В поиске и странствии (гет)

Шел последний день экзаменов. Для второго курса это была защита от темных искусств, и Кэролайн ужасно нервничала. На ее первом курсе ЗОТИ вел профессор Локонс и, чтобы получить хорошую оценку, достаточно было восхититься его подвигами. Профессор Люпин к своему предмету относился серьезно, и Кэролайн вдруг обнаружила, что ЗОТИ ей не дается. Даже профессор Люпин сказал: «Мисс Дэниэлс, очень хорошо, что вы всегда пытаетесь найти мирное решение, но, поверьте, с болотниками вам договориться не удастся.» И Кэролайн честно пыталась освоить атакующие заклинания, но они почти всегда срывались. На экзамене им предстояло пройти полосу испытаний, и Кэролайн чуть не провалилась. Профессор Люпин лишь вздохнул, и по его глазам Кэролайн видела, что выше «удовлетворительно» ей не видать. Ну, зато у нее лучшая оценка по зельеварению, несмотря на то, что Снейп нещадно валил всех без разбора.

К счастью, теперь оставалось только дождаться результатов, а до этого момента у Кэролайн были и другие заботы. Вот уже целый месяц, как она в компании Салема и Косолапа прочесывала замок в поисках одной-единственной крысы. Несколько раз они все-таки нападали на след, но Петтигрю словно чуял, что его ищут, и тут же спешно менял убежище. Кэролайн уже начинала отчаиваться, и если бы не ее желание оправдать невинного человека, то она давно уже бросила бы эти бесполезные поиски. К тому же Сириус ей нравился — с каждой их встречей он все больше напоминал нормального человека, даже порой шутил и рассказывал что-то о своей жизни до Азкабана. Порой Кэролайн поверить не могла, что все приключения, случившиеся с Сириусом и Джеймсом Поттером, действительно произошли в реальности. Но Сириус уверял ее, что все так и было, и ей оставалось только принимать все за чистую монету.

В этот день поиски завели Кэролайн за пределы замка. Скоро должны наступть сумерки, и она в нерешительности застыла перед дверьми холла. Сколько раз она покидала замок после заката, несмотря на строгий запрет этого не делать? Да и времени все меньше. Когда объявят результаты экзаменов, она должна будет уехать, а за это время Петтигрю скроется. Как тогда Сириус очистит свое имя? Нет, она просто обязана. Кэролайн решительно шагнула к двери.

— Мисс Дэниэлс, — вдруг послышался за ее спиной строгий голос. — Что вы делаете?

Кэролайн медленно повернула голову, и почувствовала, как ноги похолодели от страха. На лестнице стояла профессор МакГонагалл. Ну, угораздило же попасться самому строгому преподавателю Хогвартса! На нее, наверное, даже мороки Вивиан не подействуют.

— Я, э-э, н-ничего, п-профессор, — забормотала Кэролайн. — П-просто иду в свою гостиную. Да, гостиную.

— Не знала, что в гостиную Хаффлпаффа можно попасть через двор, — холодно произнесла профессор.

Кэролайн беспомощно огляделась по сторонам, словно нечто такое в холле могло объяснить ее поведение. Если она сейчас срочно не придумает приемлемую ложь, то профессор МакГонагалл наверняка расскажет профессору Спраут. Вряд ли та, конечно, даже накажет Кэролайн, но гулять по ночам куда проще, когда пользуешься репутацией добропорядочной ученицы.

И тут раздался недовольный мяв, а Косолап принялся активно скрести дверь.

— Я увидела, как Косолап скребется в дверь! — выпалила Кэролайн. — Вы же знаете котов, им как взбредет что-то в голову, не успокоятся, пока не получат, что хотят.

Взгляд профессора МакГонагалл заметно смягчился. Неужели поверила? Хотя, она ведь анимаг, который превращается в кошку. Может быть, у нее тоже бывают какие-то кошачьи порывы.

— Ладно, мисс Дэниэлс, вы примерная ученица, так что я вам поверю. Но все же напомню про комендантский час и про то, что дементоры все еще находятся на территории школы. Выпустите кота и возвращайтесь в гостиную.

Кэролайн открыла дверь, и Косолап шмыгнул во двор. Пускай пока поищет Петтигрю, а они с Салемом присоединятся, как только МакГонагалл уйдет. Кэролайн зашла в коридор, ведущий в гостиную, и притаилась за статуей горгульи. Через некоторое время Салем коротко мяукнул, сообщая, что путь чист. Кэролайн уже собралась выйти, как вдруг услышала чьи-то шаги. Она тут же прижалась спиной к горгулье, и сердце ее билось в такт этих шагов. На мгновение они стихли, казалось бы, прямо рядом с горгульей. Неужели ее заметили? Но нет, вскоре некто продолжил свой путь, а потом Кэролайн услышала глухой стук двери. Кто-то еще решил нарушить комендантский час, или же это был преподаватель? В любом случае, главное, не столкнуться с ним во дворе, так что Кэролайн выждала еще немного, а потом покинула свое убежище. Времени у нее оставалось все меньше — сегодня ведь полнолуние, а значит, будет традиционная встреча шабаша в Запретном лесу.

Она вышла к дороге, ведущей от замка и сосредоточилась на поисках Петтигрю. В свое время Косолап стащил для нее простынь, на которой он якобы загрыз бедняжку Скабберса, и это сильно помогло отделить Петтигрю от всех остальных обитателей Хогвартса. Правда, сначала Кэролайн путалась и вечно натыкалась на Рона. В конце концов, он тоже спал на этой простыне.

След уводил ее все дальше от замка, пока Кэролайн не поняла, что он тянется к хижине Хагрида. Петтигрю решил, что проще будет спрятаться там, где сидит гиппогриф? А он далеко не глуп.

Кэролайн подкралась к хижине и велела Салему проверить, есть ли кто-нибудь внутри. Кот тут же растворился в сумерках, так же быстро вернулся и потерся головой о ногу хозяйки. Кэролайн зашла со входа, который не видел Бакбик. У нее не было времени на необходимый ритуал приветствия.

Но, оказавшись, внутри Кэролайн тут же столкнулась взглядом с огромным черным догом. Пес приподнялся и тихо зарычал. Шерсть на его загривке встала дыбом, но Кэролайн уже знала, как с ним справиться. Она взглянула прямо в глаза собаки и, нащупав его душу, негромким, властным тоном произнесла:

— Спокойно, мальчик. Лежать.

Пес заворчал, видимо, разрываясь между своим долгом охранника дома и прямым приказом жрицы. Кэролайн не сводила с него глаз. Если она сейчас отвернется, пес выйдет из-под контроля.

— Лежать, — повторила она. — Так сказала Та-Кто-Знает.

Фраза всплыла у нее в голове сама собой и возымела на дога просто волшебное действие. Он прижал уши к голове и смирно улегся на свое место. Кажется, его даже немного трясло. Надо будет потом спросить у Вивиан, что это за формула такая.

— Надо было предупредить о собаке, Салем, — проворчала Кэролайн и подняла ладони, словно бы это могло помочь ей найти Петтигрю. Может быть, он уже почуял котов и сбежал, но никак не мог знать, что за ним охотится еще и жрица.

Хижина состояла всего из одной комнаты, в которой пахло бренди и сырым мясом. В углу — грубо сколоченная массивная кровать, посередине — стол, на котором стоял массивный медный чайник, а угли в очаге едва теплятся. Кэролайн провела рукой под окороками, свисавшими с потолка, и след повел ее куда-то в сторону, прямо к очагу. Котел пуст, но Петтигрю определенно где-то здесь. Кэролайн медленно повела ладонь вверх и ясно почувствовала, как бьется чье-то маленькое сердечко. Попался! Осталось только как-то дотянуться до кувшина.

Вдруг Салем принялся мяукать. Кэролайн обернулась и увидела в окошке Хагрида. Черт, как не вовремя! Прятаться в хижине было негде, оставалось только выскочить через черный во двор, прямо к Бакбику, расположившемуся на тыквенных грядках. Кэролайн посмотрела прямо в янтарные глаза гиппогрифа и низко поклонилась. Лишь бы только Бакбик ее не выдал! Но тот лишь вяло кивнул и отвернулся.

Кэролайн прижалась спиной к прохладной каменной стене и зажмурилась. Она ведь была почти у цели! Ну, ничего. Хагрид же не будет вечно сидеть в хижине, а как только он снова выйдет, то она заберет кувшин и отнесет Сириусу. Петтигрю просто не сможет самостоятельно выбраться из гладкого кувшина. Если только не разобьет его.

Кэролайн не знала, сколько простояла у стены, выжидая момент. Но тут из хижины послышались голоса. Кэролайн прислушалась.

— Неужели никто ничего не может сделать? — послышался знакомый ей мальчишеский голос, срывающийся на крик. — А Дамблдор?

— Он пытался, — грустно ответил Хагрид. — Но против Комиссии нет… это… их ему не пересилить. Он сказал им: Баки не взбесился, но их там застращал этот… как его… А этот палач… как его… Макнейр… они с Малфоем старые дружки… Но вроде все будет быстро… и сразу начисто… И я буду рядом…

Сердце Кэролайн сжалось. Из-за своих проблем она совсем позабыла об опасности, нависшей над Бакбиком. Конечно она слышала, как Драко нарочито спокойно говорит, что ждет не дождется казни этой твари, но считала, что он таким образом пытается держаться своего образа. Но, получается, бедного гиппогрифа в самом деле убьют. Кэролайн стукнула кулаком по каменной стене. Хватит оправдывать Драко только потому, что он — лучший друг Криса. Он единственный мог хоть что-то сделать, но испугался отца. Но что теперь? Эта смерть останется на его совести.

— Рон! — вдруг услышала Кэролайн голос Гермионы. А где Гермиона и Рон, там и Гарри. Не удивительно, что они в такой момент пришли поддержать Хагрида. — Гляди! Это Скабберс!

«О нет… Нет, нет, нет… Рон не знает, что его питомец на самом деле анимаг. Что же делать?»

Кэролайн нервно взглянула на оконную раму, потом присела на корточки и зашептала:

— Салем, найди Сириуса. Скажи ему, что Петтигрю снова у Рона. Давай, живо. Со мной все будет в порядке.

Кот помедлил, но не посмел ослушаться приказа. Кэролайн слегка подтолкнула его рукой, и Салем со всех лап бросился в темноту.

— Я вас выведу через черный ход, — послышался хриплый голос Хагрида.

Ну, прекрасно. Прямо туда, где она сейчас стоит. Недолго думая, Кэролайн подлезла под хижину. Здесь было тесно, и пыль забивалась прямо в нос, но другого выхода у нее просто не было. Интересно, почему Хагрид так заторопился выпроводить Гарри, Рона и Гермиону?

Она увидела четыре пары ног и услышала, как неразлучная троица просит Хагрида позволить им остаться и попробовать убедить Комиссию отменить казнь.

— Идите! — взревел Хагрид. — Хватает бед и без ваших неприятностей!

С другой стороны послышался стук, и вдруг три пары ног исчезли. Кэролайн на мгновение зажмурилась, решив, что глаза ее подводят, но Гарри, Рон и Гермиона действительно пропали. Как… Мантия-невидимка? Да, должно быть, именно она, иначе какое еще может быть объяснение? Где они только ее взяли? Хотя, какая разница. Гарри, Рон и Гермиона смогли уйти, а вот Кэролайн явно еще долго сидеть в этом убежище.

Вскоре в огороде появились пять пар ног. Огромные грязные сапоги явно принадлежали Хагриду, отчищенные до блеска ботинки и элегантная трость — мистеру Малфою, длинная голубая мантия — Дамблдору, грубые черные сапоги — палачу, а вот кто был пятым, в клетчатых штанах и потертых ботинках? Впрочем, Кэролайн довольно скоро услышала ответ на свой вопрос.

— Что ж, Министр, — раздался вкрадчивый голос Малфоя, — вот тот самый гиппогриф, который чуть не убил моего сына. Отдайте приказ.

«Интересно, он заметит, если я свяжу ему шнурки?» — раздраженно подумала Кэролайн и тут же одернула себя. Даже если она и ухитрится незаметно это провернуть, Бакбику это никак не поможет, а когда Малфой споткнется и упадет, то наверняка увидит ее.

— Подождите, мистер Малфой, — произнес Дамблдор. — Полагаю, правильным будет сначала зачитать приговор.

— Что тут зачитывать, профессор? Мы все ознакомлены с содержанием. Я сомневаюсь, что чудовище поймет, за что именно лишится головы.

— Дамблдор прав, — как-то робко сказал Министр магии. — По закону, я должен зачитать приговор, затем мистер Хагрид и мистер Макнейр его подпишут, а уже потом мы можем приступить к… ну, м-м… казни.

Послышалось шуршание пергамента. Министр кашлянул и начал зачитывать, в чем обвиняется гиппогриф, известный под кличкой Бакбик, под какие статьи это подходит, и что ему за это грозит. Кэролайн закусила губу и загребла пальцами землю. Не плакать. Только не плакать. Они же услышат.

— Теперь подпишите здесь, — наконец, сказал Министр.

— Стойте!

А вот этот голос Кэролайн был знаком очень даже хорошо. Но что здесь делает тетя Кэссиди?

— Кэссиди, — даже по тону девочка поняла, что мистер Малфой сейчас натянуто улыбается. — Что ты здесь делаешь?

— Я пришла воплотить в реальность твои кошмары, — ухмыльнулась тетя Кэссиди. — Министр, я запрещаю вам лишать головы мою собственность.

— Прошу прощения?..

— Вот бумага, ознакомьтесь. Дело в том, что гиппогриф Бакбик, как и прочие гиппогрифы, которые профессор Хагрид привел на первый урок третьего курса, обитают на территории заповедника «Красная гора», и, по сути, никому не принадлежат, поэтому Министерство имеет право рубить им головы направо и налево. Но если найдется кто-либо, желающий получить в собственность этакую диковинку, то голова этой диковинки принадлежит владельцу. В данном случае — мне.

— Что за чушь?! — мистер Малфой выхватил из рук Кэссиди бумаги.

— О нет, это вовсе не чушь. Как видите, подписано главой отдела регулирования магических популяций и контроля над ними, членами комиссии и управляющим заповедника «Красная гора». Подпись Министра не требуется.

Сначала воцарилось минутное молчание — видимо, все изучали бумаги, а потом Министр вздохнул:

— Все законно. Гиппогриф Бакбик отныне принадлежит миссис Пенсвик, и все, что я могу сделать, взыскать с нее штраф.

— Эта тварь чуть не убила моего сына! — прошипел Малфой. — А все, что вы можете сделать, это наложить штраф?

— Если вы все же настаиваете на казни, то придется завести новое дело, — Министр снова тяжело вздохнул. — Но прямо сейчас мы не имеем права казнить этого гиппогрифа.

— О, не сомневайтесь, я так и сделаю. Я добьюсь справедливости! Встретимся в суде, Кэссиди.

— Я тоже тебя люблю.

Мистер Малфой гневно прищелкнул каблуками и стремительно направился прочь от хижины. А палач в гневе вонзил топор в ограду, но Бакбик тут же угрожающе заклекотал, и обладатель огромных черных сапог, попятился, позабыв про оружие.

— М-миссис Пенсвик, — услышала Кэролайн придушенный голос Хагрида. — Как?.. Почему?..

— Ну, благодарить стоит не меня, а, во-первых, моего покойного мужа. Пускай он в основном занимался драконами, но был готов драться за каждого обделенного лукотруса. Во-вторых, мою племянницу Кэролайн. Она очень прониклась историей Бакбика, а я же не могу отказать любимой племяннице. В-третьих, только не падайте в обморок, Драко Малфоя. Он оказался очень сознательным юношей и мало того, что поделился со мной своим воспоминанием о том дне, еще и подписал отказ от каких-либо претензий к вам и Бакбику. Впрочем, надеюсь, эта бумага не пригодится, иначе я опасаюсь, что Люциус и собственного сына не пожалеет за этот проигрыш.

— Миссис Пенсвик! — Хагрид всхлипнул и сжал тетю Кэссиди в объятиях. Кэролайн видела, как ее ноги слегка оторвались от земли. — Спасибо! Спасибо! Великая вы женщина!..

— Что ж, Министр, — сказал Дамблдор. — Видимо, нам здесь больше делать нечего. Не откажетесь от капельки бренди?

— С удовольствием, — с явным облегчением ответил Министр. — Если честно, все это мероприятие не приносило мне ровным счетом ничего, кроме расстройства… Но все же Люциуса можно понять. Дети — наше все.

— Искренне надеюсь, что Драко Малфой не забудет этот смелый порыв, — пропыхтела тетя Кэссиди. — Профессор Дамблдор, мне бы перекинуться с вами парой слов.

— Конечно. Хагрид, Министр, вы нас извините?

Как только те зашли в хижину, а Макнейр оставил безнадежные попытки отобрать топор у Бакбика и грузно потопал прочь, тетя Кэссиди и Дамблдор отошли на пару шагов от окна. Но Кэролайн до сих пор прекрасно их слышала.

— Профессор, я буду краткой, — сказала тетя Кэссиди. — Гиппогриф должен исчезнуть. Если я заберу его к себе, Люциус устроит так, что ко мне постоянно будет шататься комиссия по надзору за магическими животными. А я не хочу предоставлять Люциусу Малфою свободный доступ в мой дом. Если Бакбик останется на территории Хогвартса, Люциус начнет говорить, что это опасно для детей, вдруг, однажды он сорвется, наткнется на того, кто не знает о том, какие знаки уважения нужно оказывать гиппогрифу… Короче, сплошная головная боль для вас. А вот если Бакбик исчезнет, то здесь Люциус бессилен. Министерство будет его искать только по моему заявлению.

— Я прекрасно вас понял, миссис Пенсвик. Но позвольте спросить, зачем вы это делаете?

— Религия не позволяет.

— Что ж, в таком случае это не в моей компетенции. Присоединитесь к нам за стаканчиком бренди?

— Благодарю, но нет. У меня еще есть дела, и голова мне понадобится чистой.

— В таком случае, желаю удачи.

Голубая мантия направилась к дому и вскоре послышался стук двери. Теперь только осталось дождаться, когда уйдет тетя Кэссиди.

— Кэрри, вылезай.

Она вздрогнула от неожиданности. Хотя, чему тут удивляться? В конце концов, тетя Кэссиди — Та-Кто-Знает. Кэролайн поползла вперед. Это оказалось сложнее, чем забраться, но все же она наконец-то смогла выбраться наружу.

— Кто бы мог подумать, что я когда-нибудь снова увижу тебя такой чумазой, — тетушка усмехнулась. — За мной. Нам не нужны лишние уши.

— Тетя Кэссиди, я… — попробовала объяснить Кэролайн, но та знаком велела ей замолчать и повела ее в сторону Запретного леса. А затем, убедившись, что их надежно скрывают заросли, сказала:

— Ну, теперь можем поговорить. Полагаю, первым делом ты хочешь спросить про Бакбика. Я спасла его по двум причинам: ты переживала и так сделал бы Алистер. Это заняло много времени, Министерство заставило меня пройти через бюрократический ад.

— Похоже, дядя Алистер был удивительным человеком, — Кэролайн улыбнулась.

— Да. Мне жаль, что вы так и не познакомились. Он наверняка стал бы твоим любимым дядюшкой, у него в запасе всегда находились такие истории о драконах, что хоть роман пиши.

— Кстати, а Драко действительно отказался от каких-либо претензий к Бакбику?

— Действительно, — тетя Кэссиди сунула руку во внутренний карман своей куртки, достала оттуда свиток и протянула Кэролайн. На нем тонким круглым почерком было записано признание Драко своей неосторожности в обращении с гиппогрифом и стояла размашистая подпись. — Он славный мальчик. Мне даже не пришлось сильно его уговаривать.

— Он на каждом углу говорил, как рад, что Бакбика казнят.

— Мальчишки… Их слова часто расходятся с делами, если дело касается их гордости. Впрочем, Бакбик учил его так, как гиппогрифы обычно учат свой молодняк. Драко стоило бы гордиться тем, что столь яростное животное признало его равным себе.

— Знаешь, я сказала ему тоже самое. Но, кажется, он мне не поверил.

— А, может быть, у него было время поразмыслить над твоими словами. Думаю, если бы я была первой, кто ему это сказал, то Драко не стал бы писать эту бумагу, — она помолчала. — Когда я узнала, что Крис дружит с сыном Люциуса, то опасалась, что это плохая компания. Но я рада, что ошиблась.

— Да, Драко хороший… Пускай и не хочет этого признавать, — Кэролайн вернула свиток тетушке. — Тетя Кэссиди, прости, что я сомневалась в тебе.

— Я понимаю. Смерть Корины всех нас подкосила, она была солнцем нашей семьи. Но Ковен — тоже моя семья, и мне тяжело признавать, что среди нас есть предатель, и Корина, видимо, была частью какой-то большой игры. Ты слышала о смерти агента Ортеги?

— Нет, — Кэролайн вздрогнула. — Ты думаешь, его убил тот же человек?

— Да. Но я не понимаю, почему. Мне удалось просмотреть его бумаги, тайком, конечно, и он совсем не приблизился к разгадке тайны. Он подозревал врагов Грейсона, но ни на кого из них не было достаточно улик. Сейчас дело ведет агент Тонкс. Вообще, она была стажером, но так как она работала с Ортегой и в курсе его догадок, ее срочно повысили до агента. Тонкс снова опросила меня, Элис и Грейсона, и мне совсем не понравились ее вопросы. Боюсь, она сможет докопаться до существования Ковена.

— Что же делать?

— Не дать ей узнать о Ковене. Те, кто не входит в круг доверенных лиц, обычно долго не живут, — тетя Кэссиди мрачно усмехнулась. — Я просто предупреждаю тебя. И, Кэрри, черт возьми, будь осторожна, не рассказывай обо всем Вивиан, она тоже под подозрением.

— Зачем Вивиан убивать мою маму? Она наоборот заботится обо мне.

— Скажем так, не всегда у тех, кто о тебе заботится, благие намерения.

«Ты про себя и Сама-Знаешь-Кого?» — чуть не спросила Кэролайн, но вовремя прикусила язык. Пускай сегодня тетя Кэссиди проявила себя очень благородно, Кэролайн все еще не была готова полностью ей доверять. По крайней мере, пока не убедится, что Темный лорд не имеет на нее больше никакого влияния.

* * *

Сумерки сгущались над поместьем Пенсвик. Казалось, за считаные минуты золотистые верхушки деревьев, пропали во тьме, а ветви стали похожи на монстров, поджидающих тебя в темноте. Да, Кэссиди определенно была права, когда говорила, что это место наполнено призраками, и особенно ясно Элис почувствовала это после смерти Корины. Казалось, будто бы черная туча нависла над поместьем Пенсвик, даже еще гуще и мрачнее, чем после смерти дяди Алистера. Впрочем, тогда у Элис не было времени на собственные чувства, она изо всех сил старалась не дать Кэссиди умереть. Потом в поместье появились Дэниэлсы, и черная туча улетучилась сама собой.

Но кто теперь оживит это место? Грейсон никогда не был душой компании, а Крис и Кэрри вряд ли когда-нибудь переступят порог дома, где умерла их мама. Да что уж, Элис все полгода не могла заставить себя зайти в спальню Грейсона и Корины и навести там порядок. Кэссиди тоже не стала разбирать вещи сестры. Может, все-таки нужно сделать это, пока спальня не превратилась в склеп? Нехорошо живым жить там, откуда еще не ушли мертвые. Элис бросила взгляд на шкафчик, где хранились чистящие принадлежности. Нет, не сегодня. По крайней мере, стоит обсудить это с Кэссиди.

Вдруг раздался звонок в дверь. Странно. Кто бы это мог быть? Ни у Кэссиди, ни у Элис не было знакомых, которые могли внезапно нагрянуть без всякого предупреждения. Элис подошла к двери и взглянула в глазок. Верховная?.. Она поспешно повернула замок и открыла дверь.

— Здравствуй, Элис, — негромко произнесла Камария. — Кэссиди дома?

— Здравствуйте. Нет, она с самого утра ушла.

— Понятно. Позволишь войти?

Элис посторонилась. По какому бы делу ни пришла Верховная, оно явно срочное. Иначе зачем ей вот так вламываться поздним вечером?

— Хотите чаю? — вежливо предложила Элис.

— Пять часов давно прошло, — она криво усмехнулась. — Мне нужно взглянуть на алтарь Корины.

Девушка в замешательстве взглянула на Верховную. У каждого знающего есть свое священное место, где он заряжает травы и камни, проводит ритуалы и читает заговоры. Обычно такие места не показывались всем подряд, если знающий допускает кого-то к своему алтарю, значит, оказывает высшее доверие. Но Корины нет в живых, она не может дать или не дать свое разрешение.

— Ты в чем-то подозреваешь меня, Элис? — Камария изогнула бровь.

— Нет. Просто… я не понимаю.

— Тебе и не надо. Это дела Ковена, а ты — отшельница, — отрезала она. — Не в моих правилах пробираться тайком в дома, особенно те, которые оказывают мне гостеприимство. Поэтому как гость я уведомляю тебя о своем присутствии, а как Верховная приказываю не чинить мне препятствий.

Если бы только Кэссиди слышала эти слова, она немедленно выгнала бы Камарию. Но Элис оставалось лишь смириться с ее словами — она была ни магом, ни полноценной жрицей, ни даже хозяйкой этого дома. Верховной достаточно было бровью повести, чтобы вообще стереть из памяти Элис воспоминание о своем приходе.

Она явно торопилась, судя по тому, как стремительно пронеслась к лестнице, ведущей на верхние этажи. Элис подождала, пока Камария поднимется, а потом двинулась за ней. Быть может, она и отшельница без шабаша, которая не имела права постигать все премудрости Знания. Только вот Кэссиди всегда считала, что это чушь — состоит жрец в шабаше или нет, каждый, кто пришел к Диане, имеет право получить всю ее милость. Главное, чтобы Камария об этом не знала.

Элис усмехнулась. Эта поспешность может стать роковой ошибкой для Верховной.