Спастись от Гермионы Грейнджер (джен)

В Большом зале происходило что-то непонятное. Здесь собрались все вчерашние гости: министерская комиссия, чистокровные попечители, все семикурсники с четырёх факультетов и преподы. Даже старуха леди Арабелла тоже была тут. Вот правда, сопровождавших её накануне клуш я нигде не заметил. Не было ещё министра, но оно и понятно: господин Фарш наверняка сейчас осваивается в камере. Здесь же по внешнему виду было похоже, что намечается продолжение банкета. Так же, как и вчера, в углу расположился оркестр, по залу были расставлены столики с выпивкой и закуской. Вот только за ними почти никто не сидел. Все столпились в стороне и пялились на что-то. Ну, то есть на то, что там происходило.

Растолкав локтями чистокровных, я не без труда протиснулся к своим (к гриффиндорцам то есть) которые сбились тесной кучкой почти в самом центре толпы.

Здесь были все: Сириус стоял рядом с Дафной, Луна — со своим Скарамандером, а Трейси Дэвис почему-то прижималась к Финнигану. Драко Малфой, слегка прищурившись, глядел куда-то в сторону, не обращая внимания на суетящуюся рядом Паркинсон. Туда же смотрела и Джинни. Она уже переоделась в школьную мантию и сейчас почти не выделялась среди других студентов. Ну и остальные: Рон, Браун, Эббот, Патил, Дин Томас, все слизеринцы и даже вновь появившийся Гойл с рукой на перевязи замерли, стоя в одиночку или по парам. Только близнецов Уизли не было.

Васемона первая заметила меня и зашептала, приблизившись:

— Что с тобой было? Я чуть не перепугался, когда жгутик сработал. Хорошо, Дафна тебя видела и передала, что всё в порядке.

«Хм! Дафна передала. Ну-ну».

Как выяснилось, Васька почувствовала мою боль (ну когда Гринграсс меня по башке шарахнула) ещё будучи в Хогсмиде. И сразу рванула на помощь. Но по дороге ей навстречу попалась Дафна, которая уволокла её в Большой зал, где народ уже начал собираться на второй день праздника. А попутно сообщила, что со мной, дескать, всё отлично и что я скоро к ним присоединюсь. Васька успокоилась, потому что больше ничего не происходило, и жгутик Хагрида не давал никаких намёков на угрозы.

— Так что с тобой всё-таки случилось? — не отставал друган.

— Да ничего особенного. Просто ногой стукнулся, когда с лестницы спускался, — вдаваться сейчас в подробности было не время. — Лучше расскажите, что я пропустил?

— Ооо! Много чего, — вклинился в разговор Долгопупс.

По его словам, вначале всё шло как полагается: танцы-шманцы, фуршет, выпивка, светские разговорчики и прочая дребедень. Но потом «прискакал вон тот придурок» (это так выразился Невилл), и тут началось… Придурком Пупс обозвал Дженкинса, старшего помощника министра (вы его помните), который тоже находился сейчас в зале. Так вот, тот «начал верещать» (опять же, по словам Долгопупса), о том, что студенты якобы куда-то заманили министра, а после опоили его и оклеветали. И орал он про это до тех пор, пока главный супер-аврор Робартс не «заткнул ему хавальник» и не поведал собравшимся, почему и за какие преступления Аммелиус Фарш отстранён сейчас от должности и взят под стражу.

— Вот так и было, — говорил Невилл, заканчивая свой рассказ. — Все, конечно, в шоке. Зато сейчас со Снейпом разбираются.

И в самом деле, в центре свободного пространства, оставленного толпой, стоял бывший зельевар (появился голубчик!), а напротив него — Минерва Макгонагалл, которая что-то очень эмоционально высказывала. Я прислушался.

Старая профессорша с совершенно несвойственной ей горячностью бросала в лицо бандиту гневные обвинения. Ну а как его ещё назвать? Бандит он бандит и есть. А обвиняла его Мак-Кошка в оскорблениях учащихся, в использовании непростительных заклинаний и другой тёмной магии, в похищении студенток (не произнося, однако, имён), и даже в «неуёмном вожделении» (что это значит, я не знал, но так она сказала) и желании прелюбодействовать с одной из лучших учениц. Во даёт, старуха! Видать, её совсем допекла та хрень, что творится в школе. И ведь сама же просила меня не устраивать скандал при попечителях. А вот сейчас… Мдаа…

В ответ Снейп лишь смеялся ей в лицо, от чего Минерва заводилась ещё сильнее, начинала раздувать щёки и энергично жестикулировать.

— Вся Ваша гневная речь, коллега, похожа на бред полоумной старухи, — напыщенно изрёк подвальный хрен, когда гриффиндорская деканша, наконец, замолчала, — Выдвигать такие обвинения без доказательств — верх неосмотрительности. Возможно, Вам стоит обратиться в Мунго и проверить своё психическое здоровье?

— У меня есть свидетель, способный подтвердить всё вышесказанное, — Макгонагалл уже взяла себя в руки и теперь говорила спокойно.

— Да? И кто же это? — Снейп оскалился в уродской улыбке.

— Драко Малфой.

— Свидетельство Драко Малфоя об этом деле невозможно! — вдруг громко прозвучало откуда-то со стороны.

Все оглянулись. Я тоже обернулся и вгляделся в дальний угол зала, стараясь рассмотреть говорившего. Там в невысоком кресле, опираясь одной рукой на подлокотник, а другой на массивную трость, величественно восседал суховатый старичок с широкими залысинами, крючковатым носом и с живым интересом наблюдал за происходящим. Хоть бороды у него не было, но на вид он мне показался чуть ли не старше Дамблдора. А впрочем… Хрен разберёт этих волшебников. Может, даже и старше. Дамбик, к слову сказать, стоял рядом, гордо вскинув голову и расправив плечи. А ещё в этой компании был третий, которого я уже видел сегодня утром в «Фиксмиде». Ну, тот здоровый чувак в жилетке… Который на Робин Гуда похож. Лорд Перш. Так его министр назвал. Значит, Малый круг и сюда отправил своего представителя. Интересно, кто этот старик в кресле? Видать, большая шишка, раз с ним рядом и Перш, и Дамблдор по струнке вытянулись.

— Не знаешь, кто это? — кивнул я Невиллу.

— Какой-то Брюс. По ходу, он у них тут главный.

— Ага, — поддакнула Васемона. — Он раньше ещё сказал, что Лабрадор нормальный ветеран и против нас ничего не замышляет.

— Какой Лабрадор? — я её не понял.

— Дамблдор, — поправил «Гермиону» Долгопупс.

— Ну да, Долбадур. А я как сказала?

— Свидетельство Драко Малфоя невозможно! — звучно повторил старичок.

— Но… но почему? — Минерва как-то странно задёргалась, растерянно глядя то на него, то на застывшего рядом Дамблдора.

Старик Брюс поднял голову и кивнул «Робин Гуду». Тот выступил вперёд:

— Закон 1692 года о магических кланах под страхом вечного изгнания и лишения всех прав запрещает любые свидетельства кровных родичей друг против друга в пользу третьих лиц.

Объявив это, Перш шагнул назад, занимая своё место позади Брюса, а по залу пронёсся недоумённый шёпоток. Я же охренел. Вот так дела! Получается, что наша догадка верна и Снейп действительно какой-то Малфой по боковой линии?! Я взглянул на зельевара. Тот побледнел и затрясся, а глазки суетливо забегали из стороны в сторону. Сейчас он больше всего походил на воришку-карманника, которого схватили за руку (как их в киношках показывают). Его губы скривились в истерической улыбке, но очень скоро лицо выправилось, превратившись в непроницаемую маску, а голос зазвучал твёрдо и злобно:

— Благодарю за разъяснение, мессир. Но я не нуждаюсь в юридических основаниях, чтобы принять решение в отношении недостойного отпрыска. Мне не нужен сын, который предал семейные традиции, связался с грязнокровками и поднял на меня руку! Я отрекаюсь от Драко!

«Что!!! Что он говорит??!» — эхом пронеслось по залу. Все, казалось, совершенно обалдели: «Кого он называет сыном??» Я нашёл глазами Малфоя. Он застыл, как статуя, с каменным лицом, слегка приоткрыв рот, и, не мигая, смотрел на своего декана. А тот продолжал, повысив голос, чтобы перекричать шум собравшейся толпы:

— Здесь и сейчас я, как глава рода, прилюдно объявляю, что больше не считаю Драко своим сыном и наследником, лишаю его всех прав и покровительства семьи и изгоняю из рода за предательство священных традиций благородных семейств Волшебного мира!

Вот это да!! Вот это бомба! У меня в голове закрутились разные мысли: или Снейп совсем спятил, проведя двое суток на унитазе после проклятия Минервы, или… Или что??? Драко — сын Снейпа??! Да как такое возможно??

Ещё несколько минут толпа гудела, как потревоженный улей. Снейп не двигался с места. Драко не отводил от него взгляд. Я не переставал думать… Наконец голоса вокруг смолкли, и наступила тишина. И тут же раздались звонкие одиночные аплодисменты.

— Ну вот и закончилась комедия! Браво!!

Широко улыбаясь и пританцовывая в своей манере, из толпы выскользнул уже знакомый мне персонаж в тёмно-синем смокинге. Ролли!

— Опять этот пижон! — послышался рядом возмущённый шёпот Долгопупса.

— Браво! Браво, мистер зельевар! — кривляясь, Ролли изобразил пародию на изысканный поклон в сторону сальноволосого профессора. И вдруг, резко выпрямившись, устремил на него холодный немигающий взгляд.

— Или, может, не зельевар? Ты сам раскрыл себя. Пора закончить этот затянувшийся маскарад, — Ролли вскинул волшебную палочку. — Специалис Ревелио! Гибель воров!

Два мощных луча устремились куда-то вверх, под потолочный свод, разрисованный живыми картинами звёздного неба. И оттуда, прямо на голову Снейпа внезапно пролился свет. Да-да! Именно пролился! А как тут ещё скажешь? Солнечные лучи упали вниз, как вода, как дождевой поток с небес. Казалось, вот они, осязаемые, подойди и подставь ладонь — намокнешь. И вроде как даже брызги отлетают от немытой учительской башки. Именно так это со стороны смотрелось.

«Гибель воров»?! Это ведь самые мощные демаскирующие чары! И самые сложные. Как это Ролли их так легко наколдовал?» — только и мелькнуло у меня в голове.

Снейп внезапно изменился. То есть… это был уже совсем не Снейп. На его месте сейчас стоял незнакомый человек — разве что одежда осталась профессорская — почти лысый, только местами из головы редкими пучками торчали жидкие белёсые волосишки.

— Да это же… Люциус Малфой! — раздался через минуту чей-то возбуждённый крик.

— Но ведь он… умер?

— Ах! — какая-то дамочка грохнулась в обморок.

Я пригляделся к незнакомцу. Ну да, вроде лицом похож на актёра, который играл старшего Малфоя в фильме. Шнобель такой же. Только вид зашуганный. Как у собачонки, которую зажали в угол и собираются бить. А что касается знаменитых люцивских волос, так ведь его парик висит в магазинчике близнецов. Точно! Ну, или, по крайней мере, висел. Кто знает, что там после визита Джинни уцелело?

— Итак, Люциус Малфой, считавшийся погибшим, ныне перед нами! Собственной персоной, — Ролли опять состроил клоунскую рожу и распростёр руки, как будто собирался стиснуть воскресшего пожирателя в дружеских объятиях.

«И как этот человек может так быстро менять лицо?! — я поразился. — Из смешного и напыщенного кривляки мгновенно превращаться в такого… такого. Даже не знаю, как сказать». Я вспомнил, как Ролли смотрел на меня вчера при нашем разговоре с министром, и по спине пробежал холодок. Брр!

— И, кстати говоря, Люциус, ты опоздал со своим заявлением относительно Драко, — теперь, произнося это, Ролли начал двигаться, обходя старшего Малфоя по дуге, делая вид, что глядит в толпу слушателей, а на самом деле боковым зрением тонко улавливая все реакции бывшего волдемортовского спонсора. «Не доверяет, — сообразил я, — и готов защищаться, если что».

— Потому что, — продолжал пижон (как его Невилл назвал), расплываясь в улыбке, — по решению мессира и Визенгамота, сегодняшним утром Драко Малфой официально признан главой вашего рода со всеми правами и полномочиями, соответствующими этому статусу. Так что прости, но твоё отречение от сына — пустой звук. К тому же ты ещё кое за что должен ответить. Помимо преступлений, что творил в банде Пожирателей смерти, разумеется.

Тут он махнул рукой, и вперёд вышел Гавейн Робартс.

— Люциус Малфой! — громко объявил главный аврор, привлекая к себе внимание слушателей. — Вы обвиняетесь в попытке работорговли, в покушении на свободу и честь героя войны, кавалера ордена Мерлина Гермионы Грейнджер…

— Пфф! Грязнокровка! Никогда собрание лордов не осудит меня за такую… — Люциус брызнул слюной. А я подумал: «Он что же, ещё не понял, где находится? Или в этой реальности папа Люций такой же тупой, как его сынок в каноне?»

— …А также, — неумолимо продолжал Робартс, — в убийстве героя войны, кавалера ордена Мерлина Северуса Снейпа и присвоении его облика.

— Что? Нет! Этого вы никогда не докажете! Я не убивал Северуса! Он был уже мёртв к тому времени. Я лишь использовал его кровь для оборотного.

— Тело Северуса Снейпа было найдено в помещении лодочной станции на берегу Чёрного озера после окончания битвы за Хогвартс. В ходе посмертной экспертизы установлено, что смерть наступила как следствие применения заклинания Авада Кедавра. До этого при помощи оборотного зелья жертве был придан облик Люциуса Малфоя с целью имитировать гибель последнего. — сейчас Гавейн говорил спокойно и бесстрастно, как будто произносил рутинную речь. А впрочем… для него, наверное, это и было рутиной.

— Ха! — нервно пискнул Люциус. — Кого Вы пытаетесь надуть, аврор? Авада Кедавра неразличима! Её невозможно определить посмертно!

На это старый мракоборец лишь пожал плечами и обратился к толпе, как бы поясняя свои слова:

— Мистер Малфой слишком доверяет глупым выдумкам и, разумеется, ничего не знает о такой науке, как магическая криминалистика.

— Ну а твои взгляды на магглорождённых, Люциус, так и вовсе полная чушь, — подхватил эстафету Ролли, не давая старшему Малфою вставить хоть слово. — Ты ещё заяви, что они магию у нас воруют. Ха-ха-ха!

После таких слов Робартс привычно усмехнулся в усы, а в толпе послышались смешки. Некоторые волшебники, впрочем, сосредоточенно молчали, как бы обдумывая, или просто не зная, как реагировать на услышанное. Оно и понятно: волдемортовский вброс о «воровстве магии» у чистокровных, видать, нашёл себе много сторонников.

Люциус побагровел. А потом разразился истеричной тирадой:

— Я не понимаю, как можете Вы, сэр Роланд, будучи главой древнейшего рода, одной из двадцати восьми священных чистокровных семей, уподобляться жалким предателям крови и оправдывать отношение к грязнокровкам и полукровкам, как к равным нам?

— Я не оправдываю такое отношение, а разделяю, — Ролли, улыбаясь, развёл руками.

— Но тогда… тогда Вы такой же…

— Кто? Ну же, скажи, будь смелее. Дай мне повод, Люциус, — теперь Ролли не играл, а внимательно смотрел на Малфоя и, как мне показалось, провоцировал его. Вот только на что?

— Не можешь сказать? Или, возможно, решишь вызвать меня на дуэль за то, что я презираю ваши выдуманные чистокровные правила?

Не знаю, как другие, а я в тот момент видел только лицо Люция. Вначале показалось, что он растерялся от такого явного наплевательства к идеалам кровного превосходства, которые, надо думать, и составляли весь смысл его жизни. А как иначе, если он из-за них от сына отрёкся? Но потом его вдруг прорвало:

— Вы предатель крови, Роланд! И, да, дуэль! Я вызываю Вас!

«Что и требовалось? — я поглядел на Ролли. — Он этого добивался?»

— Дуэль невозможна! — опять раздался звучный голос Брюса. То, что этот старик здесь за третейского судью, я уже давно понял.

— Но как? Почему?

— Поединок допустим при равном статусе противников. Коего в данном случае нет.

— Что это значит? — Люциус заскрипел зубами. Кажется, он сдерживался на пределе сил. Ещё чуть-чуть и рванёт!

— Всё абсолютно ясно. Ты не ровня мне, — запросто пояснил Ролли и слегка поклонился Брюсу, повернувшись к Малфою спиной.

Это, как выяснилось, послужило последней каплей, и Люциус не выдержал:

— Тогда просто умрёшь! Авада Кедавра! — ох, как быстро он всё проделал! Никто не успел среагировать. Ни Робартс, ни стоящие позади него авроры. А зелёный луч уже летел в незащищённую спину человека в синем смокинге. Я вдруг подумал, что, даже если каким-то чудом Ролли сумеет сейчас уклониться или отбить проклятие, то без жертв всё равно не обойдётся: уж больно плотно столпились зрители. И рикошетом кого-нибудь, да зацепит.

Но тут произошло что-то вовсе невообразимое! Ролли успел обернуться и взмахнуть руками перед собой. Смертельное проклятие, не дойдя до цели пару футов, вдруг взмыло вверх, почти под прямым углом, луч разделился надвое, и эти половины, описав в воздухе полупетлю, теперь по дуге ринулись туда, откуда были отправлены.

Малфоя как будто парализовало. Он стоял, не шевелясь, и с ужасом в глазах наблюдал за движением смерти, летящей к нему с двух сторон. Примерно в метре от него лучи столкнулись, мелькнула вспышка, как от молнии, и раздался грохот. Зал огласился женскими криками. Люциуса отбросило взрывной волной и теперь он, контуженный, лишь мотал головой, не будучи в силах даже подняться на ноги. Его палочку, выдернутую Экспеллиармусом, уже держал в руках Робартс.

Сириус Блэк, до этого внимательно наблюдавший за происходящим, оглянулся и, поймав на себе мой взгляд, произнёс, едва шевеля губами:

— Ты видел это, Гарри? Как же я с ним драться-то буду?

«О ком это он говорит? Ах, о Ролли. А причём здесь драка?»

— Эй, ты что затеял? — я вытаращился на «крёстного».

— Дафна. Я её не уступлю, — Блэк сверкнул глазами. — А значит, придётся его вызвать. Но как… с таким..?

Я отрицательно покачал головой:

— И думать не смей!

Сама же Дафна, бледная как полотно, сейчас намертво вцепилась в руку Сириуса и неотрывно следила за дальнейшим развитием действия.

А действие продолжалось. Ролли напряжённо застыл шагах в десяти от поверженного пожирателя. Покраснев и сжав кулаки (в которых, кстати, не было волшебной палочки), он сверлил противника гневным взглядом. Вокруг него возник светлый ореол, контурами повторяющий форму тела, внутри которого то там, то тут проскакивали крошечные искорки. Воздух наэлектризовался, и запахло озоном. А недавний холёный франт теперь больше походил на какого-то демона, появившегося из ниоткуда: черты заострились, глаза сузились и налились кровью, уголки губ приподнялись, нарисовав на лице свирепую улыбку. Видеть человека таким было по-настоящему страшно.

— Люциу-ус! — раздался рокочущий голос. — Ты оскорбил меня и ударил в спину. Сказалась привычка нападать на безоружных и детей? Ты недостоин честного боя. А значит, будешь наказан так, как того заслуживаешь!

Ролли разжал ладонь, и в его руке появился обычный плетёный кнут. Такие ещё называют арапниками и используют при дрессировки хищников в цирке — я читал про это, — или для подгонки скота.

— Запомни, трус! — кнут просвистел в воздухе и, описав петлю, скользнул по лицу так и не успевшего выпрямиться злодея. Хлясь! Тот оглушительно взвыл и снова опрокинулся на пол. — Ни мои предки, — хлясь! — Ни я, — хлясь! — Никогда не уподоблялись хамам, — хлясь! — Возомнившим... — хлясь! — Себя... — хлясь! — Лордами!

Теперь аристократ уже порол бедного Люциуса в полную силу, а тот лишь катался по полу, подскакивая и вопя при каждом ударе. Я оглянулся, расслышав знакомый хлопок аппарации сквозь шум и вопли несчастного «чистокровки». На месте, где только что стоял Драко Малфой, теперь клубился лёгкий дымок. Да ещё Пэнси Паркинсон металась из стороны в сторону, не понимая, куда пропал её возлюбленный. А Ролли продолжал просвещать врага, сопровождая каждое слово новым охлестом:

— …А раз так, — хлясь! — То я не могу называться... — хлясь! — Предателем... — хлясь! — Среди больных зверей, — хлясь! — В которых вы превратились!

Ролли с омерзением отбросил кнут и махнул Робартсу. Двое авроров в ту же секунду утащили скулящего чистокровного благородыша в х..й знает каком поколении. Наступила тишина. Все свидетели произошедшего замерли с выражением полного охуения на лицах. Было похоже, что никто из них не понимает, как реагировать на такое неслыханное унижение ещё недавно авторитетного представителя местной элиты.

Палач исподлобья оглядел толпу, а потом вскинул голову и, беззаботно улыбаясь, сделал пару лёгких шагов, покидая место, где только что вершил правосудие. Ролли снова превратился в весёлого парня:

— Господа! Прошу не воспринимать этот маленький инцидент за попытку испортить сегодняшний вечер. Мы с мистером Робартсом лишь устранили очередную угрозу для вашей безопасности. А праздник продолжается! Не станем пренебрегать гостеприимством наших любезных хозяев, — Весёлый-Парень-Ролли дружелюбно взглянул на находившихся в зале студентов и преподов и уважительно поклонился. После чего снова принялся подбадривать застывших гостей: — Отдыхайте, господа! Более вам нечего бояться. Все беды уже в прошлом!

Мало-помалу толпа зашевелилась. Волшебники и волшебницы шагнули к столикам, тихонько запиликал оркестр, послышались неуверенные разговорчики и редкий звон бокалов. Студенты вокруг тоже задвигались, постепенно приходя в себя после шокирующего зрелища. А я продолжал смотреть на Ролли, который уже как ни в чём ни бывало, мотыльком порхал по залу, чтобы остановиться напротив сидящей старухи. Древняя кляча расположилась неподалёку от нас, так что я всё хорошо видел и слышал их разговор.

— Леди Арабелла…

— Вы как всегда неподражаемы, Роланд. Какое мужество! Какая уверенность!.. Но признайтесь, так ли уж нужна была эта, к слову сказать, не самая приятная демонстрация? Бесспорно, каждый способен хоть на миг поддаться гневу. Уверена, что именно так и подумали все присутствующие, но меня-то Вы не обманете, — старушенция хитро заулыбалась.

— Увы, мадам, но иногда подобные представления необходимы. Люди должны видеть и знать.

— О да, — закивала старуха. — Сегодняшний день маги запомнят надолго. И это правильно. Ведь даже магглы не ошибаются, когда говорят, что доброе слово и сильная рука стоят дороже, чем просто доброе слово.

— Именно так, мэм, — Ролли поклонился, отошёл от ведьмы и направился в нашу сторону.

Сириус напрягся, когда заметил приближающегося соперника и свободной ладонью накрыл запястье мисс Гринграсс, держащейся за его руку. Да и не только он один напрягся. Все остальные: Дин, Симус, Невилл, Уизли… поглядывали с опаской, и — я был уверен, — уже держали руки на палочках. Никто не знал, чего можно ожидать от этого непонятного типа. А весельчак с довольным видом остановился напротив пары и самым обычным голосом спросил:

— Дафна, любовь моя, не желаешь познакомить меня со своим кавалером?

Та вдруг зарделась невинным румянцем и, опустив глаза, сделала книксен. А потом подняла взгляд и радостно улыбнулась:

— Конечно, папа. Это мистер Сириус Блэк. Я рассказывала тебе о нём.

У Блэка раскрылся рот, а глаза стали ещё больше, чем были вчера, когда его любимую прямо из-под носа утащил на танец «какой-то прохиндей». «Папа??» От этого слова охренели все. Ну, кроме меня, конечно. Я-то видел воспоминания Дафны и поэтому уже знал, как выглядит лорд Гринграсс.