Сны на две жизни (гет)

Возвращение её величества Амидалы на набуанский трон приветствовали даже в самых малых городах и весях. Новость о не иначе как чудесном спасении и теперь вот возвращении её величества была для народа не просто праздником. Набуанцы помнили, как и какими средствами их королева боролась за то, чтобы у Набу, как и прежде, было чистое и мирное небо. Под её рукой буквально рванули вверх некоторые отрасли не сказать чтобы богатой набуанской промышленности. И если предшествовавший ей Варуна не придумал ничего лучше, как продаться посредникам и торговать уже через них, то уже в середине её первого срока весь экспорт столь ценной для Набу голубой плазмы был целиком и полностью подконтролен только и исключительно государству. Взамен на эту монополию строились школы, парки и даже спортивные сооружения. Так, имевшие место быть гонки на лендспидерах, что ранее проводились не сказать чтобы очень легально, были легализованы. Появился чемпионат, команды, гонщики, а с ними поползла вверх пусть и малосерийная, но таки разработка и строительство этих самых лендспидеров. А где гоночное, там и серийное производство. Отстроили несколько трасс, одна из которых пролегла недалеко от озёрного края. И вишенка на торте: финальный этап гоночного чемпионата отныне совершенно официально проводился на улицах Тида. Кары ревели, болельщики рукоплескали, деньги текли не сказать чтобы рекой, но весьма и весьма заметным и очень даже ощутимым потоком.

Одновременно с индустрией развлечений её величество интересовалась ещё и здравоохранением. Именно под её рукой озёрный край из простого курорта медленно, но планомерно превратился во всенабуанскую здравницу. Десятки прекрасных лечебных учреждений, никаких инновационных технологий. Природа в умелых руках лечит очень и очень многое. Как итог и ранее более чем хорошо известные своей квалификацией специалисты потянулись на родину. Ну а что деньги, так и дома они теперь есть. Условия, так и этого трудами её величества стало в достатке. Современнейшее оборудование, прекрасные виды и климат. И право же дело не бактой единой. Именно поэтому видящий то, что её величество вот уже действительно живёт не сказать, чтобы только и исключительно, но весьма и весьма ощутимо, что для народа, народ желал, чтобы она и дальше правила своею мудрой и безсомненно прекрасной рукою. И вот после двух не сказать чтобы полностью адекватных народных избранниц, и если первая была ещё ничего, то вот вторая... Апайлана, как бы так мягко-то, была нелюбима, и если первый её срок, пришедшийся на смуту и становление галактической империи, был, скажем так, простительным, то вот данный ей второй шанс… Именно поэтому народ ликовал, и Амидале простили всё и даже собственные похороны. Не прошло и недели, как у неё на подписи лежала петиция, под которой подписались без малого восемьдесят девять процентов набуанцев. Все они, как один, просили её величество увековечить память защитившей её ценой своей жизни Сабе. Итогом стало посмертное награждение фрейлины и компаньонки высшей из возможных на Набу наград, а также торжественная церемония внесения изменения в даты жизни и смерти, а также имени той, что якобы лежала в совершеннейшее от слова совсем пустом саркофаге. Устлавшая его нижнюю часть роскошное и совершенно пустое платье было не в счёт.

А пока Падме приводила в порядок собственную родину, а параллельно с этим втягивалась в уже порядком подзабытый галактический клоповник, в простонародье именуемый империей, Энакин занимался тем, что спорил со своими генералами. Предметом спора был Корускант и его дальнейшая участь. Добрая половина вояк считала, что этот клоповник не просто нужно, но и должно пустить, так сказать, в утиль. Вторая половина говорила ровно об обратном и ещё четверть той второй умудрялась предлагать и вовсе столицу перенести, а планету-город не истребить, а очень даже терраформировать. По итогу спор шёл уже по никто не вспомнит какому кругу, а самоустранившийся примерно на тридцатой минуте Энакин занимался тем, что попросту медитировал и пытался понять, что и как ему делать. В том, что делать, он не сомневался, а вот в том, как именно…

Конечно же, можно спустить на планету тот же 501-ый; все бунты и восстания исчезнут как дурной кошмар с моментом пробуждения, вот только люди-то не виноваты в том, что те, у кого власть, довели всю ситуацию именно до такого её состояния, которое наблюдается в конкретно данный момент бытия. Самым же печальным было то, что выпускать это бунтующее отребье себе дороже. Корускант и так далеко не образчик качеств человеческих, и именно поэтому и существовала дилемма. Предки бы так и держали карантин, вот только он не они, точнее они, но не совсем. Не тот строй, не то мировосприятие, точнее то, да не совсем. «Гибче надо быть, гибче», — напомнил сам себе Энакин и, внезапно встрепенувшись, принюхался; всего на мгновение, но в зале, где проходило совещание, ему почудился запах цветов. Ещё миг и расплывшийся в добродушной улыбке мужчина тихо произнёс: «Благодарю, Матушка, теперь я точно знаю, что делать и главное как». Едва заметно встрепавший локоны ветерок, а также резко перенёсший своё внимание на сюзерена третий притулившийся в уголочке страж, были ему ответом.

— Милорд?

— Ага, я знаю. Авель. Господа, благодарю всех за проявленную заботу и ваше конструктивное мнение. Решение же моё таково. Столица переносится на родину моей матери и нет, это не Татуин. Звёздные координаты, — на мгновение запнулся Энакин, — переданы в навигационный компьютер. Здесь не так чтобы далеко; что до Корусканта, то планету я считаю должным терраформировать. Ибо этот памятник неравенства и угнетения тех, кто оказался неудостоенным родиться в семьях олигархата, меня раздражает ничуть не менее, чем вас. Создать ещё одну планету, земля которой уже забыла, что такое солнечный свет, я не позволю. Что же до текущего положения дел. Я, как бы это ни было тяжело, считаю, что всяк сам куёт свой удел. Элиты заперлись в своих пентхаусах; прочие гибнут от голода. И голод этот отнюдь не следствие того, что припасов на планете нет. Вся эта ситуация есть наглядный показатель того, к чему приводит такой вот не сказать чтобы умный подход к управлению. Склады оккупированы криминалитетом, цены на продовольствие завышены до занебесных; итог голодные бунты и всем нам известные обращения тех, кто, как они думали правят, а на деле совершенно от слова совсем ни на что неспособны. Именно поэтому решение моё будет жёстким. Прошу вас, господа, подготовить войсковую операцию. Планы и карты у вас есть, с верхушкой я разберусь сам, ну или почти сам. Ваша же задача в срок не более двух часов с момента моего обращения к жителям планеты произвести высадку и наконец-таки взять под контроль склады с продовольствием и прочие объекты инфраструктуры, имеющие жизненно важный для планеты приоритет. На этом совещание считаю законченным, Авель, следуй за мной.

— Да, милорд, — коротко откликнулся только теперь примеченный всеми офицер медицинской службы. Парень прекрасно догадывался о том, что именно потребует от него повелитель и не то чтобы был не согласен. Решение его светлости было более чем оправдано и в совокупности со скорее всего привлекаемым к операции Еримантесом более чем действенное. Следующие сутки ушли на разработку плана, после чего удививший всех адмирал Лютц подал его светлости поминутный высокоскоординированный план действий, которые и боевыми-то назвать не получится. На бумаге всё выглядело так, словно солдатам нужно просто придти и встать на посты. Никаких жертв, никакой стрельбы. «Атака» на все объекты, так или иначе не подконтрольные действующей и согласно законам полностью легитимной власти, коей в текущих условиях являлся главком и его штаб, была рассчитана с точностью до секунды. Получившие его выкладки адмиралы и командиры соединений были в некотором шоке. Причиной тому было то, что по совершенно непонятным для них соображениям адмирал Лютц был более чем полностью уверен в том, что распределённых им сил будет более, чем достаточно. Складывалось ощущение, что гранд-адмирал непонятно на основании чего уверен в том, что какое-либо сопротивление с хоть какой бы то ни было стороны будет отсутствовать без явно выраженной на то причины. О том, что причина эта кроется в том, что приблизительно за десять минут до все эти объекты будут тихо и без шума зачищены силами двух Эю, адмирал не афишировал. На все вопросы мужчина лишь улыбался и что-либо конкретное так и не ответил. И тем не менее именно этот план и был принят к исполнению. С ним, как это ни странно, согласились все присутствовавшие гранд-адмиралы и лично главком. Спорить с последним было делом самую малость, мягко говоря, безполезным, а спустя ещё двадцать часов в эфире прозвучало обещанное им послание. Суть его сводилась к тезису: хотите жить — сидите по домам.

Одновременно с этим не сказать чтобы хитрым посланием мнящие себя сильными мира сего таки получили свой долгожданный и от этого столь желанный ответ. Оный хоть и коротко, но весьма и весьма витиевато предлагал всем заинтересованным собраться в здании галактического сената и таки решить накопившиеся за время вынужденного простоя проблемы. О том, что решаться они будут самую малость, ну, очень кардинально, Энакин не уточнил и как итог группки и все возможные сенатские комитеты принялись за ожесточённые споры, общим смыслом которых было отнять и поделить, а ещё подавить и подчинить.

* * *

Постепенно заполняющееся здание сената гудело как растревоженный улей. Создавались и распадались альянсы и коалиции. Уточнялись детали и требования. Основной темой обсуждения было, как бы так поэффективнее стреножить обнаглевшего ситха. Причиной тому было то, что большая часть из собравшихся была более чем уверена в том, что в политике и интригах главком полностью, то есть от слова совсем не искушён. Развеивать эту их уверенность Энакин не имел ни малейшего, так сказать, желания. Два часа видеоконференции с супругой, и у него уже был более-менее годный план. Умудрённая опытом общения как с собственным супругом, так и с мнящими себя сильными мира сего королева Набу быстро и надёжно указала мужу на тех, кто пригодится, а кто нет и, погрозив пальчиком, чтобы не шибко озоровал, отключилась, а Энакин принялся за воплощение той части, своего плана, которая и была призвана обеспечить успешность разработанного гранд-адмиралом Лютцем «сражения».

План Энакина был, как и всё гениальное, прост и до безобразия эффективен. А так как об истинных его возможностях в курсе были далеко не все, то шанс на его полное и безошибочное исполнение был более и более чем велик. Никому из тех, кому по факту был выписан смертный приговор, и в голову не пришло, что система безопасности здания сената, а также его внешняя защита, которая практически по праву считается непроходимой, для Энакина не только проходима, но и вовсе не интересна, исходя из этого он на радость некоторым согласился на всего-то десять человек охраны, из которых двое — это его адъютанты. И теперь, наблюдая за тем, как окутавшийся всеми мыслимыми и не очень полями защиты сенат готовится к, как они сами объявили, экстренному, внеплановому заседанию, Энакин был совершенно спокоен. Его не волновало то, что с текущем уровнем безопасности взять здание штурмом не сможет даже его 501-й. Точнее, смочь-то сможет, но вот потери… Вот только именно их-то ни план адмирала Лютца, ни его собственный и не предусматривали, и причиной тому было то, что мужчины и вовсе не собирались хоть что бы то ни было штурмовать.

Начало операции по усмирению и приведению к покорности назначили аккурат на восемнадцать ноль ноль. Ровно за пять минут до её начала охрана её величества Амидалы претерпела не сказать чтобы заметные, но от этого не менее кардинальные изменения. Всё дело было в том, что ученики его светлости, а по совместительству носители Эю, пользуясь тем, что практически не имеют внешних отличий, поменялись местами и в то время, как старший из Поттеров заступил на вахту и клятвенно уверил её величество в том, что если что, то он ну вот самое честное пречестное прикинется ветошью, пусть и весьма и весьма вооружённой (магию-то никто и не думал отменять). Младший же переместился на «Аргонавт» и практически сразу же приступил к выполнению поставленной перед ним задачи. Оная была не сказать чтобы сложна, а вот концентрации требовала… Всего-то и надо, что, согласно плану, совершить три тысячи семьсот два пространственно-временных прыжка. Каждый к своей строго определённой цели, и, самое главное, время выхода не должно отклонятся более чем на десять секунд. Цель же этого действа была в том, чтобы доставить на каждый и по завершении операции забрать с объектов одного ну, прямо скажем, не очень дружелюбного медика. Недружелюбность его заключалась в том, что оный самый медик, будучи Эю, мог не только исцелять, но и очень и очень плодотворно-таки разрушать. Собственно, когда-то именно эту его способность генерировать сверхтоксичный для всего живого газ многие и считали для него основной, и лишь много позже выяснилось, что основной его силой является всё-таки исцеление, а не, как ранее считалось, собственная совершенно невообразимая по мощности регенерация.

Выглядело всё это до крайности похожим, и поэтому определить, лечит Лернея или же наоборот и не оказаться, так сказать, в непосредственной близости было практически невозможным. Сама суть такого, хм, феномена, крылась в концентрации воздействия и намерения, с которым оное проводилось.

Суть же задумки была в том, чтобы одновременно и напугать, и подчинить. Никакой стрельбы, никаких жертв, а если ещё точнее, то никаких трупов. На всё про всё выделялось не более чем десять минут. Десять минут, за которые Гарри и Авель должны были зачистить практически весь без исключения Корускант. После чего следующие полчаса отводились на то, чтобы принявшийся за своё любимое очковтирательство и разглагольствование сенат таки выговорился и, как говорится, предоставил повод. Без повода было нельзя. Ведь пока берущие под контроль инфраструктуру военные добивают автоматические боевые системы и не сказать чтобы очень многочисленных оставшихся без центрального управления дроидов-охранников, было ну прямо-таки необходимо заставить сенаторов сказануть что-нибудь такое, что оправдало бы действия весьма и весьма, как думает общественность, вспыльчивого главкома.

Захват инфраструктуры прошёл строго как по часам. Полностью погрузившийся в себя Гарри обеспечил указанный в плане интервал проявления и, несмотря на то, что такое вот одновременное воздействие было весьма и весьма опасным, всё удалось. Именно ради этого эту обязанность и возложили на Лернею. Её сила не имела столь явно выраженного энергетического следа, как, к примеру у Белокросса, и, как следствие, не приводила к фатальному переизбытку энергии и нарушению кажущихся для четырёхмерного слоя вселенной незыблемыми законов. Едва завершился последний прыжок, и утомлённые парни буквально повалились на дюрасталевый пол отданной им на откуп каюты главкома, как за дело принялись уже обычные военные. Четыре полновесных легиона, включая незабвенный 501-ый, пользуясь практически полным отсутствием сопротивления, в считанные часы зачистили и переподчинили себе всё, начиная от продовольственных складов и заканчивая планетарной ПКО и энергетической инфраструктурой. А в то самое время, как в штаб операции один за другим приходили доклады о взятии под контроль того или иного объекта, в сенате разгоралась от слова совсем не шуточная полемика. Это Вейдер-Энакин просто и без лишних словоизлияний отклонил подготовленную в столь поистине рекордные сроки петицию двух и ещё одной сотни тысяч сенаторов, инициированную почуявшими было просвет радетелями за восстановление республики. Обалдевшие от такой его наглости царедворцы были в прямо сказать шоке. А сидящий на весьма и весьма удобном, расположенном в ложе представителя Набу, кресле Энакин лишь улыбался. Сенатор от сектора Чомель его забавляла. Молодая и, чего греха таить, красивая девушка нет-нет, да и косила в его сторону свои карие глаза, а параллельно с этим давалась диву слепоте некоторых. Последнее Энакин почерпнул из отражающегося в силе фона её эмоций. Девушка была, мягко говоря, в полнейшем шоке и недоумении. И причиной тому было то, что ещё в то время, когда вся Набу в скорбном трауре хоронила свою королеву, было сообщено, что оная королева имела супруга, и что оным супругом являлся никто иной, как герой ВАР, единственный не предавший республику и тогда ещё канцлера генерал-джедай Энакин Скайуокер. Тот самый Энакин Скайуокер, который спас их Родину от безсомненно чудовищной и совершенно неприемлемой интервенции. Тот, кто отдал свою жизнь, разменяв её на жизнь господина канцлера и тем спасший его.

И вот здесь и сейчас этот самый Скайуокер сидит у неё в ложе и мило так совершено не отличимо от голофото времён ВАР улыбается. Такая недальновидность коллег была для неё, мягко говоря, не понятной, и когда её величество распорядилась о том, чтобы сенатор озвучила позицию Набу как полностью проимперскую и не просто проимперскую, но ещё и всецело главкомовскую поддержку, а также пропустила в свою ложу некоего особого гостя… Сначала это было несколько странно, но вот этот самый гость прошёл в ложу и, заняв одно из свободных кресел, благосклонно кивнул.

— Генерал… — тихо прошептала изумлённая сенатор от сектора Чемель.

— Сенатор, — в тон ей ответил Энакин.

— А…

— Мне показалось, что внезапное и столь радостное воскрешение её величества более чем ответило на все ваши вопросы, да и оделся я соответственно.

— Так это правда, и те слухи?! Примите моё почтение, господин главнокомандующий, и если вы здесь то, кто же тогда…

— Ну, мой костюм, скажем так, может функционировать и без моего личного в нём присутствия. Что же до того зачем, я просто хочу посмотреть на реакцию. Прятаться не буду и любой мало-мальски знакомый со старой геральдикой если не с первого, так со второго взгляда точно и ясно опознает, к какой именно семье я отношусь, и да, это сущая правда; моя мать происходит из благороднейшей семьи Оль Юнос, ну и, как вы, вероятно, уже догадались, я намерен заявить, так сказать, о своих правах.

— Это безсомненно лучшее, что я когда-либо слышала за всё время моего нахождения на данном посту.

— Не могу с вами не согласиться. Уже завтра галактика узнает о том, что их герой таки выжил, а также о том, что происхождением он ни на йоту не уступает своей славе. И так как я и лорд Вейдер — это одно и то же лицо, то, думаю, вы понимаете, что и кого именно ждёт.

— С нетерпением жду вашего заявления, а сейчас, если вы не против, то позвольте мне приступить к обязанностям, возложенным на меня моей королевой.

— О, разумеется, ни секунды вам не мешаю. Можете даже считать, что меня тут и вовсе нет.

Именно после этого диалога, а также потрясшего сенат заявления Вейдера о том, что предложенная ему петиция его не устраивает и примкнувшего к нему спустя пару минут заявления от Набу о том, что ранее пусть и тайно, но таки поддерживающая альянс за республику Набу вдруг столь диаметрально изменила своё мнение. Эта выходка сенатора от сектора Чомель вызвала самый настоящий что не на есть взрыв. Вылетевшая вперёд в момент заявления платформа уже вернулась на место, а сидящий в своём кресле Энакин наслаждался. Совет Исарда о том, что ему не стоит скрывать своё происхождение, пришёлся весьма кстати. Никак не менее двух часов глава СИБ вдумчиво и чётко пояснял, что именно, насколько и кому именно известно как о его, Энакина, истинном происхождении, так и о том, что это за происхождение такое. Итогом этой беседы и было то, что пока согласившийся на эту авантюру гранд-адмирал Юларен изображал его, Вейдера, персону и всячески в истинно Вейдеровской манере измывался над обомлевшей от его наглости «знатью», настоящий главком сидел за спиной у сенатора от сектора Чомель и даже пару раз позволил себе весьма и весьма многозначительную улыбку. Первой из них, сопровождённой едва заметным кивком, удостоился сенатор от сектора Саварин. Мужчина, выходец с Кристофсиса, вид имел, мягко говоря, прелюбопытный и лишь едва заметное покачивание головой остановило его от того, чтобы не бухнуться в ноги прямо в собственной ложе. Ещё несколько всплесков узнавания и наложившегося на них тщательно скрываемого ликования отдались от лож сенаторов от Орд-Мантелла, Стеноса, Белдерона, что в дореспубликанские времена был известен как Вартолиум, Тариса, Серенно и ещё нескольких десятков, в основном из среднего и центрального колец. От всех них с небольшими задержками ощущалось признание, у некоторых переходящее в благоговение. Последнее вызывалось тем, что знаки принадлежности к роду Эл Энакин также не скрыл.

А тем временем приметивший то, как вернулась платформа сенатора от Альсакана, Энакин попросил сенатора от Набу сделать небольшой перерыв. Сила буквально шептала о необходимости встречи, и едва платформа сектора Чомель пристыковалась к своему месту, как вышедший в коридор Энакин увидел очень пристально смотрящего на него мужчину. С минуту стоящий совершенно без охраны сенатор молча смотрел на точно так же стоящего перед ним Энакина, а затем едва слышно спросил:

— Из какой вы ветви?

— С приставкой «И» — ответил весьма понятливый Энакин и в следующий миг приметил, как заметно расслабился стоящий перед ним мужчина. Говорили недолго. Энакин буквально в двух словах пояснил, что, где, как и почему, после чего вернулся в ожидающую его ложу и уже там в момент второго вылета для дебатов одарил своей второй и совершенно не забываемой улыбкой сенатора от Алдераана; мужчина аж посерел, а Энакин лишь многозначительно кивнул, но не более. На свою погибель Органа был в курсе и не только того, как именно читаются украшающие одеяние бывшего джедая знаки, но и о том, что именно, как все думали, произошло на Мустафаре. Тяжело сглотнув, алдераанец попытался банально удрать, но не успел: у выхода в коридор его уже ждали; что-что, а посягательство на своё, пусть и неудачное, Энакин не прощал.

Ещё с полчаса Энакин наблюдал, после чего, таки дождавшись требовавшегося для оправдания экзекуции момента, самолично выставил на заинтересовавшие его платформы щит и тем дал отмашку на действия. Всего минута, и всё помещение галактического сената медленно и неумолимо заполнилось удушающим и буквально разъедающим плоть фиолетовым газом. Бросившиеся было к выходам платформы обнаружили, что магнитные захваты оных отключены, а сами входы перекрыты. Три с половиной десятка сияющих неизвестным видом защиты платформ в общей суматохе никто не заметил, а спустя ещё пять минут замечать стало уже некому. Уцелевшие же были в таком шоке, что разнёсшийся под сводами голос Энакина был для них не более, чем фоном. Именно так и погибла, так и не родившись, поднявшая было голову галактическая или не очень галактическая Республика. Все лидеры альянса, а Энакин из принципа озаботился тем, чтобы они таки не прогуливали, а вместе с ними и все те, кто в той или иной степени был уличён в тех или иных махинациях, стараниями Лернеи слились с великой. Уцелевшие же представляли собой тех, кому в действительности не наплевать. Именно эти, если быть точным, тридцать две делегации и были теми, кто единогласно подтвердил его, Энакина, права на престол.

Всего в тот день погибло что-то около семисот тысяч, десять из которых пришлись на сенат, а остальные на охрану складов и глав местных не пойми кем возомнивших себя преступных синдикатов. Продовольственные склады, как и энергосистемы, и ПКО, перешли под контроль адмиралтейства, после чего Энакин выступил с повторным обращением и предупредил о том, что любые безпорядки будут жёстко и безапелляционно подавлены; на планете вводится комендантский час и жесточайший пропускной режим. Но не успело шокированное население возмутиться, как выяснилось, что, в отличии от недавнего времени, военные к гражданам настроены более чем лояльно, правда, это только до тех пор, пока тебе не пришло в голову то, что ты самый умный. Патрулирующие улицы штурмовики очень быстро стали обыденностью, как и взятые под контроль военных продовольственных склады и магазины. Там, где требовалось, раздавались пайки и работали полевые кухни, и никто никого ни к чему не принуждал, а только вежливо просил, и лишь в случае непонимания и непринятия объяснения переходили от словесных мер воспитания к физическим.