Берег моей надежды (гет)

Анна, раздумывая о начале своих первых любовных отношений, решила, как девушка благоразумная, сделать важнейшую вещь — записаться к гинекологу. Она задумала посоветоваться со специалистом, подойдет ли ей в качестве предохранения инъекция с прогестином — на будущее. Как минимум пять месяцев защиты от беременности ей будут обеспечены. А что? Один укол и никаких проблем. Старшие курсы — никак не время заводить детей.

"Никаких беременностей" — сказал ей несколько недель назад Штольман. Что он имел ввиду? Что она случайно забеременеет, а он против детей? Или он сообщал ей, что на семью с ним можно не расчитывать? Как ни крути, ужасная фраза, особенно из уст любимого мужчины. Анна подозревала, что здесь есть какая-то недосказаность, какой-то непонятный прецедент, но случайных беременностей она точно допускать не собиралась. Он может быть на этот счет спокоен.

К женскому доктору Анна ходила (в основном из-за профосмотра) без особого смущения. Вопреки первоначальным опасениям, никто не смеялся над ее «поздней» девственностью, не давал непрошенных советов, доктора крайне осторожно проводили осмотр и на этом все.

В этот раз выбор пал на мамину подругу Ирину Дмитриевну из обычной женской консультации. Тетя Ира была мировой женщиной и, главное, не болтливой. Такая маме докладывать не побежит. Один звонок, и Анна стала счастливой обладательницей записи на ближайшую среду.

После обеда, когда Яков уже собирался поехать за Анной, ему неожиданно позвонила заведующая кафедрой.

— Слушаю, — недовольно отозвался Штольман, давая понять, что не очень то любит все внеурочные просьбы.

Слово «завкаф» у него прочно ассоциировалось, как в известном анекдоте, с «тремя поросятами». Жили были три поросенка: ниф-ниф, наф-наф и завкаф…

Эта дама никогда не звонила просто так, с хорошими новостями. Ее звонки были связаны с замечаниями, несделаными отчетами, повышением нагрузки, замещением и тому подобными вещами.

— Яков Платонович, — проворковала начальница. — Простите, но мы вынуждены вас просить взять на три недели 403 и 503 группу.

— Это еще почему? У меня и так плотное расписание, — возмутился Штольман.

— А вы не слышали? Эльвире Павловне, вашей коллеге, дали квоту на операцию. Поедет лечиться. Пока сделают, пока восстановится, увидим мы ее только в следующем году, — объяснила свою просьбу начальница.

— Я же просил мне именно 403 группу не давать, даже причину обозначил, — настаивал Штольман.

— Да помню я эту вашу причину, — вздохнула заведующая кафедрой. — Ну и учудили вы, признаться, Яков Платонович. Виданное ли дело…

— Я понимаю, что нарушаю этические границы. Могу уволиться, — мирно и вполне серьезно предложил Штольман.

— Нет, нет, что вы. У нас из активно практикующих хирургов только вы один. Я не могу разбрасываться преподавателями, — запричитала начальница.

— Я возьму 403 группу, лекции прочитаю без проблем, но на контрольной точке всем успевающим поставлю автоматы, вас это устроит? — пошел на встречу мужчина.

— Яков Платонович, хирургия — это не тот предмет, где приветствуются автоматы, — поспорила собеседница.

Яков помолчал. Ему казалось пошловатым экзаменовать Анну, но и ставить ее в привилегированное положение было тоже недопустимо. Он, в первую очередь, подставит саму девушку.

— Я в последний момент поставлю, чтобы все выучили, — решил Штольман.

Когда Аня вечером выходила из поликлиники — одна из первых, Яков, на своей огромной, черной, всегда чистой машине уже ждал ее на парковке.

Увидев девушку, он тут же вышел и открыл перед ней дверь со стороны пассажирского сидения.

— Ой, здравствуйте, Яков Платонович, — увидев Штольмана, пропел одногруппник Анны, Олег Рожков, по прозвищу «Олег-душка». Увидев свою одногруппницу рядом с преподавателем, парень загадочно сверкнул глазами, но промолчал.

— Здравствуйте, — процедил Штольман и закрыл за Анной дверь машины.

Аня проводила Олега внимательным взглядом.

— Куда едем? — спросила она севшего рядом Штольмана.

— Для начала в торговый центр.

В ответ на немой вопрос девушки он пояснил:

— Давай выберем тебе телефон. Новый, хороший, не забитый до отказа детскими приложениями и скринами игры «супермишка».

— Но можно же просто хорошо почистить и наклеить новое стекло взамен разбитого? — предложила Анна, знавшая все слабые места своего смартфона.

Она не хотела, чтобы отношения начинались с крупных покупок. И вообще, она сама себе может купить новый, просто все не до этого было. Да и старый еще ничего... Как вспомнишь, как Яков предлагал ей у себя в кабинете, нет, не руку и сердце, а кошелек и… Всё же это очень тонкий момент.

Яков вздохнул и ответил категорично:

— Это мелочи. Мне будет приятно, что у тебя новый аппарат взамен… уставшего. Не отказывайся.

— Отказаться? Да ты не оставляешь мне выбора, — иронично, но по-доброму всплеснула руками Аня.

— И то верно, — кивнул мужчина. — Все равно купим.

Пока они ехали, Яков рассказывал девушке веселую историю о том, как печалясь в одиночестве, уже сдал один телефон обратно. Рассказывал он эту историю на редкость самокритично.

— Можно спросить тебя про твой бывший брак? — вспомнила Анна из-за чего попыталась в тот раз оставить мужчину. Он нес ту, другую женщину на руках, как хрустальную, а на нее, Аню, даже не взглянул.

— Не стоит, — поморщился Штольман. — Отвратительные у нас были отношения, вот и все, что я хотел бы о них сказать.

Он никогда в жизни не расскажет ей об изменах, о том, что по нему хорошенько потоптались и прочее. Яков терпеть не мог жаловаться.

— А почему Нина и Кирилл Владимирович стали часто приезжать в Приозерск? — недоверчиво спросила Анна.

— Ее теперешний мужчина скупает деловые земельные участки по краю, думаю, тут денежный интерес, — недовольно сказал Штольман.

Его очень напрягала эта непредсказуемая пара — совершенно бедовая инфантильная женщина Нина и ее бандит с большой дороги, горящими глазами смотревший на Аню.

— Но Нина еще может появиться в твоей жизни? — вдруг спросила Анна.

— Исключительно как мать Егора. Несмотря на их проблемные отношения, он жалеет ее, особенно после больницы, и они иногда общаются. Аня, я повторю, ты можешь быть на 100 процентов уверена во мне.

Штольман протянул руку и сжал пальчики девушки.

В салоне связи Яков показал Анне смартфон, что выбрал для нее. Новая модель с великолепной камерой, большим объемом памяти, эффективной батареей.

— Но мне нравится вот такой! — показала Анна на телефон на треть дешевле, но стильный, с ослепительно белым корпусом.

— Хорошо, что я тот, первый, вернул в магазин. Я искал телефон тебе основываясь исключительно на технических характеристиках, ну, чтобы памяти побольше и батарея помощнее, а на дизайне внимание не заострил.

— Я выбрала характеристиками похуже?

— Что ты, отличный женский выбор. Да, немного послабее, но сойдет. Белый — довольно стильно. Мне нравится, — заверил Штольман. — Впрочем, главное, чтобы тебе нравился.

После оформления покупки, Яков спросил:

— Когда начнешь пользоваться?

— Нужно перенести со старого много информации, установить приложения. Через несколько дней, — ответила Аня.

— Я так и думал. Тебе помочь синхронизировать телофон с облачными хранилищами? — предложил Яков.

— Да, иначе я буду долго и нудно разбираться, восстанавливая аккаунты, — махнула рукой девушка.

— Займемся тогда этим завтра. Вместе.

Яков задумал увлечь девушку после работы к себе домой и если получится, оставить на ночь. Пусть даже если эта ночь будет столь же невинна, как и вчерашняя.

Они сидели в небольшом ресторане, расположенном на фудкорте. Анна заказала тыквенный суп и булочки.

Увидев, что Яков опять пьет кофе и едва притронулся к салату, девушка развеселилась.

— Опять ем только я, а ты только смотришь. Это уже система...

— Да вот, задумался, — смущенно пробормотал Штольман. — На тебя приятно смотреть.

Яков начал рассказывать о том, что до зимней сессии Анне придется потерпеть его, как преподавателя. Что им нужно будет соблюдать некую субординацию.

— Меня можно не предупреждать о таком. Я все понимаю... Мне нравятся твои лекции, — пожала плечами Анна. — Кроме того, ты единственный, кто использует микрофон. Это очень облегчает восприятие информации.

— Я завтра начну пару прямо со входного опроса по всему блоку. Буду спрашивать всех. Ты учила? Знаю, Эльвира Павловна несколько распустила своих студентов. У нее на кафедре репутация крайне либерального преподавателя.

Аня молчала, улыбалась и продолжала есть суп.

— Что молчишь? — заинтересовался ее улыбкой Яков. — Ты успела подготовиться? В походе же были.

— А я не с преподавателем Яковом Платоновичем встречаюсь. Выучила я или не выучила, это другой Штольман, которого мы Змеем Горынычем зовем, великим и ужасным, прямо на опросе и узнает, — смело парировала Анна.

— И тем не менее, — настаивал Штольман.

— Расскажу, когда мы сядем в машину, — пообещала девушка.

— И вообще, Яков, знаешь, методы у того Горыныча сомнительные, поделилась с Яковом Анна.

— Это почему? — заинтересовался Штольман.

— Не знаю почему, но пары построены так, что у тебя сначала опрос по теме, а после неё лекция!

— Иногда лекция идёт через месяц после пары! — мирно кивнул Штольман.

— Это что, правильно, что ли?! То есть мы сначала готовимся к паре, читаем материал, отвечаем преподавателю, а потом нам этот же самый преподаватель рассказывают тот же самый материал. И лекции пропускать нельзя...

— Ты хочешь лекции пропускать?!

— Вот ты говоришь на лекции прекрасно. Но очень многие преподаватели боятся микрофонов и делают все что угодно, чтобы говорить мимо него, — неожиданно вскипела Аня.

— Да уж, на зал в несколько сотен человек услышать ме-ме-ме и бу-бу-бу очень неприятно. С другой стороны есть же проектор и презентация...., — задумался над словами девушки Штольман.

— Но и тут все по-разному! Некоторые преподаватели вместо презентации любят вывести ворд с мелким шрифтом и просто по нему читать... А самый кринж у тебя!

— Что-что? — не понял Штольман.

-Это непереводимо! Эпически невыносимая ситуация! Когда на четвертом курсе у тебя утром занятие по теме, к которому мы готовимся, а через 2 часа в этом же кабинете ты же рассказываешь то, что ты мы тебе отвечали. Почему нельзя сначала лекцию рассказать, а потом по ней спросить?!

— Потому что! — улыбнулся сытым котом Штольман. — На начальные знания большая часть студентов усваивает информацию лучше. И хорошенькая сердитая Анечка Миронова среди них.

— А узнать в конце семестра, что эти пять тем мы пройти не успели, сами дома к экзамену подготовитесь, это вообще обычное дело, — обиделась Анна. — Что ты смеешься?

Отсмеявшись, Штольман показал через стекло охраннику клинической больницы пропуск и порулил вдоль парковки поближе ко входу в здание. Машина остановилась недалеко от приемного покоя.

Анна надулась.

— Я смеюсь, потому что ты такая буйная, а повод, по сути, пустячный. Доконали вас, Анна Викторовна, к четвертому курсу преподы-самодуры!

— Ты обиделся? — с раскаянием спросила Аня.

— Ни в коем случае. Это ваш Горыныч завтра обидится, а я в восхищении от твоего темперамента, и наблюдения за учебным процессом любопытные! — признался Штольман и, осторожно взяв девушку за подбородок, поцеловал.

Целовались они долго, потому что было так сладко, что сил не было расстаться.

— Знаешь, налицо конфликт интересов, — оторвавшись, сказала Анна. — Я предупреждена насчет тебя, драконовского опроса, а группа нет. Мне неловко.

— Не будешь делиться инсайтом? — улыбнулся Яков.

— Не знаю, — честно ответила Аня.

— Потерпи две, три недели. Я постараюсь, чтобы мне больше вашу группу не давали. Вот поставят вам Урусова, будете меня как доброго препода вспоминать. Опросы ей входящие не понравились...

— Яков! — всплеснула руками Анна.

— Да не обиделся я. Напишешь мне, когда время будет?

— Конечно напишу...

Аня дошла до дверей приемного покоя и обернулась на Штольмана. Она чувствовала, что Яков наблюдает за ней. Это было очень приятно.

Чуть смутившись, она послала ему воздушный поцелуй.

Яков на миг прикрыл глаза, а потом помахал телефоном, мол, пиши, не забудь.

Яков ехал домой. Пицца пиццей, но позаботиться о сыне не мешало, как и расспросить, что там за девочка.

В голове созрел план на вечер.

1. Приготовить ужин, пусть Егор поест нормальной еды.

2. Составить опросник для временно порученных ему студентов. Не нравятся кое-кому опросы? Да он завтра всю группу загоняет. Совсем расслабила их Эльвира. А вдруг Анна все-таки не выучила из-за него?! Обидится же.

3. Поручить секретарю несколько неотложных дел относительно медобследования. В первую очередь, его интересовала свежая мрт и электроэнцефалограмма.

С обмороками надо было решать. Яков очень надеялся, что Аня не сможет отказать его доброжелательной пожилой помощнице.

— Я хочу тебе признаться, пап, — хмуро сказал Егор, сгребая Малыша, счастливого от прихода хозяина, в охапку.

— В чем дело? — напрягся Штольман, отложив кухонный нож.

— Я не с девочкой сегодня встречался, а с мамой. У нее серьезные проблемы...