Хрупкие дети Земли (гет)

Они были напуганы. Они были встревожены. Они были разбиты новыми слухами. А она ничего не могла им дать. Тревога вышла на тот уровень, где утешительные, радостные или даже проникновенные слова уже не помогают. Тревога стала больше ее, страх стал больше их всех. И с этим нужно было что-то делать.

Но что?

И как?

Если даже сейчас, сидя во главе огромного стола в зале для пресс-конференций своей собственной компании Sunrise, Ава Полгар никак не могла успокоить своих сотрудников.

Делая вид, что внимательно слушает Рут, которая подробно рассказывала о текущем состоянии дел, девушка прошлась сумрачным, внимательным взглядом по лицам подчиненных.

Это общее собрание, большое и внезапное, они уже окрестили между собой «экстренным»: Ава слышала, как сотрудники аналитического отдела шептались об этом, быстрой украдкой взглянув в ее сторону. Но заметив ответный, блестящий взгляд ее черных глаз, говорить между собой они перестали. И осеклись. Можно было бы подумать, что такова была сила взгляда мисс Полгар, но, на самом деле, таким было действие тревоги. И повсеместного страха.

Аналитики они были или нет, романтики или рационалисты, — почти все сотрудники компании Авы, собранные ею этим утром на общее собрание, выглядели испуганными или тревожными. А если такими до собрания они не были, то в действие вступал известный закон цепной реакции. И состояние неслышного, растущего час от часа, тревожного ожидания и неизвестности поглощало их с головой.

В сложившейся ситуации Ава должна была стать главной. Собственно, какой она и была в компании. Но, рассмотрев лица сотрудников и пропитавшись насквозь и их тревогой, и поступившими недавно новостями, уже известными всем, она вынуждена была признать: в этой ситуации она — никакой не лидер, и ей самой нужна помощь. Настолько, что в начале совещания она не на шутку боролась с самой собой за то, чтобы остаться в офисе, а не убежать с совещания, поддавшись приступу паники.

Дослушав Рут до конца, Ава кивнула, поблагодарила девушку за подробный отчет, и взяла небольшую паузу. Глаза двадцати сотрудников обратились к ней. И сердце Авы грохнулось вниз. Она была напугана, она снова чувствовала себя совсем одинокой и она не знала, что ей делать. А сотрудники, глядя на нее, ждали.

Ответа?

Приободрения?

Шутки?

Ава сглотнула, посмотрела на фигурку человечка, нарисованную ею в блокноте за время доклада Рут (и обведенную ручкой так много раз, что темно-синие, жирные линии чернил продавили бумагу) и улыбнулась. Улыбка в начале дрогнула на тонких губах, но Ава ее не отпустила, и мысленно приказала ей остаться.

— Ситуация сложная и неоднозначная. Я хотела бы развеселить вас шуткой и сказать, что «все хорошо», но это не так. Из отчета Рут, и из обновленных полчаса назад новостей мы знаем следующее…

Ава оглянулась на пустую, магнитно-маркерную доску для записей, что была за ее спиной, и поднялась со стула, поставленного во главе огромного, круглого стола, за которым сидели все сотрудники. Сняв короткий, приталенный пиджак черного цвета, Ава оставила его на спинке стула, с какой-то задумчивой усмешкой осмотрела свою короткую, черную юбку, бархатные туфли на небольшом каблуке и тонкую, белую футболку («ты все-таки дошла до классики, Эв!»), и подошла к доске.

Щелкнув колпачком черного маркера, девушка повернулась к доске и поставила в ее левом, верхнем углу цифру «1».

— С виртуозной помощью моего адвоката две недели назад я выиграла два иска. Один — против наших основных конкурентов, Yut-stereo, другой — против Аллеса Гудвина лично. Согласно решению суда конкуренты обязаны выплатить Sunrise крупную неустойку, а Гудвин — штраф Sunrise, штраф лично мне за моральный ущерб и…

— Два года тюрьмы! — взволнованно выдохнул в воздух конференц-зала кто-то.

— Именно! За махинации с документами Sunrise, отмеченными грифом «совершенно секретно».

Ава быстро написала на доске основные тезисы и оглянулась на сотрудников.

— Кроме того, в день, когда было вынесено судебное решение, стало известно, что Аллес сбежал. Его, конечно, начали искать, — пусть и спустя несколько часов, — но это ни к чему не привело. Мы до сих пор не знаем, где он скрывается.

Мисс Полгар осмотрела взволнованные лица притихших сотрудников.

— Но где он сейчас? — раздался тонкий, женский голосок из центра зала.

— Неизвестно. Следствие уже две недели назад предположило, что у него были сообщники, но так ли это…

Ава развела руками. Набрав в грудь побольше воздуха, она сказала как можно бодрее, рисуя на доске цифру «2»:

— Аллес в бегах. Помогал ему кто-то или он сам оказался не хуже Джеймса Бонда, я не знаю.

Кто-то из сотрудников нервно хмыкнул и чуть-чуть рассмеялся. А мисс Полгар продолжала.

— Но это и неважно. А важно то, что сейчас, спустя две недели после его побега, против меня лично и против компании Sunrise развернута мощная негативная кампания в СМИ.

— А правда, что журналисты ждали вас сегодня утром у дома? — с тревогой спросила Рут.

— Правда, — Ава кивнула.

Она хотела сказать, что в доме, о котором идет речь, она больше не живет, и что он продан не так давно очаровательной семейной паре, но почему-то вовремя осеклась, замолчала. До событий, связанных с Аллесом, Ава не была подозрительной или недоверчивой к людям, но… «все началось с Требли, не с Аллеса», — глухо напомнил ей внутренний голос, и девушка, помолчав немного, продолжила, рисуя на доске цифру «3»:

— Тем не менее, даже с учетом побега Гудвина и травли в СМИ, — Ава задохнулась на вдохе, чувствуя, как сильно и гулко бьется от волнения сердце в груди, — акции Sunrise и продажи Spider возросли так, что нам и не снилось.

— Но почему? — изумленно спросил все тот же тонкий голосок из середины зала.

Ава усмехнулась и ответила не спеша, чтобы все детали ее следующих слов дошли до новой сотрудницы, крайне удивленной этим необычным обстоятельством.

— Наверняка потому, что прения из судебной плоскости легко и слишком быстро перешли в плоскость общественную. А мы, люди, всегда любили и любим хлеб и зрелище.

— Насколько все серьезно? — спросил, поднимаясь из-за стола, исполняющий обязанности заместителя Авы.

— Намного, — Ава внимательно оглядела собравшихся. — Настолько, что если кто-то из вас напуган и хочет уйти, я предлагаю это сделать сейчас.

Мисс Полгар посмотрела на большой циферблат наручных часов, которые, по заявлениям стилистов, девушкам никак не подходили и должны были остаться лишь прерогативой мужчин. Нужно поторопиться. Риз и Келс наверняка ждут ее.

— Есть желающие уйти?

Ава повторила вопрос и замерла на месте. Кто-то сглотнул, кто-то что-то шепнул, но ни одного согласного на увольнение, к ее удивлению, не нашлось.

— Что ж… хорошо. Итог такой: Аллес в бегах, я думаю, что кампания, развернутая в СМИ — это его рук дело, и потому настоятельно, чтобы избежать утечки информации, прошу вас подписать новые договоры о неразглашении информации, которые сейчас, после собрания, вам раздаст Рут. Договор жесткий, и вы можете его не подписывать. Но в этом случае мы с вами расстанемся. И еще… — глаза Авы заблестели упрямым азартом. — Несмотря на все предостережения и информацию из СМИ, продажи Spider мы не останавливаем. Продаем все, что просят. И в розничных сетях, и оптом. И стационарные, и портативные модели. Все!

— Но… не лучше ли… — начал кто-то робко.

— Не лучше, — перекрывая вопрос, с нажимом сказала Ава. — Если вам страшно, — уходите. А если вы хотите остаться и досмотреть игру до конца, я не возражаю.

— «Игру»? — снова изумился голосок новой сотрудницы.

— Да. — Ава усмехнулась.

И мысленно спросила себя о том, что с ней происходит? Эта насмешка, внутренний азарт и слова про игру — ее собственные черты или… Память девушки, отзываясь на мысли, показала ей Уильяма. Таким, каким он был во время их прошлой встречи. Вот она обходит пресловутое кресло в кабинете Келса, медленно проводит рукой по его спинке, и в следующее мгновение видит тот самый, куражный и блестящий взгляд ярко-голубых глаз…

— А что делать со СМИ? — спросил заместитель мисс Полгар, выводя своим вопросом Аву из глубокой задумчивости.

— Проведите анализ вылитого на нас дерьма и подготовьте свое заключение к завтрашнему утру. Ваши соображения на этот счет. Что уже есть в СМИ, и что, на ваш взгляд, нам стоит с этим делать? Я займусь тем же. Это же касается аналитического отдела. А завтра утром, на общем собрании, сравним наши варианты. И выведем стратегию дальнейших действий.

Мужчина кивнул и сглотнул, поморщившись от слова «дерьмо» и от неприкрытой прямолинейности мисс Полгар.

— Но мы же будем им отвечать? Надо скорее! — вступил в диалог знакомый тонкий голос.

— Жду ваших предложений завтра, Оливия.

С этими словами Ава улыбнулась, попрощалась с сотрудниками и вышла из офиса, торопясь на встречу с Келсом и Риз, которые уже полчаса ждали ее в кофейне.

* * *

— Привет! Извините, опоздала!

Ава почти подбежала к столику, за которым сидели Келс и Риз, и беспокойно оглянулась на дверь.

— Что такое, Эв? Привет!

Риз, чуть смутившись, немного отстранилась от Келса, и улыбнулась.

— Ничего… — растерянно выдохнула Ава, усаживаясь на диван, противоположный тому, на котором сидели ее друзья, уже явно влюбленные друг в друга. — Просто…

Выхватив вилку из корзинки со столовыми приборами, Ава отрезала ее ребром внушительную порцию шоколадного торта от того целого куска, что был перед ней на тарелке, и засунула в рот, прикрывая губы ладонью. Прожевав изумительно вкусный торт, сделанный на основе темного бельгийского шоколада, она залпом выпила полный стакан воды, и откинулась на спинку дивана.

— Что случилось, Эв? — встревожился Келс.

Ава улыбнулась и выпрямила указательный палец, прося у него немного времени для ответа. А ее хаотичные мысли тем временем бежали вперед, без остановки. «Журналисты преследовали меня от самого офиса, и я не знаю, удалось ли мне сбить их со следа. Что, если сейчас они заявятся и сюда?» — хотела бы сказать друзьям Ава, но снова, как и в разговоре с починенными сотрудниками, промолчала.

Келс и Риз выглядели такими счастливыми, спокойными и безмятежными, что она не решилась нарушить этот негласный покой влюбленных. И пока Ава успокаивала свое сбитое от бега дыхание и приходила в себя, собиралась с мыслями и снова пила воду, ее не покидало ощущение неловкости, которое всегда возникает у третьего, который знает, что он — лишний. Да и как это можно было не почувствовать?

Ава молчала и тянула время. Она долго и медленно пила воду, намеренно спрятав лицо за гранью высокого, прозрачного стакана. А Риз и Келс ее не торопили. Увлеченные друг другом, они сидели рядом, обнявшись, и, судя по их лицам, вели тот негласный разговор, который понятен всем, кто влюблен, и от которого все прочие, посторонние люди вольно или невольно испытывают неловкость.

Все еще занятая мыслями о преследовании журналистов, Ава вздохнула. И не уследила за тем, когда ее память, — может быть, желая успокоить и взбодрить, — напомнила ей о том, что между ней и одним небезызвестным ей андроидом не так давно, в португальском Назаре, разыгралась очень похожая сцена. И был при них тогда свой третий лишний, — Диего, и было то же, а, может, даже большее, влечение… «И счастье еще было впереди…» — пронеслось в мыслях Авы и легко, и грустно. Послышался шепот Риз, обращенный к Келсу, и Виттер, наконец, включаясь в реальность, спросил:

— Так что случилось, Эв?

Ава посмотрела на него быстро и тревожно, и опустила взгляд на стол. И вдруг заговорила совсем о другом.

— Простите меня.

Она посмотрела сначала на Келса, потом на Риз.

— Простите за тот разговор. Келс… — теперь Ава смотрела только на него, — извини меня. Я была грубая и резкая. Я… совсем не ожидала увидеть в кабинете Уильяма. Конечно, ты можешь вести дела с кем угодно, я только не ожидала, что твой новый клиент — Уильям. И не думала, что ты расскажешь ему про Аллеса. Даже прежде, чем это стало известно мне.

Келс вздохнул. Посмотрев на Аву с явным сочувствием, он вытянул руку, и крепко сжал ее холодные пальцы.

— Я не веду дела Блейка как адвокат, Эв. У нас с ним есть общие дела, да. Но они касаются тебя. Можешь считать нас нервными паникерами, но и я, и даже он по-прежнему считаем, что тебе необходима защита. И заголовки сегодняшних газет и новостных сайтов это только подтверждают.

Ава нервно сглотнула и отпила воды, вспомнив, как испугалась, когда поняла, что шумная толпа журналистов, собравшаяся ранним утром у ее офиса, пришла за ней.

— Я и не думал что-то скрывать от тебя или вести дела с Блейком за твоей спиной, — продолжал Виттер. — И, конечно, мне стоило рассказать все тебе первой, но я, признаюсь, испугался. За тебя, и того, что этот Аллес может сделать с тобой из мести. И я совершенно не подумал о том, что Уильяму не стоит знать о Гудвине.

Ава кивнула, принимая и соглашаясь со словами друга.

— Думаешь, все настолько серьезно? — тревожно и тихо уточнила Риз, переводя взгляд с Авы на Келса.

— Да, — Ава кивнула. — Мои сотрудники напуганы и растеряны, а внимание к этому делу вышло в такой резонанс, что теперь папарацци преследуют меня, а не Блейка.

Девушка кисло улыбнулась и с благодарностью посмотрела на друзей.

— Я рада за вас. И спасибо, что помогаете мне…

Она выглядела такой потерянной, что Риз, не удержавшись, быстро подошла к Аве и очень крепко ее обняла.

— Мы всегда рядом, Эви.

От этого обращения, которым до этой минуты называл ее только Уильям, на глаза Авы сами собой навернулись слезы, и она жарко, прерывисто задышала. И только крепче обняла Риз. Выждав несколько минут, Келс негромко спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Эв?

— Хорошо.

— Правда? — уточнила Риз. — Уильям звонил нам. Он уверен, что ты сбежала из больницы.

Ава невесело хмыкнула.

— Я не сбегала. Я просто попросила врача отпустить меня пораньше, если это возможно. И он меня выписал. Но… я знаю, что Уильям давно уверен в том, что я сбегаю. Всегда и отовсюду.

— Слава богу, у него длинные ноги, и он может тебя догнать, — улыбнулся Виттер.

— Келс! — Риз посмотрела на него со смехом и мелким укором.

— Он не догоняет, Келс. Теперь уже нет. Я попросила его не искать меня, и он… не ищет. Между нами все кончено.

Окончание фразы Ава произнесла совсем тихо и печально. Но на друзей это подействовало по-разному. Келс усмехнулся, так выражая свое недоверие к заключению Авы, а Риз, улыбнувшись, сказала:

— Я говорила с ним. После того, как ты выписалась из больницы, никому ничего не сказала и съехала из моего дома. А потом прислала сообщение, что с тобой все хорошо и ты уехала в свой «лесной дом».

— Прости, Риз. В тот день у вас с Келсом было свидание, и потому я просто уехала. Не хотела вам мешать.

Риз кивнула.

— Уильяма твои доводы не убедили, Эв. Поэтому, когда он приехал сюда, чтобы поговорить со мной…

— Что ты ему сказала?

— М-м-м…

— Не говори, Риз, — с улыбкой вставил Келс. — Пусть Ава сама уточнит у Блейка.

Ава коротко рассмеялась и с волнением посмотрела на подругу.

— Если в общем, то я сказала ему, что иногда с девушками… то есть, конкретно с тобой, стоит быть помягче.

— И?.. — едва слышно выдохнула Ава.

— А вот это я не знаю, Эв, — мягко улыбнувшись, ответила Риз.

— Блейк — парень непредсказуемый, — подвел итог Келс, отпивая черный кофе из крохотной, белой чашечки.

Помолчав несколько секунд, он проговорил вслух, но так тихо, что девушки могли решить, будто следующие слова им послышались:

— Но эти шрамы! Это просто ужасно! Кто мог сделать с ним такое?!

Ава задохнулась и сжала горло рукой. С большим трудом она проговорила:

— Ты... знаешь?..

Келс кивнул.

— Он просил меня о помощи, Эв. И я обработал шрамы. Не мог же я ему отказать. В той ситуации... Мне теперь кажется, что я никогда не смогу их забыть... Но кто способен на такое?

Ава молчала, оглушенная словами Келса о том, что ему известно о шрамах андроида. Значит, Уильяму было так больно, что он вынужден был обратиться за помощью! Но она, Ава... она тогда ему не помогла!

— Келс, когда это было?

Адвокат неопределенно пожал плечом.

— Я и так разболтал лишнее, Эв. Уильям просил никому не говорить. Тем более тебе. Но и Риз, и ты теперь об этом знаете.

Ава кивнула.

— Я давно знаю. Давно...

— Ты можешь сказать, кто это сделал с ним? Я бы мог помочь, как адвокат, я...

— Нелюди, — Ава подняла на Келса злой, блестящий взгляд. — Настоящие ублюдки и нелюди, вот, кто это сделал. И как адвокат ты здесь бессилен, потому что согласно закону...

Виттер кивнул, соглашаясь. Конечно! Как он мог забыть? Уильям Блейк — андроид. По меркам человеческого общества он абсолютно бесправен. Ни о каком деле и защите адвоката и речи быть не может.

— Что? — испуганно шепнула Риз. — Что, Ава?

Виттер только сейчас заметил, как сильно дрожат руки Авы. Она попробовала унять дрожь, сцепив руки в замок, но это не помогло, и Ава сделала то же, что делала всегда, когда на нее наступала безотчетная паника и внезапный страх: она крепко обняла себя за плечи.

— Прости, Эв...

— Больше я ничего не знаю, Келс.

Переведя взгляд на Риз, Ава шепнула:

— Я расскажу тебе позже, хорошо?

Риз только машинально кивнула, не понимая, о чем именно идет речь. Виттер помолчал, обдумывая что-то, и осторожно сменил тему.

— А что ты можешь сказать об Аллесе?

Ава сделала глубокий вдох.

— Я не ожидала, что он станет перебежчиком и предателем. Но, может быть, это все моя наивность?... Не знаю, что сказать. Я до сих пор не думала об этом всерьез. Так серьезно, как того требовал ты, да и сами обстоятельства... Надо собраться с мыслями, вспомнить… Сегодня вечером я буду готовить о Гудвине своеобразный отчет. Чтобы понять, что мне, в рамках моей компании, делать дальше.

Келс кивнул и попросил поделиться отчетом с ним.

— Конечно, — согласилась Ава, собираясь уходить.

Подхватив рюкзак, она набросила пиджак на сгиб руки.

— Спасибо вам, — повторила Ава, посмотрев на Келса и Риз. — Не знаю, что бы я без вас делала. Спасибо за помощь мне и Уильяму.

Риз с печальной полуулыбкой посмотрела на Аву.

— Ты всегда можешь на нас рассчитывать.

— Да, — громко и твердо подтвердил Келс. — Но скажи мне только одно, Эв. Быстро и не раздумывая, до всякого отчета... Аллес действительно может быть опасен? Он мог развернуть эту кампанию в СМИ?

— Да, — подтвердила Ава. — Он не из тех, кто будет сглатывать обвинения или отсиживаться в углу. Он лидер, способный отстоять свою точку зрения. Когда-то именно по этой причине я и взяла его на работу.

— Может, тебя проводить? — с тревогой спросила Риз.

Но Ава поблагодарила и отказалась. Сказав, что поедет домой, отдохнет и сядет за отчет, она вышла из кафе и направилась к своему Porsche Boxter. Во всем этом был, по меньшей мере, один плюс: ей вернули права. И даже если сейчас, от кофейни, ее снова «поведут» папарацци, она легко оторвется от них на своем кабриолете.

Ава подошла к автомобилю, забросила вещи на заднее сидение и села за руль. Но заводить мотор не спешила. Во всем происходящем вдруг нашелся еще один, гораздо более очевидный плюс: если Аллес предатель, то очень хорошо, что об этом стало известно.

«Если…»? — усомнился внутренний голос девушки. — А фактов недостаточно?».

«Мне тяжело и непривычно думать о нем, как о предателе. И… кому захочется признать, что он настолько ошибся в человеке?». Голос ответил, что знает того, кто одним словом излечит ее от сомнений в самой себе, да еще и отсыплет Гудвину комплиментов «по первое число». Ава знала, о ком он говорит. Но, отказавшись от предложенного варианта, она повернула машину в другую сторону. Настало время все хорошо обдумать. Все, что касалось Аллеса, все, что она знала или могла предположить о нем. И для этого ей требовалась тишина и уединение.

Но приехать сюда, на смотровую площадку Пало-Альто, где Ава так любила бывать раньше, теперь оказалось ошибкой. И понятно это стало только сейчас, когда девушка, остановив машину на вершине холма, заглушила мотор. Воспоминания, не спрашивая, проснулись мгновенно, рассказывая Аве, — снова, — все об одном и о том же: первый день, день встречи с Уильямом... Они приехали сюда потому, что тогда Ава захотела показать андроиду то, что ей нравится. Это место, пожалуй, было единственным во всем городе, где ей было хорошо, спокойно и уютно. Давние воспоминания замелькали перед Авой как хроника, чудом заснятая на пленку. Так четко, так ярко, так... Не выдержав и пары минут воспоминаний, Ава резко включила зажигание и поехала прочь, мысленно ругая себя за этот приезд, абсолютно ненужный и глупый. «Ведь можно же было предположить, чем это закончится», — отчитывала она саму себя, останавливая кабриолет у дверей круглосуточного магазина.

Из машины она буквально выбежала, и зашла в олд так стремительно, с таким хмурым и сосредоточенным выражением лица, что охранник, встретивший ее у входа, отпрянул и вжался в стену. Ава его и не заметила. Она только остановилась посреди торгового зала, взглядом отыскала табличку «мороженое и заморозка», и направилась туда. Холодильники с порционным мороженым, как и заморозка, Аву совсем не интересовали. Зато холодильник, заполненный пачками мороженого весом от килограмма и выше, был как раз тем, что она искала.

Ава изрядно его разорила, набрав шоколадного, фисташкового, сливочного и кофейного вкусов. Еще она с сомнением смотрела на мороженое со вкусом манго, но так и не взяла его. Непонятно почему. «Очень даже понятно! Ты сомневаешься, что ему понравится. Ну и ладно! Лучше, действительно, уточнить, прежде чем покупать», — пел внутренний голос Авы, ничуть не испуганный ее резкими, порывистыми движениями, и предвкушающий следующий пункт в маршруте мисс Полгар.

Разорение морозильной камеры на предмет мороженого кончилось тем, что Аве стало холодно и невозможно удержать в руках все, что она выбрала. Оглянувшись по сторонам, девушка подошла к стопке корзин для покупок, и торопливо, — чувствуя, как от холода по коже бегут мурашки, — положила мороженое в самую верхнюю из них. Жара на улице, и даже в магазине, несмотря на включенные кондиционеры, стояла такая, что сохранность холодного лакомства находилась под реальной угрозой. Выхватив корзину из стопки, Ава стремительно направилась к кассе.

— Пробейте, пожалуйста. Поскорее, — попросила она.

Но сонная девушка-кассир, очевидно, была иного мнения. Она долго приходила в себя, кажется, еще дольше соображая о том, кто она, где находится, и что от нее почти в полночь требует эта злая, маленькая девушка.

— Можно поскорее? — как можно дружелюбнее, изо всех, оставшихся у нее на то сил, спросила Ава.

Кассир ничего не ответила. Только продолжала долго и тупо крутить в руках первую из четырех больших упаковок с мороженым. Ей хотелось спросить Аву о том, зачем ей восемь килограммов мороженого (по два каждого вида), да еще и в такой поздний час, но для начала было бы неплохо отыскать штрих-код для продажи товара хотя бы на одной из упаковок... На это ушло чуть больше минуты. Со стороны покупательницы послышались нетерпеливые вздохи и довольно резкий вопрос о том, есть ли у них в продаже специальный пакет для перевозки и хранения охлажденных продуктов? Кассир кивнула. Пакет был. Она планировала достать его после того, как пробьет на кассе все покупки нетерпеливой мисс, но та, отыскав взглядом нужный ей пакет (он висел за бортиком кассы, со стороны кассира), взяла его сама, отыскала штрих-код и пробила его на кассе быстрее, чем это успело изумить спящую за кассой красавицу.

— Мисс, что вы?... — очень медленно, еще не отойдя от сновидений, начала заводиться кассир.

Но Ава, не слушая ее, раскрыла пакет, убрала в него с горем пополам пробитую упаковку с мороженым (первую из четырех), и, отстранив руки кассира от трех оставшихся коробок, пробила их сама. На дисплее кассы высветилась общая сумма покупки, и Ава, выкинув из кармана пиджака купюру, бросила «без сдачи!». Собрав все мороженое в пакет, мисс Полгар побежала к выходу из магазина.

* * *

Когда она приехала к дверям главного отеля в Пало-Альто, была почти полночь. И тут Ава, — в лучших традициях сегодняшнего сумасбродного дня, — вспомнила, что она не знает, в каком именно отеле остановился Уильям Блейк. Ее внутренняя, непоколебимая уверенность чуть изумилась этому, но почти не дрогнула и предложила Аве все проверить самостоятельно. Подгоняемая каким-то невероятным, огромным нетерпением, Ава не стала спорить.

По ее мысли, не лишенной основания, андроид почти со стопроцентной гарантией остановился в самом помпезном отеле города. «А где же еще? Ты сама приучила его к комфорту и роскоши...» — лениво говорил ей внутренний голос в то время, как Ава, выхватив из машины рюкзак и пакет с мороженым, шла к дверям отеля. От ироничного замечания девушка отмахнулась, и подумала о том, что можно было бы уточнить информацию об отеле у Келса, но... Эта мысль как-то странно уязвила ее, вызывая в ней то ли злость, то ли... ревность? От того, что Виттер мог знать об Уильяме то, чего не знает она. «Сама виновата», — подвела итог Ава, и подошла к администратору.

— Добрый вечер. Мне нужно знать, в вашем ли отеле остановился один молодой человек.

Беспокойно блестящему взгляду Авы ответил равнодушный и высокомерный вид девицы модельного типа. Окатив припозднившуюся коротышку (на самом деле, эпитет в отношении Авы, проявившийся на лице девушки, был куда красноречивее) всем возможным презрением, девушка, не поздоровавшись и закатив глаза под самый лоб (он у нее был довольно низкий, и закатанные глаза при этом выглядели весьма жутко) медленно сообщила, что получение подобной информации, тем более в такое время как сейчас, «не положено».

— Но я могу хотя бы узнать, здесь ли он остановился? — закипая от глупых проволочек, уточнила Ава.

Девушка ответила радостной и ядовито-отрицательной улыбкой.

— Послушайте, — сказала Ава, повышая голос, отчего он начал разноситься эхом по холлу отеля. — Вот мой паспорт. Меня зовут Ава Полгар, я ищу Уильяма Блейка.

Девица хмыкнула, даже не взглянув на документы, оставленные Авой на стойке регистрации.

— Ну посмотрите хотя бы список постояльцев! Уильям Блейк.

— Не положено! Ничем не могу помочь, мисс, — радостно зашипела девица.

Она так откровенно наслаждалась растерянностью и негодованием коротышки, застывшей перед ней, что не уследила за тем, как к той, что назвала себя «Авой Полгар», подбежал парень, давно зависавший в холле, в зоне отдыха, и возбужденно заговорил:

— Вы — Ава Полгар?!

Он посмотрел внимательнее на темноволосую девушку, и договорил сам:

—Ну да! Это вы! Только волосы теперь короткие! Вы ищете Блейка из пятьсот второго? Манекенщика?

Ава молчала, с подозрением всматриваясь в незнакомца с фотоаппаратом в руках и петличным микрофоном, закрепленным на куртке.

— Я журналист, репортер! Дайте мне интервью!

Ава тихо стянула со стойки свой паспорт и убрала его в карман. Натянуто улыбнувшись, она спросила, осматривая холл боковым зрением:

— Интервью?

— Ну да! Это же ваша компания Sunrise гремит сейчас повсюду? Аллес Гудвин — в самом деле ваш бывший сотрудник и заместитель?

— Ава Полгар? — воскликнула девица увлеченно. — Та самая, из новостей? А это правда, что ваша колонка вызывает у людей привыкание, как к наркотикам?

Ава вытянула шею, нервно сглотнула и отступила от стойки регистрации на два шаг назад.

— Вы специально создали этот эффект! Сколько вы получаете от зависимости людей? — голосила девица.

— Вы знали об эффекте привыкания? Вас не мучает совесть? Правда, что вы сами страдаете наркотической зависимостью? — вторил ей журналист.

Ава сделала еще один, очень плавный шаг назад.

— Ну, что вы молчите? Значит, вы виновны?

— Зарабатываете деньги на страданиях людей!

Ава, побледнев, посмотрела в сторону. Выждав пару секунд, она рванула к лифтам, намеренно, — чтобы укрыться за ней, — обгоняя тележку с чьим-то багажом. Она еще слышала за своей спиной крики «держите ее!», но они, несмотря на страх Авы, не остановили ее. Швейцар, чинно шествующий с багажной тележкой по холлу, только удивленно посмотрел на промелькнувшую перед ним девушку, и остановился, озадаченно почесывая голову, и наблюдая, как за ней следом пускается какой-то парень с фотокамерой в руках.

Ава была впереди. Но расстояние, разделяющее ее и репортера, довольно быстро сокращалось. И тогда она пошла на хитрость. Замерев в одной из коридорных ниш, Ава дождалась, пока папарацци убежит вперед, и повернула назад, к выходу на лестницу. Пролетев один пролет вверх, она остановилась у стенда с расписанием этажей и номеров, и выдохнула только:

— Седьмой этаж!

Времени на размышления и остановку не было. Поправив на плече лямку рюкзака, Ава побежала по лестнице вверх, надеясь на то, что, не найдя ее, жадный до сплетен журналист остановится и перестанет ее преследовать. «Ему станет лень бежать за мной... И он отстанет!» — отрывисто и молча, через рваные промежутки сбитого дыхания, думала она.

Ее надежды не оправдались между четвертым и пятым этажами. Дверь, выходившая на лестницу, громко хлопнула, за хлопком раздались быстрые шаги, и Ава поняла: журналист не отстал, он бежит за ней. Одна только мысль о том, что ее поймает репортер, придала ей ускорения. И уже стало не важно, что боль в левом боку разгорелась сильнее, а в горле, от быстрого и нервного дыхания пересохло, и дышать... Кажется, совсем нечем дышать! Перепрыгивая верхнюю ступень лестницы, Ава запнулась и едва не упала. Больно ударив руку о перила, она крепко схватилась за них и затихла, боясь привлечь ненужное внимание. Шаги за ее спиной становились все громче и приближались. Времени на отдых не было.

Ава не помнила, как заскочила на седьмой этаж. Паника душила, а страх, как ей казалось, делал ее ужасно медленной. И где-то в ее сознании, несмотря на реальность погони, все еще медленно тлела мысль о том, что этого всего не может быть. Ну что, неужели им так нужна информация о ней, что за ней станут гоняться журналисты? «Бред какой-то!» — еще восклицал недоверчивый разум, а она уже бежала по этажу, где, согласно указателю, был 502 номер, в котором, — «только бы не соврал репортер!» — и был Уильям Блейк.

Подлетев к номеру на последних силах, Ава отчаянно, двумя руками, заколотила в дверь: то ладонями, то кулаками. Уже позже, когда ее страх пройдет, она удивленно подумает о том, как в этот момент она всерьез размышляла над тем, как лучше стучать в дверь, — ладонью или кулаком? И... не кричала. Почему-то.

Дверь распахнулась резко и широко. И в дверной проем выступил, как монумент, Уильям. Ава не успела ему ничего сказать. Она только выдохнула, убедившись, что это именно он, и, оглянувшись на далекую дверь, что вела с лестницы на этаж, забежала в номер и спряталась за спиной Блейка.

Андроид проводил ее удивленным взглядом и вышел в коридор, медленно осматривая пространство. Дверь на лестницу распахнулась, и несколько мгновений спустя бег репортера стих возле Уильяма. Блейк усмехнулся, медленно разглядывая согнувшегося от быстрого бега папарацци, и иронично изрек:

— Вы снова пришли за интервью? Первого отказа вам не хватило?

— Мне... — отплевываясь и задыхаясь, прошептал журналист, — ...нужна девчонка... сейчас... Она бежала сюда, в ваш номер... Не видели?

— Крохотная, с черными волосами? — лениво уточнил Блейк, приваливаясь к дверному косяку, и уже зная, что Авы за его спиной нет, и она тихо ушла в комнату.

— Да, да! — подтвердил парень и затряс головой.

— Видел. Буквально только что.

— И?! — раздраженно уточнил журналист.

— Я дал ей автограф, и она ушла. Убежала. Честно говоря, эти фанатки такие надоедливые! Ну а вам, что? Тоже автограф? Для кого? Учтите, на интервью у меня времени нет, сейчас у меня по расписанию ванны.

— «Ванны»? — переспросил человек.

Все еще усмехаясь и не отвечая на вопросы, он попробовал протиснуться в номер мимо Блейка. Но это не только не удалось, но и очень развеселило последнего.

— Она спрашивала внизу именно о вас! Она шла сюда, я знаю! Мне надо, надо первым взять у нее интервью! Пустите! Это Ава Полгар! Это она...

Уильям только рассмеялся. В начале не мешая журналисту прыгать вокруг него в тщетных попытках пройти в номер, — минуя его двухметровую фигуру, — Блейк, видимо, все-таки, утомился этим представлением. Отклонившись от косяка, он хотел закрыть перед репортером дверь, но тот рискнул своей ногой, выставляя ее, как преграду, между косяком и дверью. Блейк не стал напирать на дверь. Он, наоборот, оставил ее открытой, посмотрел на докучливого папарацци с сочувственной улыбкой, и сделал шаг вперед. Несколько секунд в аккомпанементе сбитого дыхания и пыхтения, и журналист взмолил бывшего манекещика о пощаде:

— Отпусти! Пусти руку! А-а-а!

Судя по тому, что услышала Ава, притаившаяся в комнате, Уильям выполнил обращенную к нему просьбу. Тело журналиста глухо ударилось о противоположную стену коридора, а Блейк, явно забавляясь происходящим, уточнил:

— Еще интервью?

Репортер громко послал Блейка ко всем чертям. Отплевываясь и обещая спустить на него «всех собак», он поднял с пола фотоаппарат и медленно пополз к лифту. Уильям закрыл дверь в номер и заглянул в комнату. На лице его светилась широкая, язвительная улыбка.

— Ава Полгар? Как ты?

Она ничего ему не ответила. Только бросилась к Уильяму, и крепко его обняла.

* * *

— Прости... — Ава вытерла слезы и отошла от Уильяма. — Ты, наверное, думаешь, что я ненормальная.

Андроид отрицательно покачал головой.

— Я никогда о тебе так не думаю, Ава Полгар.

Девушка подняла на него заплаканные, горькие глаза.

— А я о себе так думаю. И еще хуже. И веду себя ужасно... совсем непонятно как. — Ава подошла к стене, и опустилась вниз, на пол. — Спасибо, что не выдал меня журналисту. Я хотела узнать у администратора, здесь ли ты, когда он подошел и назвал твой номер. А потом он узнал меня, стал навязываться с интервью, и я не придумала ничего лучше, как побежать сюда. — Девушка поставила локти на колени и закрыла лицо руками. — Какая глупость!..

— Вовсе нет, Ава Полгар, — прошептал Уильям, усаживаясь рядом с ней. — Это очень весело.

— Весело? — кисло повторила Ава.

— Лично я вижу в этом одни плюсы.

Андроид улыбнулся и стал перечислять позитивные стороны небольшого нападения, совершенные на его номер.

— Раньше я думал, что такое веселье иногда устраиваю только я, но теперь оказалось, что и ты. Этот журналист больше не пристанет ни ко мне, ни к тебе, никакого репортажа, — ни об Уильяме Блейке, ни об Аве Полгар, — у него так и не получилось; ты — здесь, и ты даже обнимала меня...

Ава посмотрела на Уильяма и прошептала близко-близко:

— Я очень скучаю по тебе. Прости меня!

Блейк, совершенно не готовый к подобному откровению, растерянно замолчал, а потом так же тихо спросил:

— За что мне прощать тебя?

— За импульсивность, крики, скандалы... Я так злилась на тебя! Ужасно... И так волновалась!

Ава снова заплакала, но Уильям, который никогда не был в силах смотреть на ее слезы спокойно, крепко обнял девушку, и зашептал:

— Это я виноват перед тобой, Ава Полгар. Это я из нас двоих не владел собой. Это я выставил тебя за дверь, выгнал как... Мне очень горько от этого. Но хуже всего то, что мы не вместе. Моя душа страдает без тебя, Эви. Мое сердце болит, ты снишься мне всякую ночь, и если бы я только мог сломать себя, переступить через свою чертову гордость! Я бы сделал это, но я не могу справиться со своим стыдом, преодолеть его... Я...

Ава слушала его без единого движения, а потом смотрела на него так долго, и так внимательно, что в глазах зарезало от напряжения. Ее сердце отзывалось болью на каждое слово Уильяма, и после слов о стыде она больше не смогла этого выдержать. Мягко положив руку на губы Блейка, она попросила его замолчать. И перестать говорить о себе такие ужасные вещи. Сердце Авы больно и тяжело билось в груди, когда она прошептала:

— Тебе очень больно? До сих пор?

Она посмотрела на большую, слишком свободную ему рубашку, и все поняла без слов. И сознание того, как порывисто она обняла Уильяма после ухода журналиста, обожгло ее жгучей виной.

— Я снова сделала тебе больно! — заволновалась она, отстраняясь от Уильяма, чтобы больше не задевать его шрамы.

Преодолев страх и сопротивление Авы, он снова обнял ее, как прежде, и сказал:

— Еще очень больно, но уже не так, как раньше. Келс мне очень помог. Шрамы медленно, но заживают.

— Прости меня, Уильям! Прости меня за все! Келс рассказал мне, как помог тебе, Риз рассказала о вашем разговоре перед твоей поездкой в Назаре, и...

— Напрасно они это сделали, Ава Полгар, — строго сказал Уильям. — Совершенно, абсолютно зря! Это не должно было стать известным.

— Даже мне? Но почему?!

Ава нехотя освободилась от тепла его рук, и села напротив Уильяма, ловя каждое выражение его тонкого, выразительного лица. В сердце ее, измученном и одиноком, поднялась волна громадной боли от осознания того, сколько ошибок она совершила, и как была не права, и сколько не знала или не хотела замечать... Но острая горечь эта самым неожиданным образом мешалась с радостью, не менее острой и пронзительной потому, что сейчас они были рядом, они были вместе, и она может в эту секунду быть рядом с Уильямом, и смотреть, смотреть, смотреть на него... С замирающим от счастья и боли сердцем. Крепко сжав руку Блейка, Ава смотрела на него неотрывно, и не могла, не хотела успокоить свое сердце.

— Тем более тебе. Потому что это... как будто слишком личное.

Блейк посмотрел на Аву и не улыбнулся. Волна переживаний и глубокого, сердечного волнения прошла по его прекрасному лицу, и Ава замерла.

— Не знаю, как это можно объяснить. Я не хочу, чтобы ты думала, что я делал это напоказ, желая показать тебе, как я тебя люблю. Во всех моих действиях того времени было много горячности, неправды, ошибки... Но не демонстрации. Я не хотел уязвить тебя или ранить. Я во многом был не прав относительно Келса. Но он каким-то образом смог примириться со мной, и помочь мне... в очень острую минуту, когда без него я бы совсем не справился.

Уильям горько, ломано улыбнулся.

— А, может быть, все это только моя гордость, дорогая Ава Полгар? И я, измучившись после твоего отъезда из Пало-Альто виной и твоим нестерпимым отсутствием, хотел лишь прощения? Удовлетворения, сатисфакции гордости, эго? Да... в начале так оно и было. Но потом твое отсутствие, твоя немота, невозможность быть и говорить с тобой, жгли меня. Жгли насквозь! И я уже ничего не хотел в этом мире, кроме тебя. Кроме твоего взгляда, твоих нежных, прекрасных глаз... Я полюбил тебя, и понял это мучительно, много позже. Я считал, что любовь — это не для меня, и вот... отчаянно оказался влюблен. Я жаждал тебя, как ничто другое во всей вселенной. Прости, что был так жесток, неосмотрителен, нетерпелив и груб с тобой... Прости, что даже сейчас я не могу подпустить тебя к себе так, как этого хочешь ты. Пока не могу. Хотя мне и кратно легче. Но что мне делать со стыдом, с эти жгучим, горячим, моим стыдом?.. Или я не достоин любви, и просто малодушно боюсь, что ты узнаешь, как сильно я люблю тебя? Как жажду, как мечтаю о тебе? Я смотрю с тобой сны почти каждую ночь. Но я не хочу, чтобы ты шла против своей воли, и говорила, что любишь, если это не так.

— Это так! — жарко зашептала Ава, смахивая слезы с лица и еще крепче сжимая руки Уильяма. — Я люблю тебя! Да и как можно тебя не любить? Ты удивительный, сильный, умный, нежный, такой прекрасный... Я просто не знала, как сильно ты любишь меня, и сколько усилий ты сделал, чтобы... Из-за своего надлома и привычки к одиночеству я не верила, не хотела и не могла верить в то, что меня можно искренне любить. И тем более, так, как ты...

Ава посмотрела в глаза Уильяма.

— Можно мне обнять тебя?

Блейк улыбнулся, и сердце девушки замерло от этой ленивой, такой любимой улыбки.

— А можно мне поцеловать тебя?

Ава не помнила, как кивнула. Чуть-чуть и едва заметно. Сердце затрепетало, забилось птицей в груди, и заболело от этих чудных мгновений. От того, как медленно и не спеша Уильям, отклонившись от стены, приближался к ней, сокращая расстояние между ними все больше, больше и больше. Он стал совсем близко, между ними уже давно не осталось свободного, отдельного друг от друга воздуха. Но он не торопился. И только долго смотрел на Аву. На ее черты, в сияние ее темных, блестящих глаз... Поцелуй вышел мучительно медленным и нежным, с капелькой острой боли. В начале губы их едва соприкоснулись, оставляя между собой последний рубеж расстояния. Уильям медлил и останавливал себя. Он все любовался Авой, воскресая заново, по капле, от ее долгожданной близости.

И тогда она поцеловала его. Очень нежно, едва уловимо в начале. Сердце андроида, исходя болью, зашлось в гулких, густых ударах. Долгая жажда и голод, примешанный страстью, оглушили его совершенно. Ощутив ответ и нежность Авы, и уверившись, что ему это — можно, он совершенно обезумел, и вылил в ее поцелуй всю свою любовь, перегоревшую, неизбывную нежность и страсть, долгое томление, горечь и голод, все дни и все ночи, что он провел без нее, без ее шутки, улыбки, любви...

Никто не помнил из них, и помнить теперь не хотел, когда они отстранились, задыхаясь от бури. Время слов еще не пришло. Но когда оно, все же, наступило, они из любви простили друг друга. Потому что не хотели и не могли иначе. Потому что быть врозь оказалось для каждого из них мучительнее всего. Положив голову на плечо Уильяма, Ава тихо спросила:

— Почему ты так сильно меня любишь?

Вопрос не был праздным. Она, в самом деле, не могла найти на него ответа. Ава не переставала изумляться той глубине чувств, что открылась ей совсем недавно, из слов Келса и Риз, и о котрой поцелуи Уильяма сейчас рассказали ей больше всяких слов. Но Блейк и не думал отвечать. Его мысли были заняты иным. Чувствуя, что, несмотря на все объяснения, между ними все равно остается непонимание и даже малая доля упрямства, — конечно же, вызванная только самыми лучшими побуждениями с обеих сторон, — он тихо проговорил:

— Испытай меня.

— Что?

Уильям внимательно посмотрел на Аву.

— Испытай меня. А если я пройду испытания, то ты позволишь мне защитить тебя.

— Уильям, в этом нет нео...

Поднятая вверх бровь андроида оспорила еще незаконченную фразу.

— А журналист несколько часов назад говорил о другом, Ава Полгар.

— Но я не хочу тебя «испытывать»! О чем ты говоришь?

— А что ты хочешь, Эви?

Ава посмотрела на Уильяма и отчего-то решила сказать правду, не шутить и не уходить от ответа.

— Хочу быть с тобой. Хочу касаться тебя и обнимать. И хочу, чтобы ты не отвергал мою заботу и обработку шрамов.

Блейк сделал глубокий вдох. Ава Полгар произнесла вслух именно тот вариант, которого он больше всего опасался. Но... и ему, и ей сейчас, как никогда, было ясно: как раньше быть уже не может. Они подошли к тому рубежу, где должны, — если они, конечно, хотят быть вместе, — дать друг другу новые ответы. Только из этого пути может выйти их общее, совместное будущее.

— Хорошо... — осторожно произнес Блейк. — Я не стану возражать против обработки шрамов, но взамен ты, Ава Полгар, разрешишь мне тебя защищать. От Аллеса и других, потенциально непотребных людей.

Ава улыбнулась необычной фразе и покачала головой.

— Все-таки добился своего!..

Блейк усмехнулся.

— С тобой, Ава Полгар, я предпочитаю идти до конца. Ну так что, по рукам?

— Ты не возражаешь против обработки шрамов, а я не возражаю против того, чтобы ты меня защищал?

Уильям кивнул.

— Согласна, — шепнула Ава, и вдруг, к удивлению Уильяма, ускользнула от его поцелуя с фразой «я совсем забыла про мороженое!».

* * *

Ему пришлось скрыться. А он это ненавидел. Скрываться как крысе, в самом дальнем углу корабля! Да и то, сказать, хорош корабль... дырявое дерьмо и прятки там, куда бы он ни за что, никогда не поехал!

Но теперь поехать пришлось. Пришлось бежать. Скрываться, переодеваться в вонючих туалетах третьесортных углов планеты так, чтобы ни одна тварь тебя не достала! Но это ничего, он выдержит! Ава Полгар еще даже не понимает, что ей грозит. Она, эта мелкая, тупая девчонка, даже не представляет, как сильно она его разозлила. Он сделает все, все скажет и сделает для того, чтобы ее больше не было. И если надо будет ее убрать, он это сделает тоже. Лично.

Хотя... да, лично не хотелось бы. Хватит с него вонючих сортиров в Бангладеш. Но руки... руки у него длинные. А интернет показывает все. Интересно было бы взглянуть, как мисс Полгар справляется сейчас со СМИ. Но он подождет, не будет высовываться. И пока понаблюдает с расстояния. Тем более, желающих помочь ему за деньги оказалось не так мало. Что совсем не удивительно.

Деньги.

Что за обладанием ими эти твари только не сделают. Все, абсолютно все. И убьют, если надо, тоже. Но это, конечно, крайняя мера. Иногда лучше смерти бывает позор и стыд. А они у всех есть. Стоит только поподробнее покопаться в жизни человечка.

Аллес улыбнулся себе в грязном зеркале затрапезного сортира, и, громко ударив дверью, вышел в разряженный, душный воздух автомобильной заправки.