Потерянная — незнакомая себе (гет)

Примечания:

Не забывайте ставить лайки — это вдохновляет меня писать ещё больше и быстрее!

Семья Уизли становилась для Евы не просто местом, где ей помогли. Они стали её первым настоящим домом. Тёплым, шумным, живым. Она пыталась придумать, как могла бы отблагодарить их за заботу, но не находила ничего, что было бы хоть немного равноценно. Они не взяли у неё ни галлеона. Ни одного слова упрёка. Только забота, принятие и искреннее тепло.

И вдруг, среди обычного вечера, её взгляд упал на Коросту, спящего на подоконнике. И сердце Евы ухнуло в грудь. Она побледнела.

Она знала, кто это.

Короста — это не просто крыса. Это Питер Петтигрю. Предатель. Шпион. Убийца.

Вот он, способ. Вот чем она может отплатить семье, что приняла её. Спасти Гарри.

И в последный вечер когда дом уже начал затихать, и вечер свернулся в мягкую сонную тишину, Гарри и Рон всё ещё сидели на крыльце, разговаривая о школе, о друзьях, о предстоящем учебном году. Миссис Уизли пригрозила им, что если они проспят поезд на Хогвартс, то выгонит их в одних пижамах. Все посмеялись, и она скрылась в доме.

Ева осталась внизу, выжидая.

Когда всё стихло, она крадучись вышла из своей комнаты и направилась на кухню. Там, в темноте, она увидела движение — Короста грыз что-то на полу. Только это был не Короста. Это был человек в обличии крысы. Питер Петтигрю.

Сердце Евы билось где-то в горле. Она молча подкралась и метнулась к нему, чтобы схватить — но он, как будто предчувствуя, ловко увернулся. Но всё же Ева успела его поймать — её пальцы сомкнулись на тёплой крысино-человеческой тушке.

И в тот момент в голову словно врезался молот.

Боль. Острый, режущий всплеск боли пронзил виски. Она вскрикнула — но без звука. Голос застрял в горле.

«Нельзя», — прошипел голос внутри неё, чужой и ледяной. — «Это опасно для тебя. Ты знаешь правила».

Она вцепилась в голову руками, скатилась на пол, задыхаясь от боли. Слёзы текли по щекам — не от страха, от беспомощности.

Короста — Питер — скользнул в тень и исчез. А Ева осталась на полу кухни, одна, свернувшись, закрыв лицо руками. Тихо плакала, сдерживая рыдания, чтобы не разбудить дом.

Это было несправедливо.

Контракт, связавший её — тот, о котором она почти не говорила вслух, — защищал её от раскрытия тайн, если это могло быть опасно. Но он не счёл опасным всё то, что с ней происходило в приюте до этого — побои, издевательства, ожоги, одиночество. Всё, что ей приходилось терпеть.

А вот предателя, крысу — трогать нельзя.

Несправедливо.

Она лежала с закрытым лицом, всхлипывая в бинты, которые всё ещё покрывали её руку. Зелья Молли помогали, но раны были слишком глубоки. И она упустила своевременное лечение они медленно, болезненно затягивались. Как и сердце.

И вдруг — шаги.

Кто-то стоял на кухне.

Тихий, осторожный вздох. Скрип пола. Кто-то видел её. Она замерла, не поднимая глаз.

И тот человек на кухне вдруг подбежал — Ева дёрнулась, но он аккуратно, почти нежно подхватил её под локти и усадил на стол. Она вытерла слёзы — теперь, когда глаза прояснились, она наконец увидела: перед ней стоял Джордж.

За всё это время в "Норе" она научилась различать близнецов. Джордж был мягче по характеру, но в проделках от него исходило даже больше искр, чем от Фреда. У него была почти незаметная родинка у левого глаза — и ещё пара мелочей, которые замечаешь только, если часто смотришь в лицо человеку… если учишься различать, потому что тебе не всё равно.

Он смотрел на неё с беспокойством и растерянностью.

— Что случилось?.. Рука всё ещё болит? — тихо спросил он, с трудом подбирая слова.

Ева опустила взгляд, не отвечала. Она не хотела, чтобы он видел её слабой. Чтобы запомнил именно такой — сломанной, с заплаканными глазами, лежащей на полу.

Джордж немного замялся, потом вдруг сменил тон — чуть хрипловатый, почти заговорщический:

— Я вообще-то пришёл за мамиными пирогами… Услышал грохот — и вот ты. Ты меня сразу прости, темновато тут, я не сразу заметил.

Он слегка улыбнулся, но быстро сник.

— Мы с Фредом хотели по-тихому перекусить. Ты же не выдашь нас, да? — он попытался пошутить, но в его голосе слышалась тревога.

— Если хочешь — я поделюсь. Только Фреду достанется меньше, учти.

— Не надо, — тихо ответила Ева, — у меня… аппетита нет.

Она попыталась встать, но Джордж не отступал.

— Значит, мне повезло: пирогов будет больше, — сказал он, стараясь говорить непринуждённо. — А если ты лекарство ищешь, то оно вот тут, — он постучал по нижнему шкафчику. — Всё подписано. Я могу помочь… мы с Фредом в переделки попадаем часто, я уже почти как полевой лекарь.

Он поднялся и начал шарить по полкам, нахмурившись от сосредоточенности.

— Джордж… — прошептала Ева, — спасибо. Не надо.

Она встала и, опустив голову, направилась к лестнице.

Он остался стоять на кухне, держа в руке пузырёк с лёгким снотворным. Смотрел ей вслед и молчал.

Примечания:

Не забывайте ставить лайки — это вдохновляет меня писать ещё больше и быстрее!