Тео. Теодор. Мистер Нотт (джен)

Собирали Нотта на свидание все втроём. Дин, как «бывалый ловелас», раздавал советы (не репрезентативные для Тео, впрочем: вряд ли Джинни оценила бы, если бы он по совету чернокожего приятеля обнял бы её за талию или прошептал на ушко что-то милое). Билеты, которые были сами зачарованным порт-ключом, были тщательно отобраны, чтобы представлять два соседних места, а одежда — подогнана, чтобы лучшим образом подчеркнуть стройное телосложение Нотта, его рост и облик.

Тео одел серые бриджи и белую футболку, а на ноги — кроссовки. Дин сказал, что этот облик (белая рубашка в частности) выглядит пижонским по меркам его района, но для «свиданки» — самое то. Арчи поделился с Ноттом магическим лаком для волос, который, оказывается, использовал уже полгода, и тот зафиксировал мгновенной фиксацией причёску с зачёсом на бок — теперь никакой ветер не мог бы растрепать его волосы.

Для того, чтобы ни у кого на матче не было вопросов, Тео взял с собой только новую «официальную» палочку («белую», как её окрестил Дин; на деле она имела красноватый цвет в противовес чёрной основной палочке Нотта). По ней можно было бы определить, что чары надзора на нём действуют, и никаких проблем с этим у него нет. Возможной проблемой могла быть сажа камина, но тут ребята решили, что лучше естественность, чем лишние проблемы, и Теодор в пятьдесят минут двенадцатого прибыл в Косой переулок.

В маленькой записке, которую Джинни прислала в ответ на его короткий уточняющий, не изменились ли планы, вопрос, они установили местом встречи магазин «Всё для квиддича». Через пять минут после того, как Тео прибыл на место, туда со стороны площади перед банком подошли двое. Высокий рыжеволосый мужина с усталым взглядом и залысинами, одетый в светлую пиджачную пару и красную рубашку (что создавало странное сочетание) вёл за руку радостную Джинни Уизли в летнем платьице.

— Мистер Уизли, добрый день! — вежливо поздоровался Теодор, пожимая руку отцу Джинни. — Джинни, великолепно выглядишь.

Девочка слегка смущённо улыбнулась.

— Мистер Нотт, в вас и не узнать наследника древнего рода, — хмыкнул Уизли-старший. — Никогда бы не подумал, как далеко могут завести чувства! Не боитесь, — заговорщически подмигнул он, — накликать гнев завистников?

— Со мной ваша дочь будет в безопасности, мистер Уизли, — твёрдо ответил Теодор. — Я пообещал это перед лицом Магии прошлой зимой.

— Директор говорил, что в этом вопросе на вас можно рассчитывать, — улыбнулся Уизли, потрепав дочь по волосам. Та сморщилась. — Ну, дети, ведите себя хорошо. Надеюсь, что вы не станете охотиться за квиддичными мячами вместо игроков!

— Папа, я думаю, что можно забрать меня примерно в… четыре отсюда, если матч закончится вовремя, — стрельнула глазами в Теодора Джинни. Уизли рассеяно кивнул и с хлопком аппарировал. Тео прокашлялся — в горле тут же пересохло, он смущённо покраснел. Джинни тоже покраснела.

— Прекрасная погода сегодня, — наконец, заметил он. — Самое то для квиддича.

— Для квиддича нет плохой погоды, — улыбнулась Джинни. — Ты же не фанат!

Тео смутился.

— Я не видела тебя на половине матчей в прошлом году, — продолжила она.

— Неловко вышло, — нервно рассмеялся Тео. — Но мне приятно, что ты проверяешь, пришёл ли я!

Теперь уже Джинни покраснела. Нотт достал билеты.

— Я никогда не использовала порталы, — смущённо сказала Джинни, беря в руки билет с золотистой рамкой, где буквы мерцали названием команды. — Немного страшно.

Тео, преодолев смущение, коснулся её руки. Их взгляды пересеклись, и оба подростка, смущённые друг другом, крепко взяли друг друга за руки.

Тео надавил на портальную руну, скрытую за блёстками, и портал сработал. Последним, что он увидел перед перемещением, был смелый и решительный взгляд Джинни, который он готов был видеть вечно.

* * *

Странно, но с Джинни рядом (она немножко визжала, когда перемещение закончилось) Тео перенёс портал гораздо проще, чем в момент, когда его выдернул отец ещё несколько недель назад.

Он сориентировался и, выронив билеты, подхватил девочку, которая почти что упала ему на руки. Смущенно поставив её на ноги, он помог ей поправить платье и, подняв билеты, отошёл с площадки портала, держа её за руку.

— Мистер Нотт, мисс… Уизли, — поприветствовал их с важным видом пожилой мужчина в смокинге с фирменными цветами Холихедских Гарпий. — Ваши места в ложе специальных гостей, двенадцатое и тринадцатое.

— Специальных гостей?! — спросила его, раскрасневшись, Джинни. Её улыбка заставляла сердце Теодора трепетать. «Наверное, это и есть влюблённость», — подумалось ему.

— Ну… эм… у меня по маминой линии кузина выступает в составе этой команды уже много лет, вот я и получаю приглашения каждый год, — смутившись, пояснил Тео.

— Ты ходишь на каждый матч Гарпий?! — воскликнула она. — А с кем, интересно, ходишь, раз позвал меня впервые?

Они поднимались по открытой лестнице на верхние ярусы трибун. От неожиданной ревности со стороны Джинни Тео едва не прыснул.

— На самом деле, Джинни, я первый раз за всю жизнь посещаю их матч, — с серьёзным видом глядя ей в глаза (но всё равно улыбаясь).

— Ты что, серьёзно, мог ходить на каждый матч и никогда не делал этого?

Джинни была потрясена. Когда они дошли до мест, она, едва не срываясь от восторга на писк, рассказала, как была впечатлена, когда Билл, её старший брат, вместе с дядей Биллиусом, спортсменом-гонщиком (Тео умолчал, что видел его в деле), взяли её на матч Гарпий, когда ей было три. С тех пор она обожает эту женскую команду. Узнав, что конкретно Тео родственник Гвеног Джонс, она схватила себя за голову и демонстративно побилась лбом в плечо Тео.

— Всё, Нотт, — решительно сказала она, положив ему руку на плечо, — теперь ты обязан мне добыть её автограф! Это же самая перспективная гарпия из текущего состава!

Наконец, подошло время начала матча. Половина трибун была окрашена в рыжие цвета Пушек Педдл, для которых это был домашний матч, а вторая, в том числе и трибуна Тео и Джинни, в зелёные с жёлтым цвета Холихедских Гарпий.

Матч длился два часа. Гарпии с самого начала уверенно повели в счёте, опережая игроков Пушек за счёт техничной игры, а вот среди ловцов преимущество явно было на стороне местной команды. Джинни и Тео полноценно отдались болельщицкой страсти, вместе с другими зрителями, среди которых было много смутно знакомых по Хогвартсу лиц. К пятидесятой минуте разрыв составлял уже восемьдесят очков, что было достаточно мало по меркам игры с Пушками.

Трибуны ревели, разрываясь криками, едва загонщицы Гарпий попадали по бладжерам, отправляя их в охотников Пушек, и аплодировали очередной успешной атаке на кольца каждой из команд.

Наконец, удар Эрики Рац, недавней выпускницы Хогвартса, как отметил коментатор, по бладжеру поразил другого недавнего выпускника, Освальда Кирка, ловца Пушек. Трибуны в рыжем разразились криками проклятий, и матч даже приостановили — лицо Кирка пострадало от удара и ему явно требовалась помощь.

— Так ему, — прошипела Джинни, и пояснила Тео свою злость. — Он был старостой у барсуков и назначил Форджам два месяца отработок! Мама плакала даже!

Нотт кивнул, соглашаясь внешне с её словами. На его взгляд, притихшим в этом году Уизли нужно было давать отработки каждый раз, когда они заканчивали с предыдущими. Для поддержания спокойствия.

Наконец, игра возобновилась — но уже было видно, что Кирк не может летать с прежней уверенностью. Прошёл ещё час, прежде чем ловец Гарпий, девушка с труднопроизносимым валлийским именем, поймала снитч, что ознаменовало окончание матча.

Усталые от времени на открытом воздухе, криков и шума, подростки спустились с трибун в числе первых. Тео позже узнал из письма Гестии, что Гвеног спустилась на трибуну, чтобы поприветствовать его, но не успела.

Выстояв очередь в публичные камины и заплатив аж целый сикль за две горсти пороха, ребята переместились в Косой переулок.

Взяв Джинни за руку, Тео привёл её в кафе Фортескью, где они расположились за столиком на двоих и съели по порции восхитительного мороженного. Когда они запили мороженное горячим чаем, Тео почувствовал сонливость, как и Джинни. Они покинули Фортескью и расположились на по случаю свободной лавочке в тени искусственного дуба напротив «Всех волшебных тварей».

— Спасибо за этот праздник, Тео, — сказала девочка. Нотт, помедлив, приобнял её за плечо. — Я мечтала посмотреть на игру Гарпий вживую, и вот!

— Тебе спасибо, Джинни, — искренне ответил мальчик. — Я готов отдать многое, если не всё, чтобы видеть такую искреннюю радость, счастье в твоих глазах!

Они неловко помолчали. Тео вспомнил, что хотел сказать, и во рту у него пересохло.

— Пойдёшь со мной в Хогсмид на свидание в первые выходные осенью? — спросил он тихо, касаясь её руки. Девочка смотрела на волшебных попугаев, ерошащихся за стеклом витрины напротив, как будто не слушая его. Наконец, она лукаво улыбнулась и их взгляды встретились.

— А злой слизеринец не боится, что его проклянут другие злыдни?

— Добрый слизеринец не боится никого из студентов Хогвартса. Кроме братьев-близнецов храброй гриффиндорки, конечно же!

Они рассмеялись.

— Ты будешь на Чемпионате? — спросила она вдруг, сжимая его ладонь.

— Буду, — кивнул Тео. — Симус пригласил нас составить ему компанию в лагере ирландских болельщиков. У Ирландии хорошие шансы на четвертьфинал.

— Они играют с Испанией в одной восьмой, да?

— Ага. Как пиринейцы вообще прошли…

— Лаванда Браун, ну, вы с ней на одном курсе, на своём экзамене по прорицаниям увидела какие-то чёрные вести на Чемпионате, — перебила его Джинни, сжав руку сильнее. — Я… гриффиндорка из семьи гриффиндорцев, этим всё сказано, но… но я встретилась, — она стала говорить совсем шёпотом, — с тьмой ближе, чем хотела бы. Надеюсь, что это лишь её бредни, но комиссия с невыразимцем зачла Браун предсказание и поставила «Превосходно».

— Я… — Тео сглотнул слюну, — я сделаю всё, что смогу, Джинни.

— О, молодые люди, вы уже тут, — устало произнёс появившийся с хлопком мистер Уизли. — Ну что, Джинни, как тебе игра?

— Папа, это сущий восторг! — защебетала Джинни, отпустив его руку. — Тео пообещал мне автограф Гвеног Джонс! Оказывается, она его кузина!

— А, да-да, — мистер Уизли скользнул взглядом по лицу Теодора. — Точно, ведь Нотт женился на Джонс, я и забыл. Ну, что же, — он протянул дочке руку, и та приняла её, поднимаясь с лавочки, — спасибо за компанию моей дочери, мистер Нотт. До встречи!

Они исчезли с лёгким хлопком, и Тео с сожалением понял, что она так и не ответила ему по поводу осени.

* * *

В этот раз лорд Элджерон Лонгботтом в ответ на поздравления ограничился скупой благодарностью. Несмотря на то, что Тео был другом его родственника, внуком его друга молодости и сыном его наёмника. Нотт пожал плечами, читая холодные строки ничего не выражающей благодарности мистера Лонгботтома, и отправил кусочек бумаги в камин, оправив рубашку.

Половину недели Тео разбирался в каракулях отца, которые он действительно оставил в семейном сейфе, пытаясь понять, нужно ли ему что-то делать. Родовая магия, по ремаркам Магнуса, была под запретом на островах вне мест компактного проживания магов, а с 1979 года — под «временным мораторием» на всей территории Британии и Ирландии. В целом, для её реализации была нужна лишь специальная площадка, так называемые «ритуальные круги», которые можно было подготовить вручную с использованием магии.

Ритуалы, описанные отцом, включали ритуал «крещения» (магической связи маленького волшебника и взрослого, не являющегося членом рода — это побуждало развитие магического ядра ребёнка от каждого магоёмкого действия, совершаемого старшим магом с добрыми намерениями), «введения в род» (установления магической усиливающей связи для тех, кто являлся кровным родственником), «изгнания из рода» (обратное действие) и «эмансипации».

Последнее было посвящено процессу передачи руководства внутри объединения «магический род» в случае, если это объединение лишилось всех совершеннолетних членов. Такой ритуал должен был проводить наиболее достойный маг из тех, что остались в роду, и в таком случае артефакты, настроенные на магию рода (иначе говоря, родовые артефакты), слушались его.

В целом все ритуалы были похожи друг на друга. Маленькая недобровольная жертва (чем больше род, тем более магоёмкой требовалась жертва), Теодор предположил, что даже голубя или крысы на ритуалы Ноттов хватит, приносимая в центре ритуального круга, специальным образом ограниченного и оформленного под каждый ритуал, затем формулировка на кельтском языке и, в общем-то, сила намерения.

Более ничего ритуальная магия в себе не несла. В силу того, что понятие «магический род» было явно кельтским и достаточно архаичным, завязанные на современные требования Статута маги сторонились такого набора действий много лет. Нотт даже скорее удивился тому, что его семья практиковала кельтские ритуалы — Нотты пришли на острова вместе с Вильгельмом Завоевателем и были исторически норманнами, а кельтов били нещадно, но такие исторические парадоксы, видимо, тоже имели место в их истории.

Закончив разбираться с ритуалистикой, он вернул записи отца обратно в Гринготтс, заодно переложив все деньги в семейный сейф и закрыв старые счета, и, наконец, написал письмо Тюберам.

Взяв листок бумаги в свои руки, Тео преисполнился воспоминаний. Ему было восемь лет, когда они с отцом провернули авантюру. У Ноттов, как сейчас понимал Теодор, было множество соглашений об опеке с разными семьями чистокровных или полукровных мастеровых. Тюберы, Миддлтоны, Моркоты, Лимпли и несколько других — они разводили разных волшебных существ или торговали какими-то реагентами, и закладные о их покровительстве Ноттами были регулярным источником дохода. В обмен на это Нотты лоббировали интересы этих семей в Визенгамоте и Министерстве, таким образом, все были довольны.

Когда Малфой обманом втянул Магнуса Нотта в авантюру и заставил подписать в долг двести тысяч галлеонов, он зачёл все закладные за сорок тысяч золотых — но когда отец пришёл с ними из банка, Тео стянул из его кабинета одну из закладных, спрятав у себя под подушкой. Малфой так и не прознал об этом, а Магнус известил позднее главу семьи Тюберов о том, что их сотрудничество не прекращается, но временно замораживается.

«Уважаемый мистер Тюбер.

Вас беспокоит Теодор Магнус Нотт. Мой отец поручил мне войти в курс дел относительно нашего с вами партнёрства и обсудить дальнейшие пути развития совместной деятельности. С радостью бы посетил удобную вам для обсуждения локацию в первой декаде июля.

С уважением,

Теодор Магнус Нотт».

В ответ Теодор получил пространное письмо. Мартин Тюбер рассыпался в заверениях о вечном уважении, благолепии того, что Нотты вновь вышли на связь, сетовал на урожай ржи в восточной Польше, результаты турнирной таблицы регулярного чемпионата плюй-камней и приближение чемпионата по квиддичу. Складывалось впечатление от всей этой фантасмагории рассуждений, что Тюберы совершенно не хотели возобновлять сотрудничество, однако в тексте всё же шло приглашение посетить их дом по каминной сети вечером шестого июля.

И вот, получив ответ от Элджерона Лонгботтома и кинув его в камин, Теодор поправил рукав рубашки и, зачерпнув из плошки немного дымолётного пороха, бросил его в камин.

— Тюбер-холл!

Он ступил в зелёное пламя и исчез.

Примечания:

Всех поздравляю с началом учебного года! Буду благодарен лайку, ждуну и комментарию!