое важное занятие в его жизни.

— Я рада тебя видеть, — вырвалось у Лили прежде, чем она успела подумать. Она действительно давно хотела с ним поговорить, закрыть ту болезненную главу их отношений, но каждый раз не находила в себе сил.

Снейп лишь хмыкнул, его губы искривились в привычной язвительной усмешке.

— Неужели? — протянул он. — Разве ты не должна сейчас беспокоиться о Поттере?

— Он уехал на похороны Мэри, — ответила Лили, стараясь сохранить спокойствие.

— Как же трагично, — в его голосе прозвучала такая неприкрытая ирония, что Лили на мгновение растерялась.

Внезапно в голове вспыхнули слова Сириуса о чувствах Снейпа к ней. Всё сразу стало на свои места, объясняя его колкие замечания, постоянную ревность, язвительные комментарии.

— При чём здесь вообще Джеймс? — спросила она, но осеклась, осознав внезапно открывшуюся правду. — Извини, я просто переживала, что с тобой могло что-то случиться.

— Очень трогательно с твоей стороны, но это было лишним, — отрезал он, не оборачиваясь. Его голос звучал холоднее, чем обычно.

Лили стояла, чувствуя, как внутри всё сжимается от боли и разочарования. Она хотела протянуть руку, попытаться всё исправить, но Снейп уже привязывал письмо к лапке совы и готовился выпустить её в полёт.

Лили тяжело вздохнула, глядя вслед уходящему Снейпу. В её душе боролись противоречивые чувства. Она понимала причину его холодности и язвительности, но в то же время знала, что никогда не давала ему никаких обещаний.

— Северус, посмотри же на меня, — настойчиво произнесла она, чувствуя, как сердце сжимается от тревоги.

Он остановился, медленно поднял глаза, в которых читались усталость и потерянность.

— Послушай, я не хочу терять нашу дружбу, — тихо произнесла Лили.

Северус лишь хмыкнул, словно само слово «дружба» было для него теперь пустым звуком.

Лили, не раздумывая, сделала несколько шагов вперёд и протянула руку, мягко коснувшись его предплечья.

Реакция последовала мгновенно — он отдёрнул руку, как от огня. Лили нахмурилась, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Что-то было не так. Инстинктивно она схватила его за рукав мантии и резко потянула вверх. То, что она увидела, заставило её замереть от ужаса.

— Северус, зачем? — прошептала она, не в силах скрыть потрясение.

На его предплечье отчётливо виднелась Чёрная метка. Он молчал, пытаясь вернуть рукав на место, скрыть доказательство своего выбора. Лили отвернулась, пытаясь справиться с подступившими слезами. Она знала, что означает эта метка. Знала, какие ужасы ждут того, кто её носит.

— Это моё право решать, как мне поступать, — наконец произнёс он холодным, отстранённым голосом.

— Ты же понимаешь, что назад дороги нет? — её голос дрожал. — Я могу помочь тебе, Сев.

Она подняла ладони к голове, лихорадочно пытаясь придумать, как помочь своему другу. Ситуация казалась безвыходной, но Лили не могла просто смириться с происходящим.

Северус скривился, отступая на шаг назад. Его взгляд стал отстранённым, а в памяти вновь всплыл образ её поцелуя с Поттером. Горечь и ненависть закипели внутри с новой силой, обжигая душу.

— Я поговорю с Дамблдором, — решительно произнесла Лили. — Он что-то придумает, обязательно поможет.

Она снова попыталась коснуться его плеча, выразить свою поддержку через простое прикосновение, но встретила лишь стену отчуждения и гнева.

— Не нужно, — процедил он сквозь зубы. — Я сам выбрал свой путь. И он не имеет ничего общего с твоим.

Его голос звучал твёрдо, но в глубине глаз промелькнула тень сомнения. Лили видела эту борьбу, но не могла до него достучаться.

— Ты не понимаешь, во что ввязался, — тихо произнесла она. — Это не просто выбор факультета или кружка по зельеварению. Это…

— Именно это я и понимаю лучше, чем кто-либо другой, — перебил он её. — Отойди.

— Я же хочу помочь тебе, — прошептала Лили, чувствуя, как к глазам подступают слёзы.

— Мне не нужна твоя поддержка! — его голос прозвучал резко, почти яростно. — Не делай вид, что понимаешь меня. Я принял решение, и мнение какой-то грязнокровки для меня не важно!

Эти слова ударили её словно пощёчиной. Лили замерла, чувствуя, как острая боль пронзила сердце. Она не могла поверить, что слышит подобное от человека, которого когда-то считала другом.

«Грязнокровка»… Это слово, произнесённое им, казалось особенно болезненным. Оно эхом отдавалось в её голове, раз за разом напоминая о том, как низко он пал. Лили отступила на несколько шагов назад, прижимая руку к груди, словно пытаясь унять боль. В её глазах стояли слёзы, но она изо всех сил старалась не показывать свою слабость.

В этот момент дверь совятни распахнулась, и на пороге появился Сириус Блэк. Его лицо выражало смесь удивления и гнева.

— Вымыть бы тебе рот с мылом, Нюниус, за такие слова, — медленно произнёс он, его голос звучал холодно и угрожающе.

Снейп резко обернулся, его глаза сверкнули ненавистью.

— Это не твоё дело, Блэк, — прошипел он, сжимая кулаки.

Сириус шагнул вперёд, его поза была угрожающей.

— О, поверь мне, очень даже моё, — ответил он, глядя на Снейпа с презрением. — Никто не смеет так разговаривать с Лили.

В совятне повисла тяжёлая тишина. Совы беспокойно зашевелились на своих насестах, чувствуя напряжение между тремя волшебниками. Лили стояла в стороне, пытаясь справиться с эмоциями, которые разрывали её на части. Она понимала, что ситуация накаляется до предела, но не знала, как предотвратить неизбежное столкновение между её друзьями — если их всё ещё можно было так назвать.

Сириус не стал больше медлить. Его кулак молниеносно взлетел и с силой врезался в переносицу Снейпа. Тот от неожиданности вскрикнул, отшатнувшись назад. Снейп схватился за ушибленное место, из его носа потекла тонкая струйка крови. Он пошатнулся, пытаясь сохранить равновесие, но боль была слишком острой.

— Ты… ты не имеешь права! — прошипел он, с ненавистью глядя на Сириуса.

— Сириус, не нужно, — тихо проговорила Лили, её голос дрожал от сдерживаемых эмоций. Она стояла в стороне, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Всё, во что она верила, рушилось прямо на глазах. Её взгляд был пустым, полным недоумения и боли. То, что произошло, казалось каким-то страшным сном, от которого она никак не могла проснуться.

— Он уже получил то, чего заслуживает, — продолжила она, с трудом подбирая слова. — Пусть идёт к своим настоящим друзьям.

— Ты ещё пожалеешь об этом, Блэк, — процедил Северус сквозь зубы, его голос был полон яда и ненависти. Он не мог скрыть боль и обиду, которые прятал за маской презрения.

Не проронив больше ни слова, он вышел из совятни, прижимая руку к ушибленному месту. Его походка была напряжённой, спина сгорблена под тяжестью собственных решений.

Лили стояла неподвижно, сжимая руки в замок. Её взгляд был устремлён куда-то сквозь Сириуса, в какую-то невидимую точку перед собой. В её голове крутились тысячи мыслей, но ни одна не могла сложиться в чёткую картину происходящего.

— Эванс, ты в порядке? — обеспокоенно спросил Блэк, наблюдая, как она смахивает слёзы с мокрых щёк. Его голос звучал непривычно мягко.

Лили молча кивнула, пытаясь взять себя в руки. Она чувствовала, как дрожат её плечи, как больно сжимается сердце.

— Ты же понимаешь, что эти слова ничего вообще не значат? — Сириус встал рядом и осторожно обнял её за плечи.

— Ты был прав, Сириус, — тихо произнесла она, глядя в пол.

Блэк удивлённо приподнял брови:

— О чём ты?

— Про его чувства, — пояснила Лили. — Он так сказал из-за того, что видел нас с Джеймсом вместе.

Сириус на мгновение замер, а затем понимающе кивнул:

— И ты теперь побежишь успокаивать его?

— Нет, — твёрдо ответила она, вытирая последние слёзы. — Он выбрал свой путь, и нам теперь идти разными дорогами. Я не собираюсь его прощать.

— Хоть одна дельная мысль за день, — с облегчением улыбнулся Сириус и легонько щёлкнул её по носу.

На лице Лили промелькнула тень улыбки. Она знала, что Сириус прав, но сердце всё равно болело.

— Вот видишь, настроение сразу поднимается, когда из жизни уходят неправильные люди, — продолжил он, пытаясь разрядить обстановку.

— Может быть, ты и прав, — кивнула она, поднимая глаза.

— Вот и повторяй это себе постоянно, Эванс, — сказал Сириус, протягивая ей руку. — Давай, поднимайся. Не стоит тратить слёзы на того, кто их не заслуживает.

Лили приняла его руку, чувствуя, как постепенно возвращается самообладание. Сириус был прав — она не должна позволять чужим словам и поступкам определять её настроение.

— Ты же понимаешь, что тебя ждут большие неприятности за этот удар? — с напряжением в голосе спросила Лили, глядя на Сириуса. Её беспокоило, какие последствия может иметь этот конфликт.

— Он не такой дурак, чтобы рассказывать о том, что назвал тебя грязнокровкой, — уверенно ответил Сириус, пожав плечами. — Особенно сейчас, когда в замке и так царит гнетущая атмосфера.

Лили на мгновение задумалась. В словах Сириуса была своя логика, но она всё равно не могла избавиться от тревожного чувства.

— Всё равно это неправильно, — тихо произнесла она. — Мы не должны опускаться до его уровня.

— Иногда приходится, — мрачно ответил Сириус. — Особенно когда речь идёт о твоей безопасности и чести.

Он посмотрел на неё с такой серьёзностью, что Лили невольно поежилась. Она знала, что Сириус прав, но это не делало ситуацию менее неприятной.

— Что теперь будет? — спросила она, глядя в окно совятни, где за стеклом кружили ночные птицы.

— Теперь? — Сириус пожал плечами. — Теперь нам остаётся только ждать. Ждать и быть начеку. Снейп не простит этого, но и ты не должна забывать, что он перешёл все границы.

Лили вздохнула, понимая, что Сириус прав. Ситуация становилась всё более напряжённой, и она не знала, как предотвратить дальнейшее ухудшение отношений между всеми участниками конфликта.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — тихо произнесла она, глядя на друга.

— Я всегда знаю, — с уверенностью ответил Сириус, хотя в его голосе проскользнула нотка сомнения. — По крайней мере, стараюсь.

— Пойдём на травологию, пока тебя не хватились, — сказал Сириус, бросая взгляд на наручные часы. Его голос звучал немного напряжённо, словно он торопился.

— А ты не пойдёшь? — удивилась Лили, приподняв бровь. Она не ожидала, что Сириус оставит её одну.

— У меня есть одно дело до урока, — уклончиво ответил он, избегая прямого взгляда. Было заметно, что он не хочет делиться своими планами.

Лили хотела было спросить подробнее, но передумала. Она знала характер Сириуса — если он не хочет говорить, то настаивать бесполезно.

— Хорошо, — кивнула она. — Только не опаздывай.

— Не переживай, я успею, — заверил её Сириус с привычной ухмылкой. — Увидимся на уроке.

Лили кивнула и направилась к выходу из совятни. Она чувствовала, что что-то не так, но сейчас было не время разбираться в причинах. Травология не ждала, а профессор Стебль была известна своей строгостью к опозданиям.

Выйдя из совятни, Лили направилась к теплицам, погруженная в свои мысли. Происшествие с Северусом оставило глубокий след в её душе, и она всё ещё не могла прийти в себя от его жестоких слов.

Проходя мимо Большого зала, они заметили необычное оживление — группы учеников в сопровождении обеспокоенных родителей сновали между столами. В воздухе витало напряжение, нарушающее привычную атмосферу учебного заведения.

Внезапно ее догнала запыхавшаяся Марлин, её лицо выражало явное беспокойство:

— Слушайте, родители начали забирать детей из школы после того, что случилось в Хогсмиде. Из-за Мэри…

— Это полный абсурд! — возмутилась Лили, её голос дрожал от негодования. — Хогвартс — одно из самых защищённых мест! Здесь надёжнее, чем где-либо ещё!

Она обвела взглядом зал, где родители с тревогой перешёптывались со своими детьми. В их глазах читался страх и неуверенность.

Марлин тяжело вздохнула, её голос звучал приглушённо:

— Они просто пытаются защитить своих детей. После всего, что произошло…

Лили почувствовала, как внутри нарастает тревога. Она видела, как пустеют столы, как всё больше учеников покидают школу вместе с родителями. В её сознании складывалась мрачная картина: разрушенная дружба с Северусом, исчезающие однокурсники, надвигающаяся тьма, которая становилась всё более осязаемой.

— Вы знаете, что происходит? — с тревогой в голосе начала Алиса, её дыхание было прерывистым от быстрого бега. — Ситуация становится критической! Фелисити Фелпс уже забрала документы, и они с родителями покинули Хогвартс. А Офелия Боунс? Её родители на грани! Они готовы последовать за Фелпс!

Её слова повисли в воздухе тяжёлым грузом. Марлин и Лили обменялись встревоженными взглядами, их лица отражали растущую панику.

— Дамблдор собирает срочное собрание деканов, — продолжала Алиса, — пытается найти способ остановить этот массовый уход учеников.

В этот момент внимание всех привлёк шум из толпы мракоборцев. Их чёрные мантии создавали мрачную атмосферу в светлых коридорах школы, а напряжённые разговоры становились всё громче.

— Что происходит? Почему здесь столько мракоборцев? — спросила Марлин, её голос дрожал от волнения.

— Похоже, Министерство всерьёз обеспокоено ситуацией, — ответила Алиса, оглядываясь на толпу.

Внезапно из толпы мракоборцев появилось знакомое лицо — это был Фрэнк. Алиса, не скрывая волнения, бросилась к нему. Фрэнк выглядел непривычно серьёзным, его обычно дружелюбное лицо сейчас выражало озабоченность. Алиса схватила его за руку:

— Фрэнк, умоляю, расскажи всё как есть! Что происходит в школе? Почему такая суета?

Он огляделся по сторонам, словно опасаясь, что их могут подслушать:

— Ситуация вышла из-под контроля. Министр прибыл лично, чтобы оценить обстановку. После того, что случилось в Хогсмиде, родители в панике забирают детей из школы.

Марлин шагнула вперёд:

— Но ведь Хогвартс — самое безопасное место! Почему они не понимают этого?

Фрэнк тяжело вздохнул:

— Понимаете, дело не только в безопасности. Это вопрос доверия. Многие родители не уверены, что школа способна защитить их детей от угрозы.

Фрэнк попытался их успокоить, рассказав всё, что знал сам. В Министерстве все были крайне обеспокоены ситуацией в Хогвартсе. Дамблдор пытался сейчас всё урегулировать, но исход этих переговоров оставался неясным. Многие родители уже забрали своих детей, и число покидающих школу учеников росло с каждым часом. Лили почувствовала, как холодок пробежал по спине. События развивались слишком стремительно, и она понимала, что их мир меняется прямо на глазах. Тревога за будущее школы, за друзей и за весь магический мир становилась всё более ощутимой.

В этот момент в коридоре появились Сириус, Питер и Ремус. Лили тут же направилась к ним, надеясь, что Люпин знает больше подробностей, чем они.

— Ремус, что происходит? — спросила она, схватив его за рукав.

— Ситуация серьёзная, — повторил он, не оборачиваясь. — Нам нужно идти в гриффиндорскую гостиную. Там будет собрание.

Сириус, как всегда, не мог удержаться от комментариев. Скрестив руки на груди, он бросил:

— Похоже, дела обстоят хуже, чем мы думали.

Питер, следовавший за ними, нервно озирался по сторонам, словно ожидая, что опасность может появиться из любого угла.

— Всем следовать за мной в гриффиндорскую гостиную, — твёрдо произнёс Люпин, пытаясь сообщить информацию гриффиндорцам, которые собрались в этом крыле замка. Его голос звучал уверенно, несмотря на внутреннюю тревогу. — Там мы получим официальную информацию.

Коридоры Хогвартса казались непривычно пустынными. Обычно в это время здесь было много учеников, спешащих на занятия или возвращающихся с них. Теперь же лишь редкие фигуры попадались на пути, да мракоборцы в чёрных мантиях патрулировали коридоры.

Когда они вошли в гриффиндорскую гостиную, там уже собралось немало учеников. Все перешёптывались, обменивались тревожными взглядами, но никто не знал всей правды.

Спустя четверть часа в гостиной собрались все гриффиндорцы. Напряжение висело в воздухе тяжёлым одеялом. В гостиной становилось всё теснее. Гриффиндорцы занимали места на диванах, креслах, даже на полу — все хотели услышать объяснения происходящего. Шепоты стихали, когда кто-то замечал приближающуюся Минерву Макгонагалл. Её обычно спокойное лицо сейчас выражало тревогу, хотя она старалась держаться уверенно.

— Дорогие ученики, — начала декан, её голос звучал твёрдо, но в нём проскальзывала нотка беспокойства. — Я понимаю ваше беспокойство. Ситуация действительно непростая, но хочу заверить вас — Хогвартс способен обеспечить вашу безопасность.

Её взгляд на мгновение остановился на группе мародёров, сидящих в первом ряду. Этот взгляд был особенным — строгим и в то же время умоляющим.

— Однако это возможно только при одном условии, — продолжила она, снова посмотрев на Сириуса, Ремуса, Питера. — Вы все должны строго следовать правилам безопасности. Сейчас это не просто школьные правила — это вопрос вашей жизни.

По гостиной пробежал шёпот. Ученики переглядывались, пытаясь понять, что скрывается за этими словами.

— В школе будут усилены меры безопасности, — продолжала декан. — По коридорам будут патрулировать мракоборцы. Это временные меры, но они необходимы для вашей защиты.

Она сделала паузу, давая ученикам осмыслить сказанное. Её взгляд снова скользнул к мародёрам, словно она хотела убедиться, что они понимают всю серьёзность ситуации.

— Это правда, что школу хотят закрыть? — послышался вопрос из толпы.

— Хогвартс остаётся открытым, но от каждого из вас требуется особая бдительность и ответственность, — закончила она, обводя взглядом притихшую аудиторию.

— Вопросы? — спросила декан, но в ответ встретила лишь тишину.

— Тогда возвращайтесь к своим делам, но помните о безопасности. Сейчас это главное.

Когда декан ушла, гостиная наполнилась разговорами. Будущее казалось неопределённым, а привычный уклад жизни рушился на глазах. Этим вечером группа мародеров в компании Лили, Алисы и Марлин собрались в спальне мальчиков, чтобы обсудить новую политику Хогвартса.