Тени прошлого (джен)

Частный пароходик «Оливетта» покачивался на ленивых речных волнах. До Миттельбурга оставалось примерно полтора часа. Солнце скрылось за серыми тучами, четыре чайки, прикормленные путешественниками, метались у борта в надежде на корм.

Отец работал с бумагами в своей каюте. Дела шли не лучшим образом — всё же весной Рэнделлы потеряли около трети финансов компании. Они испытывали трудности с закупкой нового сырья, в долг его никто не продавал, банк не давал кредитов — сам пострадал от ограбления. Производство паровых двигателей медленно, но неуклонно вставало. Завод в Шиптауне, обслуживавший частные компании, временно закрыли ещё в мае. Уже несколько месяцев фирма выполняла только государственные контракты.

Корона держала компанию на плаву. Правда, она выдвинула жёсткие условия: вывести все активы и оставшееся оборудование из других стран (оно находилось лишь в Делькании, и сэр Бартоломью легко согласился), а также сосредоточиться на производстве трёх конкретных видов двигателей, чертежи которых утверждал лично министр промышленности.

Чарльз мельком видел эти чертежи. Министр, по словам отца, рассуждал о передовых технологиях в сельском хозяйстве, но младший Рэнделл считал, что их отправят на нужды армии.

В отсутствие сэра Бартоломью мать, возлежавшая в шезлонге на верхней палубе, сняла вуаль. На её лице Чарльз не заметил ни следа от ожогов.

— У нас, ведьм, ускоренная регенерация, — улыбнулась она сыну. — Ты даже представить себе не можешь, как я расстроилась, когда Шарлемань выяснил, что мой сын не унаследовал дара!

— Шарлемань — это доктор Трейтор? — уточнил Чарльз.

— Да. Но теперь я задумываюсь: может, он лгал? Ты ведь убил его с помощью магии, да?

— Возможно.

— Не уклоняйся. — Мать пододвинулась к нему, проскрежетав ножками шезлонга по палубе, и обняла, положив голову на плечо.

— Не уклоняюсь. Сам пока не понял.

— На понимание своих способностей всегда нужно время, — авторитетно покивала она. — Поэтому у тайри его почти никогда нет. Ты же знаешь, что по Кодексу им запрещено трудиться менее девяти часов в сутки? Среди них, как ты уже узнал, есть и нелюди. Такой закон введён, чтобы обезопасить общество. Кроме того…

— Кроме того, тайри разрешено работать только на закрытых или частично закрытых предприятиях. Либо под личным контролем собственника. Я помню, — перебил Чарльз. — Ты сейчас пытаешься мне показать, что я не прав?

Мать откинулась на спинку шезлонга, расправила юбку и заговорила:

— Ты действительно не прав. Этот мальчик находился в шаге от раскрытия своих способностей. Непонятно, кто он: эльф, сильф, фея, пикси или что-то среднее? Они опасны для общества! Власть над растениями, воздухом, светом или животными — ужас! А оборотни? Представляешь, какие разрушения они могут принести? Нет, не представляешь. Ты ведь помогал им.

— Давай пока оставим этот разговор, — вздохнул Чарльз. — Я пока мало знаю, чтобы вести его конструктивно. Лучше расскажи мне о ведьмах, — предложил он.

— Что ж, слушай, — кивнула мать.

Ведьмы испокон веков жили в южной части континента — в основном, на территории Милорина. Хотя поговаривали, что они обитали и в Зимее, но о её магии никто доподлинно не знал.

Как правило, ведьмы сливались с местными и существовали в качестве рядовых милоринцев. Многие путали ведьм с магами, но те колдовали, используя природные потоки магии, а ведьмы — при помощи своих внутренних. Потому-то они и умели превращаться в тени: днём — в серые, ночью — в чёрные.

Несмотря на то, что в обычной жизни ведьмы подчинялись Совету Милоринской республики, у них были и свои правители. Алый круг — трое сильнейших, перевоплощавшихся в чёрные тени даже днём.

Когда Оливетта Сенешаль покидала Милорин, в Алый круг входили две женщины и один мужчина — ведьмак: Виолант Иммортель, Режин Аисан и Жосс Кантильен.

— А почему ты всё-таки перебралась в Дельканию?

— Потому что там в то время жил твой отец, — рассмеялась мать. — Хотела быть поближе. А познакомились мы на Золотом берегу в Милорине. Я играла принцессу Марен в трагедии «Невесты моря» и после спектакля решила прогуляться. Уронила браслет, а твой отец поднял его. Так и познакомились.

— А Трейтор? — напомнил Чарльз.

— Ты ведь видел, какой он красивый? А твоему отцу уже почти шестьдесят, — пожаловалась она. — Мне в мои сорок три рано себя хоронить.

Чарльз уставился на мутно-серую воду пролива. Он был в замешательстве. Как будто мать вместе с сожжённой кожей сняла карнавальную маску, и вместо обворожительной женщины в шезлонге оказалась змея.

Она так рассуждала о знакомстве с мужем, словно фрау Аннелизе, его первой жены, вовсе не существовало!

На верхнюю палубу поднялся отец. Он порадовался выздоровлению жены, не уделив никакого внимания тому, как быстро оно наступило. Сэр Бартоломью просто приобнял её и поцеловал в висок.

Чарльз кивнул обоим и направился вниз. Он забросил пиджак к себе в каюту и в одной рубашке спустился в жаркий грузовой трюм. Матросы, служившие на пароходе, жили в нормальных каютах, а сюда сослали тайри, точно они были ящиками или механизмами.

— Сэр Чарльз? — Из мрака в просвет двери вынырнул Хаса. — Вам что-нибудь нужно?

— Я обещал прийти.

— И хорошо, юноша, что вы появились, — сказал невидимый эла-Баус, старший механик. — Рэн, зажги-ка нам свет.

В глубине трюма засветился масляный фонарь. Вокруг, на составленных кружком ящиках, сидели седой эла-Баус и два светловолосых паренька не старше двадцати. Взглянув на одного из них, Чарльз содрогнулся: лицо у тайри было наполовину без кожи, как будто давным-давно её стесали и прижгли получившуюся рану. Парень раскачивался из стороны в сторону и жонглировал блестящей гайкой. На одной руке у него отсутствовал указательный палец.

— Как так получилось, что в Дельканию взяли именно вас? — спросил Чарльз, сев на свободный ящик.

— Я попросил. После побега этих четырёх балбесов механики широкого профиля закончились. — Эла-Баус развёл руками. — Вот, отобрал самых ответственных. Сэр Бартоломью сам на меня распределение оставил. К тому же уволился один из инженеров, недовольный понижением жалованья, а на его место опять пригласили Лоуренса. Этих ребят ему показывать нельзя.

— Как он работать будет со своими увечиями? — ужаснулся Чарльз.

Лоуренса он встретил лишь однажды, когда того увольняли. Инженер был редкостным уродом и, если верить скудному пересказу Генри, не только внешне. Этот инженер покалечил одного тайри, его чуть не убили, и он покалечил тайри снова.

— Не-важ-но, — проговорил парень с гайкой. — Бить он мо-жет. Зна-чит, ра-бо-тать — то-же.

— Рэн, не пугай человека, — посоветовал второй тайри (видимо, Итринн). — Вы не смотрите так на него. Рэн — не идиот, он — чокнутый.

— Вы только госпоже Рэнделл не говорите, пожалуйста, — попросил эла-Баус. — С него уже хватит.

— А как она его раньше не заметила?

— Ведьмы почему-то не могут замечать таких оборотней, как он, — поделился Хаса. — Если их носом не ткнуть, конечно.

Чарльз подивился, насколько обыденно прозвучало слово «оборотни».

— Ясно. Где вы будете прятаться, когда мы вернёмся в Андарион?

— Я попрошу сэра Бартоломью отпустить их в Александрию. Мне надо кому-то передать опыт, — хмыкнул эла-Баус. — Семьдесят пять лет, как-никак.

— Последний вопрос: неужели все тайри — не люди? — затаил дыхание Чарльз.

Рэн уронил гайку и наклонился за ней, остальные уставились на андарца и расхохотались. В начале года младший Рэнделл обиделся бы на них за такую реакцию, а сейчас просто почувствовал себя необразованным идиотом.

— Нет, конечно! — воскликнул старый механик, утирая слёзы смеха. — Я человек, Итринн и Эйн — тоже. Рэн — вообще не тайри.

— Я из Най-ко-на, — признался тот, сжав гайку в кулаке. — По-те-рял-ся в дет-стве.

— От родителей сбежал и угодил в неприятности. И дерк знает, почему его не искали, — растолковал Хаса.

— Уроженцам иных провинций было запрещено задерживаться в Тайри дольше недели, — поморщился эла-Баус. — Строжайший пропускной режим. Нарушителей полиция выдворяла без разбирательств. Десять лет назад границы и вовсе закрыли. Зачем — непонятно. И никто ведь об этом не знает.

Вот! Он же вспоминал про переписку! Чарльз воодушевился.

— И как тогда Эйну передали тот ящик? — закинул он удочку.

— Какой ящик? — не понял тайри. Глаза его при этом взволнованно блеснули, раскрыв притворство.

— Оцинкованный, с гравировкой на тайрийском, — подсказал Рэнделл. — Он приехал в Валиссу вместе с Ксилли. Эйна уже не было.

Остальные переводили удивлённые взгляды с механика на Чарльза и обратно.

— Я так понимаю, он у вас, — бесцветно произнёс эла-Баус. — Что в нём, если не секрет?

— Запрещённая литература, — уклончиво ответил Чарльз. — Извините, но отдать не могу. У меня она в большей безопасности.

— Уж лучше сожгите! — взмолился механик. — Если…

— Её никто не увидит, — пообещал Рэнделл. — Но вы расскажете мне, откуда о ней узнали.

Он встал и поднялся на палубу, оставив последнее слово за собой.

От простого знакомства Чарльз не ожидал появления новых вопросов. Однако откуда эла-Баус знал о содержимом ящика? Близнецам и Ксилли явно рассказал он. Кто всё-таки отправил посылку? И зачем? К какому виду оборотней принадлежал Рэн? Почему он здесь, если не является тайри? Кем был Хаса? Эла-Баус ведь не включил его в число людей!

У Чарльза не нашлось ответов ни на один из них.

Он мог лишь предположить, что где-то поблизости обретались заговорщики, которым понадобилось то ли отвлечь внимание от себя, то ли расширить своё влияние. Причём, эла-Баус о них прекрасно знал, но сам таковым не был.

И Корона очень кстати дополнительный заказ сделала… Кажется, в Андарионе назревал мятеж, и компания Рэнделлов застряла между двумя клинками.